| Основное сочинение К.- «Житие Петра Великого, императора России, собранное из различных воспоминаний, опубликованных во Франции и Голландии» было издано анонимно на итал. языке в 1736 г. в Венеции. Оно отражает пророссийские настроения греч. интеллектуалов того времени: в условиях ослабления Венеции и возобновления военного противостояния России и Османской империи в 1735 г. К. открыто высказывал надежды на помощь греч. правосл. общинам со стороны российского самодержавия. Несмотря на компилятивный характер, «Житие...» пользовалось большой популярностью: его оригинальная версия переиздавалась в 1737, 1739 (с указанием К. как автора), 1748, 1781 и 1792 гг., оно было переведено на хорват. и румын. языки. В 1737 г. был опубликован греч. перевод, выполненный врачом греч. общины Венеции А. Канкеллариосом. Эта версия легла в основу рус. перевода С. И. Писарева, который был сделан по поручению имп. Елизаветы Петровны в 1743 г., в течение неск. десятилетий бытовал в рукописной версии и был издан только в 1772 г. Позже он стал одним из основных источников незавершенной «Истории Петра I» А. С. Пушкина. В 30-х гг. XVIII в. К. работал в Венеции над комментированным изданием и лат. переводом полного корпуса сочинений патриарха К-польского Фотия I , однако проект не был завершен. Автографы К. (рукописи Marc. 1085-1091) содержат греч. текст сочинений патриарха Фотия, их лат. перевод, предисловия и комментарии к отдельным произведениями. Большая часть материалов, подготовленных К., не была опубликована ни при его жизни, ни позже, в XVIII-XIX вв. Единственным исключением стал латинский перевод «Мистагогии», изданный анонимно с незначительной правкой кард. Й. Гергенрётером в 1860 г. (PG. 102. Col. 279-399). Рукописями К. пользовались в 1858 г. издатели «Амфилохий» К. и С. Икономосы. Остальные материалы этого архива - предисловие к «Библиотеке», предисловие к трактату «Против манихеев» и комментарий к «Библиотеке», в к-ром К. полемизировал с автором 1-го лат. перевода А. Скоттом (1606), были изданы только в 2003 г. ( Losacco. 2003. P. 226-230, 230-233, 237-321). Среди др. сочинений К.- компилятивная «Точнейшая греческая грамматика» (Γραμματικ Ελληνικ κριβεσττη, 1734; переиздавалась в 1737, 1769, 1778, 1784 и 1795) и иллюстрированная «Священная история Ветхого и Нового завета» (Ιστορα τς Παλαις κα Νας διαθκης, 1737) - переложение на разговорный греческий франц. сборника 1670 г. «История Ветхого и Нового завета» (L " histoire du Vieux et du Nouveau testament). |
| Нет никакой информации о паломничествах в XI веке из Византии в Святую Землю. Византийский монах Епифаний, автор первого греческого итинерария в Святую Землю, составил описание Палестины до Крестовых походов, однако его время жизни нельзя определить с точностью. Мнения исследователей расходятся: от конца VIII века до XI. До первого Крестового Похода Европа испытала уже три настоящих крестовых похода — войну Испании против мавров, нормандское завоевание Апулии и Сицилии и нормандское завоевание Англии в 1066 году. Более того, в Италии в XI веке возникло — с центром в Венеции — особое экономическое и политическое движение. Мир на берегах Адриатики послужил солидной основой экономического могущества Венеции, и знаменитый документ от 1082 года, данный Венеции Алексеем Комнином, открыл Республике Святого Марка византийские рынки. «С этого дня началась мировая торговля Венеции.» В то время Венеция, как многие другие южно-италийские города, которые до сих пор оставались под византийской властью, торговали с мусульманскими портами. В то же время Генуя и Пиза, которые в X и в начале XI века многократно подвергались нападениям мусульманских пиратов Северной Африки, предприняли в 1015-1016 годах экспедицию на Сардинию, которая была в руках мусульман. Им удалось отвоевать Сардинию и Корсику. Корабли обоих городов заполнили порты североафриканского побережья, и в 1087 году, с благословения папы, они успешно атаковали город Мехдия на побережье Северной Африки. Все эти экспедиции против неверных объяснялись не только религиозным энтузиазмом или духом приключений, но и экономическими причинами. Другим фактором в истории Западной Европы, который связывают с началом Крестовых походов, является возрастание численности населения в некоторых странах, которое началось около 1100 года. Совершенно точно известно, что численность населения возросла во Фландрии и во Франции. Одним из аспектов передвижения масс людей в конце XI века была средневековая колониальная экспансия из некоторых западноевропейских стран, особенно из Франции. Одиннадцатый век во Франции был временем постоянного голода, неурожаев, сильных эпидемий и суровых зим. Эти суровые условия жизни привели к уменьшению населения в областях, ранее полных изобилия и процветания. Принимая во внимание все эти факторы, можно прийти к выводу, что к концу XI века Европа была духовно и экономически готова к крестоносному предприятию в широком смысле слова. |
| Примечание мое. Я видел в Венеции епископа Венедикта Кралевича и в Вознесеньев день обедал у него. Роста он очень высокого, телосложения весьма крепкого; лицо – белое, все проникнутое самым свежим и здоровым румянцем; вся голова отменно хороша; борода длинная, окладистая, шелковистая и белая, как жемчуг, прекрасная борода; руки – жилисты и несколько покрыты, ниже пальцев, волосами; голос его – густой, басистый. В Венеции мне говорили, что скульпторы и живописцы считают его голову наилучшей моделью для изваяний и живописи. И действительно этот старик – красавец! Государь наследник Александр Николаевич, в бытность свою в Венеции, подарил ему дорогую панагию и портрет свой, писанный в Венеции, почти в рост. Наследник не знал, что это – Иуда предатель. Панагии он никогда не носит, и говорит русским (напр. князю Алексею Борисовичу Куракину, секретарю венского посольства), что австрийское правительство запрещает ему носить ее. Это – неправда! Не может быть, чтобы австрийское правительство запретило носить знак архиерейского сана и дар наследника русского престола. Я думаю, что Кралевич сам не носит панагии, дабы показать австрийцам что он приверженец римской церкви и, следовательно, враг всего православного и русского. За обедом у этого епископа шел жаркий разговор или лучше спор об афинском синоде. Я доказывал, что этот синод не законен, ибо он установлен светскою властью, и кроме того, католическою, ибо царь греческий Офон – католик. В России св. синод учрежден с благословения четверопрестольных патриархов, а в Афинах – без благословения и соизволения их. Мои собеседники – греки, говорили, что этот синод установился по необходимости политических обстоятельств; ибо Греция сделалась независимой от Турции и, следовательно, от константинопольского патриарха. Я им говорил, что в делах церковных политика никакого весу не имеет и иметь не должна и пр. и пр. Помню, что один из греков во время разговора сказал, что правление церкви, по намерению И. Христа, должно быть не монархическое, а демагогическое. Sapienti sat! 58 |
| Венеция и вся ее область были средоточием греческого иконописного мастерства в эпоху раннего Возрождения. Здесь же мастерство удержалось и доселе в виде кустарного производства, и для нашей задачи особенно важно, что иконники, поныне производящие у Риальто свой промысел и торговлю, имеют там название: madonneri. Вез малого пятьсот лет Венеция работала в византийском стиле, который успел образовать здесь местный, своеобразный пошиб, отразившийся даже в мозаике, несмотря на ремесленную шаблонность этого мастерства. Историки венецианской живописи перечисляют с XII века имена греческих мастеров: Калаяни ок. 1143 г., Исидора ок. 1170 г., хотя также и выбирают из этого списка ряд апокрифических имен и сочиненных Феофанов, Геласиев и пр. 72 . Но все же, как указывает новейший исследователь истории венецианской живописи, посвятивший особенное внимание ее началам – Лаудедео Тести, последние византийские мастера – мозаичисты указываются еще около 1424 года 73 . Правда, те же исследователи ограничивают, повидимому, сферу венецианского пришлого мастерства мозаиками и эмалью, оставляя в стороне греческую иконопись, как область грубо-ремесленных изделий, только мешавшую своими архаическими привычками развитию венецианской живописи. В этом пренебрежительном и почти враждебном отношении венецианские историки заходят настолько далеко, что даже все тонкости письма, ими встречаемые у первых мастеров Венеции, предпочитают относить то к эмали, то к мозаикам, манере которых будто бы подражали иные мастера-живописцы 74 . Между тем, даже ограничиваясь историческими сведениями, можно было бы усмотреть, что, кроме мозаики и эмалей, а равно разных видов золочения, красильного дела и т. д., было еще широко развитое иконописное мастерство, производство тех самых anconas vernicate, которые упоминаются в венецианском статуте живописцев 1271 г. Сравнительно раннее появление этого статута (во Флоренции он относится к 1339 г., в Сиене к 1355) должно объясняться именно пришлым, т. е. этот на раз – греческим мастерством. Именно Венеции принадлежит появление обычая помещать иконы на своих узких улицах, а, по словам хрониста, под 1129 г., со времени учащения убийств в масках, и первый пример освещения улиц особыми cesendeli перед иконами. Иконописные мастерские расписывали хоругви и знамена, и они же составляли промышленные товарищества dalla mariegola (matricola), расписывали миниатюры рукописей и то бесчисленное множество икон, которое наполняет, в разных видах, венецианские документы. |
| Чтобы оценить всю важность этих событий, которые, впрочем, имели слишком эфемерное значение по своей непродолжительности, достаточно сказать, что это давало бы, прежде всего, Карлу в руки венецианский и далматинский флот, без которого он не мог считать себя в спокойном обладании Италией, затем он приобрел бы этим несравненные преимущества для осуществления своих политических и церковных планов в соседних с Далмацией славянских землях. Словом, Западная империя без борьбы и без потери одним ударом наносила Восточной империи такое чувствительное поражение, которое лишало бы ее политической роли на Балканском полуострове. Но и в Византии понимали значение Венеции и Далматинского побережья. Император Никифор весной 806 г. отправил флот под командой патрикия Никиты с целью возвращения к повиновению отложившиеся области. По-видимому, не было оказано сопротивления ни в Венеции, ни в Далмации. Венецианский дука Обелерий получил от византийского правительства титул спафария, а его соправитель Беат взят в Константинополь и там удержан под разными предлогами, точно так же и епископ Оливола Христофор. Весьма любопытно, что указанный поворот в положении дел совершался на глазах короля Пипина, которому по акту раздела 6 февраля 806 г. достались Венеция, Истрия и Далмация; присутствие на месте императорского патрикия Никиты и внушительный флот без особенных затруднений восстановили в этих областях власть восточного императора. В 807 г. заключено было перемирие на условиях сохранения произведенного в пользу Византии переворота. По истечении срока перемирия в следующем году снова появился здесь императорский флот под командой патрикия Павла, который имел целью не только защиту византийской провинции, но даже, как показали события, и наступление. Именно, весной 809 г. греческий флот сделал нападение на соперничествовавший с Венецией город Комаккио в долине р. По. Хотя предприятие не было из удачных, тем не менее, из него видим, что царь Никифор далеко не считал потерянным положение дел в Северной Италии. |
| С самого начала XIII столетия, Византийское искусство вступает в новые условия существования: оно воскресает к новой жизни разом в нескольких местностях православного Востока и даже католического Запада. Так, кроме государств и стран славянских, кроме Грузии и Армении, Южной Италии, Балканского полуострова вообще и Адриатического его побережья в частности, – византийская иконопись начинает развиваться в Италии (повидимому, в XIV столетии) и с XV века на Крите. Существовавшая здесь издревле художественная промышленность и самая культура оживились именно в эту эпоху в результате подчинения острова Венеции. Крит стал одновременно убежищем греческой образованности и некоторой резиденцией западно-итальянской молодой культуры, а критские уроженцы в очень раннюю эпоху для довершения образования стали ездить в университеты Венеции, Падуи и Рима. Но уже в 1541 году султан Селим опустошил остров и выселил часть жителей. Население обеднело и, очевидно, стало искать заработков на стороне, так как именно с этого времени становятся известными критские иконописцы, работавшие целыми мастерскими по стенным росписям на Афоне и в Египте. Но с концом XVI века оканчиваются и тесные художественные связи Крита с Венецией и Критской школы иконописи с греко-итальянской. Критская школа иконописи сложилась в теснейшей связи с венецианской школою живописи, как доказывает наш известный литургист проф. А. А. Дмитриевский 64 . «Сюжеты для икон критяне черпают, говорит он, прямо у венецианских мастеров, хотя в то же время они не чуждаются совершенно сюжетов и образцов византийского древнейшего письма, афонского современного, русских художников различных школ и направлений и т. п. Так, напр., на иконе Богоматери критские иконописцы, как и венецианские художники, стараются изображать непременно предстоящих ей святых. Сюжет «Богоматери на троне» с предстоящими ей Давидом, Соломоном, Исаиею и Даниилом и самый распространенный и любимый критскими художниками. Целые десятки подобных икон встречаются в синайской коллекции. Сюжет «Богоматери с Младенцем, венчающим св. Екатерину», нашел себе место и в иконографии синаитов-критян». |
| III. Общая характеристика греко-итальянской (итало-критской) иконописи. Ее памятники в собраниях Венеции, Пизы, Падуи, Болоньи, Флоренции, Рима, Мессины, Киева и С.-Петербурга Приступая теперь к очерку отношений греческой и русской иконописи к итальянской живописи XV века, мы можем основать этот очерк на характеристике греко-итальянской или так наз. итало-критской школы, хотя такое построение явится, конечно, только предварительным. В самом деле, даже объем этого отдела, только открываемого ныне историческою наукою, не может быть указан с достаточной ясностью, раз он является эпизодом в «иконографии Богоматери», С другой стороны, историческая постановка отдела стала необходимостью, так как без нее самые выводы окажутся непонятными для тех, кто, не будучи знаком с отделом, будет встречать из него отдельные факты 62 . В настоящее время следует, хотя бы предварительно, очертить и установить обособление греческой иконописи в Италии в период XIV-XV в. Правда, в последнее 25-тилетие в археологической литературе настолько часто упоминалось имя «критской» школы, в особенности по поводу известных стенных росписей в церквах афонской горы XV-XVII столетий, что данный отдел не является полной новостью 63 . Но историческое значение критской школы не исчерпывается стенными росписями и, главным образом, сосредоточивается в иконописи на дереве. По-видимому, греческая иконопись на дереве никогда не достигала такого распространения и такого художественно-технического совершенства, как именно во времена падения Византии. Позволим себе сослаться в данном случае на один, хотя второстепенный, но весьма знаменательный факт. Когда русские иконописцы, объясняя характер древнейших своих образцов, называют их «греческими», они разумеют под этим названием не византийские древнейшие оригиналы, которые по своему характеру оказывались им только родственными, но не близко знакомыми, а, напротив того, именно эту позднюю серию работ греческой иконописи под итальянским влиянием. Но памятники иконописи на дереве, или выражаясь условно – иконы Критской школы, нигде еще специально не собраны. Конечно, мы знаем в настоящее время, более или менее по общему составу, пять крупных собраний икон этого рода: собрание Ватиканского музея в Риме, преосв. Порфирия в Киевской духовной академии, Η. П. Лихачева в Петербурге, в Венеции и в церкви Синайского монастыря св. Екатерины. Но лишь незначительная часть икон, если исключить собрание Η. П. Лихачева, о котором будет сказано особо ниже, была доселе опубликована, хотя бы в качестве разнятого материала, или даже прямо в отдельных экземплярах. Между тем распространение этого рода памятников от Италии до Синайского полуострова и Египта включительно, заставляет предполагать ряд неизвестных нам пока подразделений итало-критской школы как по местностям, так и по различным эпохам. |
| Тема освобождения православного Востока развивалась не только греками. Эту же аргументацию использовали и западные партнеры России по антиосманской коалиции, чтобы побудить ее к активным военным действиям. Конечно, ни Австрия, ни Венеция не хотели бы видеть русских в Константинополе, однако понимая, что эта цель неосуществима, они раззадоривали Москву с целью оттянуть наибольшее количество войск султана для борьбы со стрельцами и казаками на севере. Итак, Иоанникий докладывал, что сербы и румыны в Вене и венецианцы во дворце дожей говорят о походе русских на Константинополь, как об осуществимом деле. Несомненно, Лихуд, как представитель греческой нации и как посланник, разделял позицию своих собеседников и даже сам (не имея на то полномочий) говорил венецианцам в ответ на их вопрос о том, желают ли государи московские венчаться на престоле Константинопольском: «истинно, что На самом деле о трудах Лихуда на дипломатическом поприще можно также судить на основании еще одной серии записок, адресованных на этот раз властям Республики, самой яркой из которых является его речь, произнесенная в Сенате 23 июня 1688 г. Как уже упоминалось выше, царскую грамоту с извещением о 1-м Крымском походе в кабинете дожа читали еще в апреле, а 20 июня ответ на нее дожа находился уже в Посольском приказе, так что сама речь Лихуда могла быть подготовлена к более раннему сроку, однако официальная аудиенция имела место в июне. Записки Иоанникия Лихуда, хранящиеся в Государственном архиве Венеции В Государственном архиве Венеции в разделе дипломатической переписки, точнее среди писем, адресованных московскими царями венецианским дожам, сохранилось несколько автографов Иоанникия Как указывалось выше, эти письма напечатал еще академик а в наше время они опубликованы М. Ди Однако в связи с тем, что оба издания в России относятся скорее к числу библиографических редкостей, а также по той причине, что сопоставление их содержания с вводимым в научный оборот венецианским источником (докладом байюла Дона) лучше проиллюстрирует интересующую нас тему, в сносках я приведу наиболее важные документы в русском переводе. |
| Что при Никоне наши богослужебные книги исправлялись с печатных греческих венецианских изданий, это хорошо было известно первым противникам реформы Никона. Дьякон Федор пишет в челобитной государю: «а нынешные книги, что посылал покупать Никон патриарх в Грецию, с коих ныне здесь переводят, словут греческие, а там печатают те книги под властию богоотступного папы римского в трех градех: в Риме, в Париже и в Венеции, греческим языком, но не по древнему благочестию. Того ради и зде нынешные (переведенные) с старыми несогласны, государь, и велия смута». В другом месте он же говорит: «те прокаженные книги латиногреческие печатные Никон посылал покупать тамо (на востоке), и купил их на многие тысящи сребра. Сам ныне сказа всем во время отречения престола и патриаршества своего, и числом сказа, но аз забых то. И с тех новогреческих печатных книг печатал он на Москве новых нынешния книги: потому они и несогласны со старыми нашими. Арсений грек, враг Божий, научил его, Никона, покупать те книги еретические, он переводил их на наш язык словенский, и тем они разврат велий сотворили во всей земли Русской по всем церквам». Никита говорит, что в новоисправленных никоновских книгах «все таинственные в миропомазании приглашения нарушены злым еретическим вымыслом, последуя отпадшие веры римскому не православному крещению. А печатано с книг, иже греческия словут, а печатают их растленно в трех латинских градех: в Риме, и в Париже и в Венеции». И православные люди, разделявшие предубеждение против греческих печатных книг, сильно соблазнялись тем, что книги при Никоне, исправлялись с греческих венецианских изданий. Вятский епископ Александр, в вопросах, предложенных им собору 1666 года, говорит: «новый требник ни с киевским, ни с прежними нашими московскими согласия не имат. Откуду убо явится истина, зане мы в Венещи печатных книг греческих огребатися должны есмы, и в неволи живущим грекам у латинников и у эллин, обычаев и чинов приимати несмы должны». Русским следует, по его мнению, более держаться своих старых славянских книг, «и тем святым книгам последовати, а не в Венеции печатным от еретик». Но самое обстоятельное известие о том, что книги при Никоне и после его правились у нас действительно с греческих венецианских изданий принадлежит известному Сильвестру Медведеву, который некоторое время сам был книжным справщиком, и потому имел о книжной справе верные обстоятельные сведения, которые он и сообщает в первой части своего сочинения «Известие истинное православным и показание светлое о новоправлении книжном и о прочем». |
| В половине XV-ro века изобретено на Западе книгопечатание. На Западе же видим первые шаги тиснения православных церковных книг, нужно сказать, вполне успешные. Уже в конце того же столетия, в 1491 году, появляется первая богослужебная православная славянская книга «Осмогласник» или Октоих, очень хорошо исполненная. Она отпечатана в две краски в Кракове в типографии Швайпольта (Святополка) Феоля (Фиалки); вслед за ней вышли там же другия богослужебные книги (Часослов, Триодь постная, Триодь цветная). Важно отметить, что в изданиях Феоля встречаются особенности русской редакции богослужебных книг; в месяцеслове помещены имена русских святых. (Два неполных экземпляра этого первенца славянской печати находились в публичных библиотеках Петербурга и Москвы, а полный в Редигеровской библиотеке в Силезии, в Германии). Прошло два года, и в двух других пунктах вышли церковные книги: в одном небольшом городке Черногории и в Венеции (Часослов, печатник Андрей Торесанский). Не так скоро добралось типографское дело до чисто русских земель. На долгое время Венеция становится центром, где сосредотачивается издание православных богослужебных книг, главным образом, на греческом языке, а отчасти, в меньшей степени, на славянском. Почему именно Венеции принадлежит эта честь? Венеция, владычица Адриатического моря, после возвращения её византийской империи по миру 812 года, в течение всего второго тысячелетия нашей эры, до французской революции и Наполеона I-ro, представляла собою независимое государство, связанное лишь номинально, ради торговых выгод, с Константинополем. Она всегда успешно отражала от себя притязания Римских пап присоединить ее к папской области. Конечно, она должна была стать одним из главных мест убежища греческой эмиграции после взятия Константинополя турками в 1453 году. Это был могущественный центр университетского образования в Средние века как латинского, так и греческого. В XV-oм веке, веке начала книгопечатания, в Венеции насчитывалось уже 250 типографий. Греческия церковные издания обслуживали греческий Восток, а также греческие монастыри и по селения в Италии; славянския издания обслуживали славянский Запад. (В 1619 и последующие годы сербский воевода Божидар Вукович имел там собственную типографию). |
|
|
