| Лично сам о. настоятель был во всем примером для братии: к службе неопустителен, всегда сосредоточен, молитвенно благоговеен. К утрене всегда являлся первым и внимательно следил, чтобы и братия не опускали соборного правила, наставляя, что, вставая на эту раннюю службу, мы распинаем плоть свою, и, стало быть, особенно благоугождаем Богу. – В жизни своей о. Моисей всегда был крайне воздержен: трапезовал вместе с братией, не дозволяя изготовлять себе что-либо дома. Так же соразделял он с братией и труд на обитель: молотить ли хлеб, рыть картофель,– он выходил вместе со всеми, и тем поощрял братию к неленостному труду. Если кого замечал уклоняющимся от ревностного исполнения своего послушания или вообще малоуспевающим в иноческом доброделании, – в молитве ли, в воздержании ли духовном, – то таковых исправлял, назидая любовно и кротко. Как бы ни был виноват брат, никогда никто не слыхал, чтобы настоятель возвысил свой голос на пего; а смиренное „прости Христа ради» сознавшего свое упущение или небрежение брата и совсем снимало с него всякую вину в глазах настоятеля. И братия поначалу послушно стала под влияние нового настоятеля, во всем беспрекословно отдаваясь его мудрому руководству, тем более, что сам он в важных случаях прибегал за помощью, и получал всегда мудрый совет от своих отцов, старцев Оптиной пустыни. Но вскоре настал для о. Моисея ряд тяжелых испытаний. Во первых, пришлось ему понести одну за другой горестные утраты дорогих его любвеобильному сердцу наставников, продолжавших до самой смерти руководствовать его. Через недолгое время после удаления о. Моисея из Оптиной обители Господь отозвал к Себе старца о. Макария. 7-го сентября I860 г. о. Макарий скончался на 72-м году своем многоплодной жизни. Сильно скорбел о нем о. Моисей вместе со всею обителью и многочисленными почитателями почившего. Но все соутешены были взаимною любовью к старцу, которая проявлялась теперь так сильно в изъявлении благоговейного почитания дорогому покойнику. Погребальное шествие иноков и сопровождавшей гроб тысячной толпы, при перенесении его из скита в монастырь, было так величественно, что смотревший на это шествие настоятель Оптиной обители о. архимандрит Моисей удивился его великолепию и сказал: „это совсем как перенесение мощей “ 24 . |
| Митрополит Евлогий явно избрал второй род отношения ко всему, что происходило в жизни Западно-Европейской Епархии после Совещания. Отсюда произошли его жалобы Епархиальному Собранию (а до того Патриарху Варнаве) на якобы неисполнение Синодом постановлений Совещания, принятых для переходного времени, при чем он указал на два обстоятельства: утверждение Собором положения о Германской епархии, одобренного Германским Правительством во время Совещания и на то, что при закладке храма-памятника в Брюсселе не был приглашен к участию в богослужении Архиепископ Александр. Для полноты доклада нам приходится хот кратко разобрать основательность обеих этих укоризн. Вопрос об утверждении положения о Германской епархии возник более чем за год до Совещания, о чем Митрополиту Евлогию было хорошо известно, ибо по этому делу он ходил в Германское Министерство Церковных Дел. В 1935 г. проэкт положения о Германской епархии разбирался и был утвержден Собором до начала Совещания, т. е. 9/22 и 10/23 октября, а Совещание началось 18/31 октября и завершилось, когда заседания Собора уже были закончены и многие члены его разъехались. Мог ли Собор откладывать это дело большой важности на неопределенное время, не зная, чем кончится Совещание? Независимо от этого, надо иметь в виду, что Положение не могло бы помешать вхождению Германской епархии в состав Западно-Европейского округа; на это обстоятельство указывалось Митрополиту Евлогию в письмах Председателя Синода. Что же касается скрывания этого дела от Митрополита Евлогия, то таковое утверждение им же самим опровергнуто немедленно после того, как было им высказано. Никто другой, как сам он говорит: «Правда, говорил мне об этом сам Епископ Тихон, но я не придал его словам большого значения» («Посл. Новости», Виноват ли Синод, что Митрополит Евлогий в вопросе, касающемся Германии, не придавал значения словам Архиепископа Германского? Что касается упрека в том, что Архиепископ Александр не был приглашен на закладку храма-памятника в Брюсселе, то в данном случае надо иметь в виду совершенно особыя обстоятельства. |
| В автобиографию Фотия не вошли строчки, которые он, видимо, считал слишком радикальными. Например, в записке Александру I от 23 апреля 1824 года Фотий писал, что многих опасных людей он ещё в молодости обратил, а тех, кого не удалось, не удастся обратить никому. Никто кроме него не может раскрыть весь вражеский план. «1.Список масонов посылаю при сем, – а другой большой и высших лож могу достать вскоре? 5. Я совесть много яко святителю Божьему, митрополиту открыл, что могу, ему говорю тайно: а тебе все открываю? Мое дело тебе открывать, – а твоя святая воля все делать; 6. Не удивляйся великому знакомству моему, тако Господь все устроил на пользу Церкви Святой – и через чего по человеческой немощи дознать не мог, так Бог открыл мне. Р.С. Никому, не говори, что ты меня видел, и впредь, ежели будет угодно, тайно принимай. Единожды потеряешь меня, больше не найдешь другого. Мне Господь все способы дал разрушить и предупредить весь план зла» 174 . В письме Царю, где описывались последние встречи с А.Н.Голицыным, Фотий так же смягчил некоторые подробности. В оригинале звучало так: «и сказал К. Голицын: Я ли виновен? Г. виноват, он такого же духа был тогда сам. Сказал Фотий: что ты плетешь? Кто может сам себе быть враг? Государь ангел наш: уверяю тебя, что можно ещё все остановить, и никакого труда не составит» 175 . Все эти материалы хотя и дополняют автобиографию Фотия, но не опровергают ее. Купюры, сделанные Фотием при записи своих воспоминаний, не носят принципиального характера. Содержание посланий Фотия к Царю ясно показывает, что в 1824 году, находясь в центре политической борьбы, архимандрит мало понимал происходящее. Ему казалось, что он борется с всемирным масонским заговором, главными адептами которого в России являются Р.А.Кошелев и А.Н.Голицын. Все, что известно о характере Александра I, не позволяет предположить, что на него могли произвести впечатление эти послания. Фотий считал себя пророком, но Александр I воспринимал его как юродивого. С таким же интересом Император встречался с госпожой Крюденер, главой скопцов Селивановым и пророком секты Татариновой Федором. |
| Вероятно, здесь лично был виноват не сам владыка, а его должностями лица – дьяки; потому что владыка был дряхл и уже приближался ко гробу. Тем не менее это обстоятельство послужило поводом, что личность Ионы совершенно иначе отпечатлелась в воспоминаниях Новгородцев, чем у Псковичей: у Новгородцев он был святой муж, у Псковичей сребролюбец и мздоимец. После падения независимости Новгорода, у Псковичей встречаются прежние черты посягательства мирского веча на неприкосновенность духовенства. Так в 1495–1496 г. получено требование от великого князя, чтобы Псков помогал ему в войне с Немцами. Псковское вече, приговорив с десяти сох по одному конному человеку в рать, требовало того же с земель, находившихся во владении духовных особ; когда духовные стали сопротивляться, указывая, что по номоканону с церковной земли не следует «рубить», тогда степенные посадники, Яков Афанасьевич Брюхатый да Василю Онимахович, держали некоторых попов и дьяконов в одних рубахах на вече и даже грозили бесчествовать их кнутом, который тогда уже и во Пскове входил в употребление. 439 IV. Замечательные личности из новгородских владык Некоторые из личностей владык выказываются более других характерными чертами; они унесли с собою в потомство память об особенном уважении к ним народа. Таковы были из древних епископов известные своим поучением, Лука, Никита и Нифонт. Никита был вначале инок печерский. Откуда он был родом –неизвестно. В Печерском монастыре он выдержал искушение от бесов, одно из самых характеристических. Сделавшись новгородским владыкою, кроме благочестивого и строгого жития, Никита прославился двумя чудесами. Было знойное лето; дождя ни капли не было. Земля была суха, как камень; былинки не вырастало. Собрались Новгородцы к владыке и стали просить его, чтобы он помолился. Никита изрек им учительные словеса о исправлении жития, а потом воздвиг руки горе, – и вдруг дождь полился на землю. В другой раз было такое чудо. Сделался пожар. Сбежались люди гасить, по поднялся сильный ветер. Пламя разливалось во все стороны. Люди были в смятении, сами не зная куда деваться от угрожающего огня. Слышался плач и рыдание. Сказали об этом Никите. Никита помолился; и пламя внезапно угасло; и люди остались без вреда и прославили Бога, Никита ознаменовал себя и духовною браниею против врагов Церкви, которые в тот век должны были быть никто другие, как сторонники язычества, еще не искорененные на севере. 440 |
| 12/24 января 1897. Воскресенье. За обедней были в «Димитрия Донского» офицеры Стронский, Бутаков и младший доктор; потом были у меня проститься: в субботу уходят в Чемульпо на смену «Памяти Азова». Потом был христианин из Тасе, Моисей; сетовал, что из соседей никто больше не обращается в христианство: «Учение слушают, понимают, соглашаются, что все правда, а креститься не хотят, – веры ни искры, – отчего бы это?» – вопрошал. Был затем Яков Оно из Сендая: вызван состоять дядькой у молодого князя (не главного, а «инкё»), учащегося в «Квазоку гакко». Хвалил состояние Сендайской Церкви в настоящее время. Дай Бог ! Только жаль, что катехизатор Василий Накарай захворал грудью. Другой катехизатор Сергий Кувабара, совсем забракованный во время Собора о. Матфеем Кагета, так что я всячески желал, чтобы Сергий оставил церковную службу, оказывается ныне, по словам Якова Оно, любящим сендайских христиан и очень хорошим катехизатором. Так-то нужно быть осторожным в суждении о людях: всякий, конечно, желает быть хорошим, только нужно представить ему средства к тому, поставить в обстоятельства – сделаться хорошим. 13/25 января 1897. Понедельник. Симеон Мацубара, катехизатор в Аомори, не перестает просить прибавки содержания; ныне возбудил ходатайствовать за него о. Бориса. Написано, что может для облегчения себе прислать старшую дочь, которой теперь одиннадцать лет, сюда в школу на церковное содержание; и послано ему единовременно на лечение жены 10 ен; в ежемесячной же прибавке 3-х ен, о которой просит, отказано, ибо и ныне получает самое высшее катехизаторское содержание: 17 ен и еще 5 ен на квартиру. Пусть от местной Церкви еще просит. Иван Ивай, катехизатор в Исиномаки, жалуется, что христиане враждуют с ним и собираются жаловаться мне на него. Не сам ли в чем виноват? Послано письмо к о. Иову Мидзуяма, чтобы разобрал и уладил. Бедный Илья Танака, ученик седьмого класса Семинарии, окончательно помешался; из госпиталя просили убрать его, – всем там покоя не дает. Ныне в ночь стерегут его по два служителя и по ученику, разделенные на три ночных очереди, – с девяти вечера до шести утра; а завтра придется отправить в дом сумасшедших. Экая жалость! Только бы на службу Церкви, а он и заболел! Первый ученик Семинарии, подававший доселе лучшие надежды – и умом, и настроением; и помешательство-то на религиозной подкладке, – все крестится и плачет, что люди не так благочестивы, как нужно. Причины помешательства – прирожденность болезни; мать, говорят, тем же страдает. |
| – Дочка Петрова приехала нынче? – Вчера приехала, – ответила она. – Спроси у неё, жив ли Пётр-то? Наталия ушла, но скоро вернулась и рассказала, что дочка Петрова приехала, да и сам Пётр тоже приехал, обещал зайти вечером повидаться. Наступил вечер. Солнышко ласково заглядывало в окошко, а Матвей думал только об одном: скоро его мучению придёт конец. Вот появился, наконец, и Пётр. Едва различил Матвей в вошедшем знакомые черты бывшего своего соседа. Так тот состарился и усох, но глаза смотрели бодро. – Здравствуй, Матвей! – сказал гость с той неловкостью в голосе, которая появляется у человека здорового перед умирающим. – Здорово, Пётр! Вот и довелось свидеться. Ждал я тебя… Пётр не мог выйти из оцепенения и не знал, что сказать. Помолчали. Наконец, Матвей едва слышно произнёс: – Прости меня, друг! Больно виноват я перед тобой … Дело прошлое, а вот без твоего прощения и умереть не могу. Не думал, что всё в жизни так повернётся … Прости! … Ведь это я украл твой стог, что ты накосил в последнее лето … Пётр растерялся, ничего не понимая. Далеко в прошлое ушла его прежняя деревенская жизнь, о которой без слёз и не вспомнишь ведь. Да, тот роковой стог он помнил, только никак не мог он сейчас связать между собой этот стог и умирающего соседа… Вмешалась Наталия: – Прости нас, сосед! Видишь, как он мучается! Тень старого страдания мелькнула на лице Петра. Он глубоко вздохнул и, помедлив, ответил: – Да разве это теперь важно, чей был стог? Ведь всё это было давно и быльём поросло! Прощаю, соседушко… И ты меня прости! Прошла минута молчания. Пётр встал, не желая мешать больному человеку, и пошёл к выходу. Но не успел он прикрыть за собой дверь, как раздался лёгкий вскрик Натальи. Матвей тихо ушёл в мир иной. СПАСОВ ДЕНЬ Испокон веков в нашей деревне престольным праздником был Спасов день, то есть Преображение Господне, великий праздник в Православной церкви. А почему именно Спасов день отмечали в деревне, а не какой-то другой памятный день – никто уже не знал. Во всей округе и церквей, посвящённых Преображению Господню, не было. Однако, как подходит в августе 19 число, так во всех дома уже бражка наварена, и пироги напечены, и гости из других деревень и города тут как тут. И никакой Никита Хрущёв, жестокий богоборец и разрушитель церквей, народу не помеха. Правда, власти не боялись языческих праздников, хотя они имели и православное название – как слабые отголоски прошлого. А праздновали Спасов день в нашей деревне в 50-80 годы, прямо скажу, по-язычески. Только моя крёстная, чтя Успенский пост, сильно постилась: ела одну картошку да хлеб, да чай пила вприкуску с сахаром. Но и она не отставала от всех: пекла пироги и варила бражку для гостей. |
| Более всего призывал к смирению и терпению всех неприятностей. «Смирение все может победить, смирением и без трудов можно спастись,– часто повторял старец.– Гордому никто не виноват, не вздумайте обвинить кого-нибудь, кроме себя». Всех кругом он искренне считал святыми, и находил только одного грешника, – самого себя. Он всегда первым готов был сказать: «Простите…» Самым главным в жизни батюшка считал необходимость смиряться, творить Иисусову молитву, никого не осуждать и по возможности делать добрые дела для своих ближних. Иногда ему жаловались на излишнюю заботу духовенства о внешней роскоши. Никогда никого не осуждавший батюшка привел в пример отношение священников к наперсному кресту: «Сейчас у священников вошло в моду носить деревянные кресты, – и правильно, потому что Спасителя распяли на деревянном кресте. С другой стороны, часто на украшение наперсного креста тратят громадные деньги, украшают драгоценными камнями. Что же, тоже правильно, потому что у нас нет высшей святыни, чем крест, значит, и нужно его украшать». С радостью он благословлял на служение в церкви, но предупреждал о том, что это требует особой ответственности человека перед Богом. С особой строгостью протоиерей Петр относился к унынию, считая, что унывающий человек не обретает надежды и утешения в Боге и тем самым отрекается от Него. Он советовал встречать уныние Иисусовой молитвой или рассеивать его духовным чтением, которое непременно даст ответ на печальное недоумение. Старец не приветствовал перемены места работы, служения. Не одобрял и особого подвига отшельнической жизни, считая, что каждый должен оставаться до последнего часа на своем собственном месте. Сам старец на многие предложения о переводе на более спокойный приход отвечал категорическим отказом: «Я церковь не оставлю». Он писал в 1999 году: «Люди еще немножко есть, значит, и нам здесь должно быть». При поразительной застенчивости, скромности и кротости батюшка имел твердый, мужественный характер, несгибаемую волю и решимость хранить верность святой Православной вере и Церкви даже до смерти. |
| Плачь и рыдай! Чего лишился ты? – Господь взял тебя за руку, ввел во двор Свой, показал тебе сокровища Свои, и вкусить сладости их сподобил. А ты все это оплевал, и к Господу обратился спиною. И это страшно. Но еще страшнее то, что ты не сознаешь, что во всем виноват сам, своим произволом уклонясь от должного, и вместо того, чтобы поправить дело исправлением произволения своего, загадываешь, чтоб это сделалось как-нибудь помимо тебя, без особых усилий с твоей стороны. Итак, потрудись прежде всего поправить эту неправость, и восприими готовность всякие труды подъять, лишь бы только сподобиться опять вступить в то состояние, из которого испал ты рассеянностью и нерадением. – Спрашиваешь: что же делать? – Это лукавый вопрос. Дорога к тому настроению, которое ты потерял, тебе известна. Вступи опять на эту дорогу, и иди по ней. Знаешь также, как ты растерял свое внутреннее. Удаляйся от всего того, и будет путь твой безпрепятствен. Дело само легко поправимо, когда возвратишь прежнюю ревность и желание внутренней жизни. Но этого никто тебе не возвратит, кроме тебя самого. Начни себя нудить без жалости, – и немного мучить. Это первое. Был ты внутри: как? Вниманием сердцу. – Нудь же себя быть внутри и не позволяй мыслям блуждать вне. Работа твоя, если захочешь, этому не помешает. Храни очи, уши, язык. Это самые большие окна для выхода наружу. – Затем Бога помни и смерть. От них будет страх и опаска. Тело умучить надо: потоми его воздержанием, малоспанием и трудом, который у тебя есть. – В беседах с другими не размножай речей, особенно пусторечия и смехотворства. Не забывай в воскресенье и праздники быть на утрене и вечерне; и весь праздничный день дома сиди, не шатаясь, – и читай спасительные книги. В книгах своих ты найдешь хорошее руководство. Водку брось, если пил; а не пил, не начинай. – Молитву Иисусову твори непрестанно, с памятованием о Господе присущем. Надо утром и вечером молиться, как следует, а не поклон-другой. Положи себе законом – никакой молитвы не произносить языком только, но всегда с мыслию и чувством. Не нужно много молитв; но какие произносишь, произноси всегда с чувством. Над всеми же сими поставь сокрушение сердца и болезнование о потере. Испроси в сем прощение у Господа. Впрочем, когда станешь трудиться, – получишь его. – Воротится к тебе блаженное внутреннее настроение. Но не будешь трудить себя? – Ничего не получишь. – На труд придет Божия помощь и все благоустроит. А так живя, спустя рукава... ни в чем не успеешь. Монастырь хорош, когда внутри стройно. Да тебе как о монастыре думать? Апостол законоположил: сочетался с женою, не ищи разрешения. Ты призываешься быть примерным семьянином, как подобает христианину, а не монахом. – Вся ошибка у тебя в том, что ты чаешь исправление получить как-нибудь совне, не трудясь... Не будешь себя нудить? Ничего не получишь: ибо Царствие Божие нудится. |
| Приближается конец света. Творение Божье гибнет. Сам человек в этом виноват. Не все ангелы. Сатана и его последователи пали, человеческий род по зависти духов злобы тоже пал. И только Тот, Кто нас сотворил, может нас спасти. Он пришел и вочеловечился, чтобы нашу природу преобразить и воскресить. Только Он, никто другой не сможет. Но Его не поняли. Израильтяне до сих пор ждут мессию. Ждут, когда он придет и освободит их от римского рабства и подчинит Израилю весь мир. Перед концом света Антихрист будет председателем ООН, властителем мipa. В Женеве перед войной содружество народов не выбирало председателя, только секретаря. Председатель будет первым и последним, поэтому торопятся объединить весь мир, особенно американцы... Недавно один американец описал, как американцы сами себя разрушат и истребят. История все же идет к своему завершению. Нам послано откровение через Иоанна Богослова. Уже бы давно начался Апокалипсис и Страшный Суд, если бы не молитвы праведников, которые отсрочивают это время. Уже шестой век после воскресения Христа был близок к концу света. И тогда молитвы святых отсрочили конец. Срок будет отодвигаться дальше, но становится все меньше и меньше истинных христиан, все меньше усердных молитвенников и все меньше вероятности того, что конец будет отложен. Безбожная волна современности не пощадит ни одно государство. Нет надежды, что какая-то страна, хотя бы и православная Россия, засияет светом спасения для всех людей. В России власть по-прежнему притесняет Церковь и веру. Эти притеснения способствуют тому, что люди становятся и остаются верующими. Но зло сатаны овладело и Россией. И православная Греция под угрозой, ей тяжело противостоять преднамеренному давлению Запада. В цивилизованных странах мipa стремятся отвлечь человека, особенно молодого, от размышлений о смысле жизни, об истинных ценностях человеческой личности. Материальная культура предлагает людям беспрестанные развлечения и постоянно увеличивает круг житейских попечений, что ведет к утрате духовного облика человека. |
| Прошла неделя, другая – вдруг въезжает ко мне на двор коляска. Какой-то генерал просит со мною увидеться: милости просим; входит ко мне человек лет тридцати пяти, смуглый, черноволосый, в усах, в бороде, сущий портрет Кульнева, рекомендуется мне как друг и сослуживец покойного мужа Ивана Андреевича; он-де ехал мимо и не мог не заехать к его вдове, зная, что я тут живу. Я угостила его чем бог послал, разговорились о том о сем, наконец и о Дубровском. Я рассказала ему свое горе. Генерал мой нахмурился. «Это странно, – сказал он, – я слыхал, что Дубровский нападает не на всякого, а на известных богачей, но и тут делится с ними, а не грабит дочиста, а в убийствах никто его не обвиняет; нет ли тут плутни, прикажите-ка позвать вашего приказчика». Пошли за приказчиком, он явился; только увидел генерала, он так и остолбенел. «Расскажи-ка мне, братец, каким образом Дубровский тебя ограбил и как он хотел тебя повесить». Приказчик мой задрожал и повалился генералу в ноги. «Батюшка, виноват – грех попутал – солгал». – «Коли так, – отвечал генерал, – так изволь же рассказать барыне, как все дело случилось, а я послушаю». Приказчик не мог опомниться. «Ну что же, – продолжал генерал, – рассказывай: где ты встретился с Дубровским?» – «У двух сосен, батюшка, у двух сосен». – «Что же сказал он тебе?» – «Он спросил у меня, чей ты, куда едешь и зачем?» – «Ну, а после?» – «А после потребовал он письмо и деньги». – «Ну». – «Я отдал ему письмо и деньги». – «А он?.. Ну, а он?» – «Батюшка, виноват». – «Ну, что ж он сделал?..» – «Он возвратил мне деньги и письмо да сказал: ступай себе с богом, отдай это на почту». – «Ну, а ты?» – «Батюшка, виноват». – «Я с тобою, голубчик, управлюсь, – сказал грозно генерал, – а вы, сударыня, прикажите обыскать сундук этого мошенника и отдайте его мне на руки, а я его проучу. Знайте, что Дубровский сам был гвардейским офицером, он не захочет обидеть товарища». Я догадывалась, кто был его превосходительство, нечего мне было с ним толковать. Кучера привязали приказчика к козлам коляски. Деньги нашли; генерал у меня отобедал, потом тотчас уехал и увез с собою приказчика. Приказчика моего нашли на другой день в лесу, привязанного к дубу и ободранного как липку. |
|
|
