| «Князь же повеле мучити его (Феодора) крепко, яко омочитися и власянице от крови, и посем повеле его в дыме велице повесити и привязати его опаки, и огнь возгнетити...» Далее: «И повеле бити его (Василиа) без милости и, шумен быв от вина, и взъярися, взем стрелу, уязви Василия... И в ту нощь оба скончашася о Господе» (Патер. Печер. о преп. Феодоре и Василии). П. собр. р. лет. 1. 85, 86, 88, 92, 112, 129 (228). О Мстиславе – Пролог XIII в. (Опис. рук. Румянц. муз. С. 452 (88)) и Карамз. 2.115—119 (148). Пролог (234) и Чет.-Мин. Февр. 11 (102); Степ. кн. 1. 254—264 (156). П. собр. р. лет. 1. 91 и 120 (228). П. собр. р. лет. 1.100—103 (228). Мысль, будто митрополиты трех греческих областей, подведомых Константинопольскому патриарху,— Понтийской, Азийской и Фракийской находились в непосредственном ведении трех экзархов – митрополитов, именно: Ираклийского в первой области, Каппадокийского во второй и Ефесского в третьей и будто русский митрополит, не будучи подчинен ни одному из означенных экзархов, был, следовательно, сам экзархом (Филарет. Ист. Русск. Церкв. 1. Прим. 292 (317)) – эта мысль совершенно произвольная. Три названные экзарха, действительно имевшие до Халкидонского Собора некоторую власть в своих областях даже по отношению к митрополитам, теперь имели только преимущества чести, а не власти, и все греческие митрополиты, равно как сами экзархи, подчинены были непосредственно Константинопольскому патриарху с его Собором, даже весьма многие архиепископы (автокефальные (греч.))) не были подчинены ни одному из митрополитов или экзархов, а прямо патриарху (Le Quien. Oriens Christ. 1.113—115, 355—366, 665—669 (371). См. также каталоги митрополитов и архиепископов, непосредственно подчиненных Константинопольскому патриарху apud Bevereg. Т. 2. Annotat. P. 135 (335); Leunclav. Jus Graeco-Rom. 1. P. 88—102, ed. 1596 (372) и др.). Следовательно, русская митрополия не могла иметь в этом отношении никакого преимущества перед прочими. Le Quien. Oriens Christ. 1. 113, 114 (371). |
| Далее Тихонравов говорит: «Кто этот Георгий, сказать трудно. Максим называет его в послании: господине, кир. Не князь ли это Георгий Ив. Токмаков, составивший повесть о Выдропускской иконе Б. Матери? Он был наместником в Пскове, где представлялось более случая сталкиваться с иноземцами, – обстоятельство, которое может говорить в пользу нашего предположения» (Лет. рус. литер., I, 35 и примеч.; Соч. I, 300–307, примеч., стр. 92, прим. 8). В 1-м издании соч. « Максим Грек » (стр. 141, прим. 3) мы заметили: «Но М.Грек обыкновенно употребляет звание князя, если относится к князю, тогда как здесь посл. адресовано: «некоему мужу», а Георгий Ив. Токмаков, как наместник псковский не упоминается ранее 1570 г.» (Карамз. IX, с. 90), следов. много спустя по смерти М.Грека († 1556). Мнения Тихонравова держатся Порфирьев (Ист. рус. слов. I, 278 и Апокриф. новозав. соб., 132) и Е.В.Петухов (Ж. М. Н. Пр. 1897, 7, с. 152–153 и др.). Но это совершенно неточно. Георгий просто послал М.Греку статью, тогда вышедшую в свет, и просил его мнения (статья не заканчивается, вероятно и Георгий не списал всего). Без сомнения это тот же Георгий, которого М.Грек в другом послании называет «господином и братом возлюбленным», с которым он был в постоянной переписке (извинялся что, «надолго несмь к тебе писал... ниже посылал; рад есмь всегда с тобою беседовати, не точию чернилом и бумагою, но и усты к устам и лицем к лицу. Но по грехам моим тягость противится желанию моему. Многое житие мое в болезнях и недугах различных прохожу. Сего ради, молю тебя, любезный мой, прости меня в том, что поневоле надолго замолчал». Тогда же он послал ему окончание 1-го слова на агарян. прелесть и 2-ое слово о том же. Одна тетрадь была им самим писана, другие 6 рукою диакона Григория (см. о нем II, 386–88, 421), – соч. Самуила Евр. и возражения на него и еще иную тетрадку его собств. рукою... зело потребну»). Георгий посылал ему и от себя для переписки какую-то рукопись (II, 424–425): «и ты, что послал ко мне, чтобы я переписал снова, и не переписал я оттого, что не понимаю, откуда начать и до чего довести, да еще и потому, что нет у меня хорошего чернила, ни киновари. |
| О законодательстве Стефана Душана я не имею ничего прибавить к сказанному в „Следах”, кроме того, что церковная обстановка присяги поротников и свидетелей чрезвычайно напоминает франкское законодательство 383 . У тех сербов, историческая жизнь которых не испытывала никакого иостунательного движения, как у босняков, герцоговипцев и черногорцев, число 12-ть могло удержаться и до настоящего времени, и отсюда не следует с необходимостию, что этот институт есть исконный славяно-сербский, а следует лишь то, что народная жизнь, восприняв со стороны целесообразный институт, усвоила его и, окаменев, так сказать, на несколько столетий, без какого-либо дальнейшего юридического развития, до настоящего времени верно отражала то правосостояние, которое существовало в момент усвоения чужого института. По поводу хорватско-далматского законодательства (винодольского статута), проф. Павлов направляет против меня три возражения, клонящияся к тому, чтобы доказать неосновательность моих рассуждений. Во-первых, он находит противоречие в том, что я, признав 12 мужей русской правды соприсяжниками, говорю в то же время, что институт этот развился у хорватов в таких формах, которые имеют весьма мало общего с русским правом. Однако, с одной стороны, между 12-ю мужами русской правды академ. списка, равно как и между послухами 44 карамз., предполагая даже, что их было 12-ть, как желает проф. Павлов, и с другой стороны между соприсяжниками винодольского статута, всякий на моем месте найдет настолько немаловажное различие, что, в виду этого различия, формы , в которых развилось соприсяжничество хорвато-далматское и русское, назовет имеющими весьма мало общего между собою. Говорит ли русская правда о 12-ти судных мужах, решающих дело по долговой претензии против запирающегося должника, или о 12-ти помощниках, поддерживающих своей присягой иск кредитора против запирающегося должника, она имеет несомненно весьма мало общего с поротниками винодольского статута, действовавшими при убийстве, разбое, грабеже, изнасиловании, поджоге, краже, вообще в делах у г о ловного, а не гражданского характера, в интересах не истца, а ответчика, и, обыкновенно, не в количестве 12. |
| В самом деле, обратимся к германским правам и посмотрим нет ли там какого-нибудь образца для нашей девятины? В лонгобардских законах, напр., мы находим общее правило, что за кражу, за присвоение или растрату чужого имущества, в том числе и животных, виновный уплачивает девятикратную стоимость украденной вещи, не считая уголовного штрафа в пользу судебной власти. Это правило обыкновенно формулируется так: «sibi nonum reddat” 529 . В практике, по-видимому, взыскивалась иногда, вместо девятикратной, восьмикратная стоимость украденной вещи: restituere in actugild или octogild 530 . То же самое видно из аллеманнских законов, определяющих обыкновенно взыскивать с вора novemgeldos, причем в некоторых списках, вместо „novemgeldos” стоить „octogildus” 531 . Законы вестготские говорят о „novencuplum” или „sexcuplum” за кражу вообще и за кражу животных в особенности, смотря по тому, кто вор – свободнорожденный или раб 532 . Законы баварские говорят о „niungeldum” и законы саксонские, назначающее за кражу в большей части случаев смертную казнь, иногда выражаются: „novies componendum est» или: „novies componat quod abstulit” 533 . В законах франкских взыскание с вора определяется по другому приему: фиксируется прямо известная сумма штрафная, доходившая до 62 1 / 2 солидов и служившая заменой уголовного наказания (как лишение руки, ноги, глаза, или другое телесное наказание) 534 , причем еще, независимо от штрафа, взыскивались стоимость вещи, если не самая вещь, и интерес вместе с судебными издержками 535 . Таким образом и под девятиной русской правды не следует ли разуметь взыскание в пользу обокраденного, которое, хотя по строго арифметическому расчету, не равняется девятикратной стоимости украденного животного, а определяетея известной фиксированной цифрой, как в законах франков, но все-таки называется девятиной, как в большей части других германских законов? При таком объяснении, легче было бы установить историческую связь между 40–41 акад. и 40 карамз: в последней о девятине не упоминается, но все-таки сохраняется воспоминание об особом частном вознаграждении, помимо реституции вещи 536 . |
| е. ровно столько же, сколько определяется в 14 ст. рус. прав. по акад. сп. 104 . Нет и не может быть никакого сомнения в том, что все три указанные статьи (т. е. две статьи русской правды по разным ее спискам и одна статья мирной грамоты новгородцев с немцами) имеют в виду один и тот же случай и дают прочное основание для того вывода, что, по древнерусскому законодательству, существование оспариваемого должником долга в пользу истца-кредитора признавалось несколькими послухами точно так же, как статья 15-я карамз. дает основание для вывода о необходимости семи послухов для свержения поклепной виры. Если бы даже мы решились понимать под 12-ю человеками академич. сп. русской правды двенадцать представителей общины, игравших роль судей, на подобие германских шеффенов, то должны бы были далее допустить, что этот институт, как заимствованный, не удержался, ибо в параллельной статье другого списка той же русской правды, как разъяснено выше, говорится о послухах, а не о двенаддати судьях. Таким образом для исследователя не остается какого-либо другого выхода: он должен иметь дело с послухами-соприсяжниками. Но следует ли отсюда заключать, что институт 12-ти послухов-соприсяжников по делам долговым и институт 7-ми таковых же послухов в делах по подозрению в убийстве были национальными институтами, имевшими глубокие и прочные корни в юридичееком быту русских славян? Предположить даже, что сфера действия этих институтов была более широкая, чем какою она представляется по буквальному смыслу статей русской правды, что 12-ть послухов функционировали не в одних только делах по займу, а вообще в делах по договорам, что семь послухов очищали от подозрения в совершении не только убийства, но и некоторых других тяжких преступлений: имеем ли мы достаточное основание в источниках считать эти институты живыми органическими членами национальной системы права, подобной той систене права, которая несомненно существовала у германцевь? Утвердительный ответ на этот вопрос представляется затруднительным по некоторым соображениям. |
| е. в том смысле, будто бы свидетельство духовного лица во всех делах имело силу, равную свидетельству целой общины или ее представителей, тем не менее старается обозначить точными пределами ту область, в которой должна была, по его мнению, действовать юридическая норма, содержащаяся в статье о послушестве поповском. Если, говорит он, русская правда, а не закон судный, будет служить нам источником изучения древнего быта, если не от закона судного к русской правде, а от русской правды к закону судному мы будем делать наши заключения – тогда мы поймем, что ни в займе, ни в закупничестве свидетельство духовного лица вовсе не пользовалось никакими преимуществами. Весь смысл послушества духовного лица, продолжает профессор Дювернуа, будет нам ясен, если мы вспомним, что, с введением христианства, обозначился круг дел, которых не ведали ни наши кнззья, ни наши свободные мужи, – это круг дел семейных и наследственных: только лицо духовное, посвященное в тайны закона Божьего и византийской канонической догмы могло быть судьей семейного дела, так же как 12 свободных мужей могли быть судьями двух сторон, когда эти спорили о свободном обязательстве, возникшем из договора, или о правонарушении, или о принадлежности имущества. В доказательство своего мнения проф. Дювернуа ссылается на две статьи русской правды (105 и 110 по карамз. списку), которыми имеются в виду именно такие случаи, где священник долженствовал быть компетентным судьей и свидетелем; случай раздела наследства между детьми умершего, с назначением известной части этого наследства на помин души умершего, а также случая смерти лица, оставляющего после себя детей, прижитых с рабою, когда и эти дети, и эта раба должны получать личную свободу, без права наследования в имуществе умершего. Кроме того, почтенный ученый ссылается на статью „о умирании”, входящую в состав обширной редакции закона судного. Но что касается статей русской правды, то ни в этих, ни в других, имеющих в виду подобные же семейно-наследственные отношения, не говорится ни слова о том, чтобы сввдетельству духовных лиц придавалось тут какое-либо особенное значение. |
| (Описание рук. Царск. 274 св. Златоусту — в сборн. XVI в. (моей библ. 65. Л. 141 ). Еще в Кормчей XIII в. сказание О черноризском чине помещено под именем «Кирилла, епископа Туровьскаго» (см. снимок с этого заглавия в Памятн. росс. слов. XII в. и Карамз. И. Г. Р. 3. Прим. 29 Следовательно, подлинность сказания не может подлежать сомнению. Не упоминаем о позднейших списках (Оп. рукоп. Царск. 175, 443 Толст. 215 Рум. муз. 287 Притча эта известна по рукописям XVI в., где и приписывается Кириллу, епископу Туровскому (Оп. рук. Толст. 215 Царск. 738 В этой притче св. Кирилл воспользовался такою же притчею из известной Повести о Варлааме и Иоасафе, индийском царевиче (Сухомлин. Предисл. С. LIV–LVI Оно издано в Прибавл. к Тв. св. отц. 10. 341–357 Там же предварительно помещены соображения о вероятной подлинности этого послания. Те и другие сборники означены у Калайдовича в предисл. к Твор. святого Кирилла Туровского (с. XXX–XXXII Упомянем еще о сборнике Новг. Соф. библиотеки XVI в. 302, в четв. на 210 листах ), которым мы пользовались: здесь помещены (л. 136–186) все 22 молитвы по порядку дней и каждая названа творением Кирилла, мниха Туровского. Калайдович (предисл. XXXI указывает и на два печатные издания этих 22 молитв в XVI и XVII в., которые, однако ж, ныне сделались библиографическою редкостию. Прямо усвояются св. Кириллу Туровскому: а) молитва ко всем святым, в сборн. Новг. Соф. библ. XVI в., в четв. 498. Л. 181–187 б) три молитвы на исход души и в) молитва, названная Исповеданием к Господу Иисусу, Его Пречистой Матери и всем святым, в Каноннике XVI в., братьев Салтыковых (Срезневск. Еще Заметки о творен. св. Кирилла Туров., в Извест. II Отдел. Ак. наук. Т. 5. 306 В том же сборнике Салтыковых помещены еще две молитвы, следующия сряду одна за другою: молитва «инока Кирилла спати ходящим» и молитва «св. Кирилла о искушении сонном». Но как первая помещается и в сборнике молитв св. Кирилла Туровского на все дни недели (именно положена в воскресенье пред вечернею), где прямо ему усвояется, то и последнюю молитву можно, с вероятностию, приписать ему же (там же). |
| Другой пример совместного действия светской и церковной власти против нарушений правил церковной дисциплины, принятых за нормы и в гражданском общежитии, представляет суд по делам о похищении девиц для брака или простого сожития. В уставной грамоте Смоленского князя Ростислава Мстиславича случай похищения девицы поименован в числе предметов церковного суда, но в тоже время относительно судебного штрафа за этот проступок предписывается делить его по полам между князем и епископом, причем князь ставится на первом плане (што возмет князь, с епископом на-полы), значит, инициатором наказания. Есть еще случай столкновения суда церковного со светским, именно в делах о наследстве. По тесной связи этих дел с делами семейными, которые все вообще ведались церковною властью, и эти дела, естественно, должны были подлежать ведению церковной власти. И они действительно стоят в числе предметов церковного суда по всем редакциям изложения устава князя Владимира. Но вот в Русской Правде (Карамз. сп. ст. 117) дела о разделе наследства значатся в ведении князя. Это место Русской Правды приводят в доказательство не подлинности устава князя Владимира. Между тем, на самом-то деле само свидетельство Русской Правды требует объяснения и проверки, в виду согласия всех редакций и всех списков устава князя Владимира до позднейшего времени относительно принадлежности дел о наследстве ведению церковного суда, а также в виду того факта, что и позднейшей практикой (до конца XVII в.) этот вопрос решен в пользу церковного суда. (Срав. Нев. Сочин. т. VI. стр. 275. прим. 70. Сергеевич. Лекции. стр. 32). Постановление устава князя Владимира о ведомстве церковного суда по отношении к духовенству не требует объяснений. Духовные лица изъяты из ведения светского суда и подчинены ведению церковного суда по всем делам не только церковным, но и светским по причине примитивного устройства судебных порядков в светском ведомстве. Этому же порядку суда подчинены и т. н. церковные люди по примеру духовенства, на основании сословного начала. |
| На следующее утро Валериан и Тивуртий, отказавшиеся от принесения языческой жертвы, были преданы смертной казни, а с ними и Максим, исповедавший себя христианином. Цицилия похоронила останки трех мучеников; сама же, в ожидании той же участи, еще ревностнее предалась распространению веры Христовой, имуществом же своим распорядилась в пользу бедных, так что в тот день, когда епарх потребовал ее, как христианку, к себе на допрос, она, простившись с домашними, послала за епископом Урбаном, поручая ему окрестить до 400 человек, обращенных ею ко Христу. Алмах, главным образом, имел в виду воспользоваться богатым имуществом Цицилии, но узнав, что она уже все свое имение раздала, велел замучить ее в жарко натопленной, дымной бане, но так как, протомившись три дня в жару и дыму, она еще была жива, то он приказал ее обезглавить. – Все упоминаемые мученики пострадали около 230 года. Мощи их, вследствие откровения о них папе Пасхалию, были перенесены им в Рим в IX столетии. 310 О страданиях св. князя дошла до нас повесть современника, написанная со слов очевидцев. Она в собр. л. 5, 207–215. VII, 188–197. В Никон. лет. 3, 109–122, с некоторыми прибавлениями; тоже – в степен. кн. 1, 425–432. 318 Надпись на апостоле 1307 г. в житии св. Феоктиста декаб. 23 д. Другой апостол 1309 г., писанный в Новгороде при вел. кн. Михаиле Ярославиче. См. в опис. рукоп. синод. биб. стр. 294. М. 1856 г. 319 Abalgasi Historia Mongol, et Tartar. p. 98. Casani 1825. Троицкая лет. (Карамз. 4. пр. 215): «царь Озбяк обесермевися». Степ. кн. 1. 426. И на монетах Узбек выказывал ревность свою к ложному пророку: «Мухаммед пророк», говорил он здесь. 321 Собр. л. V, 208. 209. III, 72, IV, 48. 49. VII, 189. 190. Никон. л. 3, 112–114. Договор с Новгородом в собр. грам. 1, 14. 322 Р. Совинец – нынешняя Сунджа. Тетяков – «за высокими Ясскими и Черкасскими горами» Ясский город, близ железных ворот (Дербента). Собр. л. V, 199. VII. 191–194. В Никон. лет. 3, 119 прибавлено: «у болвана меднаго, у златыя главы у Темиревы, богатыревы могилы», – у высокого кургана с медною статуею, воздвигнутою в честь богатыря Темира. |
| Снес.: прим. 88. Об урочище Тур — Калайдовича. Памятн. росс. слов. XII в. Предисл. С. XII Об имени Тур у Карамз. Т. 1. Прим. 467 и др. Чтен. Моск. истор. общ. 1846. 2. Отд. 1. С. 8–9 Замечательно, что в Прологах XV и XVI вв. слово и ныне в означенном житии святого Владимира опущено (Опис. рукоп. Румянц. муз. С. 678, 687 Прол. июля 15 Потому, кажется, несправедливо в рассмотренных нами известиях о трех церквах видеть только образчики невежества писцов (Филар. Ист. Р. Ц. 1. 94. Прим. 143 Иларион. Приб. к Тв. св. отц. 2. 277 мних Иаков в приложен. 1; Дитмар: «Urbs autem Kitava nimis valida... In magna hac civitate, quae istius regni caput est, plus quam quadringentae habentur ecclesiae et mercatus 8 [Город же Китава (т. е. Киев.— Прим. перев.) весьма укреплен... В обширном этом городе, являющемся столицей того царства, имеется более четырехсот церквей и восемь рынков» (лат.)] (Chronic. Lib. VIII. N. 16 in Pertz. Monum. Germaniae histor. 3. 870–871. Hannov., 1839 Меховита говорит, что Болеслав «Obsessione et fame Kyow expugnavit, pro illa tempestate, civitatem insignem et magnam, tricentas ecclesias et ultra habentem [взял Киев осадой и голодом, а был он в то время городом замечательным и великим, имевшим триста с лишним церквей» (лат.)] (Mechow. Chronic. Polonor. 2. C. 6. P. 28, ed. Cracow., 1521 В Никон. летописи под 1017 г., когда, по свидетельству Нестора, погореша в Киеве церкви (Собр. р. лет. 1. 62 читаем: «И погоре град и церквей множество, яко до седмисот» (1. 124 Слово quadringentae, т. е. 400, переписчики очень легко могли написать вместо quadraginta, т. е. 40 (cfr. Krug. Beiträge zur Münzkunde. S. 101 Du Cangii Constantinop. Christ. 3. P. 23. Venet., 1729 ]. П. собр. р. лет. 1. 63 «Бе бо въздано ея (церкви) при нем (Мстиславе) възвыше, яко на кони стояще досящи» (П. собр. р. лет. 1. 65 Марков. О достопам. Чернигова в Чт. Моск. истор. общ. год 3. 1. Отд. 4. 14–16 Чернигов. губ. вед. 1846. Отд. 2. Часть неофиц. 32, 33, 35, 36 ; Северн. пчела. 1852. 200. С. 798 Сохранилось предание, что в начале XVIII в., когда рыли землю для фундамента нынешней соборной колокольни в Чернигове, найдены были два серебряных идола, и недавно открытая надпись на царских вратах теплой соборной церкви удостоверяет, что они вылиты в 1702 г. из найденных тогда идолов. |
|
|
