| Ранним летним утром, с котомкой за спиной и с посошком в руке, Герасим вышел из дома. Было время сенокоса. За первый день он прошел 15 верст и очень устал. В лежащих на пути деревнях знакомые давали ему ночлег и приют. Однако чем дальше от дома, тем становилось труднее. Он вышел на большой тракт, вдоль которого встречались крупные села. В избы уже не пускали: разного люда много шло и ехало через эти селения, а Герасима и его родителей здесь не знали. Приходилось ночевать где придется. Через две недели он прибыл в Москву и устроился на ночь у знакомого купца на Даниловском рынке. Тот приветливо его принял, уговаривал вернуться к матери. Однако решение свое Герасим не изменил и на следующее утро поспешил в Оптину. При выходе из Москвы он попал не на ту дорогу и только через две недели, проделав крюк в несколько десятков верст, уставший, прибыл в Свято-Введенскую Оптину Пустынь. Здесь Герасим был принят на добровольное послушание. Поначалу Герасим трудился по хозяйственной части – на кухне, в пекарне, на свечном заводе, в поле, занимался рыбной ловлей; в 1894 году проходил послушание при казначее, затем был помощником ризничего. 10 октября 1898 года он был определен в число братии монастыря; 23 июня 1899 года пострижен в монашество с наречением имени Георгий (в честь святого великомученика Георгия). 24 октября 1902 года он был рукоположен во иеродиакона. Поручали ему и ответственные послушания, приходилось ездить в Москву, Петербург, Калугу. Все отец Георгий стремился исполнять внимательно, тщательно, стараясь не погрешать ни в какой мелочи. Внешние труды сочетались с духовным деланием, с непрестанной борьбой со страстями. И во всем – всецелое, не рассуждающее послушание старцам. «Послушание – те же курсы, которые изучают в духовных академиях. У нас тоже своя академия… Там сдают экзамены профессорам, а здесь – старцам», – говорили в Оптиной Пустыни. Господь Сам назидал братию обители, и иногда происходили чудесные случаи. Однажды отец Георгий, тогда еще молодой послушник Герасим, спешил на сенокос, впереди шел старичоксхимник, по немощи еле передвигавший ноги. Легко обогнав старца, Герасим подумал: «И куда только плетется такой старик, чем он поможет на сенокосе?» Между тем надо было переправляться через речку. Герасим прыгнул в лодку, взял весла… а лодка ни с места. Как он ни старался, ничего не мог поделать до тех пор, пока не подошел схимник. Спокойно перекрестясь и взойдя в лодку, старец благословил отчаливать, и лодка послушно пошла к другому берегу. |
| Но не для настоятельства возвратился раб Христов в свою обитель: смиренная душа подвижника стремилась не ко власти над другими, а к пустынному безмолвию, к трудам и подвигам, очищающим душу и сердце; поэтому, перезимовав в обители, с наступлением весны Герасим снова удалился на безмолвие; верст на 5 от обители, к западу, на реку Рябку, в глухую чащу леса. Здесь отыскалась удобная для жилья полянка, вся пестревшая цветами; тут же под сенью деревьев бойко выбивал из земли и свежий родничок студеной воды. На этом месте Герасим поставил себе келлию, завел огород и оправил родник срубом, а затем зажил по-прежнему, как в Сарове, но только уже не один, а с товарищем-монахом, который, впрочем, не мог нарушать безмолвия, потому что был глухонемой... Удалившись, таким образом, на безмолвие, Герасим не прервал живого общения с обителью; он и сам изредка приходил в монастырь, и не тяготился, если иногда и братия монастырская посещала его келлию в пустыне Рябкинской. С любовью принимал он братию и беседовал «от писания», с живым участием относился он также и к нуждам монастырским. Монастырское хозяйство в то время почему-то не процветало, и в обители во всем ощущалась великая скудость, вследствие чего, братия, приходя к Герасиму, иногда жаловалась, между прочим, и на нужду монастырскую. Тогда раб Божий, довольствовавшись для себя одним укрухом хлеба, не пренебрегал заботами братии об обеспечении продовольствия, и не только стал делиться с обителью произведениями своего огорода, но благоразумными наставлениями, а, может быть, даже и личным участием в послушаниях монастырских, настолько улучшил монастырское хозяйство, что в обители, мало-помалу, стало водворяться довольство и изобилие. Братия монастырская дорожила присутствием Герасима «почитающе его, как отца и наставника, всячески его утешающе и ни в чем его оскорбляюще, и никаможе, кроме отходныя келлии, хотяху его пустити». Да Герасим, кажется, и не думал отходить куда-либо от обители, потому что жизнь его в Рябкинской келлии, в общем, ничем не разнилась от жизни в Сарове. Здесь он так неустанно трудился, как и в Сарове: работал на огороде, работал в лесу, и питался тем же самым, с примесью гнилушек, хлебом, который он, впрочем, уже избегал предлагать приходящим, имея для того в запасе совершенно чистый хлеб. Иногда случалось, что в большие праздники монастырская братия, побуждаемая любовью к Герасиму, как к своему отцу и наставнику, приносила пищу с монастырской трапезы: щи, горох и кашу. Герасим, в угоду братии, не отказывался и от этой столь роскошной для него пищи, но вкушал ее не иначе, как перемешав все кушанья вместе, дабы безвкусием брашн обуздать вожделение чрева. |
| Спустя много лет Герасим, сделавшись клириком, переселился на жительство в Москву. В его доме проживала племянница его, Дарья, которая долго страдала болезнью глаз. Чем больше проходило времени, тем более болезнь усиливалась, так что Дарья не могла даже спать по ночам и все время стонала. Смотреть на свет она была не в силах. Наконец, в день памяти святого Арсения священник из храма, посвященного его имени, пришел в дом Герасима со святою водою и омыл ею глаза Дарьи. Она тотчас исцелилась. Велико было изумление Герасима, когда он увидел свою племянницу здоровой. И ранее питал он благодарность к своему небесному заступнику. Видя же новую милость его, Герасим пожелал иметь у себя дома службу и житие его. Но в Москве жития святого Арсения не нашлось. По просьбе Герасима, архимандрит Желтиковой обители прислал ему житие и канон святителя и просил, по прочтении, обратно прислать их в монастырь. Герасим поспешно начал переписывать житие. Но с ним случилось несчастие. Когда перед началом своей работы он молился, то, поклонившись в землю, попал правым глазом на торчавший на полу гвоздь. Он едва мог подняться на ноги и громко возопил: — О Владыко, Господи, смилуйся надо мной грешным! В доме Герасима проживали тогда иноки из Желтиковой обители Иона и Феофил, которые привезли житие святого Арсения. Видя мучение Герасима, они стали обтирать кровь, струившуюся из раны, и советовали Герасиму помолиться Арсению. Лишь только Герасим стал просить святителя о своем исцелении, кровь тотчас же перестала течь. Тогда все увидели, что Герасим раздробил себе веко и бровь, но самый глаз по милости Божей остался цел. Вскоре рана зажила совершенно, и Герасим с благодарностью и умиленным сердцем дописал житие святителя, по молитвам которого так скоро получил исцеление. При архимандрите Савватии [ 11 ] произошло следующее дивное чудо. Один крестьянин, живший близ обители святого Арсения, закопал в лесу свое сокровище, желая сохранить его. Спустя несколько времени сей человек пришел опять туда, где были спрятаны его деньги, начал отыскивать их, но не мог найти. |
| Митрополит, благословляя меня, спросил: «Нравится ли тебе твое имя?» Я отвечал, что более люблю первое свое имя–Георгия. Митрополит сказал, что не без цели он дал мне это имя; до 4–х дней по пострижению, должны были древле находиться в храм постриженные, а потом вручались для наставления старцам опытным из братии. Не имея в виду таковых, поручаю я тебя ангелу твоему новому, преп. Герасиму, желая при этом, чтобы как ему повиновался лев, так и тебя трепетал бы рыкающий адский лев, и чтобы при руководстве преп. Герасима, празднуемого ныне святою Церковью , смело ты наступал на змию и скорпию и на всю силу вражию» ( Лук. 10.19 ). Остальное время до окончания курса в академии провел о. Герасим в неутомимых трудах; сильно озабочивала его отделка курсового рассуждения 16 , которое он окончил и подал 8 го июля. Затем страдание от нарыва в правом ухе с 15–го июля по август истощило все силы его; но несмотря ни на что душа о. Герасима стремилась, «как елень на источники водные» ( Пс. 41:1 ), к пустынным старцам на Валаам. И Отец небесный благословил путь его. 30–го июля он отправился с о. Антонием (товарищем постриженным в монахи из студентов) в давно желаемый путь, и умиленный, умиротворенный, он возвратился оттуда 14 августа. На возвратном пути, в С.–Петербург на пароходе о. Герасим сделал неожиданное знакомство с статс-секретарем Государственного совета Гавр. Ст. Поповым. На пароходе 17 при прощании этот сановник просил о. Герасима к себе, и в назначенный день прислал за ним карету. О. Герасим нашел у него ученое общество. В присутствии всех Г. Степ. громко прочел отпечатанное рассуждение о. Герасима «о причинах не скорого пришествия в мир Христа Спасителя» 18 . При общем одобрении невольно о. Герасим чувствовал удовольствие. О. Герасим выпущен был вторым в первом разряде. Его назначили сначала инспектором к Новгородскую семинарию; но митрополит хотел было оставить его на той же должности в Петербурге, или ректором дух. училищ Петербургских. О. Герасим предпочёл назначение преподавать богословие в Твери. |
| 650 Леонид 1876, 126; Дн. записки, 27. Возможно, Герасим был ранее настоятелем нижегородского Вознесенского Печерского (1653 – 1655 гг.) и московского Симонова монастырей (1656 – 1658 гг.) – Зеленская 2005, 117. 651 По поручениям патриарха Никона архимандрит Герасим не раз бывал в столице. В декабре 1662 г. архимандрит Герасим, наместник монах Иосиф, строитель Аарон и семь монахов были в Москве для славления царя по случаю праздника Рождества Христова – Гиббенет I, 149 – 150, 157 – 158, 264 – 265. 18 декабря 1664 г., когда патриарх Никон пытался вернуться на патриаршую кафедру, в Успенском соборе вместе с ним был и архимандрит Герасим, который извещал царя о приходе Никона в Москву – Гиббенет 2, 117 – 118. 653 РИП 2004, 156 – 161; Зеленская 2005, 112 – 138. О книжной деятельности и литературных трудах Герасима источники умалчивают, однако есть пока не подтвержденное мнение, что Герасим записал рассказ о видении венца на главе патриарха Никона – Харлампович 1914, 276. По мнению Леонида (Кавелина) , архимандрит Герасим погребен на старом братском кладбище – Леонид 1876, 146; см. также: Зеленская, Святославекий 2006,109. 655 Позднеев 1958, 364 – 370; Позднеев 1961, 419 – 428; Позднеев 1969, 150 – 158; Панченко 1973, 103 – 115 , Панченко 1992, 198 – 200; Зеленская 2002, 312 – 321; Васильева 2002, 253 – 261; Авдеев 2006, 194 – 206. 672 Леонид 1876, 128 – 129; Зеленская 2002, 321 – 325. Г.М. Зеленская высказала предположение, что стихотворная эпитафия иподиакону Никите Никитину и монастырскому труднику Петру Ивановичу Заборскому, двум верным сподвижникам патриарха Никона , погребение которых в Воскресенском монастыре в 1665 г. совершил сам патриарх Никон , составлена архимандритом Никанором – Зеленская 2002, 325 – 326. 676 28 октября 1667 г. царь Алексей Михайлович указал «никоновского подьяка Ивашка Корнилова сына Шушерина, у Семена Полтева взяв, держать голове московских стрельцов Федору Нарышкииу». Этот документ подтверждает рассказанное И. Шушериным в «Известии» о патриархе Никоне о собственных страданиях «во дни соборов» и заточении – Эйнгорн 1893. 13. |
| Крест сломался на несколько частей. Рассвирепевший о. Стефан вцепился в бороду отца Ивана и повалил его на землю. Что было тут дальше, не повернется рука описывать»... После драки, о. Ивана с о. Стефаном сослали в монастырь на исправление. По выходе из монастыря, как уже сказано, о. Стефан пошел в гору, а о. Иван стал пить и пить,-и вскоре снова попал в монастырь на исправление. Тот же в основных чертах тип, что и отца Ивана, был выведен в следующем году в лице отца Герасима в рассказе И. Салова – «Едет!» (Отеч. Записки. 1882 г.). О. Герасим внешней фигурой своей не походил на отца Ивана, – он был человек «весьма плотный, крепкого сложения и с кругленьким брюшком, значительно поднимавшим перед его рясы. О. Герасим был добродушнейший, тихий и безобидный человек. Он никогда никого не обижал, никому никогда не сказал дерзкого слова, – и за это заслужил любовь от своего прихода. О. Герасим был не жаден, поэтому не вводил в своем приходе ни такс за совершение треб, ни каких-либо сборов и натуральных повинностей; он не собирал на пасху яйцами и пирогами и даже конфузился за дьякона и дьячка, ходивших в это время с карманами, наполненными яйцами. Держал себя о. Герасим просто и ровно со всеми. Любил выпить водочки, но пил в меру. Чтением не занимался; даже «не распечатывал» Епархиальных ведомостей. «Тоже и чтение, говорил он:- на кого как действует. Иному оно в пользу, а иной из прочитанного только и почерпнет самое что ни на есть негодящее; мысли-то не поймет, а верхушку подхватит». Если за доброту о. Герасима и любил приход, то причт недолюбливал. «Этак не жравши насидишься, у нас дети», жаловался причт на отца Герасима. Выходили у о. Герасима неприятности и со своей супругой. Как о. Герасим был тих и скромен, подобно о. Ивану, так и матушка о. Герасима, подобно Настасье Петровне, была бойка, шумлива и постоянно всем недовольна, отличаясь впрочем от последней леностью, бездеятельностью и легкомыслием.-Много разговаривать отец Герасим не любил; говорил едва слышно какими-то обрывистыми фразами, словно только намекал. |
| 451); Лонгин (упом. 536; не значится в епископских списках); Иоанн (упом. 553); с кон. VI до кон. VIII в. известны: Савва, Константин, Даниил, Сергий, Панфирий, Евстафий, Мирон, Георгий, Христодул, Евстафий, Феодосий, Феодор, Иосиф; сщмч. Мануил (упом. 787, в 814/15 убит во время нашествия болг. хана Крума; пам. 22 февр.); Григорий; Филипп (ок. 879 или 880); Василий; Константин; Даниил; Стефан (нач. X в.); Никита (сер. X в.); Афанасий; Николай; Константин; Сергий (кон. X - нач. XI в.); Агапит или Агапий (1025-1043); Стефан; Евсевий (упом. 1054); Панферий (упом. 1072); Никифор (1082); Евстафий (кон. XI в.); Мирон; Марк (1-я пол. XII в.); Лев (1157-1170); Георгий (1173); Христодул; Евстафий; Феодосий (кон. XII - нач. XIII в.); Феодор; Герасим (сер. XIII в.); Герман (с 1265 - К-польский Патриарх); Василий или Варлаам (после 1265 - ок. 1280); Феоктист (ок. 1280-1283); Арсений (после 1307); Игнатий (ок. 1324); Григорий (ок. 1331); Иосиф (до 1344 - после 1351); Герасим (после 1351 - до 1365); Поликарп (1365 - после 1372); Матфей (1381-1391); Фаддей (1401); Никифор Мелессин или Меллисург (после 1428); Герасим (1433-1457); Марк Ксилокаравис (ок. 1464-1466); Макарий (ок. 1467); Феофан (ок. 1474); Матфей (ок. 1499); Иоахим (до 1528-1529); Софроний; Герасим (ок. 1536); Иоасаф (до 1541-1555, затем К-польский Патриарх); Арсений (до 1561 - после 1565); Иеремия (до 1572 - после 1580); Каллист (до 1583 - после 1593); Анфим (до 1600-1623, затем К-польский Патриарх); Парфений (1623-1639, затем К-польский Патриарх); Парфений (1639-1644, затем К-польский Патриарх); Неофит (1644-1650); Климент (ок. 1650); Неофит вторично (1651-1688, затем К-польский Патриарх); Герасим Палладас (1686-1688); Климент (до 1689-1692); Афанасий Критский (1692 - после 1701); Афанасий Адрианополит (до 1710 - между 1718 и 1721); Панарет (ок. 1721); Афанасий Адрианополит вторично (до 1721 - до 1739); Дионисий (ок. 1739); Кирилл (ок. 1744); Дионисий вторично (до 1746 - до 1757); Герасим (ок. 1757); Дионисий в 3-й раз (ок. |
| Герасиму, и только из его рук о. Герасим принимал пищу, благословлял мальчика каждый раз и, таким образом, он был спасаем от голодной смерти. Когда перевели Епископа Евсевия в тюрьму перед судом, отец Герасим был тоже туда переведен и однажды, когда подошедший к нему прокурор Раусов спросил его: – «Как вы себя чувствуете?» Отец Герасим не пожелал с ним разговаривать и прямо ему заявил: – «Ты, слуга диавола, мне с тобой не о чем говорить». Прокурор был смущен да еще в присутствии недалеко стоявшей стражи, и назвал о. Герасима безумцем, на что о. Герасим опять сказал, что то – все же лучше, чем быть слугой диавола. Отец Герасим был привлечен к суду вместе с Епископом Евсевием. Однако, чуть ли не в первый день заседания суда, общественный обвинитель Белоусов заявил суду, что ввиду того, что обвиняемый Цветков привлекался к судебной ответственности царским режимом и был заключен в Шлиссельбургской крепости, он не возражал бы против освобождения Цветкова из под стражи. Суд удовлетворил такое заявление обвинителя и о. Герасим был немедленно освобожден, но, конечно, ненадолго. Вскоре он был опять арестован и посажен, по имевшимся сведениям, в тюрьму в г. Новороссийске, где, объявив голодовку, он скончался на 9-й день. ППротоиерей Апполлоний Темномеров Отец Аполлоний , академик, несомненно крупная фигура в среде белого духовенства тогдашней России, был послан от Кубани делегатом на съезд «Живой Церкви» в Москве. Прибыв в Москву, он уже на съезде решил порвать с обновленчеством и, вернувшись в Краснодар, явился в Георгиевскую церковь , где и принес всенародное покаяние. Для обновленчества это был большой удар, для Православия – торжество. Отец Аполлоний, уже преклонных лет, плакал во время принесения покаяния, как и многие присутствовавшие в храме. Совместные службы о. Аполлония и обоих отцов Александров – Макова и Пурлевского привлекали массы молящихся. Отцу Аполлонию было назначение служить в молитвенном доме на Дубинке – в честь Св. Николая, где он и служил приблизительно до конца 1929 года, после чего и его постигла общая участь остальных его сослуживцев – ссылка в неизвестное место, и, вообще, неизвестно, была ли это ссылка, или же полная расправа, державшаяся властью в секрете. |
| После 1420 г. до самой смерти, последовавшей в 1431 г., Фотий не бывал в Киеве, управляя Киевской епархией чрез своих наместников. Но ни в летописях, ни в актах не сохранилось имени ни одного из этих наместников. Скоро после смерти Фотия на Киевскую кафедру был наречен рязанский епископ Иона. Но вследствие усобицы, которая происходила в это время в московском княжестве, Иона не был тотчас же по наречении отправлен в Царь-град для посвящения. Этим воспользовался смоленский епископ Герасим. Вероятно, с согласия литовского князя Свидригайла осенью 1433 г. Герасим поехал в Царь-град с просьбой о возведении его на Киевскую кафедру. Осенью следующего года он возвратился на Русь уже в митрополичьем сане. Герасим был поставлен митрополитом для Киева с подчинением ему всей Руси 76 . Но все время своего управления он жил в Смоленске, не отваживаясь явиться в Москву, где еще не прекратилась княжеская усобица. Посетил ли Герасим когда-либо Киев – не известно. Но можно думать, что на возвратном пути из Царь-града Герасим, по обычаю других митрополитов, останавливался на некоторое время и в Киеве. Герасим занимал Киевскую кафедру два года. 26 июля 1435 г., после четырехмесячного заключения в темнице, он был, по приказанию Свидригайла, сожжен 77 . Между тем, святитель Иона, нареченный на митрополию, все еще не мог отправиться в Константинополь. Московский князь, чтобы отвратить всякое замешательство в митрополии, счел нужным относительно выбора митрополита наперед снестись не только с прочими русскими князьями, но и с великим князем литовским 78 . Поэтому Иона мог отправиться в Константинополь не прежде 1437 г. Но и теперь святителю Московскому не пришлось сделаться митрополитом Киевским и всея Руси. Еще до прибытия его в Константинополь император Иоанн Палеолог и патр. Иосиф назначили митрополитом на Киевскую кафедру Исидора; Ионе же дано было только обещание поставить его митрополитом, «когда Богу угодно будет или смертию или каким-либо другим случаем удалить Исидора от митрополии» 79 . |
| Истинно подвижническая жизнь Герасима, в течение которой «он добродетелями от силы в силу восхождаше», удостоилась от Бога некоторых «знамений» и «откровений», послуживших впоследствии поводом к основанию на месте подвигов Герасима знаменитой ныне Саровской пустыни. Об этих знамениях первоначальник Саровский Иоанн вспоминал такие слова самого Герасима: «Место это – свято», говорил Герасим, изумленный необычайностью случившегося: «в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, молился я пред Богом, исполняя обычное правило, как вдруг услышал я в горе сей (Саровской) необычайный звон и столь сильный, что казалось будто бы и все место это колеблется. С этих пор я часто слышу здесь такой же звон и думаю, что место это святое, что это не случайный звон, но от Божия Промысла, как предзнаменование, что впоследствии здесь будет находиться какая-либо святыня». По другим источникам («общежительная Саровская пустынь» изд. 1885 г.), кроме колокольного звона, замечалось также и то, что по ночам, иногда, сходил с неба великий свет на то место, где ныне стоят соборные храмы, и при совершенно безоблачном небе гремел гром над Саровом. Неизвестно, видел ли Герасим и эти два знамения: в его житии не упоминается, а говорится лишь о колокольном звоне. Впоследствии оказалось, что громкий колокольный звон, раздававшийся временами в глухом лесу, слышал не один Герасим, а также и некоторые из жителей ближайших к лесу селений, которые, впрочем, объясняли значении звона по-своему – совсем иначе, чем объяснял его Герасим. Дело в том, что по старинному русскому поверью, оставшемуся от времен язычества, зарытый в землю клад, когда он положен на известный срок, по миновании урочных годов будто бы «просится наружу и дает знать о себе огнями и разными привидениями, или же громким колокольным звоном над тем местом, где этот клад зарыт». В силу такого поверья, крестьяне ближайшего от леса села Кременок, Алексей Зимник и его товарищ Андрей, запаслись заступами и лопатами, отправились в Саровский лес и приступили к Герасиму с расспросами, над каким местом звонят колокола. Герасим указал им к западу от своей келлии на средний городок, и крестьяне принялись за раскопку. Они копали в самом углу среднего городка подле земляного вала, «идеже ныне под тем местом ход в пещеры», – объясняет Саровский летописец, – «и вместо клада откопали два креста каменных четвероконечных», небольших размеров, «яко обычно таковые на себе носити». Не удовольствовавшись находкой, крестьяне начали копать глубже и нашли еще четырехконечный крест, – медный складень, с углублениями в нем для вкладывания частиц святых мощей. Изумленные неожиданными находками, а, может быть, и устрашенные этим, крестьяне прекратили дальнейшие раскопки, а найденные кресты принесли к Герасиму. |
|
|
