| За Ним шло великое множество народа и женщин, которые горько плакали о Нем. Дщери иерусалимские! – сказал им Божественный Страдалец, – не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших ( Лк. 23:28 ); и опять предсказал горькую судьбу, угрожающую Иерусалиму. На Голгофе распяли Господа среди двух разбойников, и, тогда как враги Его насмехались над Ним, Иисус молился за распинателей: Отче! Прости им; ибо не знают, что делают. Злословил Его и один из повешенных разбойников; но другой унимал его и сказал Иисусу: Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое! – Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю, – отвечал ему Господь ( Лк. 23:42–43 ). Голгофа представляла печальное зрелище: воины, окончив свое кровавое дело, делили одежды Страдальца; первосвященники, книжники и старейшины, а с ними и народ, издевались над жертвою их ненависти и ослепления. Среди этой мрачной толпы резко выделялись два лица, которых привела на Голгофу в эти страшные минуты самая нежная любовь к Распятому: это Пречистая Матерь Его и возлюбленный ученик Иоанн. Иисус, обратив угасающий взор на ученика, сказал Матери: Се сын Твой! И потом, взглянув на Матерь Свою, проговорил ученику: Се Матерь твоя! ( Ин. 19:26–27 .) С этого времени Иоанн взял к себе в дом Пресвятую Деву Марию и, успокаивая Ее, как бы заменил Ей сына. Что чувствовала, что думала Пресвятая Дева, стоя у креста Христова! Не видно было Ее ни в славе преображения, ни в торжественном ходе в Иерусалим; но здесь Она стояла, вся погруженная в беспредельную скорбь: сердце матери привлекло Ее сюда, и здесь-то, по предречению Симеона, оружие прошло душу Ее. Страдая за грехи всего мира и чувствуя тяжесть гнева Божия, лежащего на виновном человечестве, Господь воззвал: Боже Мой! Боже Мой! Почто Ты Меня оставил? Потом, произнеся громким голосом: Совершилось! Отче! В руки Твои предаю дух Мой! – испустил дух. Не перенесла природа такого страшного, от веков небывалого, зрелища: солнце померкло, земля потряслась, завеса в храме раздралась надвое, многие мертвые восстали из гробов, чтобы проповедовать живым о великом значении совершившегося события. |
| За шесть дней до Пасхи Иисус опять пришел в Вифанию. В доме Симона, некогда исцеленного Господом от проказы, была приготовлена вечеря; Лазарь присутствовал на этой вечери; сестры его – Марфа служила, а Мария, разбив сосуд, в котором вмещался фунт чистого драгоценного мира, одну часть вылила на голову Господа, а другою помазала Ему ноги и отерла своими волосами. Весь дом наполнился благоуханием. Апостол Иуда Искариотский – впоследствии предатель Господа – заметил: Для чего бы не продать это миро за триста динариев (монет) и не раздать нищим? Не искренняя заботливость о нищих, а корыстолюбие говорило устами этого недостойного ученика. Что смущаете женщину? – отвечал Иисус. – Она доброе дело сделала для Меня; ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете: возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению. Этими последними словами Господь указывал на обыкновение иудеев помазывать умерших благовониями и вместе намекал на близость Своей кончины ( Ин. 12:1–8 ). Приближалась Пасха; иудеи, по закону Моисееву, избирали из стад однолетнего ягненка, чтобы потом, в самый пасхальный вечер, в воспоминание избавления своего из египетского плена, вкушать его с предписанными обрядами. Этот агнец был предъизображением истинного пасхального Агнца, приносимого в жертву за грехи мира, – Господа Иисуса Христа, Который теперь идет в Иерусалим как бы на заколение. Повелев привести молодого осла, Он сел на него, покрытого одеждами учеников, и двинулся к городу. Народ, во множестве собравшийся в столицу на Пасху, услышав, что идет Иисус, об учении и чудесах Которого он так много слышал, вышел навстречу: в восторге одни постилали по пути свои одежды, другие отрезывали ветви с дерев и бросали на дорогу, а иные держали в руках пальмовые ветви, и все предшествовавшие и сопутствовавшие восклицали: Осанна (спасение) Сыну Давидову! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Мир на небесах и слава в вышних! Это было торжественное признание Иисуса Христа давно ожидаемым Мессиею, т.е. Спасителем. Побуждаемые завистью, некоторые фарисеи сказали: Учитель! Запрети ученикам Своим. Иисус отвечал им: Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют ( Лк. 19:39–40 ). Господь предвидел, что восторженные крики народа скоро умолкнут и заменятся яростными воплями против Него; знал, что богоубийственное дело совершится и что город, видневшийся во всем своем величии с Елеонской горы, не избегнет своей участи и будет обращен в груду развалин. С великою скорбию Иисус Христос сказал об Иерусалиме: О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! |
| И будет Он судить народы многие, и решит судьбу народов сильных, в отдаленности; и раскуют мечи свои на лемеши, и копья свои на садовничьи ножи. Не поднимет народ на народ меча, и не будет уже учиться воевать. И будет сидеть каждый под своею лозою, и под своею смоковницею, и никто не будет страшить: ибо уста Иеговы воинств говорят. Ибо все народы ходят каждый в имени бога своего; мы будем ходить во имени Иеговы Бога нашего, во век и вечность» ( Мих.4:1–5 ). Этим величием и всемирным значением Сион будет обязан Мессии, о Котором в это время истинные Израильтяне слышали от пророков своих самые подробные и утешительные предречения. Но и чрез Михея возвещено немало о грядущем Мессии. Будущий Владыка Израиля родится в Вифлееме. Сущий от века, Он, как человек, родится в определенное время. Царство Его будет могущественно, мирно и славно. Израиль под Его владычеством распространит свое господство над всеми народами, и его господство для них будет сколько вожделенно, столько же и страшно. «Вифлеем Евфрафа! ты мал, чтобы быть в ряду с тысячами Иудиными; но из тебя произойдет у меня долженствующий быть Владыкою Израиля; исходища же Его начало, дни вечности. Посему Он предаст их, до того времени, как родит имеющая родить, и прочия братья Его возвратятся к сынам Израиля. Он станет и будет пасти в могуществе Иеговы, в Величестве имени Иеговы Бога Своего, а они будут сидеть спокойно, ибо Он будет ныне велик до пределов земли. И Сей будет мир... И будет остаток Иакова среди народов многих, как роса от Иеговы, как дождевыя капли на траве, которая не ждет человека и не чает ничего от сынов человеческих. И будет остаток Иакова среди племен, среди народов многих, как лев среди зверей в лесу, как скимен в стадах овец, который, когда пойдет, попирает и терзает, и нет избавляющаго» ( Мих.5:2–8 ). Эти отрадные надежды, утешительные обетования и великие откровения были крепкою опорою для всех истинных Израильтян в годину испытаний, тем животворным семенем, из которого возродилась опять угасшая было жизнь народа Иудейского. |
| И вот Господь открывается Марии. Он говорит: «Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! – что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей». Почему Он первой ей явился? Потому что из всех апостолов, из всех жен-мироносиц только она одна была способна к послушанию. Как она любила Христа – и вот Он перед ней! Она Его узнала, уже хотела броситься к Нему – а Он говорит: нет, не прикасайся. Господь ее испытал: сможет ли она сдержать свой зуд, такой душевный, человеческий, очень понятный, это стремление своего сердца, сможет ли она остановиться? И она остановилась, то есть она послушалась Господа. Тогда Он говорит: «Иди и скажи» – иди проповедуй теперь воскресшего Христа, ты будешь первая проповедница. И Мария первая возвестила апостолам весть о том, что Христос воскрес, и стала впоследствии равноапостольной. Почему Господь дал ей такую возможность, ей это повелел? Другим людям, которых Он исцелял по всей Палестине, Он говорил: никому ничего не рассказывайте, ради Бога, замолчите, а ей сказал: «Иди и скажи». Почему? Потому что ты с этим справишься, ты умеешь себя обуздывать, обуздывать свой зуд. Вот это очень важно: уметь держать себя в узде, все свои страсти, все свои чувства. То есть надо свою волю все время укреплять – и тогда будет результат, тогда будут плоды, тогда действительно вокруг нас могут спастись тысячи, как спаслись вокруг равноапостольной Марии Магдалины, как спаслись миллионы людей по молитвам ко Пресвятой Богородице. Потому что эти прекрасные женщины сотворили то, что им было повелено от Господа. А мы не можем ничего повеленное от Господа исполнить, потому что тот зуд, который в нас, зуд нашей гордыни бесовской, нам этого делать никак не дает. Каждый из нас считает себя умным, знающим, как надо. И в результате получается лебедь, рак и щука: каждый знает, куда вести воз, поэтому воз стоит на месте. Поэтому так и в семьях наших, поэтому и в воспитании детей наших у нас ничего не получается. Потому что мы не умеем слушаться ни отца с матерью, ни мужа, подчиненные – начальника. Мы по гордости это отметаем, хотя Господь всю нашу жизнь устроил так, чтобы мы с самого детства, с младенчества до смерти были у кого-то в послушании. Потому что это единственное, что может человека смирить, смирить его гордыню. И если бы мы это старались использовать, то мы бы преуспевали в духовной жизни и постепенно прозревали. В противном случае мы так в слепоте и умрем и никогда Бога не увидим, потому что все хотим по-своему. |
| И вот уже собрались против тебя народы великие, которые говорят: «да будет осквернена! посмотрит на Сион глаз наш!» Но они не знают мыслей Иеговы и не разумеют совета Его. Он собрал их, как снопы на гумно. Встань, молоти, дочь Сиона: ибо Я делаю роги твои железными, и копыта твои делаю медными; и сотрешь народы многие; и Я обрек Иегове богатство их, и силу их Господу всей земли. Теперь, дщерь ополчения, ополчайся: обложили нас осадными укреплениями; жезлом бьют в лице Судию Израилева» ( Мих.4:10–14 ). Но всего отраднее и утешительнее было для благочестивых людей того печального времени, всего более поддерживало веру их то, что в эти времена чрез пророков открыта была им будущая духовная слава Иерусалима и возвещены некоторые обстоятельства из жизни грядущего Мессии. Из всех несчастий, имевших постигнуть царство Иудейское, и открытых уже взору пророческому, для истинных сынов Израиля самыми тяжелыми были разрушение Иерусалима и храма Иеговы, и подчинение народа Божия язычникам. В соответствие этим горестным событиям, и в утешение истинных Израильтян чрез пророка же открыта была и будущая судьба Иерусалима. Нет нужды, что Сион будет в попрании у язычников, Иерусалим и храм будут разрушены, – события горестные, но все же не должно унывать от этого. Все эти бедствия будут только на время. Придут дни, когда гора Сион своею духовной славой будет выше и значительнее всех самых высоких гор. Теперь униженная, она сделается предметом благоговения и почтения всех народов; потому что она будет средоточием истинного боговедения и богопочтения: от нее произойдет закон, который будет управлять духовной жизнью всех народов, и это царство Иеговы распространится между всеми народами и продолжится до века. «В последние дни гора дому Божия будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут на нее народы. И пойдут народы великие, и скажут: пойдем и взойдем на гору Иеговы, и к дому Бога Иаковлева; и Он научит нас путям Своим, и будем ходить по стезям Его. Ибо с Сиона произойдет закон, и слово Иеговы из Иерусалима. |
| И все священные сосуды Господни, большие и малые, и сосуды ковчега Господня и царские сокровища взяли они и отнесли в Вавилон. И сожгли дом Господень и разорили стены Иерусалима и башни его сожгли огнем, и все великолепие его обратили в ничто (2 Езд. 1:53—56).» Как могло случиться, чтобы был ограблен и сожжен великолепный храм Соломонов, на который было потрачено так много золота и других драгоценностей и который был освящен Самим Богом и обвеян молитвами верного Израиля? За нечестие тогдашнего правителя иудейского — царя Седекии, и начальников и священников еврейских, которые в своей безнравственной жизни превосходили окружающих язычников и оскверняли храм Иерусалимский; а также и за неверие иудеев, которые не слушали вестников — Божиих пророков, и смеялись над ними (2 Ездр:1, 47—52; Ср. 3 Цар. 9:6—9). Когда я подумаю о благолепнейших грандиозных храмах православных в стране нашей: Казанском, или Христа Спасителя Московском, или Благовещенском в Харькове, или Преображенском Одессы, или Владимирском в Киеве, отобранных от православных и переданных наглым современным богоотступникам — обновленческим раскольникам, которые, как настоящие враги дома Божьего, постепенно, день за днем, невидимо для постороннего глаза разрушают эти дорогие для нас здания, мне приходит на память разорение и сожжение Иерусалимского храма Соломона. Господь справедлив всегда! За что такая скорбь душе нашей? За неверие, богохульство и кощунство высших, за богоотступничество и богоборство многих из бывших епископов и иереев, ныне обновленцев или раскольников — за равнодушие к святыням и маловерие многих, считающих себя православными! «Многие сошли с ума из-за женщин и сделались рабами через них. Многие погибли и сбились с пути и согрешили через женщин (2 Езд. 4:26—27).» Как справедливы эти слова Библии! Сколько несчастий совершилось из-за женщин! Вот Рувим, первенец Иакова, крепость и начаток силы его, верх достоинства и могущества, — лишен первородства своего за то, что осквернил ложе своего отца (Быт. |
| И.И.Малышевский, «Зап. Русь в борьбе за веру и народность». СПБ, 1897г. 292—296). Никто не упрекает этих казаков в недостатке мужества. Они ли не видали смерти? Они ли не приняли ударов сабельных? Казаки смеялись над всякой чувствительностью, а вот при виде святыни, при проповеди христианской, и эти суровые воины умилились сердцем и проливали слезы. Почему? Потому что они были христиане и имели через это мягкое сердце! «Я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их, и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число» (Откр.6:9—11). Даже такие ужасные дела, как убийства ни в чем не повинных тружеников слова Божия, – совершаются не без воли Божией... ...Тем более – скорби, болезни, нищета, всякие лишения. Пойми, возлюбленный, что над всеми есть недремлющее око Божие, а без Бога никто и ничего не может тронуть; а, если с ведома Божьего что совершается, – это для нашего блага; что Бог есть всесовершенная благодать и милосердие. У Бога все определено. Смерть проповедников Христовой истины – несет им вечную радость. И мученики Христовы не боятся смерти. Это видно не только из жизни и страданий древних мучеников, о чем говорит нам история; это слышим и о современных нам мучениках. Митрополит Вениамин Петроградский (Казанский), когда взяли его на смерть, так говорил о себе всем, кто с ним ехал: «Когда я был мальчиком и читал о страданиях и смерти мучеников за Христа, то скорбел, что живу в дни покоя для Церкви. Я молился, чтобы Господь удостоил меня принять муки за Христа... И вот, как видите, эта детская мечта моя осуществилась: меня везут на расстрел!». И дивный святитель принял муки и смерть за святую веру православную и за Церковь Христову... Да будет во всех делах наших и во всем мире воля Божия, святая и всеблагая! «Гсподь разрушает советы язычников, уничтожает замыслы народов, уничтожает советы князей. |
| И из этой меры он кормил учеников, когда они приходили к нему. Плодов он не ел, кроме того времени, как в первый раз созреют они. Сколько ни любил он молитву, но не оставлял рукоделия до шестого часу. Впрочем, его работа не прерывала его внутреннего единения с Богом. Он так был проникнут страхом и любовью к Богу, что от постоянного сокрушения сердца слезы непрестанно лились из глаз его, так что он всегда держал платок на груди. От сильного плача выпали его ресницы. Непрестанною мыслью его была память смертная. Феофил Архиепископ Александрийский, умирая, говорил: блажен ты, Авва Арсений, что всегда имел в уме своем сию страшную минуту. Постоянно готовясь к ответу на страшном суде, Арсений два раза в день, утром и вечером, испытывал себя, сохранил ли он волю Божию, не следовал ли в чем своей воле, и таким образом всю жизнь свою проводил в подвиге постоянно строгого суда над собою и постоянного покаяния. И это самоиспытание приводило его только к большему смирению. Часто в своей молитве к Богу он взывал: Боже! не оставь меня; я не сделал пред тобою ничего доброго, но даруй мне по милости Твоей положить начало. Сорок лет прожил Арсений в Скиту, потом по причине разорения Скита варварами десять лет в Трое близ Мемфиса и три года в Канопе Александрийском. Последние два года своей жизни опять провел он в Трое. Приближаясь к смерти, он сказал ученикам: «Не заботьтесь делать по мне вечерю любви. Ибо если я приготовил для себя сию вечерю, то найду её. Я буду судиться с вами на страшном суде, если вы отдадите кому-либо останки мои. – Как же хоронить тебя, спросили ученики? – Неужели не знаете, отвечал старец, как привязать к ноге моей веревку и тащить меня в гору? Между тем старец плакал. Правда ли, отец, спросили ученики, что и ты страшишься. Он отвечал им: правда, настоящий мой страх всегда был со мною с того времени, как я сделался монахом». И Арсений скончался. Своему близкому ученику Даниилу Арсений оставил кожаный хитон, жесткую власяницу и пальмовые сандалии; и я недостойный, говорил о себе Даниил, носил все это, дабы получить благословение 202 . |
| И начальники ересей уподобляются рассекающим имеющих во чреве, чтоб расширить пределы своих владений; ибо для того, чтоб явиться вождями многих, они совершают насилие над несчастными душами и при помощи обмана слов стараются вызвать у них как бы некоторую преждевременную и незрелую веру, проповедуя им превратное и изрыгая то, что исходит из их собственного сердца, а не из уст Господних; ибо никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым, но и никто не может сказать анафема на —420— Иисуса, как только Веельзевулом ( 1Кор.12:3 ). Глава II Ам.2:1–3 . Сия глаголет Господь: за три нечестия Моавля, и за четыри не отвращуся его; понеже сожгоша кости царя Идумейска в пепел: и послю огнь на Моава, и пояст основания градов его, и умрет с бессилием Моав, с воплем и гласом трубным. И потреблю судию из него, и вся князи его избию с ним, глаголет Господь. И Моавитяне совершили не малое преступление, так что и они превысили меру свойственной Богу всяческих кротости и долготерпения. Виною их служит грех до смерти: сожгли, говорит, они кости царя Идумейского и сожгли так, что они обратились наконец в прах и пепел. В чем же состояло их преступление. В ненависти и бесчеловечии и необузданной жестокости к Израильтянам. Но может быть кто-нибудь скажет, что они сожгли кости упомянутого царя не ради кого-либо другого, как только ради израильтян. Расскажу кратко известную историю. В четвертой книге Царств, написано, что после смерти Ахава, Моав нарушил союз с царем Израильским. Тогда Иорам из Самарии послал письмо к Иосафату, царю Иудину, такого содержания: царь Моавль отвержеся мене: идеши ли со мною на брань на Моава? и рече: взыду. И иде царь Израилев, и царь Иудин, и царь Едомль ( 4Цар.3:7:9 ). Смотри, как вместе с этими царями вооружался и царь Едомский, то есть, Идумейский. Поскольку же они терпели недостаток в воде, то призвали к себе Елисея и умоляли его даровать им от Господа то, что они искали. И когда совершилось это, то Моавитяне были побеждены, как написано далее об этом. Итак, Моавитяне гневались на то, что Израильтяне когда- |
| И после этого возвратился он в отечество свое, на Русскую землю, одержав светлую победу над супостатами своими. В большом веселии и с великою радостью шел он из Казани в ладьях многажды упоминавшейся прежде великою рекою Волгой к Нижнему Новгороду, здоров и невредим, со всеми русскими силами, храним Божьей благодатью, с великой славой, и со многим богатством, и с огромной добычей, низложив противников своих и ведя с собою живым взятого в плен супостата своего – казанского царя и с ним бесчисленное множество уланов, и мурз, и князей казанских с женами и детьми. Царя же Шигалея со всею его силою отпустил он идти через поле в вотчину его в Касимов тем же путем, каким сам Шигалей ехал в Казань. Из двух же астраханских царевичей старшего брата, Дербышалея, одарив, с честью отпустил он в Орду, и был он спустя год убит ногайцами; младшего же брата, Кайбулу, взял с собою в Москву, дабы служил он ему в Москве, и дал ему в вотчину город Юрьев Поволжский. Все же остальные воины пешими шли за ним из Казани к Василю-городу по Казанской земле, по нагорной стороне и по луговой, непроходимыми дорогами через высокие горы, и овраги, и болота, плутая по безлюдным местам. И многие умерли с голоду от недостатка пищи; некоторые же ели конину, и звериное мясо, и мертвечину. И коней пало бесчисленное множество, так что мало их довели до Руси: каждый князь или воевода вел тысячу или две тысячи коней, осталось же у них по десять или пять. Так же и у остальных: и у богатых, и у бедных. И все пешими возвратились на Русь. Царь же великий князь, дойдя до Нижнего Новгорода, пошел оттуда на конях с братом своим, князем Владимиром, и со всеми князьями и воеводами сквозь города и села к царствующему городу Москве. И с большой радостью, с молитвами и похвалами встречали его вместе с народом священники и монахи, выходя с крестами из городов и из сел, стоящих у него на пути. И пришел он в великую обитель живоначальной Троицы, в лавру Сергия-чудотворца, и вволю выделил для игумена и братии еды и питья и раздал милостыню. И здесь встретил его, придя из Москвы, брат его Георгий Васильевич с князьями и боярами. И пошел царь великий князь из Сергиевой обители вместе с братьями своими к преславному городу Москве. О встрече царя и великого князя двумя архиепископами и всем московским народом и о красоте облачения его. Глава 93 |
|
|
