| Диссертация заканчивается рассуждением об отношении св. Епифания к Александрийской и Антиохийской богословским школам и следующими словами: «Если отношение Епифания к Оригену не позволяет причислить Епифания к александрийцам, то некоторые особенности его богословствания, приближающие его к типу богослова школы Александрийской и близость его к Афанасию Великому не позволяют отнести его и к антиохийским богсловам. Остается одно: Епифаний не был в собственном смысле слова ни антиохийцем, ни александрийцем. Он просто был церковным писателем, усвоившим до некоторой степени особенности той и другой школы» 11 . Спустя более чем 100 лет преподаватель византологии Московской Духовной Академии протоирей Валентин Асмус опубликовал в журнале Московской Патриархии краткую статью под названием: «Святитель Епифаний Кипрский (к 1600-летию преставления)» 12 . 3 . Из непереведенных сочинений на русский язык Епифания наиболее значимы экзегетические сочинения св. Епифания, сохранившиеся в катенах, а также ряд посланий, среди которых три послания посвящены малоизученной в русском богословии теме – отношению св. Епифания к святым иконам. Из этих посланий наиболее достоверным является послание Иоанну Иерусалимскому, полностью сохранившееся на латинском языке (скорее всего в несколько искаженном виде) и частично на греческом. К тому же циклу сочинений по тематике относятся «Трактат против делающих образы» и «Завещание гражданам». 1. Tractatus contra eos qui imagines faciunt (fragmenta)Λγος κατ τν πιτηδευντων ποιεν εκνας CPG 3749 Epistula ad Theodosium imperatorem (fragmenta)πιστολ πρς Θεοδσιον τν βασιλα CPG 3750 Testamentum ad cives (fragmenta)Διαθκη πρς τος πολτας CPG 3751 Epistula dogmatica (fragmentum) CPG 3752 Epistula ad Joannem Hierosolymitanum (лат.) CPG 3754 TLG 11 (fr. Gr.) PG 43, 379–392 Весь вышеуказанный цикл принадлежит св. Епифанию, согласно немецкому исследователю Г. Коху (1916) 13 и ряду других, принадлежит только частично 14 – согласно авторитетному мнению русского византолога Г. Острогорского и современного канадского историка церковного исскуства свящ. Стефана Бигхама 15 св. Епифанию могли принадлежать только «Завещание» и «Послание Иоанну Иерусалимскому» 16 – или вовсе не принадлежит. Не исключено, что иконоборцы сочинили и приписали св. Епифанию ряд подложных обосновывающих их учение мест. Выяснение надежной источниковедческой базы, которое имеет принципиальное значение для оценки богословских воззрений св. Епифания, выходит за пределы нашего доклада. |
| До 20-ти монашеских орденов, миссионерских, ученых и иных обществ, множество лиц белого духовенства, благочестивых па- . —274— ломников и т.д. выступили мало-помалу на содействие латинскому Иерусалимскому патриархату. Повсеместно в Палестине стали, благодаря этому, воздвигаться латинские церкви, часовни, школы, странноприемные дома и т.п., быстро начало возрастать число лиц римско-католического исповедания под воздействием латинской пропаганды, причем весьма многие совращены были в латинство из православия; число латинских приходов значительно увеличилось и все латинские учреждения так тесно сплотились вокруг Иерусалима, оцепили его уже в конце патриаршества Валерги, что умирая, он мог видеть из окна своего помещения 1603 предначертанную им цель почти уже достигнутою. А по стопам его шли и преемники его в патриаршестве: бывший его викарий Викентий Бракко († 1889) и теперешний патриарх, уже известный нам Людовик Пиави, так что теперь в Палестине, при 27.000 православного населения, имеется уже 14.000 латинян, а если присоединить к тому 11.000 униатов, то число лиц подвластных римскому папе в Палестине окажется почти равным числу православных, тогда как в 1800 году латинян в Палестине было не более 800 и в 1848 году не более 2.000. Самые латинские учреждения теперь во множестве находятся не только в окрестностях Иерусалима, но и в самом Иерусалиме, и если прежде между латинянами (францисканами) и не латинянами (преимущественно православными) борьба, ожесточенная, часто возгоралась из-за одной пяди святых месте в Иерусалиме, то теперь она упорно, последовательно и далеко не без успеха ведется также и едва не из-за каждого клочка свободной земли в Иерусалиме и Палестине. Короче сказать, латинство настойчиво стремится, с восстановлением своего патриархата, восстановить и владение святою землею, – восстановить латинское королевство Иерусалимское, вероятно с каким-либо ставленником папы, если не с самим папою 1604 , во главе… Уже не чрез это ли папа —275— Лeb XIII надеется «возвратить восточным церквам их прежний блеск», о котором говорено было раньше? По крайней мере, Евхаристический конгресс прошедшего года, со всею его обстановкой, давал ясно понять, что в положительном ответе на этот вопрос есть значительная доля правды. Тот же конгресс мог свидетельствовать и о том, на сколько более содействия, нежели противодействия осуществлению заветных целей латинства в Палестине могли бы оказать, не говоря о римско-католических державах, и все существующее в Палестине и Малой Азии разноплеменные униаты, в силу уже известного нам порядка, по которому уния для Рима служила и служит лишь переходною ступенью к латинству. |
| А.Дмитриевский 1 Речь, произнесенная в годовом собрании Киевского отдела Палестинского Общества 21 Марта 1904; 6 Для отчета следует упомянуть еще о следующих небольших статьях: проф. С.А.Терновского «О последних днях жизни, кончине и погребении настоятеля русской духовной миссии в Палестине, арх. Антонина» (Труды Киевск. Дух. Акад. 1894, т.2, стр. 161–169), «Слово, сказанное при погребении его архим. Фотием, секретарем Иерусалимского патриарха» (Там же, стр. 185–190), о. прот. К.Фоменко «На могиле о. арх. Антонина, начальника русской миссии в Иерусалиме» (Там же стр. 634–666) и С.И.Пономарева «Памяти о.арх. Антонина» (Там же, т.3); 8 Предок о. арх. Антонина Мих. Капустин выходец из Великого Устюга. Мать о. Антонина дочь священника Марья Григорьевна Варлакова, местная уроженка. 9 Из записок синайского богомольца (Труды Киев. Дух. Акад., 1873, Ср. Из биографических записок о. архим. Антонина (Сообщ. Имп. Пр. Пал. общ., т.Х, стр.9); 18 Начальник училища был завзятый латинист. Школьные дни недели делились на латинские и греческие: понедельник, среда и пятница – латинские, остальные – греческие. В стенах класса ученики обязаны были в латинские дни говорить по-латыни, и тому, кто проговаривался по-русски, всучивался в руки calculus. Всех, у кого он побывает за день, вносил «цензор» в «записку», и ожидала неминуемая расправа «у порога», характеризуемая именем «березовой каши» и пр. Пред классом всех учеников выслушивали «авдитора» и отмечали в «Нотат» знающих буквами s (ciens) и γ(ινσχων, ошибающихся: er(rans) и μ(αρτνων). Худо знающих: nb. (non bene) и οκ (ο καλς); совсем незнающих: ns (nesciens) и οχ (οχ). Несуитов и энбеев почти всегда порол учитель. Еранцов и амартанов переслушивал и ставил «на колени» или на месте, или тоже «у порога». Случалось, что переспрашивал и сцитов с гиносками, и горе авдитору, если они оказывались помеченными выше своих действительных успехов. Авдиторы, в свою очередь, тоже «слушались» у других подслушных другим авдиторам. Не без того, что бывали и злоупотребления властью со стороны этих тиранчиков в род прижимок потачек и негласных поборов хлебом, бумагой, перьями, бабками. Между одноавдиторниками бывало такого рода соревнование, что невыучившие «урока» мешали всячески выучившему ответить перед авдитором хорошо. Пишущий эти строки целых два года не выходил из уков и энбеев только потому, что попал в среду таких, для которых и е (произноси je) ранс был предметом зависти». Прим. о. арх. Антонина (Поездка в Румелию, стр. 17–18, прим.1). |
| Ещё в 1684–85 гг. в публичное пространство вышел трактат, главная мысль которого отражала чаяния сторонников обучения по греческому образцу. Задаваясь дилеммой, какой язык важнее и полезней для православных славян, латинский или греческий, автор трактата настаивал на преимуществе последнего 583 . Эта проблема была актуальной, животрепещущей и настолько болезненной, что приковывала и внимание архиереев – представителей иных Православных Поместных Церквей. Скажем, во время патриаршества Иоакима его брат во Христе, Иерусалимский Патриарх Досифей, считал своим долгом сигнализировать о необходимости оберегать стадо Христово «от латинского письма и книг, яко все в них есть учение антихристово, понеже есть полны новосечения, полны хулы, в них бо есть безбожие кальвиново и лютерово» 584 . Исключительное внимание изучению латинского языка и преподаванию учебных дисциплин на латыни уделялось в Киево-Могилянской Коллегии: в ней «из языков главнейшим почитался Латинский... На этом языке излагались все науки, кроме Славянской грамматики и православного Катихизиса; на нем были изъясняемы они в самых классах; на нем писались почти все сочинения ученические. По латыни обязаны были говорить все воспитанники и в классах и в жилых помещениях и на самых улицах, словом – везде, где только могли сойтись друг с другом» 585 . Такое внимание малороссов к латыни было обусловлено комплексом причин. Во-первых в XVII – начале XVIII в. латинский язык слыл языком европейской учёности. Во-вторых, в сознании множества представителей южно-русской учености он опознавался почти как сакральный язык (подобно тому, как в наше время таким языком в представлении многих верующих является церковно-славянский). В-третьих, внедрению латыни в научно-образовательное пространство способствовало то, что это отвечало соображениям прагматического характера, а именно: 1) некоторые схоластические понятия, изначально выраженные на латыни, трудно было выразить при помощи терминологии русского богословского языка; некоторым важным латинским словам сложно было подобрать адекватный в теологическом и/или лингвистическом отношении эквивалент; 2) владение латынью открывало учащимся доступ к святоотеческим сочинениям, а также к трудам западных учёных, изданным на латыни (в то время в России книги на латыни составляли весомую долю фондов монастырских и семинарских библиотек); 3) хорошее знание латинского языка обеспечивало возможность изучать логику мышления, аргументацию инославных теологов, направленную на подрыв авторитета Православия как такой религии, которая артикулируется православными не иначе как единственно истинная; знание логики и аргументации оппонентов можно было использовать для выработки специфических приёмов защиты православного вероучения от искажений. |
| Он написал толкование божественной литургии, не в пользу нововведений римской церкви. Еще он оставил после себя в рукописи, в 83-х тетрадях, историю патриархов Иерусалимских, которою мы довольно пользовались в настоящем своем сочинении. В ней он описал патриархов, бывших до Ираклия, а о патриархах после Ираклия не сказал ничего достойного внимания. Третья часть сего сочинения содержит историю патриархов-подвижников; две части написаны против восточной церкви, а особенно против Фотия и в защищение папской власти. Узнавши об сей истории и находя в ней тяжкое богохуление, Мефодий, патриарх Константинопольский и Нектарий иерусалимский, предали ее анафеме, а Лигарида, как еретика, отлучили». Хрисанф, племянник Досифея и преемник его на иерусалимской патриаршей кафедре» напечатавший его «Историю патриархов иерусалимских», по поводу приведенного нами отзыва Досифея о Лигариде, делает такое любопытное замечание: «Сей Паисий Лигарид, прежде действительно преданный латинству, пришедши в царствующую Москву, сделался ревностным поборником восточной церкви. Посему он много писал на латинском языке против лютеро-Кальвинистов, был противником Никона и, пришедши в Киев, много учил там в чистоте православия, и с пользою, и публично и частно; писал пространно на латинском языке о происхождении св. Духа от единого Отца и противу папской власти. Мы видели сии сочинения его в Киеве у боголюбезного митрополита сего города Варлаама Гианинского. Он умер в покаянии и исповедании и православные россияне в Киеве воспоминают об нем с любовию и уважением. А славный господин наш (т.е. Досифей), знавши только прежнюю жизнь сего мужа, а не последующее покаяние и исправление его, и здесь, я в предисловии к книге о любви, показывает, как ревнителям православия писать против его сочинений». (Кн. II, гл. X, пар. 6). 257 «Да митрополиту ж дано с дворца: 4 ведра и 2 кружки ренского, да рыбы два прута белужьих, да два прута осетрьих, связка сухих белых рыбиц; людям его: пять ведер вина, да десять полоть ветчины». 260 Реестр греческим грамотам – 137, 1673 г. ноябрь 8 и декабрь 15; 1674 г. июль 16. (В Москов. архиве мин. иностр. дел). Читать далее Источник: Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: Т. 1-2/Проф. Н.Ф. Каптерев. - Сергиев-Посад : тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1909-1912./Т. 2. - 1912. - VIII, 548, XX, XL с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Синода на первом месте? Сказать правду, по внутреннему своему характеру, означенные толкования не заслуживают не только первого, но и вообще никакого места в предполагаемом издании, а при новом издании Книги правил, если таковое воспоследует, следует их выбросить. Но, допустим, что они имеют право занять место в предполагаемом издании. Почему же непременно первое, а толкования печатной Кормчей – второе? Во-первых, печатная Кормчая имеет такой же авторитет, как и Книга правил (Суворов, Курс I, 351–352), во-вторых, толкования Кормчей заимствованы почти из тех же источников, из каких черпал и св. Синод. Толкования Кормчей имеют даже то преимущество, что в них нет ошибок, в которые впал св. Синод в своих комментариях. Мои суждения подтверждает наилучшим образом не кто другой, как сам достопочтеннейший автор программы: на стр. 89, он отводит толкованиям св. Синода последнее место, а толкованиям Кормчей предпоследнее. Далее, автор программы находит, что толкования Зонары, Вальсамона и Аристина должны быть помещены в издании на том основании, что они получили «одобрение» высшей, церковной власти. Начнём с Зонары. Автор программы приводит следующие «одобрения» Зонариных толкований: 1) Вальсамона, который очень хвалит их, 2) какого-то неизвестного грека, также отзывавшегося о них весьма сочувственно, 3) патриархов константинопольских Филофея и Геннадия Схолария , 4) Марка Ефесского , 5) Пидалиона и 6) афинской Синтагмы. Всё это – «одобрения» со стороны греческой церкви. Заметим, что «одобрения» со стороны патриархов александрийского и иерусалимского не имеется. Вспомним также византийскую теорию пяти чувств. Таким же порядком доказывается «одобрение» и Вальсамоновых и Аристиновых толкований. Автор программы говорит, что толкования всех трёх комментаторов всегда пользовались авторитетом в русской церкви. Не совсем точно выражается здесь автор программы. Толкования Аристина и некоторые Зонары сделались у нас известны с 1262 г. (как говорит и сам автор программы, но только в другом месте); толкования Вальсамона – не ранее начала XVI века, когда составлялась Сводная кормчая, в которой действительно встречаются комментарии Вальсамона (см. барона Розенкампфа, Обозрение Кормчей книги, в историческом виде,» издание 1, Москва 1829 г. приложение VII, стр. 220, 230, 265 и 304). Ещё одна неточность: автор программы говорит, что св. Синод в 1734 г. велел книгу Бевериджа «Пандекты», перевести с латинского на русский. По словам профессора А.С. Павлова (Литографированный курс лекций по церковному праву, 1889–1890 г., лист 13, стр. 98) дело было так: св. Синод действительно поручил означенное дело своему переводчику Козловскому, который и окончил перевод в 1742 г. Но оказалось, что переводчик сделал перевод не с греческого оригинала, а с латинского, напечатанного у Бевериджа параллельно с греческим. Вследствие чего, его перевод был забракован. |
| Между тем, на Западе возобладала точка зрения Августина, который, считая войну предосудительным и незаконным средством решения политических споров, допускал войну с еретиками и даже считал ее «Божьим повелением» (идея «справедливой войны» – bellum iustum). Позднее эту идею взяли на вооружение латинские богословы, объявляя «богоугодными» войны против еретиков, схизматиков и безбожников (под понятие таких войн подводились и вооруженные конфликты, которые часто возникали между папством и феодальными властями), a с VI в. – и против язычников с целью их насильственного обращения в христианство («миссионерская война с целью распространения веры»). Отметим, что в эпоху ранних свв. отцов применение силы против неверующих и принудительное крещение считались непростительной дерзостью. Более того, участие духовенства в войне с оружием в руках становится делом самым обычным, хотя это решительно противоречило церковным канонам. Другой проблемой стало отношение западных христиан к православному населению на территории Иерусалимского королевства, Антиохийского княжества и других владений крестоносцев. Сложившуюся здесь ситуацию в литературе называют «церковным колониализмом». Как пишет современный греческий исследователь А. Пападакис, «крестовые походы, в конечном счете, принесли с собой не религиозный мир и сотрудничество, на которые вначале рассчитывал Урбан II, а раскол и противоборство». 3. Попытки латинизации православного Востока Первый крестовый поход начинался под лозунгом помощи восточным собратьям. Сопровождавший крестоносцев папский легат Адемар Пийский старался поддерживать добрые отношения с православными; в частности, он подтвердил патриарший статус Симеона II Иерусалимского (1084–1106), который проживал в изгнании на Кипре и приветствовал движение крестоносцев. После захвата Антиохии личный посланец папы подтвердил статус местного православного патриарха Uoahha IV Оксита (ок. 1091–1100). Адемар напоминал крестоносцам, что одна из немаловажных целей похода – объединение церквей. Однако после его кончины (1098) атмосфера резко изменилась, и крестоносное движение пошло по пути конфронтации с византийцами и другими христианами Востока, которые стали восприниматься как враждебные еретики. |
| Эти непродуманные шаги отзовутся впоследствии очень непростыми отношениями между Патриархом Кириллом и епископом Мелитопольским, которому потребуются значительные усилия для выстраивания отношений с предстоятелем Иерусалимской Церкви. Позже выяснится, что и назначение епископа в Иерусалим было ошибочным. Но это будет признано лишь через два года. Основные задачи начальника Миссии, прописанные инструкцией МИДа, были следующие: поддерживать дружеские отношения с греческим духовенством в Иерусалиме, а также с иноверными духовными властями; главное внимание обращать на арабское духовенство; подавать пример церковной ревности и благолепия; осуществлять нравственное наблюдение за поклонниками; устроить богадельню для поклонников в Крестном монастыре (если он будет уступлен Патриархом), по примеру латинских заведений; распространять свои действия на соседние – Антиохийский и Александрийский Патриархаты; стараться не допускать присоединения яковитов, халдеев и коптов к Римской Церкви 15 . Реакцией на программу князя Горчакова, заявленную в его докладе, и на учреждение в Иерусалиме Русской Духовной Миссии был всеобщий, и в первую очередь в высочайших кругах, интерес к русскому присутствию в Палестине и на Ближнем Востоке. Отправление РДМ в Иерусалим инициировало в Петербурге интенсивную деятельность различных партий из ближайшего окружения государя императора. Известно, что непосредственное участие в положении духовной миссии приняла императрица Мария Александровна. Она оказывала личное внимание и материальную поддержку епископу Кириллу (Наумову) , выделила собственные средства на нужды миссии; в ее окружении возникла идея создания Благотворительного Комитета под покровительством самой императрицы для поддержки деятельности РДМ в Палестине. Составление проекта, по просьбе императрицы, было поручено митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) . В письме обер-прокурору Св. Синода графу А. П. Толстому от 4 ноября 1857 г. митрополит Филарет предложил проект «о способах к оказанию помощи Иерусалимской Миссии и бедствующим на Востоке христианам», согласно которому предполагалось образование особого, под Высочайшим покровительством, Комитета для помощи Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОРЕССИЙ Георгий [греч. Γεργιος Κορσσιος] (после 1566 или 1570 - после 1659/60), греч. врач и богослов-полемист. К. происходил из аристократической к-польской семьи, перебравшейся на о-в Хиос. Изучал медицину и философию в Падуе, в 1609-1615 гг. работал преподавателем в Пизе, а также какое-то время был практикующим врачом в Ливорно. В это время он безуспешно пробовал с помощью своего, по оценке Г. Подскальски, «дилетантского» памфлета о крепком теле (1612) участвовать в споре о новых идеях Г. Галилея. После возвращения на Хиос (ок. 1620) К. окончательно отошел от медицины и обратился к преподаванию богословия. На запрос о предоставлении ему места учителя в греч. общине Венеции он получил в 1627 г. отрицательный ответ (на это место был взят Митрофан Критопулос ). Из многочисленных, по большей части неизданных, произведений К. этого времени первым вышел из печати «Диалог об исхождении Св. Духа», к-рый К., вероятно, вел с лат. монахом (членом одного из нищенствующих орденов) ( Legrand. Bibl. hell. XVIIe. T. 1. P. 240-243, N 168, существуют лат. переводы). 2-е издание патриарх Иерусалимский Досифей II Нотара со своим делением на главы осуществил спустя долгое время после смерти К. Неск. сохранившихся в рукописях произведений содержат сведения о хронологии жизни К. С 1631 г. К. продолжительное время находился в К-поле, имея целью участие в противостоянии с протестантами, в чем ему помогало знание языков (латинского, итальянского). К. принял вызов на диспут о Filioque и о пресуществлении (см. Преложение Св. Даров , Транссубстанциация ) с посольским проповедником А. Лежером. Жесткая правосл. позиция К. вызывала недовольство протестантствующего патриарха Кирилла I Лукариса , в то время как патриархи Нектарий К-польский и Досифей Иерусалимский держались высокого мнения о К. В результате диспутов с Лежером К. составил пространные трактаты (не опубликованные до сих пор) о предопределении , а также посвященные учению о Евхаристии . После сент. 1638 г. К. по просьбе Кирилла II Контариса сделал набросок окружного послания, направленного против «Исповедания» Кирилла Лукариса. |
| А этот человек занимал пост латинского патриарха в Иерусалиме целых двадцать шесть лет († 1872). Сколько же он мог сделать в пользу раз намеченной и энергически преследуемой цели! И он действительно много, очень много сделал, несмотря на множество неудобств, которые встретил при своем прибытии в Иерусалим, невзирая на множество препятствий, возникавших с разных сторон. Мы видели выше, как ограниченна была задача францискан, этих «стражей св. земли», до 1840 года и даже до прибытия Валерги в Иерусалим и как незначительна была числом членов паства латинского Иерусалимского патриархата в то время. Валерга сразу решил поставить дело иначе и гораздо шире. Как искусный стратег, он, которому папа, при отправлении его в Иерусалим, дал только инструкции, а средств не дал и не обещал, принужден был составить свой план завоевания и возвращения Риму старинного Иерусалимского королевства. Видя, что в самом Иерусалиме весьма сильны противные Риму партии и не имея средств бороться с ними, он решил прежде всего взяться за окрестности Иерусалима и их подчинить власти папы. «Когда Иерусалим будет заключен в тесный круг латинских общин, – говорил Валерга, не скрывая от других своего плана, – когда эти общины, постепенно расширяясь, будут стеснять этот круг, тогда Иерусалим должен будет, в конце концов, сделаться латинским» 28 . Для достижения такой цели однако же, для выполнения такого плана, не говоря уж о денежных средствах, особенно на востоке играющих важную роль, нужны были сотрудники; и так как на францискан, с которыми Валерга уже на первых порах вошел в неприятные отношения 29 , надежды для него было мало, то он кликнул клич по всей римско-католической Европе, вызывая сотрудников себе в деле, которое для каждого римского католика было дорогим и святым делом. На этот клич отозвались многие и дотоле существовавшие и вновь возникшие общества, учреждения и проч., оказав и обещав оказывать ему помощь и деньгами и людьми, – многие миссионеры, ученые, представители власти и другие. До 20-ти монашеских орденов, миссионерских, ученых и иных обществ, множество лиц белого духовенства, благочестивых паломников и т.д. |
|
|
