| Родители умерли от голода в блокадном Ленинграде. Осиротевший Борис, вернувшись с фронта, обнаружил разграбленную квартиру с сожженной мебелью. Сохранилась лишь икона святого Николая, надежно спрятанная в тайнике над буржуйкой и несколько поцарапанных фотографий, завалившихся в щели изувеченного топором паркета. Поцеловав икону, Борис убрал ее обратно, до лучших времен. Молодого фронтовика взяли фотокорреспондентом в газету на большой завод. Каждый день Борис снимал волевые рабочие лица – мирное время требовало своих героев, не жалеющих сил для восстановления разрушенной страны. Ему нравилась эта работа, но мечтал он об ателье из своего детства. Эта мечта исполнилась, когда он вышел на пенсию. Как когда-то было у отца, радостно зазвенел над входной дверью медный колокольчик, дождавшийся своего часа. Также аккуратно были расставлены на самодельных полках обтянутые бархатом и кожей старые фотоальбомы. Иногда старый фотограф открывал один из них и, медленно переворачивая тяжелые страницы, вглядывался в смягченные ретушью лица дорогих ему, в основном, умерших людей. Он здоровался с ними, как с живыми, и начинал беззвучный монолог: - Фимочка Серебрякова, при крещении тебе дали имя Серафима. Думаю, что именно святой Серафим помог тебе пережить эту страшную войну. - Борис Иосифович смотрит на портрет пухлой девочки с черными глазами- маслинами, с пышными локонами, кружащимися вокруг круглого детского личика, - какая ты была пампушка, непоседа, бабушкина любимица. Тебе было семь лет, когда твоя бабушка привела тебя фотографироваться. Перед съемкой вы посетили цирюльника, он проколол тебе ушки и вдел в них брильянтовые сережки – бабушкино наследство. Когда я снимал твою свадьбу, ты была в этих серьгах. После войны ты пришла ко мне: худая почерневшая вдова, в грубой солдатской форме, но с веселым блеском в глазах. Перед съемкой ты достала из нагрудного кармана гимнастерки, увешанной орденами и медалями, завернутые в носовой платочек бабушкины серьги и надела их. После бережно убрала их обратно. Вскоре ты узнала, что твой брат сидит в «Крестах» по обвинению в шпионаже. Чтобы спасти его от расстрела, ты, глядя в жадные глаза следователя, оставила бабушкины брильянты на его столе в кабинете на Литейном. И не только их. Спустя десять лет, после лагерей, вы с братом пришли ко мне. Мое сердце сжалось: передо мной стояли две иссохшие мумии с потухшими глазами. |
| В настоящее время я состою приходским священником в с. Бусьне Грубешовского уезда Люблинской губернии. Целуя Ваши и отца Вениамина руки, остаюсь Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою Священник Полиевкт Гапанович. Архив РДМ, п. 64, д. 1410. 1 л. 295. Письмо М.И. Капустина 477 к архимандриту Антонину Пермь 3 декабря 1893 г. Помета Антонина: «Иерусалим. 28 декабря 1893 г.» Дорогой и любезнейший братец! Примите от меня с семьей задушевные приветствия с исполняющимся пятидесятилетием служения Вашего Церкви и Отечеству 478 . Помоги Вам Бог и еще много лет в добром здоровье потрудиться в Святой Земле и блистательно продолжать свою авраамлю деятельность к утешению и ободрению многих тысяч наших странников, ищущих религиозного оживления в местах святых. Вместе с тем примите и наши праздничные приветствия, так как письмо это поспеет к Вам не раньше праздников. Глубоко благодарны Вам и за писемко (sic!), с о. Яковом посланное, и разные к нему приложения, им от Вас доставленные. Теперь в фотографических копиях я могу познакомиться почти со всем, что меня особенно интересовало и о чем летом я писал с матушкой игуменией Дорофеей; есть и собор русский, что при Постройках Русских, нет только вида самых Построек, где помещаются самые странники. Не обладая силой воображения, чтобы рисовать что-либо себе по книжным описаниям, и не имея возможности видеть лично, я поневоле очень интересуюсь фотографическими снимками. В числе произведений Вашего фотографа есть много и чудесного, как, например, стереоскопный вид всемирного потопа. (Ужели Ваш фотограф так древен?). Видно, что работано с католических лепных изображений... Вероятно, какой-нибудь знаменитости из скульпторов? Минувший ноябрь увел в могилу нашего представителя Палестинского Общества Д.Д. Смышляева. Здоровье его значительно расстроилось еще в Палестине; прошлым летом он ездил лечиться на Кавказ, и здоровье его начало было поправляться, но затем его постиг удар, а повторительный в ноябре – сразу лишил его языка, а вскоре и сознания. Скончался покойно, так что окружавшие и не заметили минуты его кончины. Неутомимый был деятель нашего края. От имени здешних «Губернских Ведомостей» меня просили обратиться к Вам, доргой братец, и попросить Вас, не поделитесь ли с их редакцией чем-либо из своих воспоминаний о жизни и деятельности покойного в Палестине? Еще до несколько дней до смерти своей покойный был у нас в литографии и говорил что-то о Вашем письме к нему с Марьей Петровной, которого он понять не может, но так как кверху он не поднял, то я его и не видал тогда; сбирался было съездить к нему, как услышал, что он уже покоен. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance КАДРЫ: иерей Дмитрий СВЕРДЛОВ 4 мин., 20.11.2009 Родился в Москве в 1972 году. Окончил Российскую экономическую академию им. Г. В. Плеханова по специальности «экономист-математик». Работал специалистом по корпоративным финансам. Учился в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете и принял сан. В 2009 году исполняется десять лет c момента его рукоположения. В настоящее время — «настоятель стройплощадки» храма во имя апостолов Петра и Павла в деревне Павловское Домодедовского района Московской области. Что снимает «Есть такой тип человека с фотоаппаратом — " православный фотограф " , он сосредоточен на съемке батюшек, церквей и крестных ходов... Я бы хотел видеть свои творческие интересы шире. Если не забывать о том, что мир создан Богом и что человек — Божье творение, пусть и искаженное, то снимать можно (и нужно) все, что есть в Божьем мире... Можно снять храм в закатном солнце, и это будет красиво. И, как говорится, " правильно " . А можно увидеть фрагмент отвалившейся новой штукатурки на стене этого храма, через который открывается необычный рисунок старой кладки. Увидеть и снять только этот фрагмент, но тогда не будет виден весь красивый храм. И это будет, наверное, в чьем-то представлении не совсем " правильно " . Но тем не менее красиво. И там, чуть глубже, в контрасте неровного шва белой штукатурки и темно-красного кирпича можно увидеть, например, вечную борьбу нового и старого… А увидев, посетовать на халтурный дух века сего, когда отваливается совсем новая штукатурка… Или задуматься, что из них сильнее: новое или старое? В данном случае, видимо, старое, если, вопреки штукатурке, виден кирпич… А может, все-таки сильнее новое, если все равно эта брешь рано или поздно будет заштукатурена, и тогда вековой кирпич скроется, уже окончательно и надолго... Почти не могу снимать " просто красивую фотографию " : виды, пейзажи, архитектуру — общим планом. Хотя люблю ее смотреть. В сюжете, в композиции я ищу парадокс, сочетание несочетаемого». |
| Власти арестовали отца Сергия 28 сентября 1937 года. Отслужив литургию на престольный праздник в храме великомученика Никиты в селе Кабаново, где незадолго перед этим был арестован его друг протоиерей Василий Максимов , он вернулся домой. Глубокой ночью кто-то постучался в окно. Отец Сергий давно ждал этого часа и спокойно сказал: «Это за мной». Затем он встал, оделся и открыл дверь. В дом вошли трое сотрудников НКВД. После обыска один из них сказал: «Ну, собирайтесь. Берите всё теплое». Дети и бабушка заплакали. Отец Сергий попрощался со всеми, всех благословил и ушел. Арест отца вызвал у детей нервное потрясение: дочь Лидия, выскочив на улицу, безотчетно стала кричать «караул», не в силах справиться со своим состоянием и остановиться. Сотрудники НКВД, чтобы утихомирить девочку, стали стрелять в воздух. Первое время после ареста отец Сергий находился в тюрьме в городе Покров; бабушка и дети привозили ему туда продукты и вещи. Однажды священник передал им из тюрьмы белье и прядь своих волос, и дети поняли, что их отца остригли. Вскоре отца Сергия перевели в Таганскую тюрьму в Москве. Были допрошены свидетели. Один из них, фотограф Цветков, показал, что «Скворцов, используя сан священника, часто проводит беседы с верующими» . Секретарь сельсовета в Дрезне сказал о священнике: «Скворцов среди верующих и граждан поселка Дрезна проводит антисоветскую агитацию, группируя вокруг себя активных церковников. Он поддерживал связь с арестованным недавно попом кабановской церкви Максимовым. Скворцов весной этого года около сельсовета в антисоветском духе заявлял: “Плохо стало верующим. Советская власть с нас берет великие налоги. Хотя государство и говорит, что оно не вмешивается в церковные дела, что Церковь отделена от государства, а все же нас притесняет”» . Выслушав зачитанные ему показания свидетелей, отец Сергий не согласился с ними и потребовал от следователя, чтобы ему была устроена очная ставка, но следователь ему в этом отказал. 3 и 4 октября 1937 года следователь допросил священника. |
| Календарь – изобретение тысячелетней давности, спутник человечества во все времена его истории. По своей природе календарь обладает практическим значением, но при этом имеет астрономический, т.е. небесный аспект и вневременной, связывая прошлое, настоящее и будущее. Издатели календаря, – художник-фотограф А.Г. Елфимов, редактор В.М. Петров, художник-дизайнер Е.Г. Метченко, – понимают историческое значение своей работы. В наступившем году это более ответственно, так как 2023 год в Тобольске объявлен годом М.С. Знаменского. Имя Михаила Степановича Знаменского, будучи накрепко связано с Тобольском, не широко известно в современной России. Этого много одаренного человека, иконописца, художника, сибирского краеведа, мемуариста интересовала история всей России, которую он в полной мере отразил через исследования судеб сосланных в Тобольск декабристов и события своего времени. Сын священника М.С. Знаменский, выпускник Санкт-Петербургской Духовной семинарии, 190-летие со дня рождения которого будет отмечаться в Тобольске 26 мая нынешнего года, был человеком образованным, ответственным, высоко нравственным. Он знал многих ссыльных, как и его отец, друживший с находящимися в сибирской ссылке декабристами, особенной с семьей Фонвизиных. Это важная промыслительная связь, ведь Наталья Дмитриевна Фонвизина – та женщина, которая подарила находящемуся в своей ссылке Ф.М. Достоевскому Евангелие, изменившее многие представления будущего великого русского писателя об истинных ценностях жизни. М.С. Знаменский оставил портреты многих декабристов, он общался с автором знаменитого «Конька-горбунка» П.П. Ершовым. Он проводил раскопки в исторических окрестностях Тобольска, исследовал путем экспедиций крайний Север, оставил личные воспоминания о декабристах в записках «Исчезнувшие люди», «Тобольск в 40-х годах» и материалы о Якушкине, где использованы письма декабристов к отцу художника. Исторические очерки М.С. Знаменского интересны также и тем, что в них много описаний видов Тобольска и его окрестностей, много бытовых подробностей, которые могут служить источником для изучения Тобольска второй половины XIX века. |
| Мне вообще кажется странным говорить о таких понятиях, как «православная живопись», «православная графика». Да, есть библейские сюжеты, которые всегда были определяющими в истории искусств, но это общекультурные ценности! Васнецов и Врубель приглашались к росписи соборов, но мы же не назовем Врубеля исключительно православным художником! Мы можем определять его не по вере, а по творческим качествам, потому что вера — внутреннее состояние человека, не прописанное в биографии и явно не отмеченное в произведениях. Так же обстоит дело и с фотографиями. Да, выставка может быть православной — но по существу, а не по букве. Тут, скорее, можно говорить о взгляде человека на мир. Ведь самый красивый объект можно снять по-разному: можно со стороны заднего двора, где не убрали мусор после ремонта, а можно во время самого ремонта — передать красоту возрождающейся святыни. Можно показать лица людей, которые в этом участвуют, измученными, изможденными работой, а можно — светлыми и вдохновенными. Вот что важно! Безусловно, есть ряд художников, которые декларируют себя именно «православными». Но используют они этот термин или искренне так считают — вопрос неоднозначный. Давайте вспомним, как мы жили лет двадцать назад. Например, в Санкт-Петербурге на Охте был выставочный зал Союза художников СССР, и однажды там готовилась большая выставка, в которой участвовали довольно известные художники. В те времена экспозицию обязательно принимали высокопоставленные чиновники из отдела культуры обкома и горкома партии, и как только они заметили на одной из живописных работ изображение храма — выставку закрыли. Об этом много писали, об этой «выставке 13», которая так никогда и не открылась… И вдруг все это разрешено! Сегодня никто тебе не запретит поехать в любой монастырь, и тебя там примут, ты можешь пожить, поговорить с людьми — и не запечатлеть это невозможно. И вот мы видим все новые и новые появляющиеся серии «православных фотографий». Бывает, что такие фотографы оказываются просто неофитами, только что пришедшим к вере и в определенном смысле зацикленными на связанных с религией вопросах. Со временем это проходит, они начинают видеть мир уже своей душой и талантом без непременного позиционирования «Я православный — вот вам храм, я православный — вот вам священник…» В такой «православной подаче», в принципе, нет ничего особенного. Это для художника просто прием, на котором он решил поработать: допустим, фотографировать только храмы. Причины могут быть разными. Кто-то по наивности считает это единственно правильным и нужным, и остается надеяться, что дальнейшее творческое развитие у него пойдет вглубь и вширь. А для кого-то это всего лишь конъюнктура. Так, у нас на Невском проспекте стоят художники и продают иностранцам свои не всегда высокохудожественные картины с видами красивых петербургских соборов, это просто конъюнктура рынка, такой прием может использовать и так называемый православный фотограф, который и христианином при этом может не быть. |
| ……………………………………………. Александр БЛЫТУШКИН Клайпеда ПАНОРАМНАЯ ГРУСТЬ Я уехал из Красноводска в 1966 году, пару раз наведывался, до Великого Развала... Покинувшим Красноводск посвящается... Вот она - панорамная грусть: Покидается город любимый, За кормой - Красноводск. Я вернусь,- Думал всякий, судьбой уносимый. И когда, позади много лет, Там твои разобрали причалы, Ты уже не находишь ответ: Что вослед тебе чайки кричали... Всяким был Красноводский залив: Кто – тонул в нём, а кто-то спасался. С ним, невольно друзей поделив, Я в штормах тех жестоких остался. Эх, фотограф, на снимке твоём Бьётся память в кильватерном следе И идёт от винтов буруном Наша юность к заглавной победе... Я судить никого не берусь И меня, господа, не судите: У меня - панорамная грусть И ещё - жар, от солнца в зените. ……………………………………………. Самоилас ЛОРМАНАС Вильнюс РОДИНА... Как часто, в снах приходит Украина, Родные,- город, улица и дом, Зачем, тогда, любимые покинул, Нередко сожалею я о том? Ты славный Овруч, в памяти навечно, И на слуху, певучий говор твой, А песни я, в кругу друзей, конечно, Пою,- хоть и не звучен голос мой. Вот школа, что находится у парка, Где я орла, воронами кормил, Картины проявляются так ярко, Это ведь я,- там рос, учился, жил. Дом пионеров, променаж до танка. Учёба в школе и прощальный бал, Жизнь, думаю,- не скатерть самобранка, Со временем я много повидал. Учился и работал, вновь учился, Метался и по странам, городам, Но где бы след судьбы моей не вился Я первенство, лишь Овручу отдам. Чего - то, по пути мы достигаем, Приобретаем блага и посты, Но Родина,- тебя не забываем, К себе, всегда магнитом тянешь ты. ……………………………………………. МЫ ДЕТИ 1941 ГОДА… Война, наш поезд мчится на восток, Бомбёжки и обстрелы с самолётов, Я в чреве матери, как маленький росток, Но чувствую падения и взлёты. И лязг металла, грохот взрывов бомб, Слышу людей отчаянные крики, Ну, нет на войны подходящих пломб. Вонзаются в тела пули, как пики. Наш машинист упрямо держит путь, В его руках тела наши и души, |
| И иконы, и картины – это духовный труд. Как Вы к этому относитесь? Труд – это когда каждый день. Пианист должен каждый день играть, а художник должен каждый день рисовать, писать. Совместить здесь очень сложно. Поэтому лучше чем-то одним заниматься. Я нашел себе занятие. Я начал снимать фильмы, четыре или пять фильмов сделал и понял, что мне это просто не по силам. Потому что мне приходилось все самому делать – и снимать, и монтировать, и музыку подбирать. Кино – это все-таки коллективная работа. И я стал писать. Когда-то в детстве, в молодости, я пьесы писал, что-то вроде повестей. И вот решил к этому вернуться. Сейчас написал и издал несколько книжек, и своих, и других людей. Фантазировать я не умею и не хочу. Я стараюсь собрать то, что меня окружает. А так как я не очень общительный человек и, как Шукшин, собирать образы вокруг себя и потом переносить их в свои книги я не умею, – поэтому я только свое мнение по какому-либо поводу могу выразить. Какие книги Вы пишете? В последние годы я сделал книгу «Под покровом Божьей Матери. Страницы жизни протоиерея Сергия Вишневского». Батюшка здесь, недалеко служил, и мы с ним дружили. А раньше он в Москве был настоятелем храма Знамения Божией Матери около «Рижской», рядом с которым я тогда жил. Так что я давно его знал и слушал его проповеди. И оказалось, что он вел дневники, и я сделал книгу о нем. И потом так получилось, что издали мои дневники лет за двадцать. Начали издавать, и я стал их дальше писать – в подражание писателю Лоренсу Стерну, который всю свою жизнь издавал одну книгу, прибавляя к ней новые главы. Он, кстати, тоже был священником, но еще и своим литературным трудом зарабатывал. Я тоже в какой-то степени этим зарабатываю деньги для храма. Называются мои дневники просто – «Книга». Вышло уже три толстых тома. Издали также книгу моих воспоминаний о Балабанове – «Книга о горе-зло-счастье по Алексею Балабанову». Так что, пока Господь дает силы, – надо делать, что можешь… Фотограф: Владимир Ходаков В материале также использованы снимки из открытых источников |
| Желание Владыки было, чтобы монастырь наш приближался к типу общежительных монастырей. Особенное внимание Владыка обращал на целомудрие, нестяжание и полное отсечение своей воли. Абсолютное послушание и смирение он считал первым условием для поступления в обитель. В своем слове при открытии обители митрополит Паисий отметил упадок болгарского монашества и выразил пожелание, чтобы наш монастырь влил новую струю в монашескую жизнь в Болгарии. А епископ Парфений сказал, что в Болгарии нет общежительных монастырей, и пожелал, чтобы открытие нашей обители явилось бы почином и примером для открытия таковых же болгарских обителей. Дай Бог нам хотя бы в малой степени оправдать надежды болгарских иерархов. С самого открытия обители у нас совершается ежедневно Божественная литургия, что является нашим величайшим утешением. Службы совершает старый валаамский монах, беженец из Югославии, который учит сестер монастырскому уставу. Всем посетителям очень нравится наш храм, а нам он кажется просто раем. Сестры несказанно счастливы тем, что мы имеем монастырь, о котором мы не смели и мечтать и который никогда не получили бы без отеческой помощи Вашего Святейшества. Все сестры ежедневно с благодарностью молятся о Вас Богу, испрашивая Вам здравия и благоденствия еще на многие годы в Вашем многотрудном служении. Подаренная Вашим Святейшеством икона Козелыцанской Божией Матери поставлена в прекрасный киот и лежит на аналое посреди нашего храма. А камешек Преподобного Серафима Саровского является святыней нашей обители в день памяти святого Серафима после Божественной литургии мы служили водосвятный молебен, обливали камешек святой водой и раздавали ее верующим. Умирая Владыка вверил нашу обитель Покрову Пречистой Божией Матери и покровительству Вашего Святейшества. Вот почему нам было особенно дорого в знаменательные дни открытия монастыря получить Ваши такие сердечные телеграммы, которые нас несказанно утешили. Мы надеемся, что Вы и впредь не оставите нас своим покровительством. Посылаем Вашему Святейшеству альбом с фотографиями нашего храма и сестер обители, которые, к сожалению, очень задержал фотограф. |
| Росписи алтаря, потолка и стен производились по эскизам Карла Брюллова. Заводовладельцы не жалели для храма ни самоцветов, ни серебра, ни золота. Симеоно-Аннинский собор был украшен потомками А.Ф.Турчанинова поистине со столичным размахом. Дело своего деда продолжил Павел Дмитриевич Соломирский – внук А.Ф. Турчанинова, сын Наталии Колтовской, старшей дочери заводчика. Полковник лейб-гвардии гусарского полка, а позже генерал-майор П.Д. Соломирский был хорошо знаком с А.С. Пушкиным. Однако более близок был другому великому поэту – своему сослуживцу М.Ю. Лермонтову. Вступив во владение заводами в 1847 году, П.Д.Соломирский был вынужден подолгу находиться в Сысерти, ввиду сложного положения заводского хозяйства. Занимаясь заводскими делами, П.Д.Соломирский не забывал и о благоукрашении Симеоно-Аннинского храма. Благолепное существование храма продолжилось и при сыне П.Д.Соломирского Димитрии. Это был истинный доброделатель, истинный меценат. Дмитрий Павлович был не просто щедрым благотворителем, но, будучи высокообразованным человеком, он прославился как орнитолог, музыкант, фотограф, коллекционер. Симеоно-Аннинский храм по архитектурной стилистике был выполнен в стиле «позднего Петровского барокко». Объемно-пространственная композиция каменного церковного здания представляла собой каноническую схему, по подобию других греческих и российских церквей. Предполагается, что проект для строительства А.Ф.Турчанинов лично, по своему вкусу и разумению, подбирал в Санкт-Петербурге. Симеоно-Аннинский собор был коронован. Шатровый купол венчала корона с золотым крестом. По преданию, в этой короне могли поместиться до семи человек. Шатровый беспотолочный купол был уникальным в своем роде. В городе Жостин (Северная Испания) существует церковь с таким же потолком, какой был в Симеоно-Аннинском храме: выгнутый бесподпорковый свод является гордостью жителей этого города. А у нас – о таком же уникальном шатре, который был в Сысерти, и поныне ничего не знают… Корона с золотым крестом венчала и многоярусную 50-метровую колокольню. |
|
|
