| Он был очень щедр для всякого, с кем имел дело, но в то же время не стеснялся ни перед какими средствами и путями для приобретения себе богатств, которые так же легко растрачивал, как бесцеремонно собирал: одних обобрать, других наделить – то была черта его, общая более или менее польским панам. Он был чрезвычайно набожен, благодетельствовал церквям, покровительствовал духовенству, раздавал милостыню; большая часть первоклассных церквей в Киеве и в других местах Малороссии принуждена до сих пор поминать, в числе рачительных благодетелей, Мазепу, хотя и не смея произнести его заклейменного анафемой имени. Едва ли можно согласиться с теми, которые впоследствии толковали, будто Мазепа делал это для того, чтоб укрыть свое расположение к католичеству; в его православности нет повода сомневаться: но его религиозность, ограничиваясь наружными подвигами благочестия, носила на себе характер той же внутренней лжи, которая заметна во всех поступках Мазепы: с такими чертами он является и в своей трагикомедии с Фальбовским, и в отношениях к Самойловичу, и в деле с Палием, и в деле с Кочубеем и его дочерью, и в угодливости Голицыну, и в отношениях к Петру, и в своих приемах, предшествовавших его измене. Мазепа часто казался болезненным, часто советовался с врачами, часто лежал в постели по нескольку дней, весь обложенный пластырями, тяжело стонал и охал; даже говорил, что приказывает делать себе гроб, и другие, глядя на него, были в то время уверены, что не сегодня-завтра гетман скончается, когда на самом деле гетман был здоров. Перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева. Его переход на шведскую сторону, по всем соображениям, едва ли можно признать следствием давнего умысла или, как иные объясняли – личной привязанности к Польше и тайному намерению подвести народ малорусский под польскую власть. |
| Как особый символ всего спектакля - жуткая эта клеть, - звериная клетка! - куда заключают Емельяна Пугачева … Зловещую эту клетку деловито собирают сами казаки - из четырех решетчатых модулей, - весь спектакль стоящих по обоим краям сцены, придавая особую остроту всему происходящему - этой неизбежностью расправы с народным бунтом... Трагическая последняя сцена спектакля. Пугачев, заключённый, как дикий зверь, в клетку, - перед казнью покаянно молится... Медленно меркнет свет. Видно лишь бледное лицо бывшего атамана, полное покаяния… 31 марта 2019 «Тарас Бульба» на сцене «Странника» Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу! Николай Гоголь Странное место - театр «Странник»! Да, место, действительно, странное - куда съезжаются самые разные странники и странницы - недалеко от торжественных Московских Ворот, по соседству с гигантским грандмакетом «Россия». Театр «Странник» уютно разместился на просторной территории старинного завода АТИ, рядом с храмом «Неупиваемая чаша», - где служит известный священник отец Иоанн Миронов, к которому приезжают за духовным советом со всей России… Театр «Странник» - место совсем нескучное! Пока идёшь к театру в лучах вечернего солнца - кажется, попадаешь на миг в сказку... Вокруг словно декорации средневекового сказочного города с удивительной волшебной площадью: кирпичные старинные домики, ратуша, высокая башня с часами, шпили, ворота... И в одном из таких чудесных кирпичных домиков укрылся театр - ждущий своего зрителя! Более двух столетий – с 16-го по 17-й век - длилась самоотверженная борьба украинс кого народа за свою национальную свободу! Запорожское казачество на Среднем и Южном Приднестровье крепко охраняло границы, наводя страх на турок и шляхту. Борьба эта развернулась широко – батальной эпопеей, прописанной размашисто и щедро – с истинно русским размахом. 1596 год – в Люблине решен вопрос присоединения Украины к Польше. Борьба обостряется. Центр ее – Запорожская Сечь… Крупнейшие восстания с яркими лидерами во главе - чьи имена слились в произведении Гоголя в одно, ставшее легендарным, – Тарас Бульба! Еще Виссарион Григорьевич Белинский явственно ощутил в «Тарасе Бульбе» великий образец народного эпоса. |
| – Чудак! Что, он со всеми такой? – спрашивал он Бестужева. – Да, такой скрытный, что никакого толку не добьешься. А брат его, Андрей Иваныч, тот еще хуже: страдает меланхолией, что ли? Сидит, запершись, у себя в комнате и никуда ни ногой; только в поле цветы собирает да бабочек ловит… Горбачевский, отложив переговоры с Южным Обществом до осенних лагерей, собирался в Новоград-Волынск, где стояла 8-я артиллерийская бригада, в которой он служил вместе с Борисовым. Борисов должен был ехать с ним, но все не мог собраться. Бестужев подозревал, что ему не на что выехать. Однажды Голицын увидел на перекрестке двух дорог старого слепца-лирника; он играл на бандуре и пел о Богдане Хмельницком, о Запорожской Сечи, о древней казацкой вольности. Голицын почти не понимал слов, но благоговейное внимание слушателей, все простых казаков и казачек, вдохновенное лицо старика с высоко поднятыми бровями над слепыми, впалыми глазницами и дрожащий голос его, и тихое рокотание бандурных струн, и заунывные, хватающие за душу звуки песни говорили больше слов. «Теперь бурьяном заросла Сечь, и вольные степи прокляты Богом: травы сохнут, воды входят в землю, и не стало древней вольности. Было, да поплыло, — Его не вертати!» – заключил певец. Кто-то всхлипнул; кто-то вытер слезы рукавом свитки; старый, седоусый казак, опиравшийся обеими руками о палку, низко опустил голову и так тяжело вздохнул, как будто услышал весть о смерти любимого. А голос певца зазвучал торжественно: Полягла казацка голова, Як от витра на степу трава; Слава не вмре, не поляже, — Рыцарство казацке всякому розскаже. И песня оборвалась. Последние слова Голицын понял, и опять родное, милое, как детский сон, нахлынуло в душу его. Древняя вольность, за которую умирали эти простые люди, не та же ли, что и новая, за которую умрут они, заговорщики? Подошел к певцу и вместе с медными грошами положил в руку его несколько серебряных монет. Тот, нащупав их, обернулся к нему: – Паночку, лебедочку! Нехай тебя так Господь призрит, как ты меня призрел! – Давно ты слеп, старик? – спросил Голицын. |
| С.В. Шумило 6. Гонения и клеветы на прп. Паисия В письмах к П. Калнышевскому прп. Паисий неоднократно упоминает о распускавшихся клеветах на него и на всё его братство Драгомирнской обители. Судя по тому, что прп. Паисий уделяет немало внимания случившемуся, можно предположить, что этот факт доставил много неприятностей старцу и его братии. В частности, в письме за июнь 1768 г. он пишет Калнышевскому: Удивляемся же великимъ удивлениемъ, откуду на убогое общежитие наше таковая клевета и таковая ложь происходитъ, яко ниже во умъ приходило намъ когда тое что услышали отъ прибывшаго брата нашего монаха Пахомия и кто суть сий, ложния клевети сшивающий. Разве, которий за некоторое усмотренное въ ныхъ непостоянство не прияти въ общество наше, или завистию снедаеми тайно 80 . В другом письме за этот же год прп. Паисий вновь обращает внимание на эту проблему: Ниже во умъ когда намъ приходило, ниже снилось когда, яковая ложь отъ завистниковъ произносится, зело чудимся откуду имъ сие приходитъ, еже бы таковия ложния клевети сшивати? И кто суть сии? Разве котории за некоторые усмотренное въ нихъ непостоянство не приняти въ общество наше, или завистию снедаеми тайно поучающеся отъ всегда ненавидящаго добра врага рода християнскаго 81 . В другом месте он благодарит Калнышевского, что тот не поддался «злобным наветам» и выступил в качестве «особливейшаго заступника и крепкаго защитника»: Неизреченнимъ Своимъ милосердиемъ Преблагий Господь вдохнулъ Духомъ Своимъ Пресвятимъ в сердце велможности вашея, еже бы не приймати техъ ложныхъ клеветъ на бедное общежителство наше наносимыхъ, и даровалъ намъ велможность вашу особливейшаго заступника и крепкаго защитника во всехъ приключающихся злобныхъ наветахъ. Благодаримъ убо Премилостивнаго Бога, яко таковую чрезъ велможность вашу показуетъ намъ, убогимъ, милость; купно же всеусердно молимъ неизследимую Его Благость, да якоже велможность ваша бедныхъ и убогихъ насъ защищаете, защититъ и сохранитъ на многая лета велможность вашу особливешаго нашего премилостиваго благодетеля отъ всякихъ злобнихъ и враждебныхъ наветовъ душевнихъ и телеснихъ 82 . |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 110 голосов: 4.2 из 5) Дедушка мой Максим Григорьевич После похорон отца я прожил еще несколько дней в Городище. Только на третий день, когда сошла вода, мать смогла переехать через плотину. Мать осунулась, почернела, но уже не плакала, только часами сидела на отцовской могиле. Живых цветов еще не было, и могилу убрали бумажными пионами. Их делали девушки из соседней деревни. Они любили вплетать эти пионы в свои косы вместе с шелковыми разноцветными лентами. Тетушка Дозя старалась утешить меня и развлечь. Она вытащила из чулана – каморы – сундук, полный старинных вещей. Крышка его открывалась с громким звоном. В сундуке я нашел пожелтевшую, написанную по-латыни гетманскую грамоту – «универсал», медную печать с гербом, георгиевскую медаль за турецкую войну, «Сонник», несколько обкуренных трубок и черные кружева тончайшей работы. «Универсал» и печать остались у нас в семье от гетмана Сагайдачного , нашего отдаленного предка. Отец посмеивался над своим «гетманским происхождением» и любил говорить, что наши деды и прадеды пахали землю и были самыми обыкновенными терпеливыми хлеборобами, хотя и считались потомками запорожских казаков. Когда Запорожская Сечь при Екатерине Второй была разогнана, часть казаков поселили по берегам реки Рось, около Белой Церкви. Казаки неохотно сели на землю. Буйное их прошлое еще долго докипало в крови. Даже я, родившийся в конце девятнадцатого века, слышал от стариков рассказы о кровавых сечах с поляками, походах «на Туретчину», об Уманской резне и чигиринских гетманах. Наслушавшись этих рассказов, я играл с братьями в запорожские битвы. Играли мы в овраге за усадьбой, где густо рос около плетня чертополох – будяк. Красные его цветы и листья с колючками издавали в жару приторный запах. Облака останавливались в небе над оврагом – ленивые и пышные, настоящие украинские облака. И такова сила детских впечатлений, что с тех пор все битвы с поляками и турками были связаны в моем воображении с диким полем, заросшим чертополохом, с пыльным его дурманом. А самые цветы чертополоха были похожи на сгустки казацкой крови. |
| На тверди небесней возвышенный солнечный кругъ, на высокихъ горахъ утвержденный градъ, и сияющая благородиемъ съ высокими добродетельми человеческая душа укрытися не могутъ. Сию Истину сътоль яснее и толь откровеннее непреоборимую видимъ, сколко проницательнее во обстоятельства делъ входимъ: светлое бо солнце мракъ и мгла часто покрываютъ, а сияющую благородную съ высокими добродетелями душу ни самая мрачная наветныхъ силъ злобная зависть помрачити не въ силахъ. Добродетелный бо мужъ яко левъ, уповаетъ и неустрашится, затемъ что Богъ съ нимъ, и ктожъ на него! Упова древле на Бога израильский вождь Гедеонъ преславный, и съ темъ упованиемъ многочисленныя тысящи мадианитовъ, съ трема точию сты воиновъ всехъ оныхъ погуби, и въ конецъ разсыпа и истреби. Ваше Высокородие, уповайте и Вы, что якоже тогда, тако и всегда, и до скончания века бываетъ, и будетъ пособствующая въ бранехъ всесилная и непреодоленная помощь Владычня, которая защищаетъ и сохраняетъ животъ Вашея велможности отъ всякаго навета. Слыхали мы доволно, коликия вамъ даровалъ всесилный Богъ преславныя победы надъ врагами Креста Христова, и за тоя прославляемъ Милосердие Божие, что толико вооружилъ, умудрилъ и утвердилъ ваше высокородие верою несумненною, надеждою крепкою, храбростию, мужествомъ, разсуждениемъ истиннымъ, что Вашимъ премудрымъ руководствомъ и Воинскимъ искусствомъ все воинство преславное Низовое Запорожское умудренно наставлено будучи, толь сильно убивали, закалали, искореняли проклятыхъ махометанъ, древнихъ воалитовъ, нечестивыхъ агарянъ безъ всякаго пощадения, ревнуючи по Благочестии, якоже иногда Илиа по Господе Бозе своемъ, что лучше уже и не надобно. А все то, что бываетъ, в томъ прославляется Богъ. Елико бо врази Креста Христова искореняются, толико вера распространяется, колико Богъ прославляется, толико и раби Его славими бываютъ, якоже и Вашея велможности достославное имя везде известно, везде слышится, везде прославляется Богодарованнымъ вамъ разумомъ, храбростию, мужествомъ, искусствомъ Воинскимъ и прочими добродетелями, которыми одарилъ васъ Духъ Святый. Добродетели бо, не точию человековъ прославляютъ, но многажды и отъ смерти избавляютъ, и отъ враговъ защищаютъ, и отъ всякаго навета совершенне сохраняютъ. Добродетели къ вечному блаженству руководствуютъ, добродетели великими достоинствами и преимуществами онехъ обогащаютъ. Добродетели несумненною будущихъ воздаяний надеждою питаютъ. О святость добродетелей, превосходство благородныя души, и съ нею сопряженныхъ высокихъ добродетелей, котории въ Вашей велможности явственне видимъ. Для того мы со онеми несумненно Ваше Высокородие поздравляемъ: и желаемъ, да Преблагий Богъ съ жизнию вашею сподобивый васъ целомудренне сие постное течение совершити и страстемъ Его Спасительнымъ поклонитися, удостоитъ еще и светлаго Своего Воскресения насладитися, и да даруетъ на супостата совершенную победу 91 . |
| Порт-Артурская газета «Новый Край» в номере за 14 февраля 1904 года сообщает, что «Бывший кавалергардского полка штабс-ротмистр князь Арсений Карагеоргиевич определен в Первый Нерчинско-Забайкальский полк». В начале войны князь Арсений отправился в отряд Мищенко, чтобы «повоевать по-настоящему». «Если хотите скорее увидеть войну и получить боевое крещение, отвечали мне, поезжайте в отряд генерала Мищенко. Там каждый день дерутся. Отряд генерала Мищенко является, таким образом, уголком той старой «Кульневской России», где люди вечно жили среди поэзии ужасов войны. Он был передовым отрядом целой Руси в дни «худого мира» на дальнем Востоке: на его долю пришелся первый выстрел в Корее, и став передовым отрядом Маньчжурской армии, он остался им до конца войны. И если на долю его выпала львиная доля трудов и лишений, то и львиная доля славы. Имя Генерала Мищенко пользовалось в армии уже огромной популярностью. Его произносили с уважением и любовью и не без гордости говорили: «Я был в отряде Мищенко», «наш полк у Мищенко». Солдаты, те в каждом успехе готовы были видеть руку этого храброго, умно настойчивого генерала. Позднее на бивуаке войск у Даньшао, я подслушал такой разговор. Передовая новость, схваченная на лету, о потоплении нашею Владивостокской эскадрою японских транспортов «Садомару» и других, по солдатской молве, и это сделал Мищенко, который и на «море японцу спуску не даст». Впоследствии, когда я передавал генералу содержание этого солдатского разговора, он рассказал мне, что получил письмо от маленького своего племянника: «Напиши дорогой дядя, много ли вы взяли в плен японских кораблей, - спрашивал мальчуган, наслушавшийся и «во глубине России» рассказов о подвигах дяди. Это была какая-то «Сечь запорожская, куда направлялись все, кто явился на войну не с войсковой частью, не в составе какого-нибудь штаба или управления, а так сказать, за свой счет и страх, все, кто вообще хотел побывать скорее в деле... Молчаливо спрашивалось только: «В Бога веруешь?» Верую. - Царя чтишь? - Чту. - За отечество умереть согласен?. - Согласен. И больше ничего не требовалось. И стоило прожить с этими людьми неделю, чтобы слиться с ними на всю жизнь, стать в их семье своим человеком», писал в своих воспоминаниях Владимир Александрович Апушкин , военный корреспондент и историк. |
| Как и следовало ожидать, после похода король Сигизмунд не сдержал слова данного П.Сагайдачному. По Раставицкому соглашению из реестра были исключены казаки, записанные туда в течении последних пяти лет. Все они должны были вернуться к своим помещикам. Не была так же обеспечена свобода вероисповедания. Недовольные соглашением, подписанным Сагайдачным, казаки вместо него избрали гетманом Дмитрия Барабаша. Тем временем, Сагайдачный с верными ему пятью тысячами казаков совершил поход на Крым, взял Перекопскую крепость и освободил томящихся в ней невольников. В феврале 1620 года Сагайдачный направил в Москву посольство во главе с атаманом Петром Одинцом с посланием, в котором писал царю Михаилу Федоровичу о том, что запорожские казаки: «Помня, как предки их, прежним великим государям, царям и великим князьям Российским повиновение оказывали и им служили, и за свою службу царское милостивое жалование имели, также и они, царскому величеству служить готовы, против всяких его царского величества неприятелей». Необходимо подчеркнуть, что в то время Речь Посполитая из за претензий королевича Владислава на московский престол, не признавала Михаила Романова законным царем и находилась с Россией в состоянии временного перемирия. Следовательно фраза - «служить готовы против всяких его царского величества неприятелей», свидетельствовала о том, что Сагайдачный не только признавал Михаила Федоровича законным русским царем, но и заявлял о своей готовности воевать не только против турок, но и против поляков. Царь велел передать послам Сагайдачного благодарность за готовность ему служить и выдать казакам триста рублей жалования. Но Запорожскую Сечь и другие подконтрольные казакам территории в свое подданство не принял. Сагайдачный хорошо понимал, что ослабленное войнами и междоусобицами смутного времени московское государство не готово принять казаков под свое покровительство и тем самым втянуться в кровопролитную войну с Польшей. Он посылал Сигизмунду сигнал о том, что если в Польше не прекратят притеснять казаков и не обеспечат православным свободу вероисповедания, то запорожцы перейдут на службу к русскому царю. |
| За созидание бо храмов временных и тленных созидает вамъ Христос храмину не рукотворенну на небесех. За украшение обителей украсит душу вашу венцем не увядающим, за приодеяние нагих удов Христовых одеет душу вашу нетленныя одеждою, и сподобит в небесном своем чертозе вечне наслаждатися божественныя своея славы. Всех же сих преимуществ мы, ваши богомолцы при всегдашних наших аще и маловременных молитвах получити вашей велможности усердствуем. Вашея велможности высокопочтеннаго и милостивейшаго благодетеля всех временних и вечных благ желатели, всеусердейшии богомолци и низкие слуги. Молдовлахийския общежителныя Святаго Духа обители Драгомирны игумен иеромонах Паисий со всею о Христе братиею. 1772 года, Марта, 18 6. 2-е письмо от 18 марта 1772 года Високоблагородному и достойнопочтенному господину преславныя Сечи Запорожския главному писару Иоанну Яковлевичу, премилостивейшшему благодетелю и добродееве мира, здравия и спасения и о Господе радоватися. Христоподражательныя вашего високоблагородия дела, милость, милосердие и щедроти явствуютъ вас, что искренно последуете стопам премилостивейшаго своего владики, егда уподобляючись милосердию онаго, охотно отверзаете свою прещедрую благодетелскую к нашей убогой обители руку, от котория милостиво растворенныя вашея доброхотныя руки получили мы, ваши молитвенники, щедрую милостиню и многократное благопризретелство ко братии нашей показанное чувствуючи. Вси обще единодушно и единомысленно припадая к стопам вашего високоблагородия благодарим попремногу и по жизнь нашу благодарити долженствуем, умоляючи благость Божию да подаст всевышный вам, нашему величайшему благодетелю здравие долгоденственное, житие душеспасителное и совершенное одоление и победу на варвари враги богоборныя магометани, и да сохранит дражайший вашего високоблагородия живот под крилома своея благости ненаветен. О чем умоляючи его всемогущество несумняся уповаем, что якоже ми по должности своей богомолческой вписали имя ваше и покойних родствеников вашего високоблагородия во всегдашнее незабвенное при безкровной жертве вечное поминовение, тако вписанно есть в книзе живота вечнаго и незабвенно пребудет якоже имя ваше, такл и милостивое подаяние до страшнаго суда Божия. За которое подаяние наградит вашему високоблагородию стосугубо праведнейший мздодатель и милостивый владика жизнию вечною, блаженством присносущним, радостию неизглаголанною и всякими мирними и премирними небесными преимуществами. Сего мы, яко величайшему нашему благодетелю богомолчески получити усердствуем. Вашего високоблагородия временних и вечных благ искреннии желатели и всегдашннии богомолци молдовлахийския общежителныя обители Драгомирны Игумен иеромонах Паисий со всею о Христе братиею. 1772 года, Марта, 18, З Драгомирны. Читать далее Источник: Киев; Серпухов: Международный институт афонского наследия в Украине; «Наследие Православного Востока»,2015. – 128 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Была срочно созвана казачья Рада на которой гетману Якову Бородавке были предъявлены обвинения в сговоре с турецким султаном. Я.Бородавка был казнен и на его место избрали П.Сагайдачного. В результате ожесточенного сопротивления казачьих полков, султан Осман вынужден был начать мирные переговоры. Христианская Европа была спасена от турецкого вторжения. Обещания данные Сагайдачному король не выполнил. Более того, поляки обещали туркам разоружить запорожцев. Узнав об этом, запорожские казаки организованно ушли на Сечь. После Хотинской битвы казаки закрепились на подконтрольных им территориях и силой оружия отстаивали положения договора заключенного Сагайдачным в Варшаве. Возвращаясь в лагерь запорожцев после совещания в Ставке гетмана Ходкевича, Сагайдачный попал в татарскую засаду и был ранен отравленной стрелой. Король прислал Сагайдачному в награду за спасение Речи Посполитой драгоценный меч инкрустированный золотом и бриллиантами, c надписью на латыни: «Владислав кошевому Конашевичу под Хотином против Османа». На одной стороне меча было выгравировано изображение битвы античных воинов, а на другой - суд Соломона. Этим король хотел воздать дань уважения Сагайдачному, как выдающемуся полководцу и дипломату. Отправленный в Киев в сопровождении королевского лекаря, Сагайдачный понимал, что скоро умрет. Он завещал все свое имущество Львовскому и Киевскому братствам, а так же храмам и монастырям. Значительные средства им были также пожертвованы на сиротские приюты и госпитали. Перед смертью Сагайдачный написал королю два письма, в которых предупреждал его, что сохранение территориальной целостности Речи Посполитой невозможно без гарантированного соблюдения прав и свобод его православных подданных: " Я, вашего королевского величества ноги смиренно обнявши, покорно и слезно прошу, чтобы творимые казакам бедствия и злоба высоким и грозным приказом вашего наияснейшего королевского величества были запрещены и укрощены. Особенно чтобы уния у нас, с позволения вашего величества снесенная святейшим иерусалимским патриархом Феофаном, не возобновлялась и своих рогов не возносила. Имеют, думаем, отцы-иезуиты и всё духовенство римской церкви кого к своей унии привлекать - те народы, которые вовсе не ведают и не верят в Христа, а мы, православные, древних святых апостольских и отеческих преданий и догматов без всякой унии придерживаясь, не отчаиваемся достигнуть спасения и вечной жизни. Сии два мои желания вашего слуги если исполнишь и детям своим прикажешь всегда соблюдать, то и панование их и целой короны в тишине... всегда пребудет " . |
|
|
