| Иннокентий (Гизель) (ок. 1600–1683 гг.) — украинский церковный деятель 2-й пол. XVII в. Выходец из прусской кальвинистской семьи. Приехав на Украину, обратил на себя внимание митр. Петра (Могилы). Окончил Киево-Могилянскую коллегию, для продолжения образования отправлен за границу. С 1648 г.— профессор и ректор коллегии, с 1656 г.— архимандрит Киево-Печерской лавры. Его главный труд «Мир с Богом человеку» (1669) был посвящен царю Алексею Михайловичу. В 1690 г. Московский патр. Иоаким признал его книгу зловредной за подчинение автора «внешним учителям», т. е. католикам, в толковании некоторых религиозных вопросов, и она была запрещена. Иннокентия (Гизеля) можно считать характерным представителем киевской иерархии в том смысле, что почти все они были одновременно писателями, полемистами, богословами — крупными культурными деятелями своего времени. Сохранился философский курс Иннокентия (Гизеля) «Сочинение о всей философии» («Opus totius philosophiae»), который он прочел в Киево-Могилянской Академии в 1645–1647 гг. и который является единственным полностью дошедшим до нас и содержащим трактат по натурфилософии лекционным курсом сер. XVII в. Его анализ и русский перевод см.: Стратий Я. М. Проблемы натурфилософии в философской мысли Украины XVII в. К., 1981. Он активно участвовал в публичных диспутах с католиками, его проповедями, по словам свт. Димитрия Ростовского, «немощные яко лекарством подкреплялись». Иннокентий (Гизель) был инициатором и издателем «Синопсиса», одного из самых популярных исторических сочинений XVII в., содержавшего историческое обоснование воссоединения «Малой» России с «Великой» (подробнее см.: Еремин И. П. К истории общественной мысли на Украине второй половины XVII в.//ТОДРЛ. 1954. Т. 10. С. 212–222; Пештич С. Л. «Синопсис» как историческое произведение//Там же. 1958. Т. 15. С. 284–298; Чистякова Е. В. Синопсис//Вопросы истории. 1974. 1. С. 215–219. Игумен Исаия Трофимович Козловский, сподвижник митр. Петра (Могилы), в 1633 г. ездил в Константинополь за патриаршей благословенной грамотой для митрополита; принимал активное участие в заседаниях Собора 1640 г. в Киеве и Яссах, где обсуждался проект православного Катехизиса, поэтому он и считается его главным автором. См. о нем: Ykpa¿hcьki письменники. С. 565–568. |
| Образование, полученное в коллегии (продолженное, в ряде случаев, в католических академиях), с одной стороны давало необходимые навыки и багаж сведений для занятий богословием. С другой − предоставляло возможность реализовать свой творческий потенциал, создавая литературные произведения, свойственные эпохе барокко. Могилянцы с успехом вступили на поприще создания различных авторских богословских трудов катехизических жанров, кои были столь надобны для изъяснения догматов и вероучительных истин Православной церкви. Поэтому, несмотря на внешние потрясения, вторая половина XVII в. для Могилянской богословской школы стала весьма плодотворной. Ключевыми фигурами эпохи выступили киево-печерский архимандрит Иннокентий Гизель и черниговский архиерей Лазарь Баранович. Оба иерарха обладали достаточным авторитетом и политическим талантом для того, чтобы сохранять свое положение в условиях непрекращающихся конфликтов и политических пертурбаций эпохи Руины». При этом и архим. Иннокентий Гизель, и архиеп. Лазарь Баранович были последовательными сторонниками царской власти. Под их покровительством, в Киеве и Чернигове были созданы условия для плодотворной работы выпускников коллегии. Среди них особенно выдавались Иоанникий Галятовский, Варлаам Ясинский, Антоний Радивиловский. Архиеп. Лазарь Баранович при своей кафедре основал второй по значимости после Киева церковно-культурный центр. С 1674 г. в Новгороде-Северском открылась типография, с 1679 г. перенесенная в Чернигов 321 . При типографии архиепископ собрал учёный кружок, самым маститым представителем которого был архим. Иоанникий Галятовский, автор многих гомилетических и полемических трудов. Представители могилянской школы второй половины XVII в. продолжили программу митр. Петра Могилы и его сподвижников по изданию «конфессиональных» православных трудов. Однако для новых поколений был характерен иной масштаб задач: книги новых авторов носили, скорее, более практический характер, больше не создавались такие фундаментальных труды как «Православное исповедание» или «Евхологион». |
| Серьезную попытку в этом отношении сделал воспитанник Петра Могилы , архимандрит Киево-Печерской Лавры Иннокентий Гизель. Назначенный в 1656 году, после ректорства в Киевской академии, архимандритом Лавры, он пробыл в этой должности 27 лет, до самой своей смерти (в 1683 году) и заявил себя энергичною издательскою деятельностью. Как мы уже говорили, при нем в 1661 году напечатан был на славянском языке Печерский Патерик; в 1674 году Иннокентий Гизель издал Синопсис, составление которого многими приписывается самому Гизелю, он же, по словам Варлаама Ясинского в вышеуказанном письме к патриарху Иоакиму, «по вся лета своя промышляше, как бы Богоугодное намерение могилианское совершити и книгу житий святых, достодолжным исправлением сочиненную, изобразити типом». Для этого он «много труждашеся о списании совершенном житий святых и различных на сие списателей употребляше» 105 . «Егда же услыша от их царского величества бояр, воевод Киевских, обретатися в царствующем великом граде Москве таковые книги, великие Минеи-Четьи, в них же пространно и совершенно жития святых суть написана, посылаше тамо из Лавры сея Киево-Печерстии мене же недостойного послушника, с другим иеромонахом Паисием, наместником ныне Киево-Печерским, в лето 7188, с челобитьем к блаженные памяти великому государю, царю и великому князю Федору Алексеевичу... и к самому вашему святейшему и всеблаженнейшему архипастырству при инных делах и нуждах монастырских нарочито, прося на время о книги тыя минеи-четьи, на потребу к исправлению новые в типографию нуждные книги житей святых. Тогда убо ваше святейшество, похваляя и благословляя блаженные памяти отцу нашему архимандриту таковое намерение и о том деле попечение и трудолюбие, изволил бе чрез нас зде прислати первее меншие те книги Минеи-Четьи, скорописные, с печатного тамошнего двора, на вся дванадесять месяцы, которые книги за трудность скорописного питания егда уже древле отданы суть» 106 . Судя по приведенным данным, деятельность Иннокентия Гизеля состояла, главным образом, в собрании материалов для Четиих-Миней. Он заботился о «списании житий святых», употребляя для этого различных списателей, и попытался получить из Москвы великие Макарьевские Четии-Минеи. Последняя попытка была неудачна: патриарх Иоаким с Варлаамом Ясинским выслал Иннокентию не Макарьевские, а, по всей вероятности, Милютинские Четии-Минеи, которые пришлось послать обратно, так как скоропись, какою они написаны, для южнорусских ученых была неудобочитаема. Но и в первом отношении деятельность Иннокентия Гизеля едва ли была богата результатами: собирать и списывать жития святых ему мешали «всегдашние брани и скудость книг». |
| —145— воспользовавшись благоприятным поводом, Печерская лавра решила обратить монастырь в свое полное владение. В 1680 году Гизель отправил Варлаама Ясинского и иеромонаха Иоанна 1399 к московскому правительству с просьбой о подтверждении всех жалованных грамот, полученных лаврой от прежних государей – литовских, польских и московских и от восточных патриархов 1400 . Вместе с тем лавра указывала правительству, что Свенский монастырь «изстари приписан бывал Киево-Печерскому монастырю» 1401 , и потому последний и должен владеть им 1402 . Ходатайство лавры было удовлетворено, и по указу царя Феодора Алексеевича от 10 марта 1681 года Свенский монастырь был передан лавре «для тихого и безмолвного пристанища в нужное военных браней время» 1403 . С того времени он, под именем Новопечерского, стал управляться лаврским наместником. Первым наместником Свенского монастыря и был поставлен иеромонах Иоанн, управлявший обителью целых 14 лет (1681–1695) 1404 . —146— В своей административной деятельности Иоанн, волей или неволей, должен был выступать проводником того киевского направление и влияние, какое в то время Киев и Малороссия оказывали на великорусскую церковную жизнь 1405 . Питомец Киева и его академии, инок Печерской обители и ее наместник в Брянске, Иоанн вводит в Свенском монастыре киевские порядки и противодействует сказывавшемуся здесь до сего времени великорусскому влиянию. Столкновение с ноками-великороссами было неизбежно, и оно обнаружилось в первый же год его управление монастырем. Монахи-великороссы, недовольные новыми порядками, или добровольно, или под давлением настоятеля, ушли из монастыря. Оставшиеся в обители их единомышленники, с келарем Пафнутием во главе, послали 30 июня 1682 г. жалобу московским царям Иоанну и Петру Алексеевичам 1406 . Под челобитной подписалось 18 человек, из них 11 духовных и 7 светских; но она составлена от имени гораздо большого количества лиц, не только насельников обители, но брянских жителей, помещиков и вотчинников. Вместе с ними били челом «и служки того монастыря и служебничишка и работники и всех сел и деревень все крестьянишка и бобылишка». Челобитчики прежде всего жаловались на то, что их Свенский монастырь неправильно передан во владение лавре. По их словам, когда Иннокентий Гизель с братьею в 1681 г. били челом государю, чтобы приписать Свенскую обитель в отчину Киево-Печерскому монастырю, то «положили они в Посольском приказе, вымысля собою, составную правую грамоту великих князей многими задними леты, будто Успенской монастырь изстари приписан бывал Киево-печерскому монастырю; и у той грамоты великих князей ни рук, ни печатей, никакого ни подкрепления, ни свидетельства нет». Протестуя против передачи монастыря |
| Где слыхано посланников побивать? У вас бесстрашные люди, на свою кровь наступив и забыв суд божий, такое преступное и нехристианское дело учинили и злую славу на весь свет пустили. Мы от вас как от верных подданных ожидали розыскания и отлучения преступных людей от правдивых христиан; но ныне с удивлением слышим, что у вас вопреки присяге и уставленным статьям смятение во всем поспольстве начинается, хотите раду чинить без нашего указу, а с какою мыслию – не знаем! Удержитесь от такого злого начинания! Огонь огнем не обычай людям тушить; пламень заливать надобно мирною водою, которую милосердый Бог приумножил, сердечные сосуды и черпала подал в христианские руки наши: почерпая от этих спасительных струй, крововидный пламень военного огня заливать, и зноем оскорбления иссохшие людские сердца прохлаждать, и мирно напоять должно. У вас некоторые легкомысленные люди в злой путь гетману Дорошенку хотят последовать, а надобно было и самого Дорошенка напоминать единою купелью христианства; ей попекитесь о сем богоугодном деле!» О богоугодном деле хотел попечься киево-печерский архимандрит Иннокентий Гизель: по обязанности иерейской Гизель умолял Дорошенка не мыслить о подданстве бусурманам, которые истребление христиан по закону своему во спасение себе вменяют; уговаривал покориться православному государю московскому. Московское правительство, с своей стороны, пеклось также о богоугодном деле: выпустили из плена брата Дорошенкова, Григория, за что гетман Петр в ноябре прислал царю благодарственную грамоту: «Проповедовал милость, хвалил незлобие, исповедовал неизреченное благодеяние, кланялся до лица земли со всяким смирением, обещал всякое радение, обещал не допускать никакого озлобления государевым людям». Киевской воевода Шереметев послал сказать ему, чтобы он доказал благодарность свою на деле, отстал от татар, обратился к христианству и служил обоим великим государям – московскому и польскому. «За милость великого государя я желаю голову свою сложить, – отвечал Дорошенко, – только от татар отстать и под государевою рукою быть вскоре нельзя: будет у меня с королем на сейме договор в силу постановления с гетманом Яном Собеским, который обещал отдать мне Белую Церковь , но она до сих пор мне не отдана, и если Белой Церкви после сейма мне не отдадут, то я буду доступать ее сам». |
| Дело это было начато еще Петром Могилою 185 . В виду уничтожения списков русских житий во времена татарщины и позднее унии, и любителям душеспасительного чтения, и монахам для чтения за трапезой – приходилось обращаться к польским и латинским книгам житий св. отец, часто несогласным с духом православия. Могила выписал с Афона в Киев греческие рукописные жития святых Симеона Метафраста 186 , но не успел докончить своего предприятия 187 . Лазарь написал ywoty s " witych, но возбудил большие насмешки поляков 188 . Иннокентий Гизель серьезно приступил к труду, для чего просил у патриарха Иоакима высылки миней в Москву. Книги были присланы в 1680 г. чрез Варлаама Ясинского, но в скорописном списке Типографской библиотеки и отосланы обратно в виду «трудности скорописного писания» 189 . Успел ли что сделать Гизель, не знаем. Теперь за это дело взялся сам Варлаам с другими духовными лицами, а главным работником назначили Димитрия. Он принялся за работу 6 мая 1684 года 190 . Церковные неустройства между тем продолжались. Гетман, породнившись с известным уже нам Гедеоном Святополк-Четвертинским, хлопотал в Москве об избрании его киевским митрополитом. Все киевское духовенство возненавидело гетмана. Вот почему в феврале 1685 года явившиеся в Межигорский монастырь вызванные московским патриархом Лихуды прошли мимо Киева в Батурин, откуда, получив пропускную (от 6 марта) грамоту от гетмана, и отправились в Москву 191 . Между тем Москва требовала созвания собора для избрания киевского митрополита. Лазарь Баранович разослал приглашения на собор в Киев к 29 июня 192 , но ни сам не явился на собор и никого из своей епархии не прислал. Не явился и епископ Луцкий. На соборе в церкви Софийской большинство были люди светские и сторонники гетмана; мы встречаем между ними войскового есаула Ивана Мазепу и полковника черниговского Дунина-Борковского. Собор вначале отказался от выбора митрополита, считая себя не компетентным 193 , но представители гетмана настояли на своем, и митрополитом был избран Гедеон Четвертинский, благоприятель гетмана 194 . |
| Митр. Петр Могила , с помощью ученых членов братства, занимался исправлением церковных книг. В 1646 г. им был издан «Евхологион» или Большой Требник. В нем собраны были все чины православной Церкви по греческим и славянским требникам, дополненные чинами из католических требников и составленные вновь самим Могилою. Помещены были объяснения литургического, догматического и канонического содержания. Митрополит приготовил исправленное издание полной Библии и перевода житий Смеона Метафраста, но не успел напечатать это (Знаменский). Задуман был им труд: «Жития святых», что осуществил позднее Свят. Димитрий Ростовский . Скончался митрополит Петр Могила 31 декабря 1646 г. Свое состояние он истратил на церковные нужды. Оставил он завещание, в котором с особою любовью говорит о коллегии. Из ближайших сотрудников его особенную известность, после Исаии Трофимовича, получил Сильвестр Коссов († 1657), занявший после него митрополичью кафедру. Последний, кроме «Ектезиса» или Апологии школам, написал книгу: «Дидаскалия, альбо наука о семи сакраментах» (1637 и 1653), в которой несколько отражается латинство. Им издан в сокращенном виде Печерский Патерик», под названием: «Патерикон альбо животы свентых ойцув печарских» (1635). Известен своими трудами Иннокентий Гизель. Родился он в юго-зап. России в семье протестантов из Пруссии. С детства он полюбил православие, бежал в Киев, где принял постриг. Митрополит Петр, оценив его способности, отправил его учиться в заграничных школах, потом назначил учителем и проповедником в Коллегии. С 1648 г. он стал игуменом Братского мон. и ректором Коллегии. Позднее он был архимандритом Киево-Печерской Лавры († 1684). Он содействовал печатанию проповедей архиеп. Лазаря Барановича и Антония Радивиловского. Он редактировал и перепечатал «Печерский Патерик» (1661 и 1678). К сожалению, по свидетельству архиеп. Филарета, при этом сильно испорчен текст древних повествователей. Написана им русская история до царствования царя Феодора Алексеевича, под названием «Синопсис, или краткое собрание от разных летописцев о начале славяно-российского народа и о первоначальных князьях богоспасаемого града Киева». Знаменский пишет: «Не смотря на все свои ошибки, обилие фальшивого риторства и страсть к словопроизводствам, он оставался у нас единственным руководством для школ до времени Ломоносова». Гизель писал «Об истинной вере», или ответ иезуиту Бойме о власти папы. Архиеп. Лазарь Баранович, приветствуя это полемическое сочинение, писал Иннокентию: «надобно смягчить слог, тем более, что самый предмет того требует; пусть себе сердятся на авторов, откуда что занято, – а колкостей непримешивать; самое дело доведет до бессилия; несколько резкий слог может повредить нашим православным в тамошних краях». |
| Могила отдал ему в управление свой собственный монастырь, Пустынно-Николаевский, который получил от короля для усиления средств своего содержания по сану митрополита, и Исаия оставался игуменом этого монастыря до самой своей кончины (15 марта 1651 г.). Ректорствование Исаии в коллегии продолжалось около шести лет (1632–1638) . В последующее время упоминаются как ректоры ее: в 1640 г. Иосиф Кононович Горбацкий, в 1641 г. Игнатий Оксенович Старушич и в 1646 г. Иннокентий Гизель. Кононович и Старушич были вместе и игуменами Киево-братского монастыря. Трофимович и Гизель хотя числились настоятелями иных монастырей, но, вероятно, имели пребывание в самой коллегии, которою управляли, а все профессоры ее и учители состояли иноками братского монастыря и назывались «отцами коллегиатами киевского Богоявленского братства» . Другая школа, основанная Петром Могилою в Виннице, продолжала также существовать, но скоро начала называться не винницкою, а гойскою, потому что перенесена была в местечко Гойсчы Луцкого повета . Владелица местечка Раина Соломерецкая, кастелянша смоленская, основала здесь, при каменной церкви святого архистратига Михаила мужеский монастырь и подчинила его навсегда велебным отцам Киево-братского училищного монастыря, с тем чтобы ими заведена была в новом монастыре школа, по подобию других академий и коллегиумов, для преподавания свободных наук детям шляхты и простого народа. На содержание этого монастыря и школы Соломерецкая подарила (2 генваря 1639 г.) фольварк и село Курозвон с крестьянами, с полями, лесами, реками, озерами, мельницами, пасеками и разными другими угодиями; немедленно передала все это во владение назначенному уже митрополитом Петром Могилою и киевскими отцами коллегиатами игумену и ректору Гойского монастыря и училища Игнатию Оксеновичу Старушичу и определила, чтобы и впредь чрез каждые три года назначался игумен и ректор в Гойский монастырь и училище митрополитом Петром Могилою как их патроном и фундатором и отцами Киево-братского монастыря, а по смерти Могилы — только названными отцами. |
| Наконец Григорий Дорошенко объявил Тяпкину тайную статью: «Под высокодержавною рукою царского величества быть хотим, только бы у нас в городах и местечках воевод, ратных людей и всяких начальников московских не было, вольности наши козацкие и права были бы не нарушены и гетманом бы на обеих сторон Днепра быть Петру Дорошенку, поборов и всяких податей с мещан и со всяких тяглых людей никаких не брать; а гетману Брюховецкому по милости великого государя можно прожить и без гетманства, потому что пожалован самою высокою честью и многими милостями». Враг Брюховецкого, епископ Мефодий, находился в Москве в 1666 и начале 1667 года по Никоновому делу. Поведение Мефодия в Киеве по вопросу о митрополите и ожесточенная вражда его к гетману, столь противная спокойствию Малороссии и государственным в ней интересам, не могли не ослабить того расположения, каким прежде пользовался епископ в Москве. Хотя опыт и должен был научить здесь не верить всем доносам, приходившим из Малороссии, однако постоянные и сильные обвинения боярина и гетмана также не могли остаться без действия. Мефодий увидал перемену, чести ему прежней не было, попросил он однажды соболей – соболей не дали и при отпуске в Малороссию строго наказали: не продолжать смуты, помириться с гетманом. В сильном раздражении выехал преосвященный из Москвы, направляя путь в Гадяч, столицу гетманскую. Здесь уже знали о выезде Мефодия из Москвы; страшно стало боярину и гетману; и вот станица знатных козаков помчалась из Гадяча в Смелую, маетность Киево-Печерского монастыря, где жил в это время сам отец архимандрит Иннокентий Гизель: козаки везли приглашение архимандриту приехать в Гадяч, боярину и гетману очень нужно с ним видеться. Гизель испугался, жил он с гетманом в больших неладах; но делать нечего, не поедет, так козаки неволею повезут, поехал. «За что это вы на меня сердитесь и в Печерской святой великой лавре за меня Бога не молите?» – встретил Брюховецкий Гизеля. «Зла тебе мы никакого не хотим, – отвечал тот, – а неласку твою видим: многократно мы писали к тебе с великим прошением слезным, что козаки лавру нашу Печерскую разоряют, в маетностях подданных бьют, коней и волов и всякий товар и хлеб грабят, меня и братью мою, иноков, людей честных бесчестят, бьют; ты учинил немилосердие, писание и слезное наше прошение презрел, и за такую к святой обители неласку твою мы за тебя Бога не молили». «Правда, – сказал Брюховецкий, – козаки наделали много зла святой обители; я им верил, а теперь верить не стану. Слышу, что едет из столицы епископ Мефодий; до сих пор было у нас тихо, а как приедет, то не будет ли нам лиха? Поговори-ка ему, отец архимандрит, чтобы он со мною помирился, зло укротил и жил в совете, чтобы во всем Малороссийском краю люди жили в покое и великому государю нашему чистыми сердцами работали». |
| Например, в ноябре киевские воеводы писали ему: «Печерский архимандрит Иннокентий Гизель тебе, великому государю, служит верно и гетману и полковникам говорит, не боясь от них ничего». В следующем году еще яснее обнаружилось, что на сторону Выговского перешли высшие лица собственно коронного духовенства, а не малороссийского, за исключением одного черниговского архимандрита Мещеринова, родственника Выговскому. Нежинский протопоп Максим Филимонов, отличавшийся особою преданностию московскому правительству, в письме своем от 25 мая 1659 г. к боярину князю Алексею Никитичу Трубецкому, командовавшему московскими войсками в Малороссии, между прочим, извещал его: «Митрополит Киевский и все владыки и архимандриты, как Тукальский, Василевич, игумен (слуцкий), и протопопы некоторые до Варшавы к королю на сейм поехали, на нечестивое сборище. Только отец Гизель, игумен межигорский отец Варнава и отец Клементий Старушич, игумен выдубицкий, непоколебимо стоят, а отец Баранович (епископ Черниговский) також в Печерском монастыре немощен. Уже отцу митрополиту король обещал дать архимандрию печерскую. Там же и Мещерин у короля» . Но едва прошел год со времени заключения Гадяцкого договора, как затея Выговского окончилась: казаки бросили его, собрались вокруг молодого Юрия Хмельницкого и объявили (в начале сентября 1659 г.), что желают служить московскому государю. И Гадяцкий договор, внесенный поляками в сеймовую конституцию и утвержденный клятвою самого короля, потерял все свое значение. С 5 сентября боярин князь Алексей Никитич Трубецкой двинулся из Путивля с московскими войсками в черкасские города. Везде его встречали с торжеством, везде давали присягу на подданство московскому царю. К 27 сентября Трубецкой был уже в Переяславе, и туда явились к нему в первых числах октября от Юрия Хмельницкого и от всего войска запорожского прилуцкий полковник Петр Дорошенко и сотники из всех полков и представили четырнадцать статей, на которых они желали быть принятыми в подданство государем. В одной из этих статей говорилось, чтобы митрополиту Киевскому с епископами и со всем духовенством оставаться по-прежнему под властию и послушанием только Цареградского патриарха. |
|
|
