| Пронзительный звонок затих в глубине неизвестной квартиры. Девочки прислушались . Через некоторое время послышались негромкие шаги, щелкнул замок. Дверь медленно открылась, и перед сестрами предстала невысокая старушка. Она удивленно посмотрела на сестер. – Да неужто вы ко мне, красавицы? – ахнула она. – Вы – госпожа Куницына? – спросила Маша, доставая письмо. – Я Куницына, Анна Евгеньевна. – Вам письмо. Мы на улице случайно нашли, – Маша протянула старушке конверт. – Оно на сугробе лежало, а я подняла. И Маша в домофон звонила, – объяснила Таня. – Ой, спасибо, малышка! – Анна Евгеньевна радостно открыла письмо, пробежала глазами. – От сестры это моей, она в Перми живет. – Мы очень рады, что принесли письмо, – Маша улыбнулась и взяла Таню за руку. – Куда же вы, барышни?! – засуетилась Анна Евгеньевна. – Зайдите, чаю хоть попейте! Ко мне сегодня внук приходил, гостинцев принес. Ты, девочка, конфеты любишь? – обратилась она к Тане. – Очень! Особенно шоколадные с ореховой начинкой! – Татьяна, прекрати! – Маша дернула сестру за рукав. – Нет, вообще-то карамель я тоже люблю, – поправилась та. Старушка засмеялась: – Ну, заходите, гости дорогие! И шоколад есть, и пирожок, и конфеты. Маша устала и мечтала поскорее попасть домой. Уже восемь часов вечера, мама с папой давно их ждут... Но обижать старушку очень не хотелось. – Спасибо вам большое. Мы ненадолго... – Вам спасибо, девочки! А то я весь Сочельник одна. Женя-то продукты занес и ушел сразу... Сестры зашли в уютную маленькую комнатку. – Садитесь, милые, сюда ты, барышня, а малышка на диванчик. Вот я чайник поставлю... Машенька, разрежь пирог, он с яблоками. Танюша, хочешь игрушку? У меня кукла фарфоровая есть, – Анна Евгеньевна сняла со шкафа антикварную красавицу. – Я с нею играла, когда была такая, как ты. – Ой, какая нарядная! А откуда она у вас? Старушка улыбнулась: – Мне ее мама подарила. Это была ее кукла, а до этого – моей бабушки. Бабушка в Павловском институте благородных девиц воспитывалась. Вот у них Рождественская елка была... |
| — Посмотрите на них! Поджигатели… Вам бы в средневековой Испании жить. — Елена Евгеньевна, между прочим, есть один древний арабский трактат по медицине… — Что, его надо тоже сжечь? — Да мы больше ни одной книги в жизни не сожжем. Правда, Наталья? — Правда, Арсений. — Считаете, что таким как вы оба — можно верить? — Конечно, считаем. Правда, Наталья? — Правда, Арсений. — О чем же я хотел сказать? Вот перебили вы меня, Елена Евгеньевна. — Вы говорили о каком-то арабском трактате, Арсений. — Спасибо, Наталья. — Послушайте, последний раз предупреждаю: будьте серьезнее. — А зачем? Помните, что говорил наш знакомый барон? — У меня нет знакомых баронов. — Один есть — Мюнхгаузен. Так он говорил… — Знаю. Все глупости на земле свершаются с умным видом. — Правильно. — Вы решили сделать глупость с глупым видом? — Хорошо сказано, Елена Евгеньевна. — Спасибо, Арсений. — Послушайте, последний раз спрашиваю, — это была уже Наташа, — с минуты на минуту к нам придет стихийное бедствие по имени Тихон, а потому надеюсь получить ответ: что было написано в арабском трактате? — Понял. Отвечаю. В арабском трактате было сказано: пять действий рождают чудо — смотри на воду, на огонь, на зеленый цвет, любуйся красивым лицом и пей мед. Что вы так на меня смотрите, барышни? Мы будем — все заметьте! — приобщаться к чуду. — То есть? — Будем есть мед, он, надеюсь, у вас есть, смотреть на огонь, смотреть друг на друга… Елена рассмеялась: — Арсений, вы от скромности не умрете… — Я знаю. Моя любимая поговорка: скромность украшает, но зачем мужчине украшения?.. — Понятно. Вы будете смотреть на мое лицо? — Нет, на Наташино, а вы на мое. — Спасибо, Арсений. — Пожалуйста, Наташа. — Не, ну вы даете. Скажите, а мне разговор про книгу Булгакова не привиделся? — Отнюдь, Елена Евгеньевна. Более того, это была последняя гастроль артиста. — В каком смысле? — Утром я пообещал матушке, что больше не буду читать лекций. Но для вас решил сделать исключение. Оцените? — Уже оценила. Только у вас нестыковка. — То есть? — Огонь имеется, красивые лица… по крайней мере, два имеются. |
| И только передача «Дежурная часть» телеканала «Россия 24» рассказывает раз в полгода о деле журналиста Евгеньева. Вспоминая дело либерально ориентированного репортёра интернет-портала «Медуза» Ивана Голунова, которого 6 июня 2019 года точно также, как и журналиста Андрея Евгеньева, задержали в Москве и подбросили наркотики во время задержания, невольно задаёшься вопросом: «Отчего такие двойные стандарты в руководстве МВД?» . 12 июня министр внутренних дел В.А. Колокольцев лично извинился перед Голуновым за произошедшее и своим распоряжением закрыл уголовное преследование в отношении него «за недоказанностью факта события преступления». На моё обращение, направленное в его адрес 2 апреля сего года, ответа нет до сих пор. Ни от кого, ни от его заместителей, ни от областного главка. Просто проигнорировали. Отец журналиста Андрея Евгеньева сообщил в интервью: «Председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев заявил, что материалы по делу Евгеньева передал лично в руки министру МВД Владимиру Колокольцеву» . Результата никакого. Осенью этого года Андрей освобождается из колонии, отбыв там полные 3 года своего незаконного срока. В начале этой недели рассматривался вопрос судом об его условно-досрочном освобождении. Однако, обязательным условием поставили ему признать свою вину. Что он, по понятным соображениям сделать отказался. Как следствие - отказ и в УДО. Где здесь справедливость и законность? Нет ни в одной истории. Вот оно - современное российское «правосудие» под контролем прокуратуры. Очень профессионально и при этом сердечно смонтирован сюжет на телеканале «Спас» о моём деле ( http://www.youtube.com/watch?v=34Rf0-5xJAI - с 29:15 минуты до 50:10). В отношении меня, моей ситуации и пассивного отношения к расследованию сути произошедшего со мной силами не только следователей, но и журналистского сообщества, справедливые вопросы в статье «Голунов - это вам не Каклюгин» ( ) от 10.06.2019 г. задал директор Центра церковно-государственных отношений «Берег Рус» из Приморского края, доктор социологических наук И.А. |
| Написанный Валентином Евгеньевичем учебник по теории литературы выдержал шесть изданий. Что в нем самое главное? Во-первых, защита вненаправленческих подходов в литературоведении в противовес преобладавшему в 20 веке монизму. Это так раскрепощало мысль от разного рода стереотипов, доставшихся нам в наследство от идеологического 20 века. Во-вторых, в разделе о мире художественного произведения Валентин Евгеньевич выделил и описал группу персонажей «житийно-идиллических», близких к праведникам. Да и весь учебник — большая редкость, он побуждает думать, размышлять, сопоставлять. А еще были написаны две книги о драме, сборник мемуаров, многочисленные статьи и книги о русских писателях и философах, каждая из которых заслуживает особого внимания, дальнейшего обдумывания. Сейчас хочется подчеркнуть два момента. Первый — это очевидная укорененность Валентина Евгеньевича в русской культурной традиции как целом, как она воплотилась в литературе 19 века. Эта традиция предполагала в том числе синтез восточной и западной христианской ветвей. Второй момент: внимание ученого к русской классике было в том числе результатом семейного воспитания. Валентин Евгеньевич рассказывал, как отец (инженер по образованию) читал ему и брату вслух «Войну и мир». Книги, написанные взрослыми людьми, часто бывают «родом из детства»… Одна из книг ученого посвящена именно «Войне и миру». А в подаренный мне экземпляре книги «Драма как явление искусства» вписаны вместо эпиграфа стихи младшей дочки Валентина Евгеньевича, теперь известного театрального критика Марии Хализевой: В той семье читать не мог Только маленький щенок Все читали, все писали, Все наукой обрастали. В последние 25 лет жизни возрастал интерес к религиозной философии (Н.С. Арсеньев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, А.А. Золотарев) и такому направлению западноевропейской мысли, как персонализм, работам Э. Мунье, его ключевому понятию «причастность». Осталась незавершенной работа Валентина Евгеньевича о теориях личности в XX веке… Его любимыми стихотворными строчками были «Быть знаменитым некрасиво…», «Но быть живым, живым и только, живым и только, до конца». После отпевания в церкви «Всех скорбящих радость» на Ордынке одна из учениц сказала, что Валентин Евгеньевич был «кругом, который обнимал, беспокоился обо всех, любил». Да, он очень ценил неофициальные кружки, содружества, братства. Не будет преувеличением сказать, что Валентин Евгеньевич был из рода незримых миру праведников, учивших своей личностью, своим присутствием. Вот почему свыкнуться с мыслью о его смерти невозможно. |
| Странник . По святым местам ходить? Подгорный . Не знаю... Только уйти... с тобой хочу быть... Странник . Ну, и с Богом... Старый да малый... Подгорный . Только я хочу сказать тебе... чтобы, понимаешь, без всякого обмана... Я не хочу тебя обманывать... Странник . Да что ты, Господь с тобой... Подгорный . Да, да, дедушка... Ты не думай, что я поверил во что-нибудь. Я ни в Бога, ни во что, по-настоящему, не верую... Иду с тобой потому, что больше некуда... Я хочу исцелиться, дедушка. Странник . И исцелишься, родной. Кто ищет -- находит Нынешний год не срядишься -- на будущий год срядишься. Главное -- Голоса слушайся и не бойся... Хорошо будет. Подгорный (берёт странника за руку). Ты знаешь простой народ... Не оттолкнёт он такого, как я?.. Не прогонит? Скажи прямо, дедушка, как думаешь?.. Странник . Ишь, сказал... Да мы что, турки, что ли?.. Или эти, как их ещё... китайцы... Чай, один у нас хозяин-то. Что мы за господа, чтобы толкаться... Подгорный . Я ведь ни на что не годен... Исстрадался, обессилел... Дедушка, милый, я всё забыть хочу... И верить, верить, верить... Пусть я твой сын буду... Странник . И то, сынок... Шибко недужишься -- хороший плод дашь... Бог видит, родной, Он всё видит... Из низу доносится шум. Подгорный . Милый дедушка, так, может быть, и в самом деле новая жизнь начинается... (В сильном волнении.) Последний раз спрашиваю, возьмёшь? Странник . Возьму, родной. Подгорный . Ну, идём... Уходят. Сцена некоторое время пуста. Шум внизу всё усиливается. Через некоторое время слышен голос доктора: " Андрей Евгеньевич, Андрей Евгеньевич... " Пауза. По лестнице входят доктор , Лазарев , Лидия Валерьяновна , за ними остальные -- все, кроме Ивана Трофимовича. Сзади всех Вассо . Доктор (оглядываясь). Нет, странно... Лидия Валерьяновна . Он, может быть, на башне. Доктор (подходит к маленькой двери, стучит). Андрей Евгеньевич, куда вы запропастились?.. Ужасно странно. Пружанская . Андрей Евгеньевич! Всё объяснилось... Мы умоляем... Не мучайте нас... |
| Подобных пособий, когда Дмитрий Евгеньевич начинал собирать материал для своей работы, не было. Позже, за рубежом, стали появляться книги типа «Психиатрия для пастырей.» Однако, они представляют упрощенные учебники психиатрии, сходные с теми, которые существуют в нашей стране для средних медицинских училищ. Профессор Д. Е. Мелехов видел свою задачу в ином — подойти к душевным болезням путем соединения научно-медицинского и религиозного понимания личности. Это был оригинальный подход, в котором нуждаются современные пастыри. Дмитрий Евгеньевич мечтал последние годы своей жизни полностью посвятить книги «Психиатрия и духовная жизнь,» но ему не удавалось отстраниться от многочисленных дел и врачебных обязанностей. Доктор медицинских наук, профессор Мелехов (1899-1979), сын священника Рязанской епархии, был учеником и сподвижником основателей советской психиатрии С. С. Корсакова, П. Б. Ганнушкина. Он является одним из основателей современной социальной психиатрии, т.е. той области психиатрии, которая вырабатывает принципы возврата душевно больных в жизнь. Крупный ученый, автор более 170 научных работ по «различным вопросам клинической и социальной психиатрии, реабилитации психических больных и организации психиатрической помощи, истории психиатрии и общеметодическим вопросам,» один из организаторов советской медицины (он один из основателей ЦНИИ экспертизы и организации труда инвалидов, в течение нескольких лет являлся директором Невро-психиатрического института им. П. Б. Ганнушкина), талантливый педагог и тончайший клиницист Дмитрий Евгеньевич пользовался огромным авторитетом и своих коллег в Советском Союзе, и за рубежом, но у тысячи страждущих и душевнобольных и их близких, среди которых было немало верующих, профессор Д. Е. Мелехов остался в памяти как великолепный врач, никогда не отказывающий в помощи. Скольким он помог в трудную минуту! Выписанные из больницы старались встретиться с ним, только, чтобы услышать от него ласковое слово. Имело значение не только тонкое понимание болезненных проявлений, но и глубокое уважение, которое он испытывал к каждому человеку, в каком бы искаженном облике тот не представлялся перед ним — в каждом человеке заложен образ Божий. Он умел предвидеть и показать самому больному здоровые стороны его личности, на которые надо опереться в борьбе с душевным недугом. В беседах с друзьями Дмитрий Евгеньевич неоднократно приводил примеры, когда, несмотря на психические заболевания, благодаря духовно правильному образу жизни, человек сохранял свою личность, ее красоту и оказывался трудоспособным. Он знал случаи, когда духовные расстройства — при упорствовании в них — вели к психическим расстройствам и деградации . |
| Доктор. И любопытном. Лазарев. Да, и любопытном. Он вполне искренен, а это уж одно дорогого стоит. Сергей Прокопенко. Мило. Лазарев. Дело вкуса. Сергей Прокопенко. Дас, дело вкуса. Я в этом факте вижу только признак страшного падения. Татьяна Павловна. Правильно. Сергей Прокопенко (волнуясь) . В лице Андрея Евгеньевича мы теряем не только громадную интеллигентную силу – мы теряем… (Встаёт в позу.) Это подрывает веру в наше великое дело, в будущность интеллигенции, в будущность нашего народа. И если мы оправимся от этого удара, если творческие силы… Входят Вассо и Николай Прокопенко. Николай Прокопенко (кричит) . Верно, верно. Согласен. Довольно! Мы вас поняли. Доктор. Сергей Борисович произнёс целую надгробную речь. Николай Прокопенко. И не разбудил покойника. Изумительно! Сергей Прокопенко. Ты ещё тут со своими дурацкими остротами. Николай Прокопенко. Ого-го-го… Береги свои силы на вечер. За кем же дело, господа? Татьяна Павловна. Ершова нет. Входит Ершов. Доктор. А вот и он. Ершов. Разве уже все в сборе? (Здоровается.) Татьяна Павловна. Ждали вас. Ершов (оглядывает комнату) . Но нет Ивана Трофимовича – его присутствие очень важно. Сергей Прокопенко. Иван Трофимович в столовой, у него голова болит. Доктор. В таком случае можно начинать. Сергей Прокопенко. Разумеется. Татьяна Павловна. Вассо, сходите за Андреем Евгеньевичем. Вассо. Можьно, можьно… (Уходит.) Пружанская (вскакивает с места) . Это невероятно. Это нечто феерическое! Господа, мы должны спасти Андрея Евгеньевича! Это наш долг. Я всегда говорила: «Андрей Евгеньевич – гордость России». Мне в женском клубе говорят: «Любовь Романовна, вы увлекаетесь». Нет, говорю, я не увлекаюсь. Увидите, увидите: Андрей Евгеньевич спасёт Россию… Мы обязаны встать перед ним на колени и просить, просить, просить, чтобы он не губил своего таланта. Эта защита невежества, суеверий, домовых… Это ужасно… нет, я почти не могу… У меня даже сердце дрожит, я вся дрожу… Андрей Евгеньевич должен быть спасён! Должен. Доктор. Успокойтесь, милая Любовь Романовна, и берегите ваше сердце. Андрей Евгеньевич не погибает, и спасать его не придётся. |
| «Он знал древнегреческий так, как никто его не знает, – он жил им» Памяти профессора Дмитрия Афиногенова 28 августа 2021 года отошел ко Господу крупнейший русский ученый международного уровня, специалист по византийской филологии Дмитрий Евгеньевич Афиногенов. О значении профессора Афиногенова для мировой науки рассказывают его коллеги и друзья. «Этот ученейший человек не стремился к всеобщему признанию» Андрей Юрьевич Виноградов , кандидат исторических наук, доктор филологических наук, сотрудник Института всеобщей истории РАН, ведущий научный сотрудник Научно-учебной лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ, один из авторов «Православной энциклопедии». Дмитрий Евгеньевич Афиногенов – Мы познакомились с Дмитрием Евгеньевичем Афиногеновым, когда я учился на историческом факультете МГУ и параллельно ходил вольнослушателем на кафедру классической филологии. Тогда еще не существовало кафедры византийской и новогреческой филологии, и Дмитрий Евгеньевич вел спецкурс для студентов-филологов, которые интересовались Византией. В начале-середине 1990-х годов произошел взрыв интереса к этой теме. Для самых увлеченных он стал вести семинары у себя дома: мы читали тексты византийских авторов, прежде всего жития периода иконоборчества, которым он особенно интересовался. Дома было даже удобней, чем в университете; в то время в России еще не распространился интернет, и, когда в ходе обсуждения возникал какой-то вопрос, Дмитрий Евгеньевич всегда мог взять книгу из своей богатой библиотеки и показать нужный фрагмент. Хотя у него и память была замечательная, он помнил наизусть огромные отрывки текстов. В вопросах науки и Православия он был человеком очень принципиальным. Если что-то считал неверным – шел до конца в своем несогласии. Все вспоминают историю, как один из аспирантов не смог защититься из-за негативного отзыва профессора Афиногенова. С другой стороны, это был замечательный товарищ, всегда готовый помочь и притом бескорыстно: вычитать греческий текст, дать совет, поделиться литературой… Любил дружеские компании, любил поговорить об интересных вещах. |
| Дима был непростым человеком, довольно требовательным. Мог, например, сказать мне: «Твой перевод надо переделать, потому что я не согласен с тем-то и с тем-то». Но это всегда говорилось уважительно, хотя я знаю, что с другими людьми могли быть полемичные и иногда жесткие отношения. Дима проявлял порой даже нетерпимость. Он не любил халтуры, многозначительной псевдонаучности. В детстве и ранней юности Дмитрий Евгеньевич не был религиозен. Я думаю, в этом аспекте на него тоже повлияло общение с моим отцом, который в частных беседах четко заявлял, что придерживается христианских взглядов. Кроме того, он плохо относился к советской власти и ко всему, что с ней связано. Христианские убеждения моего отца, как говорил мне сам Дима, произвели на него большое впечатление. Вероятно, были и другие люди и события, подвигшие его к вере. Для него религиозные убеждения, вера – это было прежде всего интеллектуальное усилие, сознательный выбор; в гораздо меньшей степени – переживания и эмоции. Он просто в какой-то момент осознал себя христианином и, прежде всего, православным христианином. Он просто в какой-то момент осознал себя христианином и, прежде всего, православным христианином Самый главный труд его жизни, который он начал еще в университетские годы, – работа над «Хроникой Георгия Амартола». Это история от сотворения мира до времени написания данного текста. Дмитрий Евгеньевич был большим специалистом по периоду Византии с VIII по X век, посвятил докторскую диссертацию эпохе иконоборческого кризиса в Византии и прежде всего второму иконоборческому периоду. Он защищал ее в 1999 году в МГУ по филологической специальности. Дмитрий Евгеньевич был кандидатом исторических наук, но доктором филологических наук. Это очень важно, потому что он прежде всего рассматривал себя как филолога. Филологический факультет окончила его мама и мои родители, и Дима продолжил традицию. Хоть он и являлся историком по своему призванию, но его метод был филологическим. Дмитрий Евгеньевич находил тексты, реконструировал их, исследовал их историю, переводил. |
| Деньги потратили на приобретение специальных кроватей 7 июня. ПРАВМИР. Жительница вологодского Областного дома ветеранов отдала 100 тысяч рублей детям-инвалидам. Деньги потратили на приобретение специальных кроватей. Пенсионерка Зоя Евгеньевна Бойчук — труженица тыла, сообщает правительство Вологодской области. В День защиты детей жительница Областного дома ветеранов женщина побывала в гостях у подопечных БУЗ ВО «Дом ребенка специализированный 1». Целью ее поездки стало благое дело — передача денежных средств на покупку дорогостоящего реабилитационного оборудования для детей-инвалидов, которые находятся в Доме ребенка, отмечается в сообщении. Специалисты учреждения устроили экскурсию по группам для Зои Евгеньевны, познакомили ее с детьми, показали оборудование, которое нужно купить для их реабилитации. Ребята показали гостям небольшой спектакль, продемонстрировали им свои спортивные умения, а также вручили небольшие сувениры, сделанные своими руками. За это дети получили от бабушки конфеты. Два месяца назад Зоя Евгеньевна подошла к социальному работнику дома ветеранов Людмиле Симоновой и попросила ее помочь передать деньги дому ребенка, сообщила изданию newsvo.ru директор Дома ветеранов Светлана Петрова. Как рассказали сотрудники учреждения, несмотря на свой почетный возраст, Зоя Евгеньевна очень активна. Она одна из немногих посещает все концерты, которые там проводятся, выращивает цветы. Муж женщины умер, а родственников у нее нет. По словам Зои Бойчук, оказывать помощь детям и видеть улыбки на их лицах, иметь возможность вместе провести время — все это дает ей внутреннюю поддержку, силы жить дальше и продолжать делать добрые дела. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 10 января, 2024 25 августа, 2023 29 апреля, 2016 26 мая, 2016 |
|
|
