| Прекрасные года, завидные года! Что касается до меня, то недостаток молодости стараюсь заменять прыткостью. Моя Этика подходит к концу. В последний мой приезд в Петербург я представлял собою жертву вечернюю, закалаемую на алтаре филантропии. Тысячи четыре собрали через меня для бедных больных детей. На это Николай чудотворец снабжает меня хлебом насущным. Права свои на священную историю я Карбаспикову не продал, но он купил одно издание за 330 рублей, о которых так прекрасно выразился Жуковский: Не говори с тоской – их нет, Но с благодарностью – были! Сверх того, я продал 2-е издание своих стихотворений г-ну Ледерле кажется на выгодных условиях, но пока получил только часть денег, о которых Жуковский не менее удачно сказал то же самое! Остальные надеюсь получить в Июне и предназначаю их на поездку в северную —32— Финляндию… расскажу при свидании – между 10 и 15 мая. Я сижу, окруженный тающим снегом. Картина еще зимняя, но способов передвижения никаких. «Беру воздух» на балконе. Впрочем, еще третьего дня я гулял по снежным равнинам озера Саймы с m-me Ауэр, за которою 19 лет тому назад ухаживал на Везувии: какой символизм! – Теперь у нее 19-летняя дочь Зоя, напоминающая мне (…) Катю Владимировну, лет 20 тому назад. Я ей говорю (мысленно): Ich bin nun zwei – und – vierzig Jahr alt Und du bist neunzehn jährig kaum О, Зоя! Wenn ich dich erblicke Erwacht in mir der alte Traum. Но более я беседую с матерью, которая еще не уходит под портик сок гранаты выжимать. – До свидания через месяц, милый мой Миша – немчура мохнатая! Целую Олю и Сережу. Твой Влад. Письмо без даты. Ни из содержания письма ясно, что оно написано из Финляндии в апреле 1895 г. 1) Этика – «Оправдание добра». 2) M-me Ауэр, смотри о ней «Письма», т. II, 27. Ей посвящено несколько стихотворений Соловьева. 3) Катя Владимировна – кузина Соловьева – Екатерина Владимировна Романова, впоследствии Селевина. Письма к ней напечатаны в 3-м томе писем, стр. 56–106. 4) Намек на стихотворение Козьмы Пруткова «Спит залив. Эллада дремлет», где встречается имя Зоя. |
| —616— 1882 г. „Имел я честь получить почтенное письмо ваше и три экземпляра Акафиста преподоб. Ефрему Новоторжскому Чудотворцу, за которые приношу Вам душевную мою благодарность. С большим удовольствием один экземпляр вручу от имени вашего о. архимандриту Герману, которому наверно таковой знак внимания вашего и памяти будет приятен и достолюбезен. Всё никак не удосужусь привести в порядок свои заметки о в Бозе почившем святителе Филофее, которые рад бы был прислать Вам, но обещал их уже редактору Душеполезного Чтения протоиерею Нечаеву, от которого уже два письма получил, понуждающие поскорее ими заняться, а я, между тем, всё никак не удосужусь. Записки о митрополите Филофее во многом касаются и о. наместника Киево-Печерской Лавры – архимандрита Илариона, что тоже меня несколько удерживает до свидания с ним их обнародовать. Безопаснее будет поэтому заняться ими по возвращении из Киева, поездку куда всё отлагаю холода ради, который у нас сильно даёт себя знать, шуба ещё нужна и шансы на урожай хлеба и овощей плохи: бывшее в марте тепло возбудило всходы, а морозы теперь, пожалуй, убьют совсем их, так что мы – земледельцы очень приуныли“. Из Уфы писал мне законоучитель свящ. E. Н. Соловьев от 9-го числа: „От Высокопреосвященного Софийского Мелетия я и владыка наш получили по куску Болгарского сукна на подрясники. Сукно называется шаяком. Кусок сей материи я передал Владыке в Светлое Воскресение при собрании светских и духовных лиц. Владыка Мелетий жалуется, что в Болгарии явилось много искателей Митрополичьего трона в Софии; действуют нагло и прямо, но он, митрополит, вручил себя Промыслу Божию и, наделся на Всемогущую десницу Божию, не ведёт с противниками борьбы, а исполняет тихо своё архипастырское дело, вполне подчиняясь от Бога дарованному Правительству. Князь Александр I против него ничего не имеет, а действует партия Цанкова. Наша Уфимская Гимназия, по моему начинанию, отправила в подарок Его Высокопреосвященству омофор и саккос —617— 1882 г. с прочими принадлежностями и адрес за его стойкость и преданность вере и престолу. |
| Соб. 1859, II, 355–56). —187— Рядом с этими заимствованиями из Слова Филолога мы находим в житии Серапиона много совпадений с анонимным житием пр. Иосифа. Вот пример: Житие пр. Серапиона Житие пр. Иосифа бысть повелнїе самодержца іанна. иже россїйскаго цртвї скпетръ держащаго. сщенны мжи со архїереи въ цръствющїй градъ москв собратис. веллъ о словес; мнтремъ села Бысть же и еще царском повелнїю свщенны мжа съ архїереи въ господствющїи градъ събирающ вдти о словеси: монастыремъ села и нивы, аще не пріатна соть и т. д. —188— и нивы, аще непрїтна с... и т. д. кончая словами: Тогда же самодержц іанн, нчто бжественн бысть и оуж во старости мастит бысть самодержецъ іаннъ. разчинетъ снмъ своимъ достонї. старйшем василїю, вс цртво врчаетъ. и прчимъ по достонію ихъ (л. 19–21). Иван же самодержц тогда нечто бжественно слчис... Мало же последи же самодержецъ Їаннъ, въ старости мастити оуж исполнь днїй, сыновнмъ своимъ расчинетъ достоніа отечьству ихъ: старйшем Василїю все царство врчаетъ, а иже по немъ Георгїю шесть градовъ предастъ такожде и прчимъ сыновмъ своимъ по достонїю ихъ (Изд. Невостр. стр. 44). —189— Таким образом, неизвестный автор жития Серапиона одинаково черпал материал, как из слова на память Зосимы, так и из анонимного жития пр. Иосифа. О чем может говорить это обстоятельство? Думается, что здесь дело происходило так: неизвестный автор Серапионова жития имел под руками сочинения Льва Филолога. В одном месте он брал из его похвальных слов, в другом – из жития Иосифа. Конечно, это только предположение, и в другом случае подобные параллели доказательной силы не имели бы. Но здесь, в связи с выше приведенными данными и это явление – весьма знаменательно. Во-вторых, в бывшем собрании П.А. Овчинникова (с. Городец, Нижегор. губ.) имеется любопытный сборник XVI в., содержащий следующие статьи: 2938 1 . Сентября 27 Филолога черноризца слово о пр. Саватии новом чюдотворцы, иже в Отоце Соловецком, сущем в Окианстем понте. Нач.: «воздвизает нас муж или и в мужех изрядный памятию своею» 2 . Апреля 17 Черноризца слово о Пасце и о преп. Зоси- —189— ме новом и чудотворцы, иже на Соловецком острове, на полунощней стране сущем, понта Окиана. Нач.: «подадите и нам, о мужие, мало слуха, аще что достойно слуха провещаем»... 3 . Калугера того же о святых великомученику новую иже от Чернигова, славною Михаиле вел. князе и Феодоре Синглитице. Нач.: «честное яко воистину добролепное ваше стечение, вина добрейших подвигов изрядное»... 4 . Того же черноризца о св. влмч. Михаиле и Феодоре новых, иже от Чернигова. Нач.: «И о Михаиле вмале да речем вкупе и о Феодоре честных и великих, ни бо достает слово»... 5 . Ноября в 5 день св. муч. Галактиона и Епистимии и преставление иже в святых отца нашего Ионы архиеп. вел. Новаграда. Нач.: «Вечер. На малой вечерни на Господи возвах поставим стихиры на 6 глас 8»... |
| Наиболее значительным церковным писателем на христианском Востоке III века был Ориген (ок.185-ок.254). На протяжении многих лет он возглавлял огласительные училища сначала в Александрии, затем в Кесарии, снискав славу выдающегося педагога-катехизатора. Учеником Оригена был святитель Григорий Чудотворец , оставивший «Похвальное слово» своему учителю. По свидетельству Григория, Ориген уделял большое внимание изучению античной философии и литературы, в его школе изучались все известные системы греческих философов. В то же время чтение философов воспринималось лишь как пропедевтика к основному курсу, состоявшему в чтении и истолковании книг Священного Писания . Весьма интересны сведения о преподавательском методе Оригена. Его основной заботой было привить ученикам вкус к самостоятельному осмыслению изучаемого материала. Ориген прекрасно понимал, что его задачей является не преподать учащимся некую сумму знаний, но научить их самостоятельно отвечать на вопросы, возникающие в процессе изучения той или иной науки. Подобно другому великому педагогу, Сократу, Ориген не давал ученикам готовые ответы на вопросы, но убеждал каждого ученика доказательствами из его же собственных уст. Григорий свидетельствует о том глубоком влиянии, которое оказала на него личность Оригена: «...Он поразил меня и жалом дружбы, с которым нелегко бороться, острым и сильнодействующим, – жалом умелого обращения и доброго расположения, которое, как благожелательное ко мне, обнаруживалось в самом тоне его голоса, когда он обращался ко мне и беседовал со мною... Подобно искре, попавшей в самую душу мою, возгорелась и воспламенилась моя любовь как к священному, достойнейшему любви Самому Слову, Которое в силу Своей неизреченной красоты привлекательнее всего, так и к сему мужу, Его другу и глашатаю». Некоторые современные ученые называют Оригена основателем христианского богословия. Ориген – автор множества экзегетических, богословских, апологетических и аскетических сочинений. Корпус экзегетических писаний Оригена включал толкования почти на все книги Ветхого и Нового Заветов. Сочинение «Против Цельса» является развернутой апологией христианства в ответ на обвинения язычников. Трактат «О началах», одно из ранних произведений Оригена, является первым опытом систематического изложения христианского вероучения. Трактат «О молитве» представляет собой одно из наиболее ранних произведений аскетической письменности и содержит ценные сведения о практике молитвы в христианской Церкви III века. |
| Краткое пребывание игумена в Махре ознаменовалось двумя пожарами в обители. А уже 6 ноября отец Герман получил повеление вернуться обратно. Через десять дней он снова был в Зосимовой. Авторитет зосимовского настоятеля был столь высок, что к нему за поддержкой обратились не только гонимые афонские делатели Иисусовой молитвы, но и Владыка Макарий, Митрополит Московский, просил отца Германа дать свое суждение об афонских спорах. 20 мая 1911 года идейный лидер имяславцев, схимонах Иларион обращается к отцу Герману с просьбой «походатайствовать перед начальством – духовным и светским о кровных нуждах Кавказских пустынножителей». 13 На оба эти обращения старец отвечал: «Молитва Иисусова есть дело сокровенное, а потому возникшие разногласия следовало бы покрыть любовию». Молитвенному деланию и, в частности, Иисусовой молитве зосимовский подвижник предавал огромное значение: «Особенно же в молитве Иисусовой надо ожидать каждое мгновение нападения от врага. Когда помолишься, как должно, – ожидай того, что не должно. Надо бдительно стоять на страже сердца, чтобы при первом наступлении бить супостата именем Иисусовым, ибо нет для него более страшного оружия ни на земле, ни на небе. «В терпении вашем стяжите души ваши ». 14 Вечером 28 июля 1916 года в своей келье игумен Герман принял пострижение в великую схиму от руки епископа Арсения (Жадановского) . С этого момента помыслы старца были всецело заняты достойным приготовлением к блаженной вечности. Когда исполнилось 50 лет монашества отца Германа, преданные ему чада хлопотали о том, чтобы почтить подвижника митрой. Но лаврское начальство ограничилось награждением палицей и наперсным крестом с украшениями от Святейшего Патриарха. Надевая их на старца, епископ Арсений сказал: «Для тебя не важно, конечно, сами по себе награды земные, ибо ты ищешь единой почести у Господа Бога.» Имея дар рассуждения, отец Герман хорошо распознавал духовную прелесть. Многим, так называемым блаженным, носящим вериги, чугунные шапки, посохи, предсказывающим и бегающим зимой босиком, он не доверял, а нечувствительность их к холоду объяснял простым горячением крови. |
| Несомненно, «сила евхаристичности» самого отца Киприана была чрезвычайно велика. Божественную Литургию он считал «самым мощным средством пастырского служения». Он подчеркивал, что «ни молебны, ни панихиды, ни акафисты (к которым, кстати сказать, относились очень неодобрительно и митрополит Антоний, и приснопамятный митрополит Московский Филарет), не могут заменить собою святейшую службу Евхаристии» 235 . Именно в служении Евхаристии с наибольшей полнотой раскрывалось главное призвание отца Киприана – священнослужителя, теурга и тайносовершителя. Для архимандрита Киприана было характерно постоянное и неутолимое желание во всем достичь совершенства, приблизиться к идеалу христианской святости: «Как велика сила духа, – пишет он, – как чудотворна может и должна быть, и как мало мы ее знаем... Ничто... не может спасти этот гибнущий мир, кроме силы духа и святости. Одна из лучших вещей Lйon Bloy кончается этими словами: “Il n " y a qúune tristesse, c " est de n " etre pas des saints” 236 ». Этой тоской по святости, стремлением к совершенству и мукой от неспособности его достичь пронизана вся жизнь отца Киприана. Будучи одним из выдающихся духовников своего времени, отец Киприан оставил глубокий след в душах многих. Его запомнили как священника, обладавшего особым даром пастырского подхода к людям в таинстве исповеди. «Как исповедник он был очень милостив, – вспоминает Б. Зайцев. – Грешнику всегда сочувствовал, всегда был на его стороне. На исповеди говорил сам довольно много, всегда глубоко и с добротой. Иногда глаза его вдруг как бы расширялись, светились. Огромное очарование сияло в них: знак сильного душевного переживания» 237 . Считая необходимым иногда обратиться к кающемуся со словом увещания, отец Киприан, тем не менее, никогда не допускал превращения исповеди в беседу о тех или иных вопросах, не связанных напрямую с темой греха и покаяния. Не без доли сарказма писал отец Киприан о тех своих прихожанках, которые воспринимают исповедь как возможность пообщаться с батюшкой, а не как предстояние перед Богом в присутствии священника-свидетеля: |
| – Хочешь, сейчас сброшу? И в это время показал ему под колокольней страшную пропасть. Когда проснулся Феодосий, то почувствовал боль между плечами. Потом образовался карбункул. Более месяца болел, даже в жизни отчаялся. С тех пор встряхнулись, а то было хотели перестать соборно править. А в Скиту в тот же день келейник о. Илариона, Нил, стал убеждать его отменить оладьи. – Батюшка! – говорит. – Сколько на это крупчатки уходит, печь их приходится на рабочей кухне, рабочего отрывать от дела, да и рабочих тоже надо потчевать: где же нам муки набраться? И склонил-таки Нил скитоначальника – отменили оладьи. Тут вышло нечто посерьезнее Феодосиева карбункула: с того дня заболел о. Иларион и уже до конца жизни не мог более совершать Божественную службу; а Нила поразила проказа, от которой он и умер, обессилев при жизни до того, что его рабочий возил в кресле в храм Божий. Мало того: в ту же ночь, когда состоялась эта злополучная отмена утешения, на рабочей кухне в Скиту угорел рабочий и умер. Сколько возни с полицией-то было! А там и боголюбцы муку крупчатую в Скит жертвовать перестали... “Видите, что значит для нас преслушание старческой заповеди?” – добавил о. Нектарий к своему рассказу и заключил его такими словами: – Пока старчество еще держится в Оптиной, заветы его будут исполняться. Вот когда запечатают старческие хибарки, повесят замки на двери их келлий, ну – тогда... всего ожидать будет можно, а теперь не у прииде время ( Ин. 7:6 ). Батюшка помолчал немного, затем улыбнулся своей светлой, добродушной улыбкой и промолвил: – А пока пусть себе на своих местах красуются наши красавицы-сосны. Действительно – красавицы» 68 . «Не у прииде время», – сказал старец в 1909 году... но, увы! – «время прииде».. 69 Итак, благодатный старец, личным опытом прошедший школу трезвения и умно-сердечной молитвы и изучивший благодаря этому в совершенстве духовно-психические законы и лично достигший бесстрастия, отныне становится способным руководить новоначальным иноком в его «невидимой брани» на пути к бесстрастию. Он должен проникать до самых глубин души человеческой, видеть само зарождение зла, причины этого зарождения, установить точный диагноз болезни и указать точный способ лечения. Старец – искусный духовный врач. Он должен ясно видеть устроение своего ученика, характер его души и степень духовного развития его. Он должен непременно обладать даром рассуждения и различения духов, так как ему все время приходится иметь дело со злом, стремящимся преобразиться в Ангела светла (см.: 2Кор.11:14 ). Но, как достигший бесстрастия, старец обычно обладает и другими духовными дарами: прозорливости, чудотворения, пророчества. |
| 123 Слова Симона об Иларионе приведены авгус. 28; об Онисифоре: «и ина такова обращении, брате Поликарпе, в житии святаго Антония». Об Афанасие. «Аще ли кому не верно мнится написанное се, да почтет житие св. Антония». – Полнкарп об Агапите: в житии же святого Антония вся жития их (подвижников современных Антонию) описана суть аще и вкратце речена. См. ещё прим. 132 и 146. 134 Так по Густинской летописи (Собр. л.2:261). По Новгородской л. это было в 1012 г. (Собр. л.3:208). Преимущество за первой, как Киевской. По Кассиянову списку патерика Антонии был на Афоне при св. Владимире (Извес. акад. V, 154). О Варяжской пещере Кальнофойский. Сприга канон: «постницы разбойников обитания храмы Божия соделаша». 135 Так по патерику Кассиянова списка (изв. акад. V, 154) и известие его о двукратном путешествии на Афон взято конечно из древнего жития Антониева (пр. 120). Нестор в летописи говорит об однократном путешествии на Афон. Но здесь – не жизнь Антония, а часть, да и в той под 1051 г. есть поставление Илариона в митрополита. Если же положим, что Антоний начал жить в Киевской пещере с 1051 г., то это было бы непримиримо ни с известиями о Моисее Угрине, Леонтии, Иларионе, Никоне и Феодосии, ни с известиями о самом Антонии. Как уместить в «немногие дни» одного и того же 1051 г. путешествие на Афон, обхождение тамошних обитателей, пострижение игуменом, изучение иноческой жизни, возвращение в Россию, искание здесь удобного места по обителям, поселение в пещере? Как согласить 40 лет пребывания в Киевской пещере, когда Антоний почил в 1073 г.? 136 По печатному патерику Антоний во второй раз возвратился в Киев в 1017 г., но тогда не прекращались, а начались сильные волнения в России. По Густинской л. Антоний во второй раз пошёл на Афон в 1017 году и возвратился в 1027 г. (Собр. л. 2, 263. 266). «Уста усобиця и мятеж и бысть тишина велика на земли» в 1028 г. (Собр. л.1:64). 137 Собр. л. I, 67, 68. 255. Слова: «копая пещеру» были бы лишние у Нестора, если бы Антоний поселился в Иларионовой пещере, как того хотят иные (приб. |
| Благодатью же Божией он стяжал живую веру, имеющую своим основанием созерцание умом сокровенных таин Божиих,– сию причину благодатного дара чудотворения, по неложному обетованию Самого Господа: Веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больше сих сотворит (ср.: Ин. 14, 12 ). Благодатью же Божией он стяжал непоколебимую надежду, которая возрастила в душе блаженного всецелую преданность воле Божией; почему он в продолжение своей долголетней жизни всегда с мужественным и радостным сердцем шел навстречу бедам и напастям, как бы во ушию слыша ободряющий глас святого Апостола: упование не посрамит 18 . Благодатью же Божией он стяжал любящее сердце, или, проще сказать, саму любовь – союз и царицу добродетелей, которая в отношении к Богу не давала ему покоя и возможности насытиться терпением различных бед и теснот – невольных и самоизвольных, понуждая его из глубины души мысленно взывать вместе с Псалмопевцем: Возжада душа моя к Богу крепкому, живому ( Пс. 41, 3 ). В отношении же к ближним сия царица добродетелей понуждала любителя своего изливать на всех приходящих к нему множество щедрот, которыми ущедрил его Господь Бог , богатый в милости 19 . Вместе с тем он был глубоко смирен; возшед на высоту таких добродетелей и даров духовных, был велик и во смирении своем. Стяжав же помощью Божией такое сокровище благодатных дарований и пламенея ко Господу любовью, отражавшейся в непрестанных дивных подвигах, верный раб Божий этим самым на ярость темные полчища бесов. Желая хоть как-нибудь озлобить угодника Божия, всем сердцем работавшего Господу,– устрашить его, возмутить или вывести из терпения, они не давали ему покоя ни днем ни ночью, устремляясь на него по временам то в виде хищных зверей и гадов, то в образе зломысленных людей, то в подобии змеевидного страшилища с зияющей пастью, которое, вися над входом пещеры, будто выжидало только приближения раба Божия, когда он входил или выходил из нее, дабы пожрать его. Бывало, утомленный молитвенным подвигом, присядет блаженный на скамью в своей пещере, чтобы дать хотя малейшее отдохновение себе, как тотчас поднимется во всей пещере такой страшный шум и гвалт, что вот так и кажется – вся пещера перевернется вверх дном. |
| Пусть теперь укажет отец Иларион на кого-либо из недостойных, производящих чудеса. Значит, и проведенная им мысль об этом совершенно неверна. (Но некоторые церковные учители объясняют, что в вышеприведенном изречении Христовом (см.: Мф. 7, 22–23 ) Он говорит о лжепророках, как перед тем в ст. 15 сказал: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». И, продолжая речь, учит узнавать таковых по плодам делания их и, наконец, объявляет, какова будет участь их в день Страшного суда. Легко понять, что лжепророки, творя заклинания и чудеса, только прикрывались именем Христовым, чтобы увлечь за собой неопытных, а действовали силою сатаны, знамениями и чудесами ложными (см.: 2Сол. 2, 9 ), как будет действовать и антихрист. В другом месте того же Евангелия Христос говорит о таких чудотворцах: «Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» ( Мф. 24, 24 ).)Для обоготворяющих имя Иисус из значения слов Спасителя: «Мнози рекут Мне в день он (на Страшном суде): “Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем многи силы сотворихом?” И тогда исповем им, яко николиже знах вас, отыдите от Мене, делающие беззаконие» ( Мф. 7, 22–23 ), – можно сопоставить в третьей фразе следующий логический вывод: они на Страшном суде Всемирному Судие – Богу скажут, согласно вышеприведенным словам автора: «Господи, мы имя Твое возвеличили до Божества, ибо Ты в нем воплотился и потому оно есть Сам Бог; им мы восхищались и умилялись, как Божеством, и при молитве своей к нему одному (т. е. имени) весь ум и сердце возводили, и от него только ожидали получить для себя небесные блага, творенье чудес и спасение!» Тогда Спаситель скажет им: «Все высказанное вами вы относили только к Моему имени, а не ко Мне Самому – значит, вы не знали Меня, а знали только имя Мое, то и Я вас не знаю. Отыдите от Мене, делающие беззаконие!» По умствованию автора, так как произнесенное, хотя бы и многогрешным человеком, имя Иисус, избавляет людей от болезней, то значит это имя есть Сам Бог ! Такое умствование автора составляет абсурд (нелепость). |
|
|
