| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Флоря Б. Н. Православная шляхта и православные иерархи на Правобережье во 2-й половине XVII в. Когда в 1648 г. началось восстание Б. Хмельницкого, восставшие убивали и изгоняли шляхту, как «ляхов», порвавших со своим народом и верой своих отцов. В действительности, однако, как показано в исследовании польского историка Г. Литвина, большая часть шляхты в Киевском и Брацлавском воеводствах продолжала сохранять традиционные Эта шляхта играла важную роль в жизни православного общества, участвуя в выборах иерархов, а также (в некоторых случаях) в выборах настоятелей наиболее важных монастырей. Акт избрания митрополита Сильвестра (Коссова) в феврале 1647 г. скрепили своими подписями 46 шляхтичей Киевского, Черниговского и Волынского Для этой шляхты восстание Хмельницкого обернулось настоящей катастрофой. Хотя некоторые представители этого слоя сумели вписаться в новое общество (как скрепивший своей подписью акт избрания митрополита Остафий Выговский, отец будущего гетмана), большая часть шляхтичей бежала на запад, где и переселенцы и коренные жители вынуждены были вести постоянные бои с наступающими казаками. Все это, однако, не вело в середине XVII в. ни к отказу от веры отцов, ни тем более к враждебному отношению к православным иерархам, которые были выходцами из той же среды и не побуждали казачество к восстанию. В трудных ситуациях иерархи могли обращаться к шляхте за поддержкой и такую поддержку получали. Так, когда после битвы на Берестечке Холмский епископ Дионисий (Балабан) был устранен со своей кафедры униатским епископом Яковом Сушей он обратился с просьбой о поддержке к волынской шляхте, и шляхта поручила в декабре 1651 г. своим послам на сейме добиваться, чтобы «duchowni religii greckiej» могли спокойно пользоваться своими кафедрами, храмами и имениями, а «насильник» (violator), отобравший у «брата нашего» кафедру, должен быть подвергнут сеймовому |
| Бутурлин требует его людей на следующий день. Митрополит отказывает. То же повторяется и на третий день, и Бутурлин требует теперь мотивированного ответа от митрополита. Коссов не письменно, но через посланца отговаривается тем, что эта шляхта служит у него по найму, вследствие чего якобы к служебной государственной присяге не обязана. Сам же он принадлежит к юрисдикции константинопольского патриарха и патриарх всея Руси ему не указ. Бутурлину приходится сурово прикрикнуть. Митрополичья шляхта присягает, но не пройдет и года, как тот же митрополит Коссов откажет прибывшим войскам князя Куракина в земле для постройки укреплений и размещения гарнизона. – Если боярин хочет, – ответит он, – Киев оберегать, то они бы оберегали от Киева верст за двадцать и более. – Да еще пригрозит царскому воеводе: – Не ждите начала, а ждите конца. Увидите сами, что над вами скоро конец будет. Тогда прикрикнет сам Царь из Москвы. Митрополит даст нужный русскому войску опорный пункт в Киеве, за что Тишайший и Смиреннейший Алексей Михайлович щедро вознаградит его многими землями и иными дарами. В этом, очень важном по своему идейно-религиозному значению, столкновении чрезвычайно ярко отражена борьба двух течений: возглавляемого Царем всея Руси народно-национального, как скажем мы теперь, служения религиозным целям, и своевольного эгоизма сословного сепаратизма, как мы тоже назвали бы теперь поведение митрополита Сильвестра Коссова. Побеждает первое, но митрополит Коссов все же до конца своих дней не признает над собой власти патриарха всея Руси и пребывает в юрисдикции подвластного султану Константинопольского патриарха. Глубочайший в своем чисто православном понимании русской истории, профессор С. М. Соловьев, автор непревзойденного и до наших дней исторического свода, так разъясняет этот прискорбный факт: «Сильвестр был шляхтич и поэтому не мог не сочувствовать шляхетскому государству, а главное при польском владычестве он был независим, ибо зависимость от отдаленного и слабого патриарха Византийского была номинальной. В Киеве же его никто не трогал, никто не запирал церквей православных» . |
| Он замечает, что тотальные запреты приводят к развитию черного рынка и самогоноварения, как это происходило при введении сухих законов по всему миру, а постепенные (с введением достаточной альтернативы и развитием профилактики) давали время населению на перестройку. Но если ситуация в отдельном регионе или населенном пункте действительно катастрофическая, то стоит довериться местному населению и власти в таких вопросах — эти меры могли бы помочь в краткосрочной перспективе. Первый зампред комиссии ОП РФ по физической культуре и популяризации здорового образа жизни Андрей Белоглазов заявил, что в целом настороженно относится к инициативам, которые несут ограничения для людей. — Невозможно законодательными инициативами запретительного характера достигать положительного результата — тут же будут востребованы услуги подпольного рынка, — сказал он «Известиям». — Сильно сомневаюсь, что после принятия регионального закона о запрете торговли алкоголем уменьшится число лиц с алкогольной зависимостью. Слишком это легкий путь решения застарелой проблемы. Населенный пункт Китайской стеной не обнесешь и пункт пропуска с функцией досмотра не организуешь. Доцент Факультета экономических наук НИУ ВШЭ Татьяна Коссова отмечает, что не встречала исследований, которые могли бы дать ответ на вопрос о том, как сухой закон на отдельно взятой локальной территории на эту территорию влияет впоследствии. — Но были сообщения, что даже ограничения продаж в зоне, приближенной к автодорогам, приводили к серьезной потере доходов в отелях и туристической индустрии, а также к сокращению налоговых поступлений, — сказала она «Известиям». — Естественное следствие введение полного запрета продаж — возникновение теневого рынка и переход на суррогаты, что чревато ростом числа отравлений. В результате регион недополучит доходов, а эффект может оказаться далеким от желаемого. С налаживанием подпольных поставок из других регионов, в которых нет строгих ограничений, проблем не возникнет. По ее мнению, при принятии подобных решений следует опираться на результаты расчетов. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Г. Я. Ломакин. Гравюра. XIX в. Гавриил Якимович (26.03.1811, слобода Борисовка Хотмыжского у. Курской губ., ныне в Белгородской обл.- 9.05.1885, г. Гатчина С.-Петербургской губ.), рус. хоровой дирижер, педагог и композитор. Род. в семье крепостного крестьянина, приказчика гр. Д. Н. Шереметева. В детстве пел в капелле графа в Борисовке и в местной Николаевской ц. В 10-летнем возрасте в числе др. мальчиков был отобран в хоровую капеллу гр. Шереметева в С.-Петербурге, где вскоре стал солистом, начал брать частные уроки игры на скрипке и фортепиано. Руководившие капеллой итальянские музыканты Антонио Сапиенца и его сын и полный тезка поощряли юного Л. и иногда доверяли ему управление хором. В 1830 г. граф назначил Л. капельмейстером, и тот стал обучать певчих нотной грамоте, работал над развитием их музыкального слуха и вокальной техники. Л. учился у педагогов К. Коссова (ученика Дж. Филда) и А. Адана, занимался самообразованием (в частности, изучал работы чеш. теоретика А. Рейхи), составлял методические пособия по пению; преподавал и курировал церковное пение в различных военных, гражданских и частных учебных заведениях С.-Петербурга. Выполненные им 4-голосные гармонизации обиходных песнопений всенощной и литургии литографировались в Военном мин-ве и рассылались по провинциальным военным корпусам. К 25 годам Л. стал одним из самых популярных учителей пения в С.-Петербурге. Среди его учеников и хористов были известные впосл. музыканты: дирижеры братья А. Н. и К. Н. Лядовы, вокалисты А. Я. Петрова-Воробьёва, Л. И. Кармалина, И. А. Мельников, пианист Н. С. Мартынов, дирижер и композитор Ю. Н. Голицын, П. И. Чайковский . Л. выступал как пианист и считался виртуозом. В 1838 г. Шереметев «за старание при исполнении своей обязанности и успехи, оказываемые певческим хором» освободил Л. от крепостной зависимости с сохранением должности и содержания. С кон. 40-х гг. XIX в. Л. давал певчим капеллы подготовку, достаточную для деятельности в качестве регентов. |
| И прибавил с угрозою боярам: «Не ждите начала, ждите конца; увидите сами, что над вами вскоре будет». Тогда воеводы призвали к себе киевских полковников, бурмистров и вообще городские власти и объявили им, что митрополит не хочет дать избранного места под город, или крепость. Власти пошли говорить о том же городовом деле митрополиту и, возвратившись, сказали воеводам, «что митрополит Сильвестр просит у них прощения во всем том, что говорил против них, а то-де он говорил с сердца, потому что-де преж сего поляки и литва многие у них земли себе посвоили и завладели, и ныне он чаял того ж, что их монастырскую землю воеводы завладеют» . Как бы то ни было, знали или не знали о всем этом московские воеводы, находившиеся в Киеве, но они поспешили написать о своем столкновении с митрополитом Сильвестром сперва к гетману Хмельницкому (27 февраля), а потом и к государю (14 марта). Хмельницкий как местный уроженец, лучше понявший поступок митрополита, чем могли понять московские бояре, отвечал им, что «на том месте острога не делать, потому что та земля митрополичья софийская и св. церквей и им, воеводам, прав церковных и даянья православных князей ломать не можно, что он вскоре пошлет о том гонца к государю». В Москве сначала очень прогневались на Коссова, и государь в грамоте своей к Хмельницкому от 27 марта наказывал прислать Киевского митрополита Сильвестра в Москву, чтобы он «в том деле дал о себе исправленье». Но через три дня государь писал уже воеводам в Киев: «Митрополиту Сильвестру и иных монастырей архимандритам и игуменам и всяких чинов людям, у которых земля их отойдет под город, скажите, чтоб митрополит о земле, которая у него взята под город, не оскорблялся; по нашему указу вместо тех земель велено им дать из иных земель». А в первых числах апреля государь извещал Хмельницкого в ответ на его ходатайство по делу митрополита: «Мы, великий государь, не только не велим ломать стародавних прав церковных, но и сверх прежнего нашею государскою милостию награждать будем... |
| 42 ИРЛИ. Древлехранилище, колл. В. Н. Перетца, 474, л. 23 об. 68 43 Первый журнал русских футуристов, 1914, 1/2. 69 44 Бытие, XI, 1–9; Деяния, II, 1–13. 70 45 См.: Успенский Б. А. Вопрос о сирийском языке в славянской письменности: почему дьявол может говорить по–сирийски? — В кн.: Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979, с. 79—82. 71 46 Черноризец Храбър. О письменехь. Критическо изд., изготвила Алда Джамбелука–Коссова. София, 1980, с. 129—130. 72 47 Пустозерский сборник. Автографы сочинений Аввакума и Епифания. Изд. подготовили Н. С. Демкова, Н. Ф. Дробленкова, Л. И. Сазонова. Л., 1975, с. 110. 73 48 ВМЧ, октябрь, дни 1—3, стб. 89. «Похаб Семеон», которому подражал Андрей Цареградский, — это палестинский монах Симеон, память которого приходится на 21 июля. Прекрасный перевод греческого жития Симеона («Жизнь и деяния аввы Симеона, юродивого Христа ради, записанные Леонтием, епископом Неаполя Критского») на современный русский язык см. в кн.: Византийские легенды. Издание подгот. С. В. Полякова. Л., 1972, с. 53—83. 74 49 ГБЛ, собр. Ундольского, 361, л. 4 об. В свое время Л. Н. Пушкарев упрекнул меня за то, что при описании древнерусского юродства я пользуюсь и византийскими памятниками, между тем как «византийские жития мало что могут дать исследователю» (Вопросы истории, 1977, 7, с. 169). Этот упрек резонен, если иметь в виду только этнографическую, бытовую и историко–прагматическую сторону дела. Но я занимаюсь феноменологией юродства, пытаюсь выделить его стереотипы, свести их в некую общую таксономию, и никак не могу обойтись без. византийских житий: они представляли собою нечто вроде инструкции по этикету юродства, и если не подвижники, то русские агиографы строго ей следовали. 75 50 Житие Прокопия Устюжского, с. 8—9, 14. Судя по источникам, Новгород был «столицей» русского юродства. 76 51 ВМЧ, октябрь, дни 1—3, стб. 118—119 77 52 БАН, Устюжское собр., 55, л. 24—24 об. 78 63 Там же, л. 27—27 об. «Слово „притча " в Древней Руси понималось в различных смыслах: уподобление, иносказание, притча, гадание, загадка, изречение, присловие, поговорка» (Ковтун Л. С. Русская лексикография эпохи средневековья, с. 157). 79 |
| До нас дошло столкновение Никона с Царем по вопросу о водоосвящении 5 января 1656 г., а также столкновение в 1657 г. по поводу назначения в Киев епископа на место умершего митрополита Сильвестра Коссова. Мы скажем о них после, а пока – о боярах. xiv) Бояре одинаково преследуют гениальных людей не своего круга, попавших к власти: Патриарха Никона, А. Л. Ордын-Нащокина Они считали себя прирожденными советниками Царя. Для них Никон был человек из народа, сын крестьянина, выскочка, и потому неприемлем так же, как неприемлемы были у власти люди не их круга. Известно, сколько пришлось потерпеть талантливейшему деятелю этого царствования, боярину Афанасию Лаврентьевичу Ордын-Нащокину, не отличавшемуся породой. На него роптали бояре за то, что Алексей Михайлович стал с ним часто совещаться. Князь Хованский, бывший после него в Пскове воеводой, разрушил введенное им самоуправление, которое было неприятно боярам, «Воеводам де нечего делать, все в Пскове мужики делают», т. е. просто воеводам нельзя было брать взяток. Эти воеводы были обычно из бояр или под покровительством бояр. «Если бы я от мира был, мир свое любил бы», писал Ордын-Нащокин царю, жалуясь на общее к себе недоброжелательство. «Думным людям противно слушать его донесения и советы, потому что они не видят стези правды, и сердце их одебелело завистью». Злая ирония звучит в его словах, когда он пишет Царю о нравственном превосходстве знати сравнительно с своей худородной особой. «Думным людям никому не надобен я, надобны такие великие государственные дела… У таких дел пристойно быть из ближних бояр: и род великий, и друзей много во всем пространный смысл имеют и жить умеют; отдаю тебе, великому Государю, мое кратное целование, за собой держать не смею по недостатку умишки моего» (Ключевский, Курс III, 438). Судьба Нащокина напоминает несколько судьбу Никона. Поэтому приведем о нем несколько слов из Ключевского (Ключевский, Курс III 435). Он был воеводой в родном Пскове в 1655 г. В 1658 г. стал думным дворянином, и в 1667 г. |
| 157 . Через два месяца, 9 февраля 1651 г., новым московским собором издано было строгое постановление ввести повсюду в церковном чтении и пении единогласие, а нарушителей его подвергать смирению и ссылке. Правда, соборное постановление встретило сильный протест в московском приходском духовенстве; многие из духовных лиц отказывались дать свои поручные записи в исполнении соборного постановления; единогласие названо было новой ересью; сторонники его, во главе с царским духовником Вонифатьевым, обозваны ханжами и многим из них грозили патриаршим неблагословением и смирением 158 . Но важно то, что с приездом иерусалимского патриарха Паисия в Москву греческое влияние здесь было поднято и сознание необходимости восстановить единение с Востоком и в исправлении местных церковных порядков искать совета и наставления у греческих патриархов было засвидетельствовано в Москве самою высшею церковною властью на соборах. С этих пор греческое влияние заметно усиливается и сказывается и на московском дворе печатного, хотя и здесь оно встретило разные препятствия. Прежде всего оно сказалось в заботах правительства о подборе лиц, знающих греческий язык, для перевода греческих книг на русский и для справки издаваемых книг с греческими подлинниками, образцами. Для этой цели, еще во время пребывания п. Паисия в Москве, 14 мая 1649 г. царь Алексей Михайлович, в особой грамоте на имя киевского митрополита Сильвестра Коссова, снова просил прислать в Москву ученых старцев Арсения Сатановского и Дамаскина Птицкого, так как они «еллинскому языку навычны и с еллинского языка на словенскую речь перевести умеют и латинскую речь достаточно знают»; они вызывались для задуманного тогда великого дела, перевода с греческого языка самой первой священной книги, Библии 159 . По этой просьбе, 12 июля 1649 года присланы в Москву «для перевода греческих книг и для риторического учения» Арсений Сатановский и Епифаний Славеницкий, а в конце ноября 1650 г. и Дамаскин Птицкий. Но первый из них в переводе с греческого языка оказался несостоятельным, вскоре впал в опалу и выслан из Москвы 160 . |
| Желание киевских ученых – иметь перевод трактата Корезия об исхождении Святого Духа – в значительной степени (надо полагать, благодаря хлопотам С. Полоцкого ) было осуществлено. Правда, труд Паисия в свою очередь не был «переложен» на язык «русский», о чем тоже говорилось в прошении киевских ученых; но для них это существенного значения и не имело. Для них важно было иметь трактат на доступном им языке. Без сомнения, в связи с достижением последнего и должно быть поставляемо появление в свет, давно озабочивавшего представителей киевской учености, ответа на книгу Циховского. Мы разумеем известный труд Иоанникия Галятовского, изданный в 1678 году под заглавием: «Stary Kocio Zachodni novemu Kocioowi Rzymskiemu pochodzienie Ducha . od Oyca samego nie od Syna pokazuie, y Tribuna napisany przez Nikoaia Cichoviusza.... za prawdziwy Tribunal mie zakazuie...» et caet. Стебельский прямо заявляет, что Галятовский при составлении означенного труда пользовался Корезием (Historya Polskiéy liter. М. Wiszniewskiego. VIII. 390). В настоящее время для желающих заняться изучением личности Иоанникия Галятовского представляется полная возможность проверить справедливость этого заявления польского ученого XVIII века. 3) Иннокентий Гизель. Обыкновенно о начальных годах этого видного представителя киевской учености XVII стол. сообщаются следующая сведения: «родился он в Пруссии в реформатском исповедании (у Вишневского: z rodzicow wyznania aκatolickiego), и там же получил образование. Затем, в молодые годы пришел в Киев и, приняв здесь православие, постригся в монахи. Полагают, что его первоначальная фамилия была Кисель ) и он был братом Евстафия Киселя, владельца поместья Киселина на Волыни». 32 Эти биографические сведения об Иннокентие Гизеле, не подкрепляемые положительными данными, вызывают большое сомнение в их справедливости. Если даже откинуть предположение о кровном родстве Гизеля с Евстафием Киселем, владельцем поместья на Волыни, как находящееся в противоречии с общепринятым в настоящее время мнением, что Иннокентий родом был из Пруссии и сын родителей протестантского вероисповедания, то и в таком случае останется немало поводов для сомнения в справедливости даже и последнего мнения. Укажем, напр., на заявление Сильвестра Коссова, сделанное им в Exegesis " е, изд. в 1635 году, что наставники в киево-могялянской коллегии хотя и получили образование в польских и западно- европейских учебных заведениях, но «s z rodziczow Religiey Graeckiey». |
| Киево-Печерского монастыря, произведенный из наместников оного же в 1624 г. и в сем звании скончавшийся 8 апр. 1626 г». (I. стр. 187. См. таковую же биографио С. Коссова – II., стр. 204). Чем обусловливалось такое невнимание к жизни южно-русского таланта, – не знаем. – Исключая эти и им подобные биографии, нами указанные и отнесенные к третьей категории, и из числа отнесенных нами ко 2-ой и отчасти к 1-ой категории биографий есть не мало таких, в коих встречаются пробелы в хронологических данных касательно рождения или смерти автора, или же неопределенные указания на какие-нибудь две даты относительно одного и тогоже события (напр., родился такой-то тогда-то, а «может быть», «или» тогда-то), на место служения, сан и пр. (См., напр., стр. 1 т. – 12, 21, 34, 37, 40, 48, 50, 55, 56, 57, 63, 65, 66, 75, 76, 77, 89, 96 (две биографии), 97, 104 568 , 104 (2-я биография), 113, 114, 140 и т. д.; II т. – 1, 5 (две биографии), 7, 8, 10, 11, 23, 24, 25, 26, 37, 41, 42 (2 биографии), 44, 54, 56, 75, 79, 82–3, 95, 96.., 324 569 и мн. др. Излишне, думаем, продолжать выписки страниц. Видно, что у м. Евгения сплошь да рядом встречаются разные пропуски и неточности, не особенно-то желательные в Словаре писателей, в котором читатель вправе искать более обстоятельных биографий. Но и теперь, как прежде, мы должны сказать, что виною всему этому был не один только Евгений, а те «чу жие ошибки», на которые он жаловался в письме к Хвостову от 22 ноября 1818 г. и которые сам считал причиною своих словарных ошибок (Сб. ст. Ак. Наук, V, I, стр. 171)... 570 С своей стороны преосвященный труженик употреблял иногда самые серьезные усилия для того, чтобы решить вопрос о времени жизни писателя и об его личности. Так, именно, он поступил по отношению к известному паломнику игумену Даниилу, по отношению к Иоанну – «первоначальному сочинителю Новгородской летописи, пр. Нестору и др... «В каком веке жил (Даниил), и когда предпринимал свое путешествие, о том, пишет преосв. Евгений, ничего не говорит он в своих записках. |
|
|
