| Все сестры с благоговением относились к великому старцу Василиску, все любили кроткого, смиренного, всем доступного, благоугодного, исполненного любви истинного угодника Божьего, и в священном безмолвии со слезами окружали смертный одр его и беспрестанно читали Псалтырь. По старцу беспрерывно служили панихиды, и все, бывшие при погребении, плакали о том, что лишились чудного старца. Хотя отец Зосима сокрушался, что не был при кончине отца своего, но утешался духом, зная, что недалек был от его сердца, ибо и крестьянин рассказал ему, как часто в болезни своей и на смертном одре вспоминал старец Василиск своего друга. Дня за два до смерти он не мог уже сам ходить и просил этого крестьянина подвести его к лавке, на которой всегда спал отец Зосима, когда жил с ним, и лег на оной, говоря: «Хоть полежу на месте сердечного друга моего». В болезни своей он часто приподнимался и, становясь на колени, воздевал руки к небу и говорил что-то тихо и невнятно. Вид его был весел и покоен, и в это время сердце его, исполненное именем Иисуса Христа, так сильно билось, что даже вся грудь его поднималась и колебалась. Крестьянин, не понимая этого, только дивился и смотрел на него. И о том еще более сожалел отец Зосима, что лишился утешения слышать из уст друга своего о предсмертных благодатных действиях, которыми исполнено было в последние минуты его чистое сердце, ибо сказано: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят! Впрочем, с утешением слушал рассказы крестьянина, который говорил еще, что когда благочестивая душа старца расставалась с телом, то он был точно в таком же положении, то есть весь в молитвенном действии, но только лежал, а не стоял, и не мог уже сам креститься, но делал знаки крестьянину, чтобы тот помогал ему поднимать руку и изображать крестное знамение, и таким образом крестясь отошел ко Господу; рука его опустилась, но пальцы остались сложенными и портрет его написан так, что три первые пальца сложены, а два меньшие пригнуты, как бы для показания истинного православия своего и единодушного друга его в обличение клеветавших против них. |
| Но сколь трогательны были провожание и разлука, столь радостна была встреча с отцом Адрианом и бывшей с ним братией, а более всех отец Зосима, не возмущаемый уже скорбью других, вполне ощущал тогда радость сердца, что получил желаемое, обрел искомое, которое возлюбила душа его. Он чувствовал милость Божию и не знал, как возблагодарить Бога за то, что Он даровал ему такого богоугодного отца. В свою очередь и отец Василиск воздавал ему равной же любовью, ибо поистине открыл ему чувства свои, что если бы не для него, то ни за что бы не оставил своего пустынного безмолвия и духовных братий. «И отец Адриан, – говорил Василиск, – убедился бы их слезами и моим справедливым прошением, потому что не было благословной вины оставить мне мое мирное уединение; только одна горячая любовь твоя ко мне, о друг мой Зосима, преодолела все препятствия и, привлекая к тебе мое сердце, увлекла за тобою и самого меня. Открою тебе теперь всю душу мою, – продолжал Василиск, – всегда просил я Господа, чтобы послал мне друга духовного, искреннего, сердечного, единодушного, ибо и в безмолвии трудно жить одному! Сказано: брат от брата помогаем яко град тверд! И горе единому! И так я просил Бога, а сам не решался никого принимать, ожидая, пока Сам Господь, ведая судьбами, явит мне такового, и вот с первого моего с тобою свидания, хотя ты был еще тогда совсем юн летами и в светском одеянии, но душа моя прилепилась к тебе столь сильной любовью, что как будто известился я, что в тебе дает мне Господь просимого мною. Не полагаясь, однако же, на свои чувства, я ожидая, что Господь устроит нас. Но когда увидел я, как жертвовал ты собою для меня, недостойного, и приметив в тебе постоянное и усердное желание жизни пустынной и подвижнической, я, все еще неуверенный в своем сердце, сделал последнее испытание, отправив тебя на Коневец. Наконец и твое безропотное послушание, и не ослабевшая в трехлетней разлуке истинная ко мне, грешному, любовь, и воля отца духовного – все это теперь вполне уверило меня в том, что Господь соединит нас вечной святой любовью. Видя же исполнение Божиего назначения и взаимной святой любви нашей, мог ли я воспротивиться сему? Благословен Бог , благоволивый тако!» С этой минуты (пишет о себе отец Зосима) я положил твердое намерение в сердце моем, чтобы с помощью Божией до конца жизни моей или до смерти старца не разлучаться с ним и быть в совершенном к нему повиновении, чтобы без его воли и без благословения никогда ничего не делать и не скрывать от него даже самого малого помысла, – одним словом, предать ему всю душу мою Бога ради. Не медля долго в Брянской и Смоленской сторонах, отец Адриан со спутниками своими благополучно прибыл на Коневец. Все отцы и братия были рады и благодарили Бога, что послал такой великий дар их обители, драгоценный Маргарит пустынный. Отшельничество на острове Коневском |
| Вот как полезны все искушения, попускаемые от Бога: ибо это искушение не только научило отца Зосиму подкреплять, утешать и врачевать души, обуреваемые хульными помыслами, но и, обогатив его догматическими и богословскими познаниями, сделало непоколебимым против всяких ересей, расколов и вольнодумства. Прожив вдвоем довольное время тихо, спокойно, безмолвно и утешительно, они, по убедительной просьбе, приняли к себе одного старика-мещанина, который ежедневно до бесчувствия пьянствовал, но обещал, живя при них, никогда даже не прикасаться к вину. Видя его твердое желание исправиться и спастись и размышляя, что если ему отказать, то он умрет от пьянства, они, чтобы Господь не взыскал с них за его душу, согласились принять его, с тем, однако ж, условием, чтобы он не препятствовал их безмолвию и построил бы себе особую келью неподалеку от них. И Господь Бог, за молитвы старцев, так укрепил его, что он во все время жизни своей близ отцов до своей кончины никогда не вкусил вина. Потом вскоре они приняли и другого старика – купца, которому совестились отказать, зная его богоугодную жизнь еще в миру. И этот, построив себе келью близ старцев, еще более преуспел в подвижнической и добродетельной жизни, подражая им в воздержании, ибо, говея и готовясь к принятию Святых Тайн, он иногда по три, а то и по пяти дней не принимал ни пищи, ни пития, был смирен, послушлив и благонравен. И старцы утешались обоими сподвижниками своими, но огорчались только тем, что безмолвие их стало гораздо чаще нарушаться посещениями родных и знакомых этих старичков. Отец Зосима, не насытившийся еще пустынным безмолвием и горя духом к глубочайшему уединению, открыл свое желание отцу и другу своему, а тот, известясь в душе своей, что такое желание искренно и чисто и вытекает из одной горячей любви к Богу и к совершенному безмолвию, которого отец Зосима еще не вкусил так, как отец Василиск в Брянских лесах, с утешением духа и с молитвою благословил его. И отец Зосима в пяти верстах от своего старца, в диком месте, со всех сторон окруженном лесами и болотами, в густой чаще высокого тростника выстроил себе маленькую келью и поселился в ней. |
| Чувствует ли душа твоя, что в нашей обители ты надеешься обрести спасение, и расположилось ли сердце твое к чистосердечному откровению своих помыслов и преданности ко мне или к кому из наших старцев?” И когда брат этот, припав к ногам настоятеля, признался, что не имеет таких чувств, тогда отец Федор сказал ему: “Хотя ты полезен обители и очень нужен нам (ибо брат этот был искусным кузнецом) , но, видно, не благоволит Бог тебе здесь остаться. Иди, сыщи обитель и старца по совести и от всей души служи там Господу” – и отпустил его с миром. Это мудрое и духовное рассуждение великого Феодора, – продолжал отец Зосима, – напечатлел я в памяти и в душе моей». Прошедших же годовой или трехгодовой искус и объявивших твердое намерение, желание и обещание на всю жизнь остаться в преданности и в послушании отцу и в неразлучном пребывании с братством и взятых в число общежития отец Зосима убеждал никогда не изменять своим обетам и не отлучаться из обители. Для поощрения сестер, трудящихся в послушании, рассказывал старец следующее: «Видел я, – говорил он, – в одной обители старца-эконома, у которого, к удивлению моему, заметил на лаптях выросший садик свежей зелени, и после узнал, что старец этот, неутомимо трудящийся в своем послушании, возя рожь на мельницу и привозя муку, часто и до полуночи пребывал в трудах, так что, изнемогши, ложился не разуваясь недели по две, отчего от сыпавшихся ему в лапти зерен и выросла травка, на которую смотрел он с утешением, как на пример неутомимой деятельности в послушании». Во время своих наставлений и бесед с сестрами отец Зосима приводил иногда примеры, которых был самовидцем. «Я застал еще в Коневской обители, – говорил он, – одного старца, который вступил в обитель безграмотным и усердно молил Царицу Небесную, чтобы Она помогла ему выучиться, обещая каждый день во всю свою жизнь читать Ей келейно акафист. И Матерь Божия утешила старца, исполнив его желание. Тогда он с великим усердием, неопустительно исполнял свое обещание, и при этом ежедневно молил Матерь Божию такими словами: “Владычице Богородице! Ты удостоила меня прославлять Тебя акафистным молитвословием, утешь меня, грешного, удостой умереть в день Твоего преставления”. |
| По его удалении вся братия приступила к отцу Зосиме, прося его со слезами и с усердием несказанным, чтобы он согласился заступить место отца Адриана и принять священство и начальство над ними, и уже хотели послать некоторых братий к митрополиту просить, чтобы он назначил к ним начальником Зосиму. Много стоило трудов, слез и прошений отцам Василиску и Зосиме, чтобы освободиться от этого избрания. И когда братия, уважив их безмолвие, со скорбью и с сожалением не принуждали их более, но только просили пока не покидать их, то они остались на некоторое время на Коневце. Между тем начальником Коневской обители избран и поставлен был Варфоломей. Бог Один знает, с какими мыслями новый настоятель захотел показать свою власть над Зосимою и, не объявив вины ни самому Зосиме, ни братии, поставил его среди всего братства на колени. Смиренный инок без всякого прекословия исполнил повеление. Видно, Варфоломей думал, что Зосима не покорится ему, и хотел показать братии, какого гордого пустынника они желали иметь начальником. Но вместо этого не только был пристыжен смирением отца Зосимы, но и вся братия возроптала на нового начальника, который безвинно напал на смиренного отца, так что Варфоломей, видя, как братия еще более прилеплялись к Зосиме, а на него негодовали и роптали, сам стал жалеть о дерзком своем поступке и просил прощения у отца Зосимы и у всей братии. Истинный раб Христов Зосима не только простил его, но еще старался преклонить к нему все братство. Для доказательства искреннего и совершенного примирения с настоятелем и незлобивого и истинно доброго к нему расположения, а также из благодарности к братии за увольнение от настоятельства и за их великую любовь отцы Василиск и Зосима отложили на неопределенное время свое стремление в пустынное уединение. Но и настоятель отец Варфоломей от всей души старался загладить свой поступок, оказывая старцам всевозможное внимание и не только усердное к ним расположение, но даже уважение, что ясно можно видеть из письма отца Зосимы к пустыннику старцу Досифею, жившему в Брянском лесу, на даче некоего помещика, которое и прилагаем здесь: |
| Взбранная Воевода, Пресвятая Владычица, всесильная Вратарница! Ты, благоволившая поселиться в храме, устроенном на стене и на вратах обители, храни, ограждай и милуй обитель, Тебе врученную, и спасай живущих в ней, молитвами раба твоего Зосимы и всех святых. Аминь. 2 В скором времени эти злодеи были пойманы и сами удивлялись и говорили: «Много грабежей и разбоев мы творили, но все сходило с рук, а как только обидели пустынных монахов, тотчас и попались; видно, Бог любит монахов, что так скоро за них наказывает». 3 О благодатных действиях этой молитвы в старце Василиске есть рукопись отца Зосимы, ибо Василиск не только все чистосердечно открывал и вверял своему духовному другу, но и сам рассматривал и поправлял эту рукопись и согласился из любви к ближним после смерти своей не скрыть ее для пользы многих, а пока жив был, сообщал все о себе только одному Зосиме, с завещанием хранить тайну до его кончины, что тот и исполнил свято. По смерти же страрца Зосима составил две книги. Одну–житие Василиска, напечатанную в 1849 году, и другую–о бывших со страрцем Василиском благодатных действиях молитвы сердечной. 4 Вышеупомянутый отец Сильвестр, также с благословения отца Адриана, в скором времени присоединился к Василиску и Зосиме, построив себе келию немного подалее от их келий. 5 Жизнь его описана в книге «Записки о жизни и подвигах Петра Алексеевича Мичурина, монаха Василиска и юродивого Ионы» (г-е издание Козельской Введенской пустыни. Москва, 1849 г -)- 9 Однажды царевна Фамарь была опасно больна. В это время отец Зосима, не зная об этом, приехал в Москву по делам своей обители. Царевич, брат ее, встретил его в городе и сказал: «Ах, отец Зосима, как мы нетерпеливо ждем вас! Царевна больна и желает видеть вас, посетите ее». Старец был весьма расположен ко всему их благочестивому и благодетельному дому и пошел с царевичем к болящей. Тут нашел он и другого ее брата-царевича, а царевну в сильном жару, без памяти. Оба царевича приступили к старцу и умоляли его, чтобы он возложил руки на болящую и помолился. Старец, по своему чудному смирению, даже испугался такой просьбы и, ссылаясь на свои недостоинства, хотел в ту же минуту удалиться. Но царевичи сами подвели его к болящей и сами с благоговением возложили его руки на главу ее. Старец заплакал, говоря: «Что вы делаете? Я недостойнейший грешник». Но как только руки его коснулись головы царевны, она в ту же минуту пришла в память, узнала старца, обрадовалась и просила его помолиться. Но он поспешил удалиться от них и возвратился в свою обитель. Позже сестры узнали от самой царевны, что с той минуты ей стало легче и она вскоре выздоровела. |
| Прожив всю зиму в уединении и заметив, что реки начали разливаться, отцы-отшельники решили дойти до какого-нибудь селения. Из-за недостатка съестных припасов они не могли оставаться в лесу до лета, а за летние месяцы им предстояло выбрать постоянное место для своей пустыни. Пройдя расстояние в семь дней пути, отцы заблудились, у них осталось совсем немного муки и сухарей, и то благодаря тому, что на четвертый день они начали экономить и есть только по вечерам. Видя старца изнемогающего и жалея его, о. Зосима плакал. Но Василиск уговаривал брата: «Не может быть, чтобы Господь Бог нас здесь гладу предал, разве чем другим накажет за наши грехи. Ибо если неблагодарный народ израильский в пустыне Он питал, то нас ли теперь двоих не пропитает?» Сам Зосима уже прощался с жизнью, на него находило великое отчаяние и страх, что после смерти он будет осужден Богом за то, что не послужил ко спасению ближних. Духовное состояние пустынников открывает нам следующее событие: совсем изнемогшие, они оставили последний скарб поддеревом, взяв с собой только маленькое Евангелие и книгу преподобного Исаака Сирина . «Последнее свидетельствует, как дорога была внутренняя жизнь для этих почти умирающих рабов Божиих: с книгой Исаака Сирина они не могли расстаться» 94 . Невозможно не рассказать о чудесной помощи свыше, оказанной старцам. «Как-то подошли они к речке, которая уже была в полных берегах, а в прошедшую ночь замерзла. Старец, будучи легче, перешел ее на лыжах благополучно. Вслед его пошел и Зосима, но под противоположным берегом вдруг погрузился в реку по самую грудь. Лыжи его в реке во льду и в снеге увязли, и никак невозможно было выпутать ноги из путцев или нагнуться отвязать – вода и лед не пускали. Тогда воззвали они с отчаянием: «Пресвятая Богородице, помози», – отец Василиск подал руку, и Зосима легко и скоро выскочил на берег. Только Господь Бог , ради Владычицы нашей Пресвятыя Богородицы, мог даровать отцу Зосиме жизнь и явить, сколь облагодатствован отец Василиск. Ибо какую бы он мог подать помощь своею рукою увязшему по грудь во льду и снегу? Лыжи засели так, что после едва крюком их вытащили, а одна лыжина так пополам переломилась» 95 . |
| Господь всегда волю боящихся Его творит и молитву их слышит. А эта молитва , столь смиренная, без сомнения, обрадовала Господа Иисуса и удивила небожителей, что удостоенный предвкушения небесных радостей просил не только увидеть, но познать собственным опытом, то есть вкусить адских мучений. Да, дивное смирение было главной чертой всей его жизни и преимущественным свойством души его. «Недолго спустя после таковой молитвы, в один день (говорит сам о себе отец Зосима) вдруг я почувствовал неизъяснимое страдание во всем существе моем, в душевном, телесном и духовном: этого ужасного страдания невозможно выразить никакими словами: душа известилась, что это адское мучение грешников. Я не видал ничего и не слыхал, но только все во мне страдало и томилось непостижимо: душа, сердце, все тело, каждый, кажется, волос на голове страдал. Томление духа, мрак, тоска... положение ужаснейшее – такое, что если бы оно продлилось еще несколько минут, то или душа вышла бы из тела, или пришел бы я в неистовство ума. Все сказанное мною слабо в сравнении с тем страданием: оно ужасно и неизъяснимо! И я в трепете упал на молитву пред Господом, но произнести ничего не мог, как только с крепким воплем воззвал: Господи помилуй! – И Он помиловал, и вдруг все миновалось, и слезы умиления и благодарения сами собой полились обильно». Во всю жизнь свою отец Зосима с глубоким смирением и сердечным умилением часто вспоминал эти страшные минуты, хотя после них все остальное время пустынного безмолвия провел в радостях духовных, в покое и тишине души и в Божественных утешениях. Наконец пришло время воли Божией поставить светильник этот на свещнике, да светит многим, ежели не всему миру. Начало общежития сестер Отец Зосима и отец Василиск прожили в пустыне почти неисходно 24 года, по прошествии которых однажды, в бытность отца Зосимы в городе Кузнецке, познакомилась с ним некая вдова, лишившаяся в то время и мужа, и двух малолетних сыновей, и, оставшись одна, безотрадная, прибегла со слезами к сострадательному старцу, прося у него наставлений и утешения. |
| До недавнего времени «Поучение о послушании» 205 полностью не издавалось. И только новая книга творений преподобного Зосимы (Верховского) , изданная в 2006 году Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой, включает в себя это аскетическое наставление монашествующим. Первый анализ старческого опыта и изречений схимонаха Зосимы провел А. Ю. Андрианов в своей работе «Скитская и монастырская жизнь первой трети XIX века в трудах отца Зосимы (Верховского) » 206 . Автор исследования остановился на трех аспектах проявления его личности, формировавшейся под влиянием православной культуры: отношение к собственной жизни, к труду и к людям. Отмечается, что «у такой личности имеется цель, сформулированная как спасение души. Соответственно сразу отпадает вопрос о смысле жизни, о поисках, ввиду его отсутствия, многими нашими современниками способов заполнения «экзистенционального вакуума» и связанных с этим неврозов и самоубийств». Второй аспект высвечивается «в случае со схимонахом Зосимой как поразительный духовный путь, пройденный им самим, и труд строительства двух монастырей». В-третьих, «отец Зосима явился достойным учеником старца Василиска, которого никогда не видели во гневе; а если надобно было где негодование показать или гнев явить, то он показывал без внутреннего возмущения». В заключение приведем несколько выдержек из «Поучения о послушании», написанном о. Зосимой в годы сибирского отшельничества. Они живо передают образ мышления старца, его опытное видение трудностей монашеской жизни и то, как он умел врачевать души, врученные ему Господом. Отметим, что «Поучение» старца Зосимы во всех вопросах неукоснительно следует учению святых отцов. «Который отец приемлет к себе в сожитие учеников, но не с таковым наблюдением, как поступали святые отцы с первоначальными, то отнюдь не узрится истинного монашества, но произойдут токмо между аввою и учениками ломка, споры и всякое несогласие. Но дабы избежать таковой беды и напасти, то не должен отец принимать брата в свое управление, пока брат не окажет веру свою ко отцу и усердие многими молениями и слезами. |
| Отец Зосима научился переплетать книги и писать уставным письмом, также хорошо резал деревянные чашки, ложки, а отец Василиск делал глиняную посуду, горшки и прочее, еще плели они корзины, лапти, мастерили лукошки и бурачки из березовой коры. В собирании же ягод и грибов томили себя до усталости, и все: и рукоделие свое, и плоды – в субботу приносили в обитель. Отец Зосима имел большую склонность читать святые книги. В Петербурге он выучился искусно и красиво переплетать их, чтобы и посторонние охотно отдавали ему свои книги, причем вместо всякой платы ставил одно условие: чтобы не требовали срочной работы, потому что он обыкновенно прежде сам прочитывал книгу и выписывал из нее, что ему нравилось, а потом уже переплетал и возвращал тому, от кого ее получал. Светских же книг не брал переплетать. А так как он имел хорошую память и природную чувствительность и горячность в сердце, то при чтении книг великих, мудрых и богоносных учителей семя слова Божия приносило в нем обильные плоды духовных познаний и добрых дел. Отец же Василиск, не весьма искусный в чтении, предавался более сердечной молитве и в простоте смиренного духа просвещал ум свой благодатью Божией. Такое устроение души менее опасно и более свободно от искушений, а большие познания – о, сколь должны быть ограждены оплотом смиренномудрия, который, однако же, зачастую созидается от испытания искушений, ибо муж, не испытанный искушениями, не искусен, говорит Писание. И так, видно, надобно было отцу Зосиме испытать еще одно искушение, чтобы соделаться сосудом, благопотребным своему Владыке. До сих пор бес тщеславия не приближался явно к кроткому и смиренному его сердцу. Но, вероятно, нужно было Зосиме побороться и с этим адским голиафом и ниспровергнуть его помощью Божией. Опять льстец, прикрываясь личиною правды, влагает ему помыслы, а он, соглашаясь с ними, говорит отцу Василиску: «Зачем мы так много занимаемся рукоделием, а также собиранием ягод? Ежели Бог дал нам жизнь отшельническую, то мы и должны заниматься молением, чтением и богомыслием. |
|
|
