| На неширокой реке Жиздре, протекающей под самым монастырем, через которую обычно переезжают на пароме, на этот раз временно устроен был мост. Сюда-то, навстречу усопшему старцу, вышел из монастыря крестный ход во главе с двумя архимандритами и в сопровождении множества монашествующих и мирян. Величественное было зрелище, когда перенесенный через мост гроб старца внесен был в ряды многочисленного сонма священнослужителей в блестящих облачениях, и несметные толпы народа с той и другой стороны соединились вместе. Похоронный перезвон колоколов, пение певчих, развевавшиеся хоругви, и это необозримое множество народа и впереди, и сзади, далеко-далеко за рекой, и, наконец, этот бедный гроб, к которому устремлены взоры всех присутствующих, к которому неслись со всех сторон сердечные вздохи, с горячей мольбой о упокоении души почившего в небесных обителях, с тайною скорбью сердца о потере дорогого отца и с прошением его ходатайства у престола Всевышнего Отца Небесного, – все это поражало сердца всех, собравшихся отдать последний долг старцу. Было пять часов вечера. Шествие направилось к Святым вратам обители. Внесенный в обитель гроб с телом почившего старца поставлен был в холодном Введенском соборе, который блистал праздничным освещением. Настоятель обители о. архимандрит Исаакий, в сослужении нескольких иеромонахов, совершил панихиду над почившим. Спустя немного времени началось торжественное всенощное бдение в теплом Казанском храме, между тем как в Введенском храме, где оставалось тело старца, непрерывно всю ночь совершались панихиды и шло прощание народа с почившим. Па следующий день, 15 октября, гроб перенесен был в Казанский храм. В десятом часу началась литургия, которую, несмотря на свое слабое здоровье, совершал опять сам преосвященный Виталий, в сослужении двух архимандритов Моисея и Исаакия, трех игуменов и пяти иеромонахов. На правом клиросе пел хор архиерейских певчих, а на левом – монастырских. В конце Божественной литургии владыка, обратившись к народу, произнес прекрасную, трогательную речь, в которой изобразил сущность старчества и живо обрисовал нравственный облик доблестного хранителя заветов старчества – о. иеросхимонаха Амвросия. |
| Супруги Пятикрестовские приобрели у вдовы отца Петра Лебедева, прежнего священника Введенской церкви, старый дом напротив храма, завели крестьянское хозяйство: имели сад, огород, держали коз. Жили в непрестанном труде. Семья у них росла, родилось четверо сыновей: Кирилл, Пантелеимон, Севастьян и Виталий. Годы, прожитые в Дмитрове, принесли много скорбей. В 1915 году скончалась мать отца Константина. В 1916 году погибла его сестра Евгения Михайловна с мужем, протоиереем Николаем Скворцовым, настоятелем Духосошественской церкви на Лазаревском кладбище. Их в собственном доме зарубили топором грабители. В 1919 году умерли его отец и тесть. Отец Константин стал замкнутым, немногословным. Средоточием жизни священника остается его служение Богу и людям. Шла война, жизнь становилась труднее, и он чем мог помогал нуждающимся, подчас кормил их плодами своих крестьянских трудов. После революционных перемен, сам терпя нужду, батюшка устраивал обнищавших крестьян на работу – кого в мастеровые, кого в домработницы к своим многочисленным родственникам и знакомым. Его заботы не остались безответными. По мере сил и прихожане старались заботиться о своем батюшке. Один из них, Федор Иванович Кудрявцев, в 1919–1921 годах, спасаясь от голода, переехал в поселок Белогородню Вольского района Саратовской области. Там жилось легче, и Федор Иванович стал посылать отцу Константину посылки с продуктами. В 1918 году священник Введенской церкви Константин Пятикрестовский был награжден фиолетовой скуфьей. В отношениях с людьми отец Константин отличался исключительной мягкостью. Но когда вставал вопрос о вере, о православии, оставался непреклонным. Он не поддался давлению обновленческого ВЦУ, сохраняя верность Патриарху Тихону и послушание епископу Дмитровскому Серафиму (Звездинскому) , за что имел от обновленцев неприятности. В документах живоцерковного Московского Епархиального Управления он назван первым среди пяти наиболее твердых «тихоновцев» Дмитровского уезда. 26 апреля 1926 года отец Константин был награжден золотым наперсным крестом. 12 мая 1932 года в Покровском храме на Красносельской улице Москвы епископ Подольский Иннокентий (Летяев) возвел священника Константина Пятикрестовского в сан протоиерея. К празднику Пасхи 1936 года он был награжден палицей. В храме Введения отец Константин прослужил двадцать четыре года. |
| В апр. 1941 г. для координации деятельности сохранившихся в стране обновленческих общин было создано очередное ВЦУ в составе «первоиерарха митрополита» Виталия (Введенского) и его заместителя - «митрополита» Александра Введенского. Однако заметного влияния на жизнь обновленческих приходов упомянутое ВЦУ оказать не успело ввиду начавшейся Великой Отечественной войны. После нападения герм. войск на СССР обновленческое руководство обратилось к верующим с воззванием, в котором призывало всех встать на защиту Родины и оказать посильную помощь фронту. По всей стране развернулась активная работа по сбору средств в фонд обороны. В нач. окт. 1941 г. «митрополит» Виталий устранился от должности «Первоиерарха обновленческих православных церквей в СССР» и передал полномочия «митрополиту» Александру Введенскому. 14 окт. 1941 г. ввиду угрозы взятия Москвы герм. войсками руководство обновленческой церкви наряду с руководством Московской Патриархии и иных религ. объединений было вывезено в эвакуацию в г. Ульяновск. По указанию властей для руководства церковной жизнью О. в Москве были оставлены 2 «архиерея», для чего совершены архиерейские хиротонии архим. Сергия (Ларина) во «епископа» Звенигородского и протопресв. Анатолия (Филимонова) во «епископа» Коломенского (в брачном состоянии). В это же время было воссоздано обновленческое Московское ЕУ. В 1942 г. возобновили деятельность Свердловская, Тульская и Ярославская обновленческие епархии, на к-рые были назначены архиереи. 18 апр. 1943 г. для руководства Ленинградской епархией в Москве была совершена хиротония протопресв. Сергия Румянцева во «епископа» Ладожского, викария Ленинградской епархии (в брачном состоянии). Осенью 1943 г. советским руководством был взят новый курс в отношении правосл. Церкви. Это было связано с возрождением церковной жизни на оккупированных немцами территориях и с желанием И. В. Сталина ускорить процесс открытия второго фронта, смягчить напряженность в стране и использовать Московскую Патриархию в пропагандистских целях. |
| 36 . Епископ Александр Орловский. 37 . Епископ Николай Пермский. 38 . Епископ Артемий Петроградский. 39 . Архиепископ Алексий Петропавловский. 40 . Епископ Николай Павлоградский. 41 . Епископ Борис Пензенский. 42 . Епископ Гавриил Прибайкальский. 43 . Епископ Константин Рыльский. 44 . Епископ Феофилакт (Ростов-на-Дону). 45 . Епископ Филипп Рыбинский. 46 . Архиепископ Вениамин Рязанский. 47 . Архиепископ Николай Саратовский. 48 . Митрополит Петр Сибирский. 49 . Архиепископ Николай Семипалатинский. 50 . Архиепископ Михаил Тобольский. 51 . Архиепископ Виталий Тульский. 52 . Архиепископ Таврический Петр. 53 . Епископ Александр Таврический. 54 . Архиепископ Сергий Томский. 55 . Епископ Василий (Томск). 56 . Епископ Иосаф (Тверь). 57 . Епископ Димитрий (Тамбов). 58 . Епископ Иоанн (Тамбов). 59 . Архиепископ Алексий (Тюмень). 60 . Епископ Николай Уральский. 61 . Митрополит Николай Харьковский. 62 . Епископ Георгий Челябинский. 63 . Епископ Иоанн Череповецкий. 64 . Митрополит Евдоким Одесский. 65 . Архиепископ Михаил Смоленский. 66 . Архиепископ Александр Крутицкий. Состав руководящих органов Собора. Почетный председатель – митрополит Антонин. Деловой председатель – митрополит Петр Блинов. Почетные члены президиума: Тихон митрополит Киевский, Николай (Федотов) митрополит Харьковский, архиепископ Вениамин Рязанский, профессор Боголюбский, профессор протоиерей Филевский (Украина), профессор протоиерей Т. Попов, протоиерей Павел Раевский, миряне Захаржевский и Трусович, митрополит Одесский Евдоким (избран в последний день работы Собора). Деловой президиум Собора: протоиерей В.Д.Красницкий, протоиерей А.И.Введенский , архиепископ Воронежский Петр Сергиев, епископ Сибирской церкви Александр (Введенский), протоиерей А.И.Боярский, протоиерей Д.М.Соловьев, протоиерей А. Дьяконов , протоиерей магистр богословия Г.Добронравов, профессор Киевской духовной академии В.З.Бе-лоликов, мирянин Павлов, протодиакон С.Добров, протоиерей П.Красо-тин, священник Троицкий (из Челябинска), протоиерей Борис Дикарев. Состав Высшего Церковного Совета, избранный 8 мая 1923 года на Соборе. |
| Здесь мы передаем слово епископу Виталию, со слов которого мы до сих пор вели рассказ. Предварительно же скажем, когда и каким образом нам пришлось беседовать об этом с почившим иерархом. Это было ровно через 20 лет после описываемых событий, когда находившийся в Ульяновске в эвакуации Александр Иванович Введенский праздновал юбилей своего рукоположения во епископа. После литургии, которую обновленческий первоиерарх совершал в сослужении с митрополитом Виталием (бывшим первоиерархом), а один из авторов этой работы служил в качестве диакона, – все трое находились вместе. Митрополит Виталий, разговорившись о старине, начал вспоминать о своей поездке к патриарху. – Приехали мы в Донской, – я один был среди делегатов монах, потому меня и взяли. Народу собралось с передачами для патриарха -видимо-невидимо. Входим. Впереди Блинов. Тот сейчас: “Василий Иванович, мы вам принесли определение Собора по вашему делу. Не угодно ли вам будет прочесть его?” И подает Тихону определение. – А что, переменился ли при этом Тихон в лице? – спросил А.И.Введенский . – Да нет. Да он, я думаю, и не способен был меняться в лице -всегда был одинаков... Сел к столу, надел очки, прочел и написал свой ответ. Надпись патриарха на определении Собора была следующая: “Прочел. Собор меня не вызывал, его компетенции не знаю и потому законным его решение признать не могу. Патриарх Тихон (Василий Белавин). 22 апреля/4 мая 1923 года”. На вечернем заседании 4 мая с докладом по вопросу о мощах выступил Антонин. Это был единственный доклад на Соборе, который шел вразрез с официальным курсом. В эти дни, когда о мощах говорили не иначе как с наглым глумлением, он нашел в себе мужество выступить на защиту вековых святынь православной церкви. “Мы своих святых любим и чтим, – громко настаивал он в притихшем зале, – это наши герои, наши светочи, нам дорог их прах, их останки для нас хранители и действительные возбудители нравственной энергии в нас, и мы должны хранить их так, чтобы на нас не падало подозрение и укор в подделке святого материала... Мы пережили чувство горечи за неосторожное касание к нашей святыне. Но святыня для нашего сердца осталась. Кутанья эти происходили не из злостных побуждений обмана, а из чувства деликатности и бережного отношения к останкам. Мы должны сказать: останки святых дороги нам, это доказательство наших моральных ценностей. Их выставлять в музеи не следует: это не мумии, а мощи, дорогие нашим сердцам останки, которые доселе возбуждают в нас дорогие чувства любви, которые питают нас”. |
| 16/29 августа. Письма из дому идут удивительно медленно: дней по 7-8. Там все террор; Борю через неделю освободили, а Коля все еще сидит. Сидят до 30 офицеров, сидят почти все священники (кроме о. Громова). Послал за это время М.П.Смирнову еще письмо, где сообщил - для соображений - распоряжение Петроградского епархиального начальства о поминовении поименно за богослужениями по всей епархии всех сосланных и заключенных епархии. Полезно бы и у нас! 27 августа/9 сентября . 17/30 августа, ночью с пятницы на субботу, я выехал в Петроград (из Введенского монастыря. - Л.А. ). Провожали все, и даже архимандрит. Приехал в Петроград с запозданием, потому что на станции Званка машинисты не хотели ехать за невыдачей из продовольственной лавки хлеба(!) (лавка была заперта, а открывается лишь в 9 часов утра). Пассажиры собрали около 4,5 фунта и поехали. Порядки! Остановился на подворье (Введенского монастыря - Л.А.). Там новый управляющий - о. Виталий. Предупредительный гораздо более Антония, и тем более Варсонофия. В 4.30 был у Митрополита. Там встретился с Л.Н.Парийским. Пробыл вечер, ночевал и следующий день. Ушел уже после обеда в воскресенье. Был у всенощной и литургии в лавре. Последнюю служил Митрополит. Встретил там двух олончан - архим. Владимира (из Никифорской пустыни) и Стефана Беха - смотрителя Каргопольского училища. С Митрополитом беседовал о пребывании в монастыре, о местах для себя и о. Дмитриева, о своем утверждении в члены Епархиального совета. Он удивился, узнав, что мы платим за содержание и хотел принять меры к нашему укреплению в монастыре. Я рассказал о деятельности, о. Павла, по устройству кладбищенского братства, и Митрополит просил, чтобы он составил доклад об этом и познакомил в Петрограде кладбищенское духовенство с этим. По вопросу о моем совмещении должностей держится мнения о возможности такого совмещения и вообще относится отрицательно к рутинности Москвы. Проходя на подворье, пришлось видеть и идти некоторое время с процессией похорон Урицкого. Внушительно. Надписи на флагах часто резкие. Посторонней публики очень мало. Участников из организаций человек по 20 у каждого флага, а затем войска и войска... |
| Было пять часов вечера. Тут же на берегу речки предварительно отправлена была заупокойная лития, и шествие направилось к северным вратам обители. Снова величаво заколыхался гроб над головами иноков и вошел в родную обитель, которая теперь встретила давно ожидаемого ею дорогого упокоившегося батюшку уже праздничным звоном. Как только гроб внесен был в ворота, их поспешили затворить вследствие сильного напора в беспорядке толпившихся посетителей. Впрочем, это было на короткое время. Когда толпа несколько поуспокоилась, ворота были опять отворены. Внесенный в обитель гроб с телом почившего старца поставлен был в холодном Введенском соборе, который блистал праздничным освещением – зажжены были люстры и множество свечей. Настоятель обители, отец архимандрит Исаакий, с несколькими парами иеромонахов, отслужил над почившим панихиду. Тем и закончилась встреча новопреставленного старца. Времени было уже часов шесть. Когда преосвященному Виталию донесено было подробно о том, как совершалось перенесение тела старца Амвросия, он возблагодарил Господа за то, что Его помощью всё устроилось хорошо, а иеромонаха Илария, всё время сопровождавшего тело покойного, на следующий же день, во время своего архиерейского служения, наградил набедренником. Спустя немного времени началось торжественное всенощное бдение в теплом Казанском храме, между тем как гроб с телом старца оставался в Введенском соборе, где безостановочно всю ночь совершались панихиды, и храм был полон молившегося народа. «Помню, – пишет о себе г-жа N., – раз мы отлучились (из храма, где был покойный), чтобы занять себе где-нибудь номер в гостинице, немного согреться и сколько-нибудь обсушиться, – перемениться было нечем. Все пошли, как были в церкви, мокрые, полузамерзшие; и – о чудо! – никто из нас не только не заболел, но даже не получил и насморка, хотя были с мокрыми ногами и стояли в холодном соборе». В следующий день, 15 октября – вторник, гроб перенесен был в Казанский собор. В десятом часу началась литургия, которую, несмотря на свое слабое здоровье, совершал опять сам преосвященный Виталий, в сослужении двух архимандритов Моисея и Исаакия, трех игуменов и пяти иеромонахов. |
| Там служили Александр Введенский, самочинный первоиерарх, «митрополит» Виталий (Введенский), обновленческий лжеархиепископ Ульяновский Андрей Расторгуев. Мемуарист, посетивший православный Воскресенский собор, побывал и у обновленцев и был принят Александром Введенским, своим давним знакомым, и так рассказывал об этом визите: «Митрополит Александр празднично оживлен, в синем однобортном пиджаке, курчавый... моложавый, говорливый, быстрый в движениях. Анна Павловна — красивая, грациозная, хорошо одетая. Марина — дочь первоиерарха... Разговор светский, оживленный, перескакивающий с предмета на предмет». На богослужения к ним приходило человек по 10, и некоторые только из любопытства, а храм на улице Водников всегда был переполнен молящимся народом. Этот крохотный храм действительно стал духовным центром Православной России. 24 ноября митрополит Сергий обратился вместе с митрополитом Киевским и Галицким Николаем, архиепископами Куйбышевским Андреем, Можайским Сергием и Ульяновским Иоанном с новым посланием к пастве: «Гитлеровский молох продолжает вещать миру, будто бы он поднял меч «на защиту религии» и «спасение» якобы поруганной веры. Но всему миру ведомо, что это исчадие ада лживой личиной благочестия только прикрывает свои злодеяния. Во всех порабощенных им странах он творит гнусные надругательства над свободой совести, издевается над святынями, бомбами разрушает храмы Божии, бросает в тюрьмы и казнит христианских пастырей, гноит в тюрьмах верующих, восставших против его безумной гордыни, против его замыслов утвердить свою сатанинскую власть над всей землей. Православные, бежавшие из фашистского плена, поведали нам о глумлении фашистов над храмами... Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. У русских людей, у всех, кому дорога наша Отчизна, сейчас одна цель — во что бы то ни стало одолеть врага». В январском послании 1942 г., обращенном к жителям оккупированных территорий, глава Русской Церкви призывает их хранить верность Отечеству, не становиться на путь предательства Родины.В ноябре и декабре 1942 г. |
| Родина была в опасности, все верные её сыны были заняты её спасением, а в Ульяновске совершался акт восстановления патриаршества, и во имя чего? И во что это вылилось? Владыка потерял авторитет в Ульяновске, да я боюсь, что и не только в Ульяновске, а Вы не помогли ему разобраться в обстановке, не удержали его; за Вами несколько десятков лет беспорочной службы Церкви, молитвенный подвиг инока, доброжелательность и честность гражданина, мудрость и ореол старого иерарха. Вам при таком дружеском, любовном отношении к Владыке Пер- воиерарху многое можно сделать. Владыка Александр человек очень экспансивный и скорый в решениях, при всех его блестящих талантах и способностях, а Вы вместо мудрого совета убеленного сединами соепископа, “ничтоже вопреки глаголя”, не помогли ему, да и теперь не помогаете, я имею в виду не техническую канцелярскую работу, а братский и умудренный жизнью совет. Простите за высказанные мнения, но они без всякого недоброжелательства. Они исходят от сердца. С пожеланием Вашему Псрвосвятитсльству всего наилучшего”. На эти письма ответов не последовало, как и следовало ожидать. Ведь слушать “правду-матку” не любят, тем более такие лица, как А. И. Введенский . Но я чувствовал, что моё письмо вызвало со стороны Введенского злобу ко мне, о чём мне позднее рассказывал Преосвященный Виталий. Впрочем, мне и самому было ясно, что Введенский сведёт со мною счёты за такое «дерзкое» письмо. Вскоре так и случилось. В феврале 1943 года архиепископ Андрей Расторгуев, до того состоявший на покое, был назначен Ульяновским и Мелекссским. Надобности в таком назначении, безусловно, не было (в Ульяновске была одна церковь и там жили оба митрополита Введенских). Это назначение носило чисто титулярный характер, скорее ex officio, чем деловой, зато оно было прелюдией к замене меня в Москве и назначению вместо меня архиепископа Андрея Расторгуева. В апреле я получил указ о назначении меня в Ташкент с титулом Ташкентского и Самаркандского. Причём само назначение было осуществлено весьма странно. |
| Дух подвижников, молитвенников, исповедников, Христа ради юродивых, идеализировавших учение великого Павла, что «помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир» ( Рим. 8:6 ), что «плотские помышления – суть вражда против Бога» и «живущие по плоти Богу угодить не могут» ( Рим. 8:8 ) и призывавших к «умерщвлению духом дел плотских» ( Рим. 8:13 ) – был чужд обновленцам, стремившимся к утилитарным целям. На Соборе случился неповторимый случай. Кто-то предложил возвести Красницкого в сан архиепископа Петроградского. Между тем Петроградский архиепископ Артемий сидел здесь же на Соборе и, как мы помним, он только что перед Собором был возведён на Петроградскую кафедру, а ВЦУ наградило его бриллиантовым крестом для ношения на клобуке. Забыли, что ли? И спасибо Красницкий имел мужество или совесть отказаться от архиерейства, а то бы вдруг оказалось два Петроградских архиепископа. Красницкого всё-таки пожаловали, придумав ему до смешного нелепый титул «Протопресвитера всея Руси». Что же, от великого до смешного – только один шаг! Не обошёл Собор «своей милостью» и другого своего деятеля и вожака протоиерея Александра Ивановича Введенского, постановив посвятить его в архиепископы Крутицкие. Так и было постановлено, – не в епископы, а прямо в архиепископы. Его хиротония в храме Христа Спасителя была совершена весьма помпезно и торжественно. Её совершали одиннадцать епископов, во главе с митрополитом Антонином, помимо которого участвовали: Херсонский и Одесский митрополит Евдоким, Киевский митрополит Тихон, Харьковский митрополит Николай (Федотов), Сибирский митрополит Петр (Блинов), архиепископы: Петроградский Артемий, Вологодский Корнилий (Попов), епископы: Волынский Леонтий (Устинов), Тульский Виталий (Введенский) и др. Характерная черта, о которой автору рассказал сам покойный Введенский. Причащаясь Св. Таин, он назвал себя архиепископом, но тут же получил замечание от Преосвященного Антонина: «Вы ещё не архиепископ. После литургии, при вручении жезла, я нареку Вас архиепископом, разве Вы не слышали на великой похвале, что Вас поминали епископом, не спешите, всё будет своевременно». |
|
|
