| После таких слов Фемистия царь сделался как то человеколюбивее и не с прежнею жестокостию подвергал православных наказаниям. Впрочем гнев его не совсем бы пощадил по крайней мере духовных, если бы привзошедшее попечение о делах общественных не отвлекло его от занятий этого рода. Готфы, обитали прежде за рекою Истром и владычествовали над другими варварами. Но быв изгнаны так называемыми Гуннами, они подошли к пределам римской империи. Народ Гунны, говорят, не были известны ни прежним приистрийским Фракийцвам, ни самим Готфам. Сходясь своими границами, они не знали один другого потому, что между ними лежало величайшее озеро и что каждый, населяя свой берег, почитал его концом земли, за которым уже – море и беспредельное пространство вод. Но случилось, что один, укушенный оводом вол перешел чрез озеро и что за ним следовал пастух, который, на другой стороне увидев землю, возвестил о том своим единоплеменникам. А иные рассказывают, что дорогу, по поверхности закрытую водою, показал Гуннам олень, за которым они гнались. Подивившись стране, отличавшейся умеренностию воздуха и богатством плодов, они тогда возвратились и возвестили царю своего народа о том, что видели. Первый опыт войны их против Готфов был в малых силах, но потом, вооружившись всем своим могуществом, они разбили своих соседей и взяли всю их землю. Быв пресаледуемы, Готфы вступили в пределы римской Империи и, перешедши реку, отправили послов к Церю с обещанием, что впредь будут помогать Римлянам в войнах, и просили дозволения поселиться на их земле по желанию. Главным лицом этого посольства был готфский епископ Ульфила. Так как все вышло согласно с их желанием, то они стали селиться по Фракии, но вскоре потом, возмутившись одни против других, разделились на две части, из которых одною управлял Афанарих, а другою – Фритигерн. Возгорелась междоусобная война, в которой Фритигерн, испытав неудачу, просил Римлян помочь себе. Когда же царь решился помогать ему и повелел стоявшим во Фракии войскам поддерживать его своим оружием, – он, снова сразившись, одержал победу и Готфов Афанариховых обратил в бегство. |
| Днестру. Веком позже, византийский ритор Приск, находясь греческим послом при дворе гуннского царя Аттилы, видел по ту сторону Днестра родственные гуннам по языку и обычаям племена готфов – те самые, которые в VI в. готфский историк Иорнанд делил на славян, живших от Вислы до Днепра, и антов, занимавших при-понтийские страны от Днепра по Днестр. Всех ли вообще славян разумел в этом случае Иорнанд – или только, как думает Венелин, славонов нынешних австрийских владений, – но сказание Иорнандово о славянах и антах подтверждает современник его, грек Прокопий Кесарийский, добавляющий, что в древности славяне и анты были известны под именем споров, – в которых новейшие исследователи, и с ними г. Соловьев, готовы видеть сербов. Последние, т.е. сербы, или, правильнее, сорбы (в «Повести» Серебь), впервые находимые историею в верхне-саксонском Мейссине (Миснии), были одним из славянских племен, обселивших все балтийское поморье и принадлежавших, как объясняет Шлёцер, к северным венедам или вендам, племена которых в разных местностях носили разные названия, напр.: близ р. Одера, в Мекленбургии, ободритов; у р. Эльбы (Лабы) – полабов; в Голштинии – вагров; в Люненбургской области – линонов; в Померании – вильцов; в Бранденбургии – укров; в Верхней и Нижней Лузациях – лузатов 22 . Политическое обособление каждого из этих славянских племен – похожих, более чем все не славянские, на загадочных варягов – начинает выясняться уже в VII в., отдельною войною сорбов против франкского короля Дагоберта I; и на этом же VII в. прекращаются обращения к дунайским воспоминаниям, до сих пор встречавшиеся в «Повести временных лет». Автор последней очевидно не считал нужным для истории Русской земли следить дальнейшую судьбу ободритов, вильцов, укров и других огерманизировавшихся соплеменников. А потому, непосредственно за изложением преданий об Андрее Первозванном и построении Киева мифическими братьями Кием, Щеком и Хоривом с сестрой Лыбедью, он сообщил поместную роспись насельников собственно Русской земли, причем упомянул, но вскользь, что первоначальное становище славян на Дунае, после козар, рекомых болгар, наследовали какие-то Угри Белии: «Се бо угри, добавляет он, почаша быти при Ираклии цари (610–641г. |
| 5 . говеть имеет смысл не только поститься, но и почитать: Памва Берында объясняет: «говеин учтивый, честный, почтивый; говение венерацио, реверенция: встыденье ся з почтивостью, чченье». – Отсюда благо-говеть. Согласно с «говеин» в старину было говейно вместо говенье, на пр. в Новг. лет. «в заговейно Петрово», 139. По гот. ga-veihan, εογεν, с приставкой ga- от veihs святый, скн. ve, агс. wih святилище, храм – Слич. скр. гу diis offere, sacrificare; гавья quod offertur, offerendum diis. 6 . котора, слово, в рус. лет. столь часто употребляемое, находим в Glag.Cloz. в глагольной форме: «въземл светь от pacnuhaшmix. по riбopя ношты безаконн ι котерает дръзость безаконье июдеиска», (солнце) adimens lucem a crucifigentibus, pro Domino pugnans, nocte illegitima coarguit audaciam impietatis Judicae. Употребляется также и прил. которьн. Соответственно нашему котора, находим гот. gataura, σχσμα, от глагола tairan, сродного с лат. terere и нашим торить (проторить, про-торы). Бутков, не обратим внимания на распространение слова котора между Славянами, и на гот. форму tairan, родственную и нам, ограничивает которую финским происхождением от tora 73 раздор, распря. 7 . с такою же приставкой ga- является славянское слово в готфском языке, и именно доба, в следующей форме: ga-dob ist. Еф. 5,3 , Тим. 1,2,10; в славянском тексте: подобает. Габел. и Леб. без основания подводят это слово к daban – passen. Таким образом историю многих наших слов, а вместе с ними и понятий, мы легко можем возвести к периоду языка готфского. Так чешск. strawa еда, иждивение; илл. яд, сохранившееся и в лит. strowa еда, в IV и V веке имело значение языческого празднования похорон, что явствует из Иорнандова описания погребения Атиллы (454 г.): postquam lamentis est defletus Atilla stravam super tumulum ejus, quam appellant ipsi, ingenti commessatione concelebrant. Это место почти слово в слово объясняется повествованием Нестора о тризне и могиле Игоря: (Ольга) «плакася по мужи своем, и повеле людем своим съсути могилу велику, яко соспоша, и повеле трызну творити. |
| По значению слова надобно полагать, что старейшина имело смысл родоначальника, праотца, старшего члена семейства. У соседов наших, Литовцев, употребляются senuttis дед, senutté бабка от sénas старый: это слово, значения семейного, у Бургундов получило уже смысл жреца и начальника: sacerdos apud Burgundios omnium maximus vocatur sinistus, et est perpetuus, obnoxius discriminibus nullis, ut reges, Ammian. Marcell. 28, 5. И действительно у Ул. мы находим sinista для πρεσβτερος, в О.Е. соотвественно тому: старьц, напр. Мат. 27, 1, 3; Мр. 8, 31 . Презвутер же встречается только в месяцеслове, а не в тексте. При всем согласии текстов славянского и готфского в этом случае, нельзя однако же не заметить, что в славянском тексте с очевидною ясностию дается большее значение старейшинству, нежели в готфском: старейшинством у нас означалась всякая власть и первенство: Константин Багрянородный начальников славянских называет ζουπνους γροντας, de adm. imp. гл. 29. Там где Ул. употребляет первый, лучший, там у нас старый, старейшина: аще къто хощеть стареи быти. да бдет вьсех мьнии, Мр. 9, 35 ; у Ул. jabai vas vili frumists visan. sijai allaize aftumists: frumists превосходная степень от frums первый, и совершенно соответствует в греч. тексте слову πρτος. Точно также Мр. 6, 21 : старейшинам галилеискам, τος πρτοις τς Γαλιγαας, у Ул. опять paim frumistam galeilaias, у Tatian. Harm. Ev. furiston Galileae. В О.Е. старьци людьстии, в др. нем. Ев. VIII в. furistun dero liuteo, Мат. 26, 3. Отсюда мы убеждаемся, что во время перевода Св. Писания понятия о быте семейном были свежее в памяти Славян, нежели Немцев, и даже Готфов IV в. Владыка семьи и старейшина имели самостоятельное значение и только применялись к понятиям власти общественной и религиозной. Даже самое слово князь, столь роднящее нас с Немцами, в славянских переводах, подобно владыке и старейшине, имеет значение, не только гражданское, но и религиозное: так архиереи в О.Е. Io 12, 10, в чешск. отрывке X в. переводится: cnaezi popsti, а в чешск. |
| ркп.: nepriiaznina uznenauvidesse a bosiu uzliubise – неприязнина взненавидеща а божия возлюбиша. Особенно заслуживает внимания жен. род нашего неприязнь и гот. unhulpo: как у Ул., так и в др. нем. языке, согласно с древнейшим верованием в злое божество женского пола, это слово женск. рода; и потом уже, по влиянию греческому, переходит в Св. Писании в род муж.: вот почему unhulpo у Ул. попадается и в том, и в другом роде: таким образом языковедение одной только флексией родовой может верно определить характер верования народного. Unhulpo образовалось, вероятно, через отрицание от милостивой богини Holdâ, для означения богини немилостивой. Замечательно, что Диане соответствовали в немецкой старине и Holdâ и Unholdâ: в смысле языческом она была милостива, в понятиях Христиан переходила в злое, демоническое существо. – Другое гот. слово для беса: skohsl есть чисто славянское, сохранившееся в чешск. kauzlo, колдовство: в ниж. луж. kostla колдун; kost переходит в кощ, откуда наще кащей, в значении мифологическом; слич. костить – ругать. Итак, славянское языческое слово, отвергнутое нашим переводом Св. Писания, удерживается в готфском. οουμνη в О.Е. вселенная, у Ул. midjungards, т.е. дом или жилище в средине: это слово носит на себе колорит древности мифологической, ибо по преданиям Эдды midgardr создан для жилища людей из бровей Имира, и окружен змием, вероятно морем. Готфск. слово живо отзывается поверием и преданием; славянское же – вселенная, как прилагательное, образованное для перевода греч. слова, носит на себе характер чисто отвлеченный; хотя и напоминает обычные наши выражения: в Юрид. акт. «а новые, господине, деревни, что волостели сажали по лесам», 1498 –1505. «а наши, господине, отцы садились на тех землях» 1534. У Нестора постоянно сести в значении населить. таина, μυστριον, в О.Е. имеет отвлеченное понятие о сокрытии, у Ул. же переводится словом runa, означающим не только тайну, но и βυλ, συμβολιον, коему в О.Е. соответствует также отвлеченное съвет. По скн. |
| История слова молния, в О.Е. млъния, восходит к IV в. Молния по-гот. lauhmuni, lauhmoni, слово сложное из liuhan светить, блистать, и muni, т.е. наше молния: ибо в гот. языке нашему «л» соответствует «у», потому гот. muni совершенно созвучно сербскому муня. Здесь почитаю нужным упомянуть о другом производстве гот. lauhmuni, принадлежащем Боппу 47 . Он производит это слово от глагола liuhan посредством формы причастия: скр. – мâнас, гр. – μενος, лат. – minus; как напр. от скр. кри делать кар-ман дело; лат. se – men, скр. нâ-ман, наши се-мя, и – мя, т.е. се-мен, и-мен. Действительно это начало плодовито применяется во многих случаях, напр. в лат. языке: так amamini есть нечто иное, как причастие страдат. муж. рода именит. множ. числа, вместо: amamini estis, как гр. τετνμμνοι ισ; от причастия же образовались: alumnus, vertumnus, утратив i; так fe- mina от fê, откуда fetus, fetur, fecundus, с этой же формой причастия ge-mini; terminus от скр. три, тар, переходить, сохранившегося в лат. in-tra-re, pene-tra-re. Но едва ли это производство может быть допущено в гот. lauhmuni: кроме этого слова в гот. языке есть еще глагол, в коем также является muni, муня и значит тоже светить, блистать, именно: glitmunjan, состоит из glit, скн. glita, и munjan от muni. Странно предположить, чтобы форма причастия страдательного целиком вошла в образование действительной формы глагола. И почему же именно только молния и блистать удерживают в гот. языке суффикс muni? Если бы это было не наше муня, то этот звук, как суффикс, образовал бы и многие другие слова. Самый род готфского lauhmuni совпадает с женской формой молния. Допустив в гот. lauhmuni (агс leoma, скн. liomi) наше муня, надобно предположить, что в начальном впечатлении, выражаемом словом молния, нет намека на свет, или блеск: в противном случае не нужно бы прибавлять lauh-, glit-: а lauhmuni значит собственно блистающая молния. И действительно наше молния, млъния, в glos.mat.verb: miln – fulgur, quod conditur, si cadat de coelo, у Лужичан milina северное сияние, – первоначально сходится с значением молота, и вместе с этим словом происходит от млети, молот, скн. |
| После манускриптов второе место по своему значению для истории и критики новозаветного текста занимают древние переводы. Не все из них, впрочем, имеют в этом отношении одинаковое значение. Разница зависит прежде всего от древности того или другого перевода; и при этом, кроме древности самого происхождения известного перевода, весьма важно также знать, имеются ли в настоящее время более или менее древние манускрипты его или же мы должны довольствоваться манускриптами его сравнительно поздними. Далее, не все из древних переводов, как известно, сделаны с подлинного, греческого текста; для некоторых из них оригиналом служил также тот или другой древний перевод – напр., Сирийский или Латинский. Понятно, что такого рода посредственные переводы никак не могут быть уравниваемы по своему значению с прямыми или непосредственными переводами. Наконец, нужно обращать внимание на общий характер всякого перевода, т.е. насколько вообще точен или близок он к букве и духу оригинала. Достоинство переводов и с этой стороны, как известно, весьма различно: одни из них более заботливо и верно передают самую букву и дух оригинального текста, другие же – менее, составляя скорее перифраз, чем перевод. 226 Таким образом, при всей критической важности древних переводов пользование ими требует большой опытности и осторожности. Тишендорф в своих критических изданиях Н. Завета отдает преимущество между восточными переводами – Сирийским и Египетским, а между западными – Латинским и Готфскому. Какие между этими переводами заслуживают предпочтения – на это, по его замечанию, отвечать трудно. Особенное внимание, впрочем, он обращает на перевод древне-латинский (так называемый Италийский), как потому, что это есть один из древнейших переводов, так и потому в особенности, что для текста этого перевода критика располагает многими и весьма древними манускриптами 227 . Что касается двух указанных восточных переводов – Сирийских и Египетских, то употребление их доселе не могло быть особенно обширное, так как дошедшие до нас памятники их требуют еще многого и внимательного изучения. 22. Разделение древних переводов |
| Из существующих изданий манускрипта, сделанных в разное время и разными учеными (см. Герике, ч. 2. стр. 304), лучшим признается новейшее издание A. Oppstiom’a (Upsala, 1854; Supplem. Decem God. argentei rediviva folia – 1857). Существует также несколько полных изданий всех открытых доселе остатков Готфского перевода; последнее по времени появления своего издание – Ерн. Бернгардта: Vulfila oder golische Bibel mit dem entsprecbenden griechischen Text und mit kritischem und erkiarendem Commentar nebst dem Kalender, des Skeireins und den gotischen Urkunden herausg. von Brnst Bernhardt. Halle, 1875. Все другие известные переводы, явившиеся на Западе в VIII, IX в. и далее, каковы: англо-саксонский, франкский, верхне-германский и др., имеют лишь историко-литературный интерес, для критики же текста они не имеют никакого значения. Таковы же по своему значению и все новейшие переводы, существующие на современных европейских и других языках и наречиях. Все они важны как памятники постепенного распространения христианства между различными народами, постепенного покорения их вере во Имя И. Христа. См. замечание о тех и других переводах у Герике, ч. 2. стр. 302, 305 – 307. 4. Церковные писатели 35. Важность сочинений древних писателей церковных для истории и критики новозаветного текста В числе пособий для истории и критики новозаветного текста издавна занимают также весьма важное место выдержки из него, рассеянные в многочисленных сочинениях древних христианских писателей, представляющиеся в них частью в виде отдельных, отрывочных цитат, частью же в виде более или менее последовательного ряда чтений, как это можно видеть по преимуществу в истолковательных сочинениях. К этому пособию прибегал уже Эразм при своем издании Нового Завета (1522 г.) и на основании его именно внес в свое издание многие чтения. То же делали потом Милл, Бенгель, Веттштейн, Грисбах, Шольц, Лахман, Тишендорф, Трегельс. С особенною тщательностью эта сторона критического аппарата была разрабатываема Грисбахом и в новейшее время – Лахманом и Тишендорфом. |
| отцов и другим источникам, которые хотя и давали образцы правильного чтения текста, но не всегда – чтения подлинного Иеронимова перевода. Было бы тем не менее несправедливо отрицать на этом основании высокую критическую важность перевода Вульгаты, потому что для ознакомления с подлинным текстом Иеронимова перевода библейская критика располагает в настоящее время многими, весьма древними рукописными памятниками его. Из них наиболее замечательны по своей древности следующие два манускрипта: а) манускрипт Амиатинский (Cod. Amiatinus), принадлежавший некогда Амиатинскому монастырю (в Этрурии), а ныне хранящийся в Лаврентиевской библиотеке, во Флоренции; манускрипт содержит книги обоих Заветов и писан рукою аббата Серванда (Servandus), в VI в. (около 541 г.) 385 ; и Исторически-известным германское племя Готфов, или Гетов, делается особенно с конца II и начала III века по Р. Хр., когда оно, утвердившись около берегов Черного моря и по Дунаю, своими набегами и опустошениями начало постоянно беспокоить пограничные области Римской Империи. К этому же времени нужно относить и начало распространения христианства между Готфами. Первыми проповедниками его были, по историческим известиям, пленные христиане, которых Готфы уводили с собою во время набегов своих на Малую Азию и другие области Римской Империи и между которыми много было также и священников. Строгость жизни этих христианских пленников и особенно совершаемые ими во Имя Христово исцеления разных недужных и больных производили глубокое впечатление на полудикий и воинственный народ, а вследствие этого и проповедь их имела быстрый успех. 389 В числе епископов, присутствовавших на Первом (Никейском) Соборе и подписавшихся под его определениями, значится также имя и митрополита Готфского – Феофила (Theophilus Gothorum Metropolis, Theophilus Bosphoritanus). 390 Св. Афанасий Великий в сочинении «О воплощении Слова» не только называет Готфов обратившимися ко Христу, но и хвалит их мученичество за Христа 391 . Таким образом, еще в начале IV века христианство окончательно утвердилось между Готфами. |
| — Несомненно, относятся, дорогая госпожа София, какая же наука выше богословия и какая школа важнее катехизации? И я обещаю поговорить в Совете о том, чтобы впредь внести твое имя в списки освобожденных от хрисагира граждан Эдессы. Но подати на содержание армии, да еще во время военных действий… Это нечто совсем другое, согласись. — Я понимаю, враги под стенами города, — сказала София и опустила голову. — Да, но это только одна из причин, та, что лежит на поверхности. Мы решили, с одобрения Совета десяти, готфскую часть гарнизона разместить прямо в городе, а не за его стенами, как первоначально намеревались, якобы опасаясь столкновений между горожанами и готфами, зная о разнузданном поведении готфов в других городах. Но истинная причина в ином, и я ее от вас не скрою: некоторое время назад готфы одной из частей в Риме взбунтовались, требуя прибавки жалования для солдат и почестей для своих начальников, что вылилось в кровавое побоище между готфскими и ромейскими частями войска. Мы хотели избежать повторения римских событий в Эдессе, а потому лагерь готфов должен был остаться за стенами, но эфталиты подошли слишком близко к Эдессе, и было решено, что все войско должно быть сосредоточено в городе, чтобы ни одна часть его не оказалась отрезанной в случае осады. Потому было найдено мудрое решение: днем держать готфов в казарме и занимать военными учениями, а на ночь распределять по домам самых надежных горожан, причем в каждом доме не более пяти воинов. Госпожа София, поверь, я всеми силами пытался избавить тебя от этакой чести, но единственное, что мне удалось, это добиться, чтобы к вам определили на постой только двух готфов-архонтов. Их имена Аларих и Гайна, оба на вид люди образованные и приличные, оба говорят на греческом и арамейском, но главное их достоинство заключается в том, что они христиане. Надеюсь, ты сумеешь их разместить так, чтобы они и тебе не докучали, но и на условия постоя не жаловались. — Я слыхала, что по правилам постоя хозяева должны обеспечить воинов кровом, хлебом, топливом и одним матрацем на двоих. Это так? |
|
|
