| — В коричневой куртке? Серенький такой. — Как ты о людях… Скорее, неприметный. — Вижу. А что? — Сам не знаю. У меня такое ощущение, что он думает о нас. — Ты телепат? — Вроде нет. — Вообще-то, Михаил Прокофьевич, это вы с высоты своего возраста во мне только маленькую девочку видите. Другие, представьте себе, красивую женщину. У человека просто есть вкус. — Во-первых, я красивую женщину называю девочкой именно с высоты своих лет, а во-вторых, Соня, здесь что-то другое. Не могу объяснить… Неожиданно он встал и направился в сторону столика, где сидел мужчина. Софья видела, что они перекинулись несколькими фразами. Киреев вернулся к столику. — Поехали? — Ну что? — спросила Соня уже в машине. — Предчувствия его не обманули? — Ты знаешь, он вздрогнул, когда я подошел. — Не удивительно: задумался человек, а к нему подошли, вот и вздрогнул. Кстати, о чем ты его спросил? — О чем? Спросил, не мог ли я видеть его в Пошехонье-Володарском два года назад. — А это где? — За Ярославлем. — Почему именно там? — Не знаю. Лицо у него пошехонское. — А какие лица у пошехонцев? — Как у него. — Понятно. Признайся, ты очень любишь детективы? — Сдаюсь. Будем считать, что мне показалось. Минут через двадцать они приехали на Щелковский автовокзал. — У тебя есть билет? — спросила Софья. — Нет. — А если билетов не будет? Надо было заранее заказать. Мог бы мне сказать. Киреев промолчал. — Нам в какую кассу? — Ты будешь смеяться, но я не знаю. Пока не решил. — Я думала, что уже ничему больше не удивлюсь. Ошиблась. Они стояли около огромного табло с расписанием рейсов автобусов. — Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена. — Не понимаешь. Я тогда был другим. — Ой ли? — Да. Жил строго по расписанию. Как скорый поезд. — Зато сейчас ты отрываешься по полной программе. — Точно. — Что думаешь делать? — В Одоев бы поехал, там у меня друг живет. Но шесть часов ждать неохота. Кашин — хороший город, но он в другую сторону от Старгорода. — Михаил, а если поехать в Новоюрьевск? — Не искушай меня, женщина. Я и так слаб еси. |
| Сбербанк должен решить эту проблему, говорят в администрации Пензенской области. Небольшая часть карт, которые выдают беженцам, почему-то требуют авторизации. Хотя их должны уже выдавать авторизованными. Получения единоразовых выплат многие беженцы ждут около месяца. Дело в том, что все выделяемые на это из федерального бюджета средства направляются в Ростовскую область. И все заявления на выплаты — тоже. И у чиновников области просто не хватает человеческих ресурсов их обрабатывать. Сейчас деньги на единоразовые выплаты планируют направлять в другие области. Две пожилые женщины стоят у двери, где должен находиться сотрудник Сбербанка. Они из Мариуполя. — Просьба есть, чтобы нам банк как-то помог деньги поменять, — говорит Валентина Лукьянова, ей 77 лет, она говорит медленно, переводя дух. — У нас наличные гривны, и нигде не меняют, ни один банк ничего не меняет. — Когда мы уезжали, нам говорили, что будут банковские работники и все поменяют, но ничего не меняют, — усталым голосом произносит вторая женщина Таисия Лагерная, ей 72 года. — Лекарства же за свой счет в аптеке. От температуры, от давления мне нужны лекарства. — В магазине иголка с ниткой продается — нитки стоят 40 рублей, — замечает Валентина Михайловна. — Да я знаю, что продается, — отвечает Таисия Тимофеевна. — У нас денег и рубля нет. — У нас все сгорело, — продолжает Валентина Михайловна. — Выезжали мы через Володарск под пулями — все изрыто. Мы в подвале два месяца провели. Выехали 15 апреля. До последнего сидели, пока дом не свернулся книжкой. У меня ноги стеклянные — холодно было, морозы. Я сидела на стульчике и спала так же. — И я тоже на стульчике спала, — говорит Таисия Тимофеевна. — Невозможно было ложиться. Там подвал — цемент. Я на стуле сидела. Сидя спала. — Сын по воду ходил с бутылками, — вспоминает Валентина Михайловна, — с тележками под обстрелами. И пока он приедет, я истлеюсь вся — вернется живой или нет. В нашем доме три человека погибли. Мы их хоронили в воронке от снаряда. Туда их сгребли всех и засыпали. Возле магазина много трупов было. Люди в очереди стояли, когда начали бомбить. |
| Я ранее уже повествовал о том, что был такой ирландец по имени Фрэнсис Мак Галлах, который сумел отыскать в России много чего любопытного. Посмотрим на это коллективное фото членов Екатеринбургского совета рабочих и солдатских депутатов. Все там представлены - и Юровский, и Белобородов, и Быков, и Голощекин и другие. Но кто это так непринужденно, вальяжно раскинулся в кресле посредине снимка, в отличие от своих явно закомплексованных соратников по партии? А это некто товарищ Сосновский, известный. но загадочный большевик, который, по утверждению британского офицера, отыскавшего это фото и опубликовавшего его в своей книге, «крутил шашни» с очаровательной мисс Юровской. Лев Семенович Сосновский - первый председатель Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, член Президиума ВЦИК. В конце ноября 1917 г. баллотировался в Учредительное собрание от Пермской губернии и в декабре, как избранный депутат, отправился в Петроград. Занимал целый ряд очень ответственных постов: в 1917 - 1924 гг. был членом Президиума ВЦИК, в 1919-1920 гг. - председателем Харьковского губкома КП(б)У, в 1921 г. заведовал агитпропом ЦК РКП(б). С 25 апреля 1923 по 23 мая 1924 - был членом Центральной контрольной комиссии РКП(б). В конце 1917 - начале 1918 г. вместе с В. Володарским редактировал «Красную газету» в Петрограде; в мае 1920 г. возглавил газету «Гудок». Журналист по профессии и троцкист по убеждениям, с 1923 года устойчиво входил в состав «левой оппозиции» в партии. К сведению г-на Семена Резника из Вашингтона - еврей по национальности, выходец из семьи оренбургского кантониста, ставшего на пенсии владельцем адвокатской конторы. Был близок как к Я.М.Свердлову, так и к Л.Д.Троцкому, можете сами в этом убедиться, глядя на другое фото. Вот так вот, пытливые исследователи необъятной темы «екатеринбургские останки». Поразмышляйте на досуге над вышесказанным. А заодно уж и придумайте внятное и правдоподобное объяснение следующему факту истории: почему это вдруг в 1977 году, в самый расцвет брежневско-щелоковского правления в непосредственной близости от ныне всемирно известного захоронения в Поросенковом Логу, в поселке Шувакиш при активном содействии Свердловского обкома КПСС и лично его первого секретаря, господина-товарища Ельцина был организован крупнейший в СССР вещевой рынок-барахолка, который в народе из-за колоссального скопления людей называли «тучей». Можете самостоятельно почитать о ней здесь и составить собственное красочное впечатление о нравах поистине «свердловских», но уж никак не «екатеринбургских» властей. ( ) |
| Григорий Евсеевич Зиновьев, очевидно, обратил внимание товарища Мессинга на это обстоятельство. Он подчеркнул, что негоже колыбели мировой революции пренебрегать указаниями вождя мирового пролетариата. Станислав Адамович, разумеется, ошибку исправил. Сразу после замечания Зиновьева он распорядился произвести аресты. Поскольку создавать контрреволюционную организацию дело хлопотное и ненадежное, решили в качестве таковой использовать общество, существующее на самом деле. Подготовку процесса поручили следователю Губревтрибунала Ф. П. Нестерову. В воскресенье, 30 апреля, он приступил к делу. Первым на допрос был вызван председатель Общества православных приходов Юрий Петрович Новицкий. Вообще-то, Юрия Петровича Новицкого могли и не арестовать 29 апреля 1922 года... Дело в том, что ордер на арест был выписан по адресу: пр. Володарского 100 , д. 36, кв. 1, где жила Пелагея Дмитриевна Новицкая и где Юрия Петровича – он жил с дочерью у Ксении Леонидовны Брянчаниновой на Сергиевской улице – просто не было... Наверное, чекисты всё равно нашли бы Новицкого, но могли – такие были тогда времена! – и не отыскать. Хотя и закончилась революция и Гражданская война, но время революционной целесообразности продолжалось. Питирим Сорокин, например, именно так и спасался от осуждения и расстрела. Он уходил из дома, когда чувствовал, что за ним должны прийти. Проходило время, нужда в аресте его отпадала, и он спокойно возвращался домой. Но Пелагея Дмитриевна возможно потому, что была столбовой дворянкой, не сочла допустимым для себя выкручиваться перед чекистами. Она назвала им адрес сына, и Юрия Петровича арестовали в тот самый день. Арест застал Юрия Петровича врасплох. Оксана Георгиевна много лет спустя рассказывала, что в конце апреля она заболела корью. В ночь на 29 апреля она металась в жару и смутно запомнила, как в комнату зашел проститься отец. За его спиной, в светлом проеме двери, темнела фигура военного... § 2. Что чувствовал сам Юрий Петрович, навсегда прощаясь с дочерью, мы не знаем... |
| дел могли уже изымать копии из архива департамента Полиции? Зачем немцам надо было, если они даже фактически это могли, проявлять такую необычайную спешность по изъятие циркуляра своего генеральпаго штаба на другой день после крушения гатчинского фронта, т. е. наступления отряда Керенскаго-Краснова на Петербург, когда большевики отнюдь не чувствовали себя еще победителями, и им не было дела до старых циркуляров, к тому же, как мы знаем, еще и 15 г. опубликованных французским министерством иностранных дел и свидетельствующих лишь о подготовке Германией войны? Подобный «протокол» 2-го ноября составлен быть не мог – это ясно. Также совершенно невероятно и уведомление Совета, народных комиссаров об изъятии, произведенном не позже 16-го ноября, из досье «измена Ленина» распоряжение Рейхсбанка от 2-го марта 17 г. Непонятно, почему изъято это было произведено по инициативе частя членов Совета народных комиссаров, к числу которых документ относит и лиц, не входивших в состав управляющей головки (напр. Володарского).Надо предположить, что «педантичный нотариус» революционнаго дела почему то вдруг снова проявил необычайную наивность, открыто поручив неизвестному ему Поливанову изъять самый компрометирующей документ. Еще большее легкомыслие надо допустить со стороны отошедшего в небытие Временного Правительства, которое на полках архива министерства юстиции, в папке об измене большевиков, имело убийственный документ против Ленина и молча хранило его. Надо допустить болезненное ослабление памяти членов Временного Правительства и деятелей контрразведки, настаивающих так определенно на преступности руководителей большевизма и умалчивающих в своих позднейших воспоминаниях о тех прямых уликах, которая были в их руках. Поливанов и Залкинд уже 16 ноября могли проверить официальная книги стокгольмского банка – допустим, даже «большевистского как утверждает комментатор американских документов, отмечая приезд в Петербург в январе 18 г. одного из директоров Нио-банка, американца Олафа Ашберга. |
| Впереди всех идет сам Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, принявший в заседании 2-го сентября, резолюцию: «Ц.И.К. дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзной буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и все вдохновители их». На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие (?) и крестьяне (?) ответят: «массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». В полном соответствии с постановлением этого высшего законодательного органа 5-го сентября издается постановление совета народных комиссаров в виде специального одобрения деятельности Ч.К., по которому «подлежат расстрелу все лица, прикосновенный к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Народным комиссаром внутренних дел Петровским одновременно разослан всем советам телеграфный приказ, которому суждено сделаться историческим и по своей терминологии и по своей санкции всякого возможного произвола. Он помещен был в No.1 «Еженедельника» под заголовком: «Приказ о заложниках» и гласил: «Убийство Володарского, убийство Урицкого, покушение на убийство и ранение председателя совета народных комиссаров Владимира Ильича Ленина, массовые, десятками тысяч расстрелы наших товарищей в Финляндии, на Украине и, наконец, на Дону и в Чехо-Словакии, постоянно открываемые заговоры в тылу наших армий, открытое признание (?) правых эсеров и прочей контрреволюционной сволочи в этих заговорах, и в то же время чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии со стороны советов, показывает, что, несмотря на постоянные слова о массовом терроре против эсеров, белогвардейцев и буржуазии, этого террора на деле нет. После знаменитого приказа Петровского едва ли даже стоит говорить на тему о «рабочем классе», выступающем мстителем за своих вождей, и о гуманности целей, которые якобы ставили себе Дзержинский и другие при организации так называемых Чрезвычайных Комиссии. |
| Ну а по Шлиссельбургскому – тут своя рабочая публика ходит, тут не выделяешься нисколько. И уже паровичок не нужен, близко, а время есть. Да только ли там мирить! Приказал Ленин Шляпникову, сюда воротясь, в этот кипящий стачечный военный осенний Петербург, – как самое первое важное дело собрать БЦК обсудить разногласия в редакции “Коммуниста” (сообщение товарища Беленина) и чтоб непременно выразить солидарность БЦК с основной (ленинской) линией ЦК. И письменное решение немедленно выслать в Швейцарию. Неизвестно с кем. Других забот в Петербурге нет. Всё же уравновесил Шляпников так и сяк: расхождение сотрудников ЦО по отдельным вопросам программы не может служить препятствием к участию их в изданиях ЦК; следует принимать их сотрудничество по вопросам, стоящим вне разногласий… (Так тебе сразу и схватятся!…) Поручение выполнил, осудил “японцев”, но так, по сердцу, если глянешь отсюда туда, на все эти колонии русских эсдеков, переполненные теоретическими и перьевыми силами, – американскую, английскую (кого там нет! – Литвинов, Чичерин, Петерс, Керженцев, покойно себе живут), французскую, швейцарскую, шведскую, датскую – всякие Чудновские, Урицкие, Троцкие, Володарские, Сурицы, Зурабовы, Лурье-Ларины, Левины-Далины, Гордоны, Дерманы, – сколько их там в ожидании конца войны или мировой революции, а тебя кооптировали, и гоняй туда-сюда, и гнись под коромыслом. Отвези-привези, чтоб колебались устои царизма. Отвези-привези, сделаешь доклад, мы обсуждать будем. А туда приедешь – ещё разрешения у Ленина спрашивай, в какой стране жить? Можно ли в Англию съездить токарем поработать? Можно ли с Брантингом встретиться или это утесняет Литвинова? Туда приедешь, и, правда, болташество охватывает. Так и тянет, отчего бы нет, на камнях у моря полежать, окунуться. Не обижался Шляпников на коромысло: оно было ему и по плечу, и по духу неуёмному, и по ногам бегливым. Что ему одному всё это подгрузили – не обижался он, только подсмеивался. Но в такой тошный день, как сегодня, потребно было посоветоваться с центровыми – как же решать? что делать? И вот тут – никого не было. |
| Рубрики Коллекции Улица Урицкого в Кимрах, Тверская область. Прихожанка Преображенского храма Зинаида, мать пятерых детей. Помнит, что раньше улица называлась Троицкой. Улица равнодушия 5 мин., 07.11.2017 Поделиться В своем необычном проекте фотограф Екатерина Соловьева снимает улицы Урицкого в разных городах страны. Топонимы в честь этого человека можно найти от Калининграда до Владивостока, но вряд ли многие помнят, кем же он был и что сделал... Моисей Соломонович Урицкий вступил в РСДРП еще в XIX веке, его биография — это аресты, ссылки, революция 1905-го, работа в эмигрантских изданиях. В 17-ом Урицкий был членом Военно-революционного комитета, затем — комиссаром по делам Учредительного собрания и одним из инициаторов его разгона. Чуть позже он стал и первым главой Петроградской ЧК. Ряд авторов (особенно эмигранты) рисуют его вдохновенным палачом революции, но есть и другое мнение. Похоже, именно первый чекист Петрограда удержал большевиков от массовых расправ после убийства комиссара печати Володарского. Он же запретил незаконные расстрелы и обыски, попытался начать борьбу с бандитизмом. Есть версия, что он выступал против самой идеи «красного террора». Так ли это — вопрос спорный, но очевидно, что «красный террор» был объявлен лишь после смерти Урицкого и более того — именно из-за его гибели. 30 августа 1918 года, когда Урицкий заходил в здание ПетроЧК, его застрелил поэт Леонид Каннегисер: то ли по научению эсеров, то ли по собственной инициативе — сейчас уж неизвестно. И тут оказалось, что мертвый Урицкий гораздо полезней живого. Через четыре дня в Петрограде расстреляли 500 заложников из числа бывших министров, профессоров и чиновников, а еще через два дня появилось «Постановление о красном терроре». Урицкий сыграл роль «сакральной жертвы»: его гибель наряду с покушением на Ленина сделали формальным поводом для начала большого кровопролития. Вряд ли Урицкий был первым среди кровопийц того времени, хотя точно не был и последним. После его столь нужной смерти это уже никого не волновало. Имя самого Моисея Соломоновича постепенно кануло в Лету, остался лишь бережно взращенный его товарищами по партии миф. И множество улиц, украшающих карты российских городов. |
| Вот взять, к примеру, Воронеж, в котором я живу. Каких тут только названий улиц не встретишь: Первой пятилетки, Третьего интернационала, 20 лет Октября (то есть в честь 1937 года, года казни и пыток многих тысяч ни в чем неповинных наших соотечественников), 25 лет Октября, 30 лет Октября, 40 лет Октября... Причем, присутствует в городской топонимике и целая серия, с позиции сегодняшнего дня и международного права, имен самых настоящих серийных убийц, террористов, анархистов, путчистов и даже палачей. Перечислю лишь некоторых из них: Марат (один из одиознейших фигур французской революции, вождь якобинцев, масон), Бакунин (теоретик анархизма), Каляев (убийца легитимного Московского градоначальника), Халтурин (участвовал в убийстве одесского военного прокурора), Перовская (участвовала в покушение на главу Российского Государства), Желябов (организатор покушений на главу Российского Государства, отменившего в России крепостное право), Землячка (женщина-палач, прославилась многочисленными казнями в Крыму), Свердлов (по его приказу была уничтожена Царская Семья, почитаемая ныне нами в лике святых), Засулич (покушалась на жизнь Петербургского легитимного градоначальника), Пестель (один из руководителей вооруженного восстания, масон). Я уже не говорю о типичных для всех нынешних городов России улицах: Ленина, Володарского, Дзержинского, Урицкого, Фрунзе, Луначарского, Куйбышева, а также улицах, названных в честь коммунистов из зарубежных стран: Клары Цеткин, Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Георгия Димитрова, Эрнста Тельмана, о всевозможных Красных партизанах, Красных работницах, Красных Октябрях, переулках Безбожников, улицах, названных в честь Пугачева, Разина, Муравьева, Рылеева, 9 Января, всяких Комсомольских, Пионерских, Крупских, Красноармейских, Старых большевиков, Пролетарской диктатуры, Освобождения труда и т.д. Большинство из перечисленных выше улиц существовали в Воронеже и до 1917 года, но под другими названиями, чаще всего не имеющими никакой зловредной политической окраски. Человек, конечно, привыкает ко всему, он может жить и ходить и по улице Мазепы, и по проспекту Шамиля Басаева и по переулку Гитлера, но не надо тогда и требовать от людей чистоты нравов, настоящей любви к Отечеству, понимания истории своей страны и подлинной культуры. |
| Закрыть Архитектор возвращения Кто предложил в 1944 году вернуть в блокадном Ленинграде более 20 исторических названий улиц? 12.01.2012 642 Время на чтение 8 минут Долгие годы оставалось загадкой, КТО стоит за возвращением исторических названий в центре Ленинг рада в 1944 году. КАК такое крамольное по тем временам решение (с забвением в названиях имён ведущих революционеров и с уничтожением ссылок на ключевые согласно Краткому курсу ВКП(б) события истории) смогло пройти в разгаре сталинского правления? Напомним, 13 января 1944 года ещё в блокадном (!) в Ленинграде было решено восстановить исторические названия Невскому, Литейному, Владимирскому, Адмиралтейскому проспектам, Дворцовой площади, Большим проспектам Васильевского острова и Петроградской стороны и многим другим улицам. Таким образом, были устранены топонимические ссылки на имена Урицкого, Нахимсона, Воровского, Володарского, на 25 Октября 1917 года и пр. Помимо этого, проспект Ленина был переименован в Пискарёвский. Фонду «Возвращение» благодаря работе в федеральных и региональных архивах удалось восстановить картину этого события. Вопреки существующему мнению, данное изменение в названиях было произведено не «по просьбам трудящихся», а по почину человека, которому Санкт-Петербург, да и вся Россия и без этого эпизода обязаны очень многим. Речь идёт о главном архитекторе Ленинграда с 1938 по 1950 год Народном архитекторе СССР , академике архитектуры НИКОЛАЕ ВАРФОЛОМЕЕВИЧЕ БАРАНОВЕ (1909-1989гг). Именно Николай Варфоломеевич был ответственен в Ленинграде за спасение памятников и шедевров Северной Пальмиры во время войны. Именно этот человек организовывал маскировку наиболее ценных памятников (от Исаакиевского собора, Адмиралтейства и Петропавловки до Смольного). Именно он организовывал защиту от возможного попадания снарядов в Медного всадника, Клодтовских коней на проспекте 25 Октября (с 1944 года снова - Невский) и его же памятник Николаю Первому на площади Воровского (как до 1944 года называлась Исаакиевская площадь) и мн. других. |
|
|
