| Точно ли такое обозначение? Определенна ли дата?.. Между тем Иаков пишет: Ольга „успе месяца июня в 11 день в лето 6477 (969)“ 152 . Это указание нельзя не назвать самым определенным и точным. Мало этого. Иаков говорит, что св. княгиня пожила во св. крещении „лет 15», – каковое обстоятельство дало ученому проф. Голубинскому повод перерешить вопрос не только о времени, но и о месте крещения Ольги 153 . Проф. Соболевский отмечает, что летопись указывает дату смерти св. Владимира; а разве этой даты нет у Иакова, который ясно и определенно говорит, что св. князь „успе с миром месяца июля в 15 день, в лето 6523 (1015)?“ 154 . В чем же здесь преимущество летописи пред мнихом Иаковом?!. А вот на что не излишне было бы обратить внимание проф. Соболевскому, особенно в виду того способа вычисления лет, который он усвояет летописцу, признавая единственно правильным. Иаков указывает не только год, но и день воцарения Владимира – 11 июня 6486 (978 г.); так что, по точному известию этого писателя, св. князь царствовал 37 лет, 1 месяц и 14 дней, а летопись говорит, что он сел в Киев в 980 г., княжил 37 лет и умер 15 июля 1015 года; не очевидная ли неточность, признаваемая даже теми, которые скептически относятся к показаниям Иакова и вполне доверяют летописи 155 . О дне убиения Бориса и Глеба летописец не говорит, а неизвестный автор „ Сказания “ об их страданиях обозначает эту дату вполне точно: Борис убит 24 июля „преже 9 каланд авгаста“, а Глеб 5 сентября, в понедельник 156 . Несколько ниже нам придется еще говорить и о других хронологических данных особенно мниха Иакова, сравнительно с данными летописи. Представляя вышеприведенные примеры, мы имели в виду исключительную цель – указать неточность и шаткость ссылки проф. Соболевского на то, что летопись сообщает „множество фактических подробностей», конечно, сравнительно с „Похвалой Володимеру“, с „Сказанием» и „Чтением» о Борисе и Глебе. Совершенно справедливо, что ни мних Иаков, ни неизвестный автор „Сказания», ни преп. Нестор решительно ничего не говорят ни о приходе печенегов на Русь, ни о смерти царицы Анны, Мальфреди, Изяслава, – им не было никакой причины, ни малейшего повода говорить об этих событиях; но в пределах того, о чем они собственно ведут речь, хронология их и точность показаний, несомненно, стоит выше показаний летописи, – а это очень важно. |
| Так вот в чем дело! Оказывается, что известие Льва диакона о взятии Корсуни неправильно и спутано. Понятно, таким образом, что оно не подтверждает выводов г. Завитневича; а также понятно и то, в чем это известие совпадает с показанием Иакова о (мнимом) втором корсунском походе св. Владимира – в неверной передаче фактов, в спутанности их, во лжи, хотя и не намеренной, чего, к сожалению, доселе, до Соболевского, никто не усмотрел ни у Иакова, ни у Льва диакона. Как древнейший русский писатель не мог отличить глагола „созда“ от „взя“ и, конечно, по своему невежеству, вместо основания Корсуни на Руси, говорить о каком-то завоевании Корсуни, так и Лев диакон мог перемешать события и, по забвению, счесть знамение 989 г. предвестником бедствий, бывших еще в 988 г. (и кажется в начале его). Но какая удивительная случайность! Византийский историк конца X века и русский писатель XI в., совершенно независимый от первого, сделали ошибку, касающуюся одного и того же факта и – что замечательно – совпадающую в хронологическом отношении, как будто она явилась или вследствие взаимного соглашения автора, или вследствие заимствования сведений одним у другого. Но ни того, ни другого допустить невозможно, и остается только удивляться тому, какие бывают согласные и роковые ошибки!.. Но читатель, конечно, видит, что в известиях Льва диакона и мниха Иакова мы имеем дело вовсе не с ошибкой, а с историческим фактом, действительное существование которого санкционировано авторитетом двух древнейших писателей. Проф. Соболевский указывает, что заподозренное им у Льва диакона смешение событий неудивительно, так как указанный автор писал свою историю «конечно, несколько времени спустя после упомянутых им событий». Однако, как велик этот промежуток времени? Лев диакон, скажем словами проф. Васильевского, писал „свою известную всем историю славных для Византии царствований Никифора Фоки и Цимисхия через 15 лет после появления кометы» 975 г. 325 , след. непосредственно после появления огненных столбов 989 г. Притом же вполне естественно, что, задумав составление истории, он, во избежание забывчивости, мог делать своевременные отметки важнейших событий. Затем, Лев диакон, как будто намеренно, отмечает, что взятие Херсонеса тавроскифами по отношению к явлению огненных столбов (7 апреля 989 г.) было событием последующим; ясно, что он поступает так в полной уверенности касательно справедливости передаваемого им. Ведь не перемешал же он явление кометы (989 г.) и предсказанное ею землетрясение, так почему непременно нужно думать, что путаница произошла только в указании на огненные столбы и взятие Корсуни? |
| Итак, число лет жизни св. Владимира после крещения, указанное Иаковом в «похвале», будучи проверено «сказанием о убьении св. мученику Бориса и Глеба» и подтверждено пр. Нестором, должно стоять выше всяких сомнений. Иаков не указывает места крещения св. Владимира, но обозначив время этого события и похода под Корсунь, молчаливо признает это событие происходящим дома на Руси. И нельзя сказать, чтобы и это мнение не находило себе подтверждения. Проф. Голубинский указал 76 отголоски такого предания в Исландской саге об Олаве, который представляется виновником крещения св. Владимира, – крещения, совершенного в самой России 77 . Конечно сага не представляет собою исторического свидетельства и показание её «о том, будто крещение Владимира совершилось в самой России, по словам проф. Малышевского, само по себе не имеет значения» 78 , однако тот же ученый признает, что «сага не лишена значения для уяснения истории обращения Владимира в христианство, и поэтому отнюдь не излишни те сопоставления известий её с нашими домашними известиями о великом событии, какие делались и могут быть еще сделаны» 79 . По вопросу о месте крещения Владимира и может быть сделано одно из таких сопоставлений саги с известием мниха Иакова и окажется, что сага говорит скорее всего в пользу нашего древнейшего писателя. Правда, г. П. Л. за ссылку проф. Голубинского на исландскую сагу резко назвал выводы этого ученого «измышлениями» 80 ; но И. И. Малышевский , не менее г. П. Л. компетентный историк, указал придирчивому и строгому критику «Истории русской церкви», что «измышления» Е. Е. Голубинского – «выводы, опирающиеся на источники и прежде всего – свои русские источники» 81 , первенство между которыми принадлежит Иакову. Не доверяясь ссылке на сагу об Олаве, г. П. Л. упустил из виду и не оценил должным образом предание народа (может быть оно было когда-то и в летописи), что Владимир крестился или в Киеве или в Василеве, или в каком-нибудь другом месте своего княжества, предание, долго жившее и увековеченное автором летописной повести о крещении св. Владимира и Руси. Это предание конечно совершенно не то же, что исландская сага и над причинами возникновения его, как мы замечали выше, стоит подумать. Полагаем, что самый развязный защитник летописной повести не решился бы назвать вышеуказанные различные предания о месте крещения св. Владимира незаслуживающими даже и упоминания. Несомненно то, что они – эти предания – говорят не в пользу летописного сказания, а подтверждают именно слова Иакова, так как крещение равноапостольного князя или в Киеве, или в Василеве, или в каком-нибудь другом месте, близком к столице княжества, неоспоримо и необходимо нужно полагать до похода под Корсунь. |
| После этого мог ли император Василий, до издания апрельской новеллы терпевший одни только неудачи, – мог ли говорить в своем акте иначе, чем говорит, хотя бы в то время на помощь Византии и явилась русская военная сила!» . Впрочем, мы вовсе не намерены утверждать, что непременно ранней весной 988 г. (к апрелю месяцу) русский отряд прибыл в Константинополь, настаивать на этом нет и необходимости. В своих исчислениях мы будем исходить из даты, принятой Васильевским, против которой трудно ожидать и серьезных возражений, что не весной, а летом 988 г. Фока стал грозить Константинополю; в это же, следов., время явились на помощь империи и русские от князя Владимира. Действительно, всего естественнее предполагать, что военный отряд был от правлен из Киева именно весной 988 г., так как это время года гораздо более, нежели зимнее, удобно для переправы войска, особенно войска значительного, каким вероятно и был военный отряд, отправленный Владимиром в Константинополь. Как много понадобилось времени на передвижение войска из Киева в Царьград, сказать не можем, но приблизительно – к лету 988 г. эта помощь могла достигнуть столицы византийской империи. Не стоит ли в какой-нибудь связи с этим фактом известие мниха Иакова о том, что Владимир «на другое лето по крещении к порогом ходи»? Не был ли этот поход, вообще не заслуживший никакого внимания наших историков, отправлением военной помощи в Константинополь, причем возможно такое цредположение, что сам великий князь или находил почему-нибудь нужным проводить свое войско до порогов (припомним, что здесь погиб воинственный Святослав Игоревич, отец Владимира), или же, имея в виду лично отправиться в столицу Византии, по стечению каких-нибудь неблагоприятных обстоятельств, должен был от порогов вернуться обратно в Киев 140 . Можно обратить внимание на то, что Иаков не обозначает ни того, чтобы упомянутый им поход был предпринят, для отражения каких-нибудь неприятелей, ни того, чтобы он был наступательным движением русских на кого-либо. Причина похода Владимира к порогам оставалась для Иакова неясной, может быть, благодаря той отдаленной цели, которую имел этот поход собственно для русской истории, а может быть, и потому, что дипломатические сношения Византии с Киевом, для большинства малоизвестные, скоро изгладились из памяти, осталось лишь воспоминание, что факт существовал, что поход к порогам был. События русской истории, черты из жизни св. Владимира затемнили собою русско-византийские отношения, так что от последних в наших отечественных известиях остался один голый остов... |
| и мнение этого ученого о времени ее появления было бы неверно. Впрочем, может быть, Соболевский не согласен с вышеуказанным взглядом Голубинского и Малышевского на время прославления памяти св. князя, в таком случае ему нужно доказать правильность своего мнения и неосновательность других суждений. Как известно, канонизация святых принадлежит церкви и, представляя собою авторитетный голос ее, которому с благоговением должны внимать истинные церковные чада, не имеет нужды в защите и оправдании со стороны отдельных членов ее. Всякое сомнение касательно правильности канонизации есть недоверие к авторитету церкви, посягательство на принадлежащее ей право. Положим, что в наш скептический век такое отрицательное отношение к авторитету церкви вполне возможно; но возможно ли оно было в XI–XIII вв.?.. Наши предки, несомненно, думали, что святым, канонизованным церковью, нужно молиться, память их нужно чтить; в честь их составляли службы, писали жития, но не апологии. И Иаков, без сомнения, никогда не решился бы выступить апологетом Владимира, признанного уже святым, не осмелился бы, так сказать, брать под свою защиту авторитетный голос церкви. Как „старание оправдать канонизацию и уничтожить сомнение в святости “ святого Владимира, признанного таковым самою церковью, которая, конечно, имеет веские основания для прославления того или другого святого, „Похвала» представляет нечто непонятное, произведение единственное в своем роде. И „Церковные Ведомости», видимо согласные со взглядом проф. Соболевского на время происхождения разбираемого памятника, не решаются повторять тот довод ученого доктора слав. филологии, на основании которого написание „Похвалы» отнесено к концу XII или к началу XIII в., т. е. старание Иакова оправдать канонизацию и уничтожить сомнение в святости св. Владимира, и делают это, без сомнения, потому, что не разделяют ученой аргументации профессора. Они говорят лишь, что „есть некоторые основания отнести этот памятник (т. е. „Похвалу») ко времени прославления св. Владимира, т. е. к концу XII или к началу XIII стол.» 28 , при чем остается умолоченным, по какому поводу и по каким побуждениям написана „Похвала», хотя именно эти-то обстоятельства и были для Соболевского не только главным, но и единственным основанием перенесть мниха Иакова из XI в. в конец XII или даже в XIII в. Таким образом, „Церк. Вед.“, смеем думать, согласны с нами в том, что Иаков при составлении „Похвалы» князю Владимиру не имел в виду оправдания канонизации и защиты святости признанного святым крестителя русской земли. |
| В нашу статью почти целиком вошла критическая заметка проф. Соболевского; шаг за шагом мы следили за аргументацией этого ученого, и читатель может судить о добытых профессором результатах по вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси. Ученый профессор дал нам возможность снова коснуться тех источников по указанному предмету, посильное понимание которых было высказано нами на страницах «Христианского Чтения». Вместе с тем статья проф. Соболевского, а также мнения других лиц, упоминаемых нами выше, помогают определить те возражения, которые высказываются защитниками летописи против несогласного с ними мнения, выяснить критические приемы, при помощи которых ведется объяснение текста древних памятников. Ознакомление с такими возражениями, должно признаться, не повело нас к перемене прежде высказанного мнения, и мы пока остаемся при нем, хотя никогда не решились бы, по одному упорству, отстаивать его, вопреки очевидным доказательствам противного, если бы таковые доказательства были представлены... Остается подвести, так сказать, итоги сказанному, резюмировать его, сделать выводы. Но в существе дела они должны быть теже, какие указаны нами в статье „к вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси“ 330 ; отчасти такие выводы сделаны выше, в самом изложении при разборе мнения проф. Соболевского. Укажем лишь некоторые выводы из предыдущего изложения, применительно к сказанному проф. Соболевским. 1) Из русских источников, имеющих отношение к вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси, ни „Похвала Володимеру“ мниха Иакова, ни „Сказание“ о Борисе и Глебе неизвестного автора, ни „Чтение“ преп. Нестора по своей древности нисколько не уступают летописи. „Похвала“ мн. Иакова по-прежнему остается древнейшим и авторитетнейшим памятником русской литературы. 2) Повесть о крещении Владимира и Руси, помещенная в летописи, в хронологическом отношении не может быть признана удовлетворительною. 3) Хронология „Похвалы“ отличается от хронологии летописи, и попытки соглашения их нельзя назвать удачными и правильными. |
| Однако этому последнему противоречит др. сообщение Иакова, что после Крещения Владимир Святославич «поживе... 28 лет», что приводит к дате Крещения ПВЛ: 1015 (6523) - 27=988/89 (6496). Очевидно, именно вслед. приурочения к 988 г. Крещения Владимира Святославича летописец, сторонник «корсунской» версии, отнес к 988/9 г. и поход на Корсунь. Это противоречие усугубляется уже упоминавшимся убеждением автора ПВЛ, будто продолжительность киевского княжения Владимира Святославича составляла 37 лет, что, с одной стороны, явно представляет собой сумму 10 + 28 (где 10-й год киевского княжения и первый год по Крещении посчитаны, естественно, за один), а с др.- ведет к дате вокняжения Владимира Святославича в Киеве 979/80 г., не совпадающей ни с датой Иакова Мниха (978), ни с летописной (980/81). Вопрос о происхождении этих хронологических несоответствий остается открытым. История после Крещения. Деятельность Владимира Святославича по Крещении отразилась в источниках по 3 главным взаимосвязанным направлениям: христианизация Руси, меры по внутреннему совершенствованию гос. и общественной жизни, внешняя военная и политическая активность. Первые шаги по христианизации Руси (подробнее см. ст. Крещение Руси) были предприняты Владимиром Святославичем немедленно после возвращения в Киев: разрушение языческих святилищ в столице и Крещение киевлян (вероятно, в 990) с помощью греч. священников, как прибывших с Анной, так и приведенных из Корсуни. В ближайшие годы аналогичные массовые Крещения были, надо полагать, предприняты и в др. крупнейших городах Руси, хотя прямые указания на этот счет есть только относительно Новгорода, тогда как известия о миссионерских поездках Владимира Святославича и Киевского митрополита в Ростов и Суздальскую землю в 991-992 гг., в том виде как они изложены в поздней Никоновской летописи (1-я пол. XVI в.), содержат фактические несообразности и домыслы и не заслуживают доверия. Важнейшим шагом стало учреждение в Киеве (не позднее 996) митрополии К-польского Патриархата, которое, очевидно, предусматривалось договором Владимира Святославича и имп. |
| Но допустим, что защитникам летописи удалось с абсолютною несомненностью доказать (хотя это крайне трудно, если только не невозможно), что и по Иакову, как и по летописи, Владимир крестился в 988 г. Велик ли бы был для них результат такого положения? Ведь, по Иакову, св. князь принял крещение не в Корсуни, которую взял на третье лето после принятия христианства, каковое событие, конечно, совершилось где-то на Руси и до корсунского похода. Какая же может быть здесь параллель между „Похвалою» и летописью и какая польза для защитников последней, если бы мы и согласились с ними, что крещение Владимира совершилось в 988 г.? Устранив одно затруднение, защитники летописи наталкиваются на другое, но твердо идя к намеченной цели – оправданию летописной хронологии – напрягают все силы преодолеть все препятствия, находящиеся в „Похвале» Иакова... VII Принятие Владимиром христианства было подготовительной ступенью, первым шагом к крещению земли русской. По летописи, крестившись в Корсуни в 988 г. после взятия этого города, новопросвещенный киевский князь спешит в свою столицу и немедленно приступает к крещению киевлян. По последним исследованиям, основанным главным образом на „Похвале Володимеру “ мниха Иакова, это событие случилось значительно позднее указанного летописью 988 г. Лично принявший христианство в 987 г. „Владимир только на третье лето после этого взял Корсунь и, возвратившись из похода, едва ли мог приступить к крещению земли русской, начиная, конечно, Киевом, раньше 990 г. К такому выводу пришел и г. Завитневич. Проф. Соболевский, конечно, отнесся критически к его мнению, к его доводам. „О времени крещения киевлян, говорит ученый профессор, ни один из трех памятников г. Завитневича не упоминает. Не подлежит сомнению, что крещение киевлян имело место после крещения Владимира, т. е. не раньше 988 г. (да кто же сомневается в этом?); можно думать, согласно с летописью, что Владимир успел воротиться в Киев и крестить жителей своей столицы в тот же год; можно думать, что это случилось в следующем 989 г., но трудно, с достаточным вероятием, считать киевлян крестившимися в 990 г., как делает г. Завитневич» 262 . |
| Читая свой реферат в заседании Исторического Общества Нестора летописца (13 марта 1888 г.) 301 , проф. Соболевский сделал попытку объяснения известия мниха Иакова о том, что Владимир „на другое лето по крещении к порогом ходи», каковое чтение он предполагал возможным заменить другим – „к порохом» и думал видеть в этом названии „поросье»; но подобная попытка объяснения слов „Похвалы» и самому ученому профессору показалась неудачною. Составляя свою рецензию на брошюру г. Завитневича, Соболевский, не отступая от принятого им понимания выражения „взя» (о Корсуни) вместо „созда», совсем не касается выражения: „к порогом ходи». Это-то молчание мы и можем считать за признаки неудовлетворенности своим объяснением. Таково, по крайней мере, наше мнение. А если это действительно так, то одним ученым филологическим изысканием, трудным для принятия, стало меньше! Будем надеяться, что и второе толкование текста Иакова, касающееся указания на время взятия Корсуни, проф. Соболевским будет оставлено, по крайней мере, до той поры, пока не отыщутся списки „Похвалы», оправдывающие такое понимание. Но найдутся ли такие списки? А как скоро проф. Соболевский признает несостоятельность своих объяснений текста „Похвалы», то он, кажется, неизбежно должен будет прийти к тому же выводу относительно времени крещения киевлян, к какому пришел и г. Завитневич. Притом же этот вывод находит себе подтверждение в некоторых известиях иностранных писателей, обзором сведений которым мы и закончим нашу статью. VIII Переходя от отечественных источников, служащих к определению времени крещения земли русской, к источникам не русским, проф. Соболевский оговаривается, что „не будет долго останавливаться на известиях иноземных писателей о Владимире, почерпнутых г. Завитневичем из статей проф. Васильевского “. Какой тонкий намек на не самостоятельность исследования, как будто и в самом деле есть что-нибудь предосудительное в пользовании прекрасными статьями специалиста и знатока византийской истории!.. Проф. Соболевский действительно сам не пользуется исследованиями проф. Васильевского; но поступает ли он в данном случае лучше г. Завитневича, – это будет видно из дальнейшей речи. |
| С., т. к. получили отказ от Ярополка и Олега, следует, очевидно, признать позднейшим тенденциозным антиновгородским вымыслом. Посольство кн. Владимира к Рогволоду Полоцкому с целью сватовства к Рогнеде. Беседа Рогволода с Рогнедой, отказавшейся стать женой Владимира. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5. Л. 42 об.) Посольство кн. Владимира к Рогволоду Полоцкому с целью сватовства к Рогнеде. Беседа Рогволода с Рогнедой, отказавшейся стать женой Владимира. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5. Л. 42 об.) Через нек-рое время после гибели Святослава (весна 972) между его сыновьями разгорелась междоусобная война, в результате к-рой сначала в борьбе с Ярополком погиб Олег, а затем из опасения перед старшим братом бежал «за море» В. С., после чего Новгород оказался в руках киевского князя. Вернувшись с наемным варяжским войском, В. С. отвоевывает Новгород, сватается к Рогнеде, дочери полоцкого кн. Рогволода, получает отказ, захватывает Полоцк, убивает Рогволода и овладевает Рогнедой, идет на Киев, берет его и убивает Ярополка, к-рый сдался на милость победителя. Так излагает дело ПВЛ, хотя не вызывают доверия ни мотивация конфликта (якобы убийство по приказу Олега Святославича видного киевского дружинника Люта Свенельдича, к-рый нарушил границы охотничьих угодий древлянского князя), к-рая при ближайшем текстологическом рассмотрении выдает свое искусственное происхождение, ни хронология междоусобия, как она представлена в ПВЛ: 975/76 г.- убийство Люта, 977/78 г.- гибель кн. Олега и бегство В. С. из Новгорода, 980/81 г.- возвращение В. С., взятие им Полоцка, поход на Киев и вокняжение там. Значительно более вероятной датой начала киевского княжения В. С. (вернее, убиения им кн. Ярополка) является сообщаемая в кратком летописчике Иакова Мниха - 11 июня 978 г., тем более что и в ПВЛ в др. месте говорится о 37 годах правления В. С. в Киеве (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 18; Т. 2. Стб. 13); 980/81 год появился, надо думать, в результате неудачных подсчетов самого летописца. |
|
|
