| Известное пушкинское высказывание 1834 года о том, что «Слово о полку Игореве» возвышается уединенным памятником в пустыне нашей древней словесности, характерно как раз для тех времен, когда оно было единственным из открытых памятников и все вокруг казалось пустыней по сравнению с Европой, которая, как отмечал Пушкин, «наводнена была неимоверным множеством поэм, легенд, сатир, романсов, мистерий». Времена этого неимоверного множества поэм и романсов и в Европе наступят гораздо позже. «Слово о полку Игореве» на европейском фоне рубежа XII–XIII веков вполне сравнимо с первыми поэмами о Крестовых походах, но подобные представления о древней словесности России типичны не только для Пушкинской эпохи. Степан Шевырев тоже говорит о немногих обломках дотатарской древности XII и безплодии XIII века: «Как унылая степь, протянется он перед нами. Лишь только одинокая проповедь Серапиона раздастся в нем, подражая то скорбному, то гневному, то утешительному голосу пророков во времена вавилонского плена». Открытие «Слова о полку Игореве» произошло в 1800 году, «Древних Российских Стихотворений» (Сборника Кирши Данилова») – 1808м. Это, по сути, все, что мог знать Пушкин. Некоторые отрывки еще неопубликованных произведений вошли в «Историю Государства Российского» Н.М. Карамзина. Первая публикация «Слова о Законе и Благодати» появилась в 1844 году; что и позволило Степану Шевыреву начать летоисчисление русской литературы с имени митрополита Илариона. Степан Шевырев говорил о проповедях Кирилла Туровского , еще не зная его молитв, опубликованных в 1860е годы, неопубликованными оставались «Слово о погибели Русской земли», «Воинские повести», в корне изменившие представление о безплодии XIII века. До середины XIX века никто не знал даже о существовании самых древних мозаик киевского Софийского собора, их «случайно» обнаружил под отвалившейся штукатуркой художник Федор Солнцев. Имя Андрея Рублева стало всемирным лишь в начале ХХ века. Мозаики киевского Софийского собора, «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, молитвы Кирилла Туровского оставались невидимым градом Китежем, но пришло время – и они поднялись со дна Светлояра, зазвучали их колокола… В середине 1840х годов пришло время открытия христианских основ русской культуры. |
| До середины XIX века никто не знал даже о существовании самых древних мозаик киевского Софийского собора, их «случайно» обнаружил под отвалившейся штукатуркой художник Федор Солнцев. Имя Андрея Рублева стало всемирным лишь в начале XX века. Мозаики киевского Софийского собора, «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, молитвы Кирилла Туровского оставались невидимым градом Китежем, но пришло время – и они поднялись со дна Светлояра, зазвучали их колокола... В середине 1840-х годов пришло время открытия христианских основ русской культуры. Степан Шевырев сформулировал основную идею: «Наше русское народное тем отличается от других, что оно с самого начала бытия своего окрестилось, облеклось во Христа. Мы называли себя искони людом крещеным, православным. Нам даже ставили и ставят вину, что мы так тесно сопрягли христианское с народным; но обвинители наши не замечают, что в этом заключалась, с одной стороны, возможность – дать народной сущности прочность непоколебимую, потому что раз облеченное во Христа не умирает; с другой же стороны – предохранить себя от односторонней исключительности, потому что в христианстве начало любой всемирной, и тот народ только может явиться со временем сосудом всеобщего примирения, кто возрастит в себе до конца семя Христово». Но славянофилы Степан Шевырев, Алексей Хомяков или, через десятилетия, почвенник Федор Достоевский могли сколько угодно говорить о всемирной отзывчивости, о соборности русского народа, западники не переставали обвинять их в одном – подчеркивании односторонней исключительности. Историческое значение лекций Степана Шевырева состояло еще и в том, что столкновение этих двух, давно витавших в воздухе идей, впервые произошло не в литературных салонах Москвы, а публично – с университетской кафедры. Профессор-славянофил Степан Шевырев противостоял профессору-западнику, кумиру студенческой молодежи Тимофею Грановскому, читавшему в эти же самые годы цикл публичных лекций по всемирной истории. Выдающийся филолог Федор Буслаев вспоминал о своем университетском наставнике: «Избранное московское общество неутомимо собиралось его слушать, ученые и неученые. |
| Оно передает факт установления Евхаристии в формах, заимствованных от христианского алтаря и литургических действий, в нем совершаемых, и таким образом наглядно выражает связь факта установления Евхаристии с литургией. Самое подходящее место для такого изображения – алтарь; отсюда византийско-русский обычай помещать его в алтарной апсиде, на самом видном месте. Исходя из соображения о теснейшей связи его с литургией, естественно предположить, что оно впервые появилось среди живописей монументальных в храмах, а отсюда уже перешло в миниатюры, иконы, шитье и т. д.; но подтвердить это предположение фактами пока нельзя. Евхаристия во фресках в Некрези (в 30 в. от Телава) требует тщательного критического исследования, и признать ее изображением более древним, чем сирийский и россанский кодексы, невозможно 1819 . Фреска в афонской лавре Св. Афанасия, на которую обращают внимание специалисты 1820 , на самом деле представляет совсем иное изображение, известное под названием «Литургии», и относится к XVI в. 126. Мозаика Киево-Софийского собора. За устранением этих памятников приходится поставить на первом месте мозаику Киево-Софийского собора (рис. 126) 1821 . В середине алтарной апсиды изображен престол, покрытый индитией багряного цвета с четырьмя золотыми наугольниками, с белыми и серыми полосами, с золотыми украшениями в виде кругов и цветов, комбинация которых образует фигуры четырехконечных крестов. На престоле золотой четырехконечный крест, золотой дискос с частицами евхаристического хлеба, звездица, губка, копие в виде ножика и род метелки. Над престолом – шатровая сень. По сторонам престола стоят два ангела в хитонах светло-зеленых и серых; вьющиеся волосы их украшены тороками; оба держат в руках золотые, украшенные драгоценными камнями рипиды и, таким образом, ясно изображают собой служащих диаконов. Рядом с ними два раза изображен Спаситель в золотистой тунике и голубом иматии, в крестчатом, с драгоценными камнями нимбе. Налево Он раздает св. хлеб шести апостолам, подходящим к Нему в благоговейно наклоненной позе, с обращенными к Нему руками; передний ап. |
| широкий коридор гинекея, который наш русский паломник 12-го века, архиепископ Новгородский Антоний, называл полатями (см. Путешествие Новгородского архиепископа Антония в Царь-град в конце 12 века. Издание Археологич. комиссии. СПб. 72 г. стр. 76). Здесь пусто, грязно и неуютно. Даже расстилающийся почти над нашими головами грандиозный купол, опоясанный цепью окон, обильно льющих свет на середину мечети, не производит сильно впечатления; единственно, что поражает зрителя с хор – это необыкновенная величина и простор здания, сравнивать с которым нельзя даже самые большие храмы России, как например, Христа Спасителя в Москве или Исаакия в Петербурге. Этот простор, обусловливаемый отсутствием обычных колон, поддерживающих купол и загромождающих середину храма, увеличивается ещё тем, что мечеть почти пуста. Несколько сот железных кругов с лампадами, низко спускающихся на тонкой проволоке с вершины здания и развешанные по стенам щиты, с изящно написанными (разумеется, по-турецки) изречениями Корана, ни мало не нарушают впечатления пустынности здания, а разостланные по всему полу чистые мягкие циновки, заглушающие шум шагов, даже увеличивают его. Освоившись с первым впечатлением, мы обратили свои взоры и мысли на устройство единственного в своём роде Софийского купола, который современникам «казался не на твёрдом здании покоющемся, но на золотой цепи с неба повешенным», а для учёных нашего времени и до сих пор является архитектурной загадкой. Само построение его не было обычным. Согласно преданию, для построения купола кирпичи были сделаны в Родосе из материала особого рода, как думает современная архитектура, из пемзы. Дюжина их весила не более одного обыкновенного кирпича. На каждом кирпиче была надпись: «Господь, да поможет». Кирпичи клали правильными рядами. Через каждые двенадцать рядов ставили на них мощи, священники непрерывно воссылали молитвы о благополучном окончании грандиозного предприятия. И молитвы их были услышаны: грандиозный купол украсил храм и увенчал византийское строительное искусство. Этот центральный купол (в 15 сажень в |
| 592 Такое мнение высказывалось: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 5. С. 47; Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. СПб., 1889. Т. 1. С. 115; Буганов В.И. Указ. соч. С. 247. 593 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 143–146; Т. 18. С. 131–133; Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 326–338; Т. 6. С. 98–103; Памятники литературы Древней Руси: XIV – середина XV века. М., 1981. С. 190–207 (текст Новгородской Карамзинской летописи). 596 Для этого свода характерно осуждение усобиц и идея единства русских князей, см.: Лурье Я.С. Две истории Руси 15 века. СПб., 1994. С. 116–117. 600 См., напр.: ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Стб. 200–201; HIЛ. С. 73–74. Подобное явление (так называемые «регифугии») было распространено во многих странах Европы (см.: Долманьош И. Политика личной безопасности и военной защиты великих русских князей в средневековье: Русские аналогии некоторым европейским «регифугиям»//Etudes historiques hongroises 1985 publées à l " occasion du XVI е Congrès international des Sciences Historiques par le Comité National des Historiens Hongrois. Budapest, 1985. Bd. 1). 601 В Московском княжестве вероятность применения такой тактики была закреплена в междукняжеских договорах: «Тако же и городная осада, оже ми, брате, самому състи в городее, а тобе ми послати из города, и тобе оставити своя княгини, и свои дети, и свои бояре. А будеть ми тобе оставити в города, [а самому] ехати ми из города, а мне, брате, оставити своя мати, [и свою братию] молодшюю, и свои бояре» (ДДГ. С. 38 – договор Василия Дмитриевича с Владимиром Андреевичем, 1390 г.). 604 Там же. Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 329 («...и потомъ приъха к ним в город некоторый князь Литовскии, именем Остеи, внукъ Олгердовъ»). 605 Утверждение, что Остей был приглашен в Москву городским вечем (Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 271; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 639; Буганов В.И. Указ. соч. С. 248), опоры в источниках не имеет. В Повести Новгородской IV – Софийской I летописей горожане, «ставшие вечем», определены как «мятежники» и «крамольники», а про Остея сказано, что он, придя в Москву, усмирил мятеж (ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 329; Т. 6. С. 99; Памятники литературы Древней Руси: XIV – середина XV века. С. 194). Это ясно свидетельствует, что Остей не был заодно с вечниками. Неясно, из каких оснований исходит В.А. Кучкин, полагая, что Остей был сыном Андрея Ольгердовича (История Москвы. Т. 1: XII-XVIII века. М., 1997. С. 56). |
| В середине апреля в станицы Верненского уезда был отправлен красногвардейский отряд под командованием Щукина с артиллерией и пулеметами. Его задачей была реквизиция хлеба и разоружение казаков. Это быстро отрезвило многих. 16 апреля щукинский отряд был наголову разбит казаками станиц Софийской (Талгар), Надеждинской (Иссык) и Малой Алматинской, с участием казаков 1-го и 3-го полков. Это послужило сигналом к началу восстания пяти южных станиц Семиречья, в результате которого казаками был осажден Верный. Казаки Надеждинской станицы во главе с сотником Бортниковым совершили налет на город и освободили из тюрьмы Войскового атамана Ионова (правда, по другим сведениям он был освобожден самими большевиками по условиям «перемирия» с казаками). Обе стороны – казачья и большевицкая, встали на окраинах Верного – казаки не решались войти в город, а красные – выйти за его пределы и разгромить повстанцев. Бои ограничивались мелкими стычками в предместьях. Видя, что своими силами справиться с казачьим восстанием не удается, и желая выиграть время необходимое для мобилизации сил в Семиречье и подхода помощи из Ташкента, Совдеп пошел на мирные переговоры с казачеством восставших станиц и 24 апреля был заключен «мирный договор». Но 11 мая, из-за несоблюдения большевиками условий договора, бои вокруг Верного возобновились, а к середине месяца к городу подошел красногвардейский отряд Мураева из Ташкента в количестве 600 штыков с пулеметами. Он сразу же вступил в бой у станицы Любовинской (Каскелен) и вскоре взял ее. После соединения отряда Мураева с местными большевицкими силами, 21 мая была взята Малая Алматинская станица, затем станицы Софийская и Надеждинская, выселок Илийский и развернут беспощадный террор против казачества, офицеров и интеллигенции. Отрядом Мураева в станицах принародно, на площадях, производились расстрелы и рубки казаков, подчистую реквизировалось казачье имущество, скот и инвентарь. Расстрелы вовсю производились и в тюрьмах города Верного. Это было только начало массового антиказачьего террора, вспыхнувшего в Семиречье еще задолго до печально известного циркулярного письма-директивы Оргбюро ЦК РКП(б) от 29 января 1919 г. о расказачивании, подписанного председателем ВЦИК Я.М. Свердловым. |
| Заголовок: «Месяца августа в 27 день. Слово ко всем полезно от древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси…» 9) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.468 (л. 445–455). Сборник 1629 г. Текст заголовка ошибок не содержит. 10) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), 194 (л. 487 об. – 495). Сборник 30-х годов XVII в. Филигрань: Домик под крестом с литерами AN – Гераклитов, 335–339 (1631–1633 гг.). Заголовок: «В тои же день. Сказание полезно от древняго списания сложено о иконе .» 11) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.189 (л. 496 об. – 507 об.). Сборник 1638 г. Заголовок: «Месяца августа в 26 день. Слово ко всем полезно от древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси .» 12) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.486 (л. 57–65 об.). Отдельная тетрадь середины XVII в. со знаком: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры ВН – Дианова и Костюхина, 674 (1647 г.). Текст заголовка сокращен, но ошибок не содержит. 13) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), 43 (л. 256–273 об.). Сборник середины XVII в. Филигрань: Орел-Дианова и Костюхина, 996 (1646–1654 гг.). Текст заголовка сокращен, но ошибок не содержит. 14) БАН, 13.2.4 (Собр. А. И. Яцимирского , 9) (л. 1–14 об.). Сборник 70-х годов XVIII в. Филигрань: Литеры РФДЗ и лилия – Участкина, 189 (1778 г.). Заголовок: «Месяца августа в 26 день. Слово ко всем полезно от древняго писания сложено, являющи преславнаго чюдеси …» Минейная группа Представляет группу списков Великих Миней Четьих митрополита Макария. В основу Повести о Темир-Аксаке данного варианта положен список типа БАН, 17.14.2. Древнейшим является список в составе Софийского комплекта миней. 1) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), 161 (л. 345–347). Минея Четья (Софийская) на август (вторая половина 30-х годов XVI в.). Августовский том составлялся в несколько этапов. Так, на л. 378–499 об. имеется вставной текст «Козьмы Индикоплова», переписанный в 1538 г. (бумага со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой Лихачев, 1650, 1651). Особым почерком сделаны вставки (на бумаге со знаком Щита с литерой А под перекрестием) на л. 329– 334 об. под 24 августа, при этом статьи 25 августа на л. 328 об. были зачеркнуты киноварью и позже переписаны на л. 336 об. (на бумаге со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой). Тем же писцом писано окончание Повести о Темир-Аксаке под 26 августа – на л. 340 (начиная со слов «народи с слезами руце въздеюще»), также на бумаге со знаком Щита с литерой А. Начало Повести, переписанное тем же писцом, теперь перемещено на л. 345–346 об., окончание же, оставшееся на л. 340, зачеркнуто киноварью и заново переписано уже другим писцом на л. 347 на бумаге со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой. |
| Кроме этого, в рассматриваемых рукописях наблюдается и другая особенность, вызванная появлением больного для совершения над ним таинства не к самому началу последования, а после освящения елея, перед чтениями из апостола и евангелия. Церковная служба св. елея, как знаем, совершалась медленно и торжественно. Отдельные части последования св. елея отправлялись с постепенностью. Из рукописи Синайской библиотеки 973 можно было видеть, что после освящения елея в начале литургии последняя продолжалась обычным порядком, и только в конце ее больной помазывался елеем. При таком характере службы св. елея принимавший таинство находился в храме, и когда наступал момент помазания его елеем, священнослужители выходили на средину храма, принимавший таинство подходил к ним и становился среди них для помазания. В Барбериновом евхологии дело так и обстояло. Перед наступлением момента помазания в конце литургии больной входил, и совершалось помазание его елеем. Такой же порядок дела указывает и рукопись Софийской библиотеки 1054 с Иерусалимским уставом чина елеосвящения 291 . Когда же последование св. елея обособилось от литургии, и отдельные части его сблизились между собою, принимавший таинство стал появляться среди священнослужителей уже перед началом апостольского и евангельских чтений. Это появление больного в середине чина, с одной стороны, произвело перерыв между освящением елея и чтениями из апостола и евангелия, с другой стороны, способствовало появлению новых элементов в чине: 1) испрошения принимавшим таинство прощения грехов при появлении среди священнослужителей и 2) пения особых тропарей и кондаков, заполнявших промежуток времени при появлении его среди совершителей таинства. В силу всех видоизменений, какие были произведены в чине елеосвящения внесенными в него апостольскими и евангельскими чтениями, освобождением его от литургии и появлением больного в середине чина, последний принял такой вид. Накануне таинства по-прежнему отправлялась вечерня и утреня 292 , а само последование св. елея совершалось на другой день. |
| Вот как это происходило в Семиречье… Советская власть установилась в центре Семиреченской области городе Верном (ныне Алма-Ата) намного позднее, чем в других городах бывшей Российской Империи. Это произошло в результате вооруженного переворота в ночь со 2 на 3 марта 1918 года. Первые дни процесс взаимодействия новообразованных органов большевицкой власти с казачеством проходил довольно мирно. Но уже 22 марта большевиками был распущен Войсковой Совет Семиреченского войска и арестован первый легитимно избранный Войсковой атаман полковник А.М. Ионов. Но настоящее вооруженное противостояние казаков с Советской властью началось только в середине апреля, после того, как в ближайшие к Верному станицы был отправлен красногвардейский отряд с артиллерией и пулеметами, целью которого была реквизиция хлеба и разоружение казаков. 16 апреля этот отряд был наголову разбит казаками станиц Софийской (Талгар), Надеждинской (Иссык) и Мало-Алматинской и эта победа послужила сигналом к началу восстания пяти южных станиц Семиречья. В результате этого восстания казаками был осажден город Верный, освобожден арестованный Войсковой атаман, но все боевые действия свелись к небольшим стычкам в предместьях – казаки не решались войти в город, а красногвардейцы боялись выйти за его пределы и разгромить повстанцев. Видя, что своими силами справиться с казачьим восстанием не удается, и желая выиграть время необходимое для мобилизации сил в Семиречье и подхода помощи из Ташкента, Совдеп пошел на мирные переговоры с казачеством восставших станиц и 24 апреля был заключен «мирный договор». Но уже 11 мая, из-за несоблюдения большевиками условий договора, бои вокруг Верного возобновились, а к середине месяца к городу подошел красногвардейский отряд Мураева из Ташкента в количестве 600 штыков с пулеметами. Он сразу же вступил в бой у станицы Любовинской (Каскелен) и вскоре взял ее. После соединения отряда Мураева с местными большевицкими силами, 21 мая была взята Малая Алматинская станица, затем станицы Софийская и Надеждинская, выселок Илийский и развернут беспощадный террор против казачества, офицеров и интеллигенции. Отрядом Мураева в станицах принародно, на площадях, производились расстрелы и рубки казаков, подчистую реквизировалось казачье имущество, скот и инвентарь. Расстрелы вовсю производились и в тюрьмах города Верного. Это было только начало массового антиказачьего террора, вспыхнувшего в Семиречье еще задолго до печально известного циркулярного письма Оргбюро ЦК РКП(б) от 29 января 1919 г. о расказачивании. |
| Краткая версия Пахомиевского Слова отразилась в Ермолинской и сходных с нею летописях. Указанные летописи не зависят от Московского свода 1479 г.: так, в них правильно читается «дани и оброки дают ему» 148 , в Московском же своде 1479 г. (Уваровский и Эрмитажный списки) – «дани и оброкы имаше» 149 ; фрагмент с характеристикой «сурового и безчеловечного» образа Тимура, заимствованный из Смоленского свода 1446 г., в Московском своде вставлен в середину текста, в Своде 1518 г., Прилуцкой и Лихачевском летописце помещен в начале рассказа, в Ермолинской удален вообще. Следовательно, Краткая версия восходит не к Московскому своду 1479 г., а к их общему источнику, который я определяю как Свод 1477 г. Помимо глобального сокращения Первой Пахомиевской редакции в составе Ермолинской и сходных с нею летописях текст ее еще и переработан, причем в ряде случаев неудачно: так, в числе встречавших в Москве икону указан великий князь Василий Дмитриевич – тогда как он с войсками находился в это время на берегу Оки. Оригиналом списка Увар., 1366 пользовался составитель Сокращенного свода 1493 г. Дело в том, что после слов «многа царства и княженья покори под собе» в Уваровском списке читается «доселе преступи» 150 . Смысл этого замечания проясняется при сопоставлении с Сокращенным сводом 1493 г.: в этом своде Пахомиевское слово о Темир-Аксаке переписано как раз до слов «княжениа покори под себе», а затем сделан значительный пропуск 151 . Редакционная помета «доселе преступи» не была понята писцом Уваровского списка, и он внес ее в текст 152 . Любопытно, что в выявленном нами списке ГИМ, Барс. 1792 Сокращенного свода 1493 г. против данного места на полях сохранилась помета «доселе» (л. 141 об.). Для последующей истории Первой Пахомиевской редакции имеет значение, что, в свою очередь, текстом Сокращенного свода 1493 г. пользовался составитель списка Царского Софийской I летописи 153 . § 3. Вторая Пахомиевская редакция: извод А В конце 70-х годов XV в. была составлена новая редакция Повести о Темир-Аксаке, которая и получила наибольшее распространение в древнерусской письменности. В ее основу был положен вариант Повести редакции Епифания Премудрого , находящийся в составе сборников 154 , и дополнен извлечениями из Повести о нашествии персидского царя Хоздроя на Царьград 155 . |
|
|
