| " Первые дни по смерти тирана, - говорил один из римских историков, - бывают счастливейшими для народов " , так как " конец страдания есть живейшее из человеческих удовольствий " , - добавляет к этому Н.М.Карамзин. Царь Федор был кротким, робким, безвольным, слабым умом, беспредельно набожным и равнодушным к мирскому величию. На престоле россияне увидели постника и молчальника, рожденного скорее для кельи и пещеры, нежели для державной власти. Примерно так же в часы искренности говорил о Федоре сам Иоанн IV Васильевич, оплакивая смерть любимого старшего сына Иоанна. Не унаследовав от отца царственного ума, Федор не имел также ни сановитого облика отца, ни мужественной красоты деда и прадеда. Он был малого роста, дрябл телом, бледен лицом, всегда улыбался, но без живости, двигался медленно, ходил неровным шагом от слабости в ногах. Одним словом, новый царь изъявлял в себе преждевременное изнеможение естественных и духовных сил. А Федору, когда он взошел на престол, было лишь 27 лет. Новая Верховная (Ближняя) дума из пяти вельмож, предложенная умирающим Иоанном Васильевичем, была предметом всеобщего внимания, надежды и страха. Князь Иоанн Федорович Мстиславский единственно отличался знатностью рода и сана, будучи старшим боярином и воеводой. Никиту Романовича Юрьева уважали как брата незабвенной Анастасии и дядю государя. Любили его также и за благодушие и благородство. В князе Иоанне Петровиче Шуйском чтили славу великого ратного подвига, отважность и бодрость духа. Вельского Богдана Яковлевича - хитрого, гибкого - ненавидели, как первого любимца Иоанна Грозного. Уже знали редкие дарования Бориса Федоровича Годунова и тем более опасались его. Он тоже смог снискать любовь тирана, а также был зятем гнусного Малюты Скуратова, свойственником и другом Вельского. Приняв власть, Верховная дума в первую же ночь после смерти царя Иоанна IV Васильевича обвинила Нагих в измене, выслала из столицы некоторых близких к покойному царю людей, других же заточила в темницу. К родственникам вдовствующей царицы, Нагим, приставили стражу, подозревая их в злых умыслах, очевидно, в намерении объявить Дмитрия наследником престола. |
| Первые сведения о строительстве в мон-ре относятся к XVI в. и связаны с возведением каменного собора в честь Богоявления. Этот храм, созданный, согласно описи нач. XVII в., ок. 1554/55 г., может считаться одним из наиболее ранних памятников обетного строительства, предпринятого царем Иоанном Васильевичем после взятия Казани (1552). Богоявленский собор является одним из первых многопрестольных храмов сер. XVI в., в к-рых программа посвящений получает выражение в устройстве придельных церквей. К пятиглавому четырехстолпному собору, стоящему на высоком подклете, примыкают объемы приделов: у юго-вост. угла собора шатровый храм прп. Авраамия Ростовского, у юго-зап.- ц.-колокольня ап. Иоанна Богослова, у сев.-зап.- бесстолпный одноглавый храм во имя Иоанна Предтечи, небесного покровителя Иоанна Грозного. Композиционное построение памятника связано с тенденциями, присущими столичному зодчеству, однако характер декора, особенности конструкции ставят его в ряд произведений ростовской школы сер. XVI в. Высокие барабаны, горизонтальные пояса, разделяющие фасады на регистры, говорят о влиянии архитектурных черт Успенского собора в Ростове. Богоявленский собор связан также со строительством храмов над мощами «новых» чудотворцев, канонизированных на Соборах 1547-1549 гг. Мощи прп. Авраамия Ростовского находились до закрытия мон-ря на сев. стороне Авраамиевского придела, а в наст. время почивают в ростовском Спасо-Иаковлевском монастыре. Рядом с мощами хранилась др. святыня обители - крест прп. Авраамия, к-рый, как полагают, служил навершием трости, принадлежавшей преподобному. В с. Богослов на р. Ишне, на месте чудесного явления ап. Иоанна Богослова прп. Авраамию, в 1689 г. была выстроена деревянная ц. во имя ап. Иоанна Богослова, в к-рой служила монастырская братия. К 1685/86 г. в обители была построена каменная ц. Введения во храм Пресв. Богородицы и Св. врата с надвратной ц. свт. Николая Чудотворца (в 1-й трети XIX в. оба храма были перестроены); остальные постройки мон-ря долгое время оставались деревянными. |
| Переславль-Залесский. Церковь Николая Чудотворца. Никольская Князь-Андреевская церковь /// Объект утрачен Церковь. Утрачена. Престолы: Николая Чудотворца , Андрея Смоленского , Димитрия Солунского Год постройки:не ранее 1737. 1812. Год утраты:приблизительно 1930 Адрес: Ярославская область, город Переславль-Залесский, улица Кардовского Координаты: 56.730141, 38.8465 (приблизительно) Реальное положение объекта на местности может отличаться от указанного на 100-200 метров, а в отдельных случаях и больше. Если вам известны более точные координаты объекта - пожалуйста, сообщите нам. Карта и ближайшие объекты Церковь с главным престолом в честь Николая Чудотворца известна в городе больше под именем Князь-Андреевской; находится она вблизи старинного вала за прежде бывшими «Никольскими воротами». Церковь на этом месте существует с глубокой древности; несомненные свидетельства о ней относятся к XIV в. В половине XIV века пришёл в Переславль-Залесский из Смоленска князь Андрей, сын Фёдора Константиновича слепого, князя Фоминского. Убегая политических смут и тревог своей родины, он в одежде странника пошёл искать покоя для своей души. В Переславле местом своих подвигов он избрал церковь во имя Николая Чудотворца. С благословения местного священника князь Андрей принял на себя служение пономаря: звонил к богослужению, наблюдал чистоту в храме, возжигал свечи и лампады, читал и пел на клиросе. Для смирения своей плоти, он возложил на тело тяжёлые железные вериги; дни и ночи проводил в молитве. В таких подвигах никем неузнанный благоверный князь провёл при Никольском храме 30 лет и около 1390 года скончался. На теле усопшего нашли золотую княжескую цепь и перстень, а в руках грамоту, в коей было написано: «Азъ есмь Андрей, единъ отъ Смоленскихъ князей, зависти же ради и крамолы отъ бpamiй моихъ, оставихъ khяжehie мое и отечество свое». Тут только и узнали, кто был скромный пономарь. Чрез 150 лет после смерти благоверного князя Андрея, по настоянию преподобного Даниила Переславского, открыты были мощи его, завёрнутые в берёзовую скалу, и по освидетельствовании вновь погребены, и с того времени почивают под спудом. Цепь же и перстень, оставшиеся после преподобного, взяты были царём Иоанном Васильевичем IV. |
| (письмо из-за границы) В конце прошлого 1860 года появился в Лондоне печатный Стоглав. Книга издана здешнею русскою типографиею, как замечено в предисловии, «трудами россиян – исповедников истины и для России». Считаю делом не лишним поделиться этим известием с вашими читателями, а вместе с этим представить несколько замечаний об этом труде. Вся книга состоит из небольшого предисловия, составленного каким-то И.А. и самого Стоглава, напечатанного будто бы с рукописи, списанной с экземпляра, находящегося у Н.А. Полевого. Предисловие, не смотря на свою краткость, невольно обращает на себя внимание теми мыслями, какие И.А. счел нужным предпослать своему труду. Изложив в начале, не совсем в буквальных словах самого Стоглава, побуждение и цель созвания собора царем Иоанном Васильевичем Грозным, И.А. говорит далее: «прошло более трехсот лет от времени уложения сего собора, и не только ни что порушенное не исправилось, а как дело являет, все в более горшее расслабление приходит повязь Христова учения, вяжущая во едино народы России. Христолюбивый царь Иоанн вскоре сделался Иоанн Грозный. Поприще Сильвестра, Адашева, митрополита Филиппа, ревнителей веры и правды, заступили пастыри о пастве небрегущие, не хотящие знать ее состояния, пасущие себя, ищущие своих си!...» Таким образом, по мнению И.А. церковь русская в продолжении трех целых последних веков не имела у себя ни одного достойного пастыря ни их числа десяти наших патриархов, ни после замены патриаршества Св. Синодом. Нужно иметь сильное предубеждение против православной России и решительное незнание церковной русской истории, что бы высказать такую общую, несправедливую мысль. Не вдаваясь в подробности, я замечу только, – неужели же напр. и патриархи: Иов, Гермоген, Филарет, Никон, – эти мученики за веру и отечество, были пастыри пренебрегавшие своими паствами и их состоянием? Ужели и святители: св. Димитрий Ростовский , св. Митрофан Воронежский , св. Иннокентий Иркутский и новоявленный Тихон Задонский , – были пастыри, искавшие только своих си?.. Жаль, очень жаль, что русские, трудившиеся над изданием Стоглава, не объяснили И.А. всей несправедливости высказанного им на православную Россию и ее пастырей обвинения. Люди, величающие себя «исповедниками истины», должны смело стоять за истину и без боязни обличать ложь. |
| протоиерей Тимофей Верховской Предисловие Со времени введения христианства в России, в 988 году, святым равноапостольным князем Владимиром, церковь Российская, как заимствовавшая святое просвещение от церкви Греческой, в начале наставляема была Цареградскими патриархами и архиереями – греками, которые, как ее пестуны и руководители, снабжали ее священными книгами, искусными переводчиками и всем необходимым для церковного благоустройства. Но благоприятствующий духовному просвещению гражданский и церковный мир в нашем отечестве, к сожалению, не был продолжителен. По смерти равноапостольного князя, переселившегося от земного царства в небесное в 1015 году, внутреннее княжеские раздоры разбирали наше отечество; насильственное, почти пятивековое татарское иго угнетало его. Только с освобождением России от ига варваров, Иоанном Васильевичем в 1480 году, и с прекращением удельных усобиц отдохнуло, наконец, наше отечество, а с ним вместе и церковь . Но пережитое Россией темное время долго еще чувствовалось на самой церковной жизни русского народа. В тяжелый и продолжительный упомянутый нами период времени дела церковные пришли в замешательство, благоустройство разрушилось и темнота времени породила темноту понятий. В это же время, от недостатка в нашем отечестве лиц, которые знали бы оригинальный язык богослужебных книг, греческий, от невежества и малоискусства тогдашних писцов и переписчиков, вошли в эти книги многие неисправности: описи, недописи, приписи и изменения – не только в их букве, но с буквой часто и в их смысле. Важность этого обстоятельства и благочестивая ревность великого князя Иоанна Васильевича побудили его в 1550 году устроить собор, впоследствие наименованный Стоглавым 1 , на котором присутствовали сам государь и преосвященный Макарий, митрополит Московский, с знатнейшим духовенством. Хотя Стоглавый собор, в 28-й главе соборного деяния, положил строгое определение о писцах, но оно не могло быть выполнено в точности. Причина понятна: Россия не имела тогда ученых людей и училищ. Это с прискорбием засвидетельствовал сам собор, во главе 25-й – о деяцех, хотящих ставитися в диаконы и попы, говоря, что “они и грамоте мало умеют потому, что и сами отцы их и мастеры мало умеют же и силы в божественном писании не знают”. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 10 голосов: 4.2 из 5) Иоанно-Предтеченский девичий монастырь Россия, г. Москва, Малый Ивановский пер., д. 2 (м. «Китай-город»). Местность эта издревле принадлежала великокняжескому дому, на этой земле находились загородный княжий двор и сады, от которых закрепилось именование храмов и монастырей, основанных здесь – «в Старых Садех». Ивановская обитель была основана как ружная. Построенная на государевой земле, она получала царскую ругу – содержание от владевшего землей царского дома. Предание связывает основание девичьей обители в Белом городе близ Солянки с рождением царя Иоанна Васильевича IV (Грозного). Приписывается основание монастыря как самому Грозному, так и матери его Великой Княгине Елене Глинской. Цари неоднократно посещали эту обитель на Светлой седмице и на престольный праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи. Сохранились документальные свидетельства о посещении монастыря царями Михаилом Федоровичем, Алексеем Михайловичем, Иоанном Алексеевич ем, царевной Марией Алексеевной. Многочадная супруга Михаила Федоровича царица Евдокия Лукьяновна, урожденная Стрешнева, часто навещала жившую здесь блаженную схимонахиню Марфу, Христа ради юродивую, и просила ее молитв о благополучном разрешении при родах. Примеру благочестивой царицы следовали подданные. Установился освященный молитвами юродивой Марфы многовековой обычай служить во время беременности при гробе блаженной в Ивановском монастыре панихиды об упокоении ее души, тем самым испрашивая ее молитвенной помощи. На территории монастыря были два храма: соборная церковь Иоанна Предтечи с трапезной и колокольней, построенная в традициях московского зодчества начала XVI b. русскими мастерами, с приделами в честь Казанской иконы Божией Матери и святителя Николая Чудотворца. Церковь была выстроена из кирпича на белокаменном основании. В храме находилась древняя чудотворная икона Иоанна Предтечи. Над двухарочными Святыми ворота ми находилась вторая церковь в память Происхождения Древ Честного и Животворящего Креста Господня. |
| С. Успенский Восьмая Заповедь Блаженства Блажени изгнаны правды ради, яко тех есть Царствие Небесное ( Мф. 5, 10 ). Совет христианину Когда по воле Бога Слова За правду будешь ты гоним, Иди вослед за нею снова, Любовью к ней руководим. Гонителей своих прости, За вероломство им не мсти, За зло добром им воздавай И никогда не унывай. Митрополит Иннокентий Ссылка святого митрополита Филиппа Святой Филипп, митрополит Московский, в молодости состоял на царской службе, где снискал любовь малолетнего великого князя Иоанна, ставшего впоследствии грозным царем на Руси – Иоанном IV. Однажды Филиппа поразили следующие слова Евангелия, услышанные им в церкви: «Никто не может служить двум господам». Оставив Москву, Филипп ушел в Соловецкий монастырь и поступил здесь в послушники. Безропотно и усердно Филипп переносил в монастыре возлагаемые на него труды: носил воду, рубил дрова и работал на мельнице. Видя его добродетели, игумен соловецкий Алексий пожелал вверить святому Филиппу управление монастырем, но смиренный инок долго не соглашался на это, не считая себя достойным управлять другими. Наконец, по смерти престарелого игумена, общими просьбами братии он принужден был принять на себя игуменский сан и отправился в Новгород, чтобы принять там от епископа рукоположение. С великим рвением стал святитель Филипп исполнять свои обязанности, так что в немногие годы своего настоятельства он совершенно обновил Соловецкую обитель. Но вот в 1566 году, когда кафедра Московской митрополии сделалась свободной, святой Филипп неожиданно для себя получил от царя Ивана Васильевича Грозного приказание ехать в Москву, чтобы принять сан митрополита Московского. Грустно было святителю Филиппу оставлять обитель, в которой он провел уже много лет; чувствовал он, что на трудный подвиг вызывают его в столицу, но отказаться исполнить волю грозного царя было невозможно. В Москве все трепетали тогда перед опричниками, которые совершали в царстве множество насилий, грабежей и убийств. Многие знатные бояре уже сложили свои головы, другие, страшась их наглости, запирались в своих домах, и временами город как будто замирал от ужаса. Среди страшного безмолвия несчастные москвичи ожидали, не раздастся ли в защиту их голос нового митрополита. Действительно, ревностный первосвятитель сразу же и твердо решился стать за правду, хотя бы за это пришлось пожертвовать жизнью. Уже в первую службу по своем посвящении, святитель Филипп обратил слово к царю, в котором напомнил ему, что царь должен быть кротким и милостивым, что нужно употреблять силу против врагов, а не против верноподданных. Сначала грозный царь внимал правдивым речам святителя, но потом стал гневаться на его смелость. |
| Священник Александр Васильевич Гумилевский родился 13 августа 1830 года в селе Рожествене, Царскосельского уезда, в 75 верстах от Петербурга. Его отец был в этом селе диаконом. Село Рожествено считалось в свое время приходом не из бедных; кроме того, рожественский отец диакон был человек практически разносторонний: хорошо понимал сельское хозяйство, шил сапоги, работал люстры из соломы. При таких данных жилось бы безбедно, если бы не гибельная страсть к хмельному, уносившая из дому всякий достаток и уложившая, сколько можно судить по рассказам прислуги, в могилу мать семейства, женщину трезвую, добрую, кроткую и рассудительную, много выстрадавшую на своем веку. Дети были в забросе. Босые, полуодетые, они возбуждали сострадание посторонних лиц и только чрез это получали возможность раздобывать по временам одежду или обувь. Одна девочка малолетка сгорела живой от неосторожная обращения с огнем у печки. В 1837 году умерла мать отца Александра, а через полгода умер и отец. Осталось трое круглых сирот – две девочки и мальчик. Они были взяты дядей – дьячком петербургской колтовской церкви, что на Петербургской стороне, Е. Соколовыми Сироты были пристроены: старшая сестра в демидовское заведение, а мальчик в Александро-Невское духовное училище; другая девочка умерла в ранние годы. По собственному признанию, высказанному уже в позднейшие годы, Гумилевский был в училище мальчиком неопрятным, нерадивым, ленивым. Ему не раз приходилось отведывать вкус розги, а через год, по малоуспешности, он подлежал увольнению из училища. Но тут в его жизни встретился добрый гений в лице дальнего родственника, эконома другого петербургского духовного училища – при Петропавловском соборе, священника Лебедева. Этому доброму батюшке удалось устроить перевод маленького ленивца в Петропавловское училище. Перевод оказался благотворным. Болезненный, чрезвычайно субтильный, мальчик Гумилевский стал учиться изо всех сил, и имел успех. Из училища Гумилевский перешел в семинарию. Побывавши однажды на каникулах у своей сестры в Выборге, бывшей замужем за диаконом, Гумилевский порешил было по окончании семинарского курса остаться священником в Финляндии и стал изучать финский язык. Но возраставшие с каждым годом успехи в учении, поставившие его первым при окончании семинарского курса, расширили его кругозор, открыв ему доступ в академию, куда он, после обычного экзамена, и поступил в 1851 году, не оставляя мысли о священстве. В академии Гумилевский пережил общее всем студентам лингвистическое увлечение, пытался изучать чуть ли не все европейские языки и основательно не изучил ни одного, кроме, кажется, немецкого. Окончил он академию в 1855 г., вместе с отцом Иоанном Кронштадтским , пробыл около года учителем словесности в Петербургской духовной семинарии, женился и поступил священником к Христорождественской церкви на Песках, в конце мая 1856 года. |
| Священник Иоанн Попов Священник Иоанн Васильевич Попов (1865-?) был профессором Казанской Духовной Академии по кафедре истории ламаизма и монгольского языка. Современные исследователи называют отца Иоанна в числе «видных представителей миссионерского востоковедения в области монголоведения и буддологии» 42 . Главным буддологическим трудом его была опубликованная в Казани в 1898 г. диссертация «Ламаизм в Тибете, его история, учение и учреждения. Опыт историко-миссионерского исследования». Эта книга «представляет собой довольно основательное исследование», которое «зафиксировало определенный качественный этап в православных исследованиях буддизма… буддийская религиозная картина мира воспроизведена здесь весьма детально» 43 . Во введении о. Иоанн приводит жизнеописание Будды и краткий очерк истории буддизма до проникновения его в Тибет. Первая часть книги посвящена истории буддизма в Тибете, вторая часть – изложению «теоретического учения ламаизма» (о мирах и мировых переворотах, о круговороте существ, о буддах, бодхисатвах, богах и духах, о путях спасения и о «хорошем друге – ламе»), наконец, третья часть посвящена институциональной и обрядовой стороне тибетского буддизма (иерархия, монастыри, изображения божеств и службы). Работа испытала заметное влияние труда Фридриха Кэппена 44 (1808–1863), – крупнейшего специалиста того времени по тибетскому буддизму. По словам самого о. Иоанна, миссионер, желающий показать несостоятельность буддизма по сравнению с христианством, может двигаться одним из двух путей – либо «путем положительным, т.е. беспристрастным, объективным изложением учения буддизма или какой-либо отдельной его формации, так, как оно излагается в самых буддийских книгах… [либо] путем критико-полемическим, т.е. указанием неосновательности и внутренней, логической несостоятельности, противоречия разуму и опыту этого учения и его низкопробности по сопоставлению с божественно-возвышенным учением христианской религии» 45 . Здесь же автор сообщает, что первым путем он шел при написании книги «Ламаизм в Тибете», а вторым путем – при написании книги «Критический обзор главнейших основоположений ламаизма с точки зрения христианского учения», опубликованной в Санкт-Петербурге в 1900 году. В силу такой направленности именно последняя книга дает больше всего материалы о христианском осмыслении буддизма о. Иоанном Поповым . |
| Скачать epub pdf XIV-XVI века Благоверный Андрей и преподобная Феодора Нижегородские Святой благоверный князь Андрей Константинович родился около 1323 г. Он был старшим сыном Суздальского, а впоследствии Нижегородского князя Константина Васильевича, после смерти которого 21 ноября 1354 г. и унаследовал Нижегородский княжеский стол. Поначалу князь Андрей не стал продолжать борьбу Нижегородско-Суздальских князей с Московскими князьями за Владимирское великое княжение, начавшуюся при его отце. Так, в 1356 г. в Переяславле он встретился с великим князем Иоанном II Иоанновичем. После смерти Uoahha II князь Андрей уступил ведущую роль в политической борьбе своему младшему брату Димитрию-Фоме, отказавшись в пользу последнего от предложенного ему в 1360 г. ханом Золотой Орды Наврузом ярлыка на великое княжение. В 1360–1362 гг., в союзе с Новгородом, князь Андрей поддерживал Димитрия в бытность его великим князем против юного московского князя святого Димитрия Иоанновича. Однако князь Андрей отдалился от борьбы за мирскую власть настолько, что еще при его жизни, не позднее осени 1363 г., Нижегородский стол был захвачен другим его младшим братом – Борисом Константиновичем, князем Городецким. По некоторым летописным сообщениям, князь Андрей, как и его супруга Васса (Василиса), был «духовен зело и многодобродетелен». В 1363 г. мироточил крест, которым новопоставленный Суздальский епископ Алексий после литургии благословил благоверного князя. В 1359 г. на средства князя Андрея был построен собор во имя Архистратига Божия Михаила в Нижнем Новгороде, а в 1364 г., согласно позднему (XVI в.) житию преподобного Евфимия Суздальского, был воздвигнут Суздальский в честь Покрова Богоматери монастырь – как благодарность Богу за чудесное спасение во время путешествия по Волге. В 1364 г. благоверный князь Андрей принял монашество и примерно через год, 2 июня 1365 г., скончался. Летописец так отметил это событие: «Преставися кроткий, и тихий, и смиренный, и многодобродетельный великий князь Андрей Констянтинович во иноцех и в схиме». |
|
|
