| Тут при встрече с чудесным человек как-то сразу опускает руки. (…) не переходит к действию, а ждет неизреченного богатства жизни как дара свыше – от «щучьего веления», от серого волка, от вещего коня, от мудрой жены или от Божьей благодати». Но в «диагнозе», данном Трубецким, нет обреченности. Он считал, что все эти «свойства» можно победить, преодолеть. Только для этого «недостаточно ни созерцательного экстаза, ни парения над житейским, ни даже молитвенного подъема к святому и чудесному. Для этого нужно живое дело». Князь Евгений Трубецкой. Художник Юрий Селиверстов На последнем краю Русской земли 1 марта 1917 года, в Петрограде, в гостинице, под «лай пулемета над самой крышей и крики «ура» революционной толпы, раздающиеся на улице», Евгений Николаевич, продолжая свои детские воспоминания, писал: «Долго еще придется ехать России, и мы не знаем, когда доедем и куда доедем. Эта неизвестность мучительна. Что же такое эта тоска по детской, которую я испытываю? Есть ли это проявление душевной слабости? Нет. Это иное, чрезвычайно сложное чувство. Это – не бегство от настоящего, а искание точки опоры для настоящего». Вся жизнь князя Евгения Николаевича Трубецкого – это поиск той точки опоры. Не только для себя, но и для ближних. На пути России – в который раз – снова были страдания, жертвы и предательства. А земной путь Евгения Николаевича подходил к концу. В 1918 году он еще выступал в Москве в качестве оппонента на защите диссертации своего бывшего студента Ивана Ильина «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Но угроза ареста заставила его отправиться на юг, в Добровольческую армию генерала Антона Ивановича Деникина. Оказавшись в почти опустевшем Новороссийске, он заболел сыпным тифом и умер 23 января 1920 года. В атмосфере всеобщей паники и отступления его тело похоронили на военном кладбище в необшитом гробу в присутствии всего лишь трех человек. Как писал его брат Георгий, «он лежит на последнем краю Русской земли у моря». Поскольку вы здесь... |
| Разделы портала «Азбука веры» Евгений Николаевич Трубецкой . Миг сомнений С.А. Левицкий " loading="" decoding="" title=""/> Евгений Трубецкой переживал потерю детской веры более бурно, чем его старший брат. Он не остановился, даже временно, на позитивизме, а прошел период полного скептицизма. Он ставил вопрос так: или Бог существует, или жизнь не имеет никакого смысла. Чтение « Братьев Карамазовых » Достоевского и «Критики отвлеченных начал» Вл. Соловьева, казалось, давало ему выход из темного леса сомнений. Вера не противоречит разуму, но вера может быть обретена лишь путем мистического опыта. Но Е. Трубецкой не находил в себе этого опыта. Неожиданно откровение бытия Божьего было ему дано при исполнении 9й симфонии Бетховена под управлением Антона Рубинштейна. Вот как описывает философ это откровение: «В поразительном скерцо, с его троекратными, жестокими и жесткими тонами, душа пытается найти выход из густеющей темноты. Откуда-то раздается тривиальная мелодия буржуазного веселья, и снова те же самые три сухие, жесткие тона прерывают эту мелодию и отбрасывают её. Долой это недостойное мнимое освобождение! В душе не должно быть места для мещанского самоудовлетворения. И снова диссонансы и хаос. Космическая борьба звуков, наполняющая душу отчаянием… И внезапно, когда вы уже находитесь на краю тёмной бездны, раздаётся величественный призыв с высоты, из другого плана бытия. Из бесконечного далека «пианиссимо» слышится до сих пор неслышанная мелодия радости. Оркестр сначала шепчет её. Но эти звуки растут, расширяются, приближаются. Это уже не только обещание далекого будущего, уже слышатся живые человеческие голоса – хор. И вдруг вы возноситесь выше звёзд, выше мира, выше всей скорби существования…» Это вдохновенное восприятие девятой симфонии Бетховена довершило искания мысли. Философ обрел веру, которая открылась ему как источник высшей радости. Хотя первая его работа «Философия блаженного Августина » была написана еще в 1892 году, первый большой труд Евгения Трубецкого – «Миросозерцание Вл. Соловьева» – вышел в 1912 году. За этим последовали два больших труда – «Метафизические предпосылки познания» (1917) и особенно «Смысл жизни» (1918). Последний труд – выражение всего миросозерцания автора. Кроме того, Е. Трубецкой написал еще ряд примечательных статей, в том числе статью « Умозрение в красках », посвященную древнерусским иконам. Особо стоит его труд по философии права, «Энциклопедия права», считающийся классическим в этой области. Источник: С.А. Левицкий. Очерки по истории русской философии Другие истории Полезные ссылки Самое популярное Сейчас в разделе 33 чел. Всего просмотров 1 млн. Всего записей 625 ©2024 Мой путь к Богу к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Премьер-министр С.Ю.Витте (1903–1906) даже предлагал Евгению Николаевичу должность министра народного просвещения. Сергей Юльевич дал такую характеристику Трубецкому: «Это чистый человек, полный философских воззрений, (…) прекрасный профессор, настоящий русский человек (…), но наивный администратор и политик. Совершенный Гамлет русской революции. Он мне, между прочим, сказал, что едва ли он вообще может быть министром, и, в конце концов, и я не мог удержать восклицания: “Кажется, вы правы”». В 1906–1910 годах Трубецкой работал редактором общественно-политического журнала – «Московского еженедельника», где опубликовал более 300 статей. В 1907–1908 годах (а затем – в 1915–1917) являлся членом Государственного совета. В 1911 году, в знак протеста против нарушения правительством принципов университетской автономии, за которые выступал еще его брат Сергей (был первым выборным ректором Московского университета, скончался 29 сентября 1905 года от кровоизлияния в мозг), Евгений Николаевич вместе с группой других профессоров покинул Московский университет. Он оставил Москву и вместе с семьей переехал в имение Бегичево (Калужская губерния). По замечанию многих исследователей, Евгений Трубецкой все же не был политиком и даже «философствующим политиком». Скорее его можно назвать «философом в политике». Он всегда стремился осмыслить действительность и дать ей вневременную нравственную оценку. Князь Евгений Трубецкой. 1910 год Наследие В 1913 году в издательстве «Путь» вышел фундаментальный двухтомный труд Е.Трубецкого «Миросозерцание Владимира Соловьева», который А.Ф.Лосев считал лучшим, что было написано о философе. Совершенно особая тема – исследования Евгения Николаевича, посвященные философии иконы. Это «Умозрение в красках» (1915), «Два мира в древнерусской иконописи» (1916), «Россия в ее иконе» (1917). Иконописные изображения, по Трубецкому, представляют нам человека таким, каким он должен быть в Царствии Божием – сосредоточенным, но не замкнутым на себе, а обращенным к Богу и другим личностям. |
| Вместе с тем «Конец веселья» явственно обнаруживает ещё одну проблему современного Санкт-Петербурга - практически полное отсутствие культурной политики в городе, именуемом культурной столицей России. После скандального ухода Дмитрия Месхиева в отставку с поста главы комитета по культуре С-Петербурга, это ведомство остаётся формально бесхозным. Вместе с тем петербургский губернатор Георгий Полтавченко не торопится назначать нового главу Комитета по культуре. Об этом градоначальник сказал журналистам на Первом международном культурном форуме 10 ноября 2012 г. Тогда Полтавченко спросили, когда будет назначен председатель комитета, на что он ответил вопросом: «А что, по-вашему, комитет по культуре плохо работает?» И сразу сам дал ответ: «Суть не в том, кто возглавляет комитет, а как он работает. Он работает неплохо». Однако выставка «Конец веселья» ставит под сомнение этот оптимизм. Денис Миронов-Тверской, писатель, заместитель директора фонда «Миротворец», Санкт-Петербург Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 7. Ответ на 5., Дмитрий 988: Для этого надо перечитать книгу князя Евгения Николаевича Трубецкого «Умозрение в красках»: Читал эту работу. А здесь http://goo.gl/kKPKM об одной из картин Рубенса - «Похищение дочерей Левкиппа» размышляет выдающийся современный русский искусствовед и популяризатор искусства Владимир Лаврович Смирнов. Очень рекомендую прочесть всю его книгу " Язык и секреты живописи " . Она выложена там же на сайте. Оглавление в верхнем левом углу. 6. Ответ на 4., Славянофил: Мы слишком медленно дичаем, мы еще хотим оставаться мужчинами и женщинами, рожать детей, возделывать землю, хотя нам все труднее настаивать на этом. Если Вас не убеждают слова, то Вас не убедят и цифры. Да, вот если бы побольше у нас было Нестеровых, Суриковых, Ивановых, Левитанов, Пушкиных, Достоевских... - давно бы уже догнали и перегнали Европу по одичанию! 5. Re: «Конец веселья» петербургской культуры |
| Вдруг, как воды в пустыне, захотелось вечной красоты, вечного смирения, вечного неба. И оказалось, что все это по-прежнему тут, рядом, позабытое в жизненной суете, потерянное в погоне за земными целями, но вечно живое, близкое, дарованное навсегда. И началось удивительное паломничество России к собственной душе – к вечно живой душе самого народа, просиявшей в этих дивной высоты образах, в этих белоснежных стенах и синих куполах. И стало ясно, что за злым, бессмысленным, страха и суеты исполненным миром есть другой мир, есть вечный, золотом, голубизной и светом наполненный полдень и в нем – три Ангела за единой трапезой, одна Любовь, одна Истина. Накануне революции, уже предчувствуя надвигающийся ужас и холод – тот ужас и тот холод, про которые Блок сказал: «О, если б знали, дети, вы холод и мрак грядущих дней!» – Розанов воскликнул: «И да сияют образа эти вечно!» 312 И казалось тогда, что это – юродство, и никто не знал, о чем, собственно, говорит этот чудак. А теперь узнали, и так, что никакая сила уже не вытравит эти вечные образы из нашей души. Ибо нет жизни без небесного света, изливающегося в душу, и без ответа души на этот свет. Зов иконы Недавно в Париже под названием «Умозрение в красках» вышла книга, в которой собраны три лекции о русской иконе известного философа Евгения Николаевича Трубецкого 313 . Лекции эти были прочитаны во время Первой мировой войны и тогда же напечатаны, но издание их в грохоте революции прошло почти незамеченным. Евгений Николаевич Трубецкой был известным профессором, автором многих книг по философии, по истории права, другом Владимира Соловьева, о философии которого он написал двухтомное исследование 314 . И как грустно думать, что ни имя его неизвестно теперь на его родине, ни эта замечательная книга не дойдет до молодых и старых соотечественников; как грустно думать, что тупая идеология стоит стеной между всем тем, что было и есть живого, яркого, светлого и, главное, нужного в русской мысли, в русской культуре, и самим носителем этой культуры – народом. |
| Странное дело, – в умственном отношении мы были совершенно чужды. Он был сторонник того типичного позитивизма Милле-Контовского толка, с которым я окончательно свел счеты уже в гимназии. Ничего нового в области философии я от него услышать не мог; наоборот, все то, что он говорил о вопросах миросозерцания, было мною давным давно покончено. И, однако, меня влекло к этому человеку. Когда, бывало, долго не видишь доброго взгляда его умных глаз из-под очков, всегда, бывало, стоскуешься и пойдешь посидеть часок-другой у Евгения Ивановича. Он, я чувствую, – тоже меня любил и даже прямо это высказывал, а он был не из тех, у кого слово расходится с мыслью или чувством. В умственном отношении мы были антиподы. Мое христианство волновало и порою раздражало его, как непонятная для него загадка. Он заводил на эту тему разговоры с целью разъяснить эту загадку. «Это может быть и для меня полезно», – говаривал он. Но эти разговоры не шли дальше поверхности, он отрицал чудеса, исторически и вообще «научно» опровергал Библию и т. п. Споры на эту тему чаще всего вызывали бесплодное раздражение; если ему случалось увлечься полемическим задором и кощунствовать, он потом извинялся. Но дать ему понять – в чем для меня суть – было для меня невозможно, и я за это часто и горько себя упрекал. Вместе с тем я был внутренне глубоко уверен, что этот атеист будет одним из первых в Царстве Божием. Оттого меня и влекло к нему. Я часто спрашивал себя: во имя чего Евгений Иванович обнаружил в жизни столько длительной доброты? Ради чего, например он, очень небогатый человек, вдруг обрезал себя во всех своих нуждах и выкроил из своей земли большой земельный надел освобожденным им крестьянам? Одних «демократических убеждений» для этого по меньшей мере недостаточно. – Так поступает не «демократ вообще», а человек, у которого есть святыня в душе. Алтарь неведомому Богу, вот что чувствовалось в этой душе; это и было то, что так неотразимо привлекало к Евгению Ивановичу; оттого-то он был и для других источником живительной теплоты. – Я часто спрашивал себя, во что он верит? И я видел, что, вопреки его уму, сердце его не только верит в добро, оно всем на свете пожертвует ради того, во что оно верит. Часто, о нем думая, я вспоминал евангельскую притчу о двух сынах. Он был как раз типом того сына, который сказал отцу «не пойду» и пошел. – Хождения путями Христовыми в его жизни было несомненно больше, чем в жизни большей части людей, исповедующих христианство . Он был не холоден, не тепел, а горяч сердцем. В этом было главное его достоинство! |
| Но существует и другая вечность. Вечность с обратным знаком, вечность ада. Само слово «ад», вероятно, восходит к древнегреческому Аиду - безрадостному царству мертвых. В описании ада простонародная фантазия Средневековья создала множество впечатляющих образов, от которых кровь холодела в жилах. Священное Писание повествует об аде гораздо сдержаннее. Говоря о вечных мучениях грешников, Христос употребляет образ «геенны огненной» (Мф. 5, 22), «червя неусыпающего и огня неугасающего» (Мк. 9, 44), хорошо понятный Его современникам. Геенной называлась свалка мусора в окрестностях Иерусалима, где вечно копошились насекомые и постоянно горел огонь, который и стал главным символом адских мук. Многие богословы считали вечные муки не бесконечно длящейся физической болью, а болью душевной, муками совести или вечной досадой на упущенные возможности, на неправильно проведенную земную жизнь. Основанием для такой «гуманной» интерпретации могут стать слова Самого Иисуса Христа, который говорит, что ад наполнен «плачем и скрежетом зубовным» (Мф. 8, 12). Действительно, нестерпимая физическая боль предполагает крики и вопли, а плач и скрежет зубов - это признаки, характерные, скорее, для душевных переживаний. Интересно мнение замечательного русского мыслителя Евгения Николаевича Трубецкого. В эпилоге к книге «Смысл жизни» он высказывает предположение, что, возможно, вечное мучение - это вечное субъективное переживание момента смерти. То, что в действительности происходит в течение мгновения, осужденным грешником переживается как вечность. Как бы то ни было, все это - только предположения. Не будем спешить в стремлении узнать, что по существу представляет собой загробная жизнь. В свое время каждый об этом достоверно узнает. Важно понять одно - смерть помогает человеку осознать величайшую ценность жизни, пробуждает способность видеть за повседневностью великое чудо Промысла Божьего о человеке. И вместе с тем физическая смерть - условие метафизического бессмертия, залог Вечной жизни, в которой человек становится не только образом, но и подобием Божиим. |
| И это несмотря на то, что и у Петлюры настоящих войск было мало. Хороших солдат по официальным сведениям было не более трех тысяч. Остальные были шайки грабителей из восставших крестьян. Безопасность Киева при этих условиях зависла всецело от немцев, которые играли во всех этих событиях весьма двойственную роль. С одной стороны они провозгласили «нейтралитет» и невмешательство в домашние ссоры русских с украйнцами, с другой – выходило сплошь да рядом, что этот нейтралитет служил на пользу украйнцев. Один из немногих успехов добровольцев был остановлен немецкими войсками, которые объявили, что в данном месте нейтральная полоса, и потребовали прекращения военных действий как раз в важный момент преследования добровольцами дрогнувших петлюровцев. Энно из Одессы оказывал давление на немцев в нашу пользу и благодаря этому они объявили, что не допустят уличных боев в Киеве. Но в общем немцы были в высшей степени ненадежны. Их командование, сохранившее несмотря на революцию некоторое влияние на солдат, явно симпатизировало петлюровцам. Оно, видимо, продолжало традиционную политику немецкой дипломатии, стремившейся к расчленению России. При этих условиях откладывать нашу поездку в Одессу было действительно невозможно. Но затруднение заключалось в том, что Киев был обложен почти со всех сторон. В момент нашего отъезда был свободен только путь на Харьков. Туда нас и направили, но с предупреждением принять все необходимые меры предосторожности. «У вас, конечно, есть фальшивые паспорта, – заботливо внушал нам напутствовавший нас министр путей сообщения и, подумав, добавил: – впрочем, кто же не знает, что теперь нельзя путешествовать без фальшивого паспорта». Это было мое последнее впечатление от украйнского правительства. Совет обзавестись фальшивым паспортом. Можно ли подыскать более яркое изображение призрачности того государства, где министры вынуждены давать подобные советы. Министр был прав. Фальшивый паспорт на имя Евгения Николаевича Торленко с моим портретом, припасенный еще в Совдепии, пригодился в дороге. |
| Закрыть Родина есть Дар Святого Духа 04.10.2017 1059 Время на чтение 21 минут В феврале 1917 года в России произошла революция - коренное изменение власти от самодержавия к демократическому правительству. А в октябре - большевистский переворот с незаконным захватом власти. К 100-летию этих событий своими суждениями поделились представители знатных родов России, родившиеся в эмиграции. Неонилла Пасичник Князь Александр Александрович Трубецкой, представитель рода Гедиминовичей, сын офицера Императорской Гвардии, внук выдающегося религиозного философа Евгения Николаевича Трубецкого, родился в Париже: Разделяю точку зрения Ивана Бунина о том, что мы родились не в изгнании, а в послании. Как большинство русских аристократов, мой дедушка князь Евгений Николаевич Трубецкой не принял Октябрьский переворот и в 1918 г. отправился на юг, охраняемый от вторжения большевиков Добровольческой армией А.И.Деникина. Быть добровольцем Евгению Николаевичу уже не позволял возраст. И, если бы не болезнь тифом, скорее всего, как и его брат Григорий, он бы принял участие в общественной или политической жизни белого движения. Брат Григорий, как профессиональный дипломат, принимал активное дипломатическое участие в правительстве Деникина, позднее Врангеля. Иными словами в МИДе правительства вооруженных сил на юге России. Братья Трубецкие отправились на юг России по окончании Поместного Собора 1917/18 на котором они сыграли главнейшую роль в принятии решения восстановить патриаршество в РПЦ. Это было результатом убедительной речи, произнесенной Григорием Николаевичем. А сам патриарх Тихон был избран жребием, т.е. Божьей волей. Оказавшись в Новороссийске, дедушка заболел там и умер в возрасте 56 лет 23 января/5 февраля 1920 г. в канун эвакуации остатков Белой армии и беженцев из города. Перед смертью его поместили в госпиталь. В этот же день к нему пришел священник, у которого князь исповедался и причастился, после чего сразу впал в кому и два дня провел в бессознательном состоянии. Позже доктор В.В. Богородский в письме жене усопшего моей бабушке Вере Александровне Трубецкой (рождённой княжне Щербатовой) сообщал ценные подробности о последних моментах его жизни: «Это было за 3-5 минут до последнего вздоха... Он быстро, как будто торопясь что-то высказать, неразборчиво говорил, бредил. Потом умолк и потом отчетливо и громко сказал: " Пора начинать Великую Литургию, отворите Царские Врата " . А через 3 или 5 минут вздохнул и его не стало» . |
| München, 1992. References Keidan V. I. (ed.) (1997) Vzyskuyushchie grada. Hronika chastnoj zhizni russkih religioznyh losofov v pis’mah i dnevnikah [In Quest of the City. Chronicle of Private Life of Russian Religious Philosophers in Letters and Diaries]. Moscow (in Russian). Evlampiev I. I. (2004) “Trudy Evgeniya Trubeckogo po istorii hristianskoj mysli” [“Eugene Trubetskoy’s Studies on the History of Christian Thought”], in Trubetskoy E. N. Religiozno-obshchestvennyj ideal zapadnogo hristianstva [Religious and Social Ideal of Western Christianity]. St Petersburg, pp. 526 (in Russian). Feofan Zatvornik (2003) Put’ ko spaseniyu [Road to Salvation]. Moscow (in Russian). Homyakov A. S. (1995) Sochineniya bogoslovskie [Theological Works]. St Petersburg (in Russian). Khondzinskii P. (2012) “Uchenie svyatitelya Feofana o blagodati i “chistoj lyubvi” v kontekste idej blzh. Avgustina” [“St. Theophan’s Doctrine of Grace and “Pure Love” in Context of St. Augustine’s Ideas”]. Vestnik PSTGU. Seriia 1. Bogoslovie. Filoso ya, 2012, vol. 44, pp. 2129 (in Russian). Solov’ev V. S. (1991) Rossiya i Vselenskaya Cerkov’ [Russia and Oecumenical Church]. Moscow (in Russian). Ratzinger J. (1992) Volk und Haus Gottes in Augustinus Lehre von der Kirche. München. 1 Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках/В.И. Кейдан, изд. М., 1997. С. 323–324. 17 «Августин не мог создать глубокой христианской теодицеи, ибо на самом деле универсальный порядок, как он является на низших ступенях творения, в природе – есть естественный закон без всякого нравственного элемента» (Там же. С. 73). 23 Ср. в первоначальном журнальном варианте текста: «…единство свободное, в котором свободное Божество вступает в союз с свободной тварью» ( Трубецкой Е.Н. Философия христианской теократии в V веке//Вопросы философии и психологии. 1891. Кн. 9. С. 67–68). 24 «В самом себе Августин познал дисгармонию, внутренний разлад своей среды как борьбу двух противоположных начал» (Там же. |
|
|
