| Казалось бы, что, кроме хорошего, мог я ожидать от этого знакомства? Между тем не прошло и полугода, как меня выгнали вон… Эта история началась со школьного театра, а история школьного театра началась с того, что в один прекрасный день Кораблев явился на занятия и объявил, что на днях в актовом зале состоится спектакль. Давно уже миновали те времена, когда на собрании пятого класса Ковычка предлагал объявить ненавистным «Усам» бойкот. Больше никого не раздражали длинные ноги нашего географа, его аккуратность и даже то, что он, как известно, «любит совать нос в чужие дела». Одно ему простили за то, что он видел живых йогов в Индии, другое – за то, что он ел гнилые яйца в Китае. Теперь он придумал новую штуку – школьный театр. Для театра нужны были режиссеры, актеры, художники, плотники, портнихи – и вдруг оказалось, что представители всех этих профессий учатся в нашей школе. Нашелся даже поэт-драматург – Настя Щекачева. К сожалению, я плохо помню трагедию «Настал час», которой был открыт первый сезон нашего театра. Суть ее, кажется, заключалась в том, что какая-то бездетная баронесса берет к себе приемыша, не зная, что он еврей. Но это знает нянька – отрицательный тип, шантажистка, – и нянька требует денег, угрожая в противном случае открыть всему свету позор. Между тем ребенок вырос и хочет жениться. Вот тут и начиналась трагедия. Немного странно было, что все лучшие роли в нашем театре Иван Павлович (так звали Кораблева) отдавал ребятам, на которых давно махнули рукой. В трагедии «Настал час» роль приемыша – благородный герой и положительный тип – играл Гришка Фабер, гроза педагогов, первый заводила – хулиганских затей. Он играл хорошо, только слишком орал. Его вызывали одиннадцать раз. Он стоял за кулисами мокрый, как мышь дрожа от волнения, не веря своим ушам, а его вызывали и вызывали. Он прославился. Потом этот прославленный актер стал дьявольски важничать, но перестал хулиганить. Словом театр произвел самое неожиданное действие на четвертую школу. Ребята, ходившие в школу «не столько заниматься, сколько питаться», как говорил Кораблев, неожиданно оказались в «трудовых отношениях». |
| Обучаясь медицине в университете и практикуясь в городских больницах, Фабер не избежал влияния неверия, преобладавшего в тех кругах, где, в силу небольших познаний о конституции человека, потоки ребяческого невежества и старушечьей вульгарности (не говоря уже о непристойности) проповедовались под именем истины людьми, абсолютно ничего не знающими о более глубоких сферах существования, в которые верят простые и благочестивые натуры. Поэтому, приехав в Гластон, он привёз свою долю закваски в старую посудину этого древнего и сонливого городка. Но поскольку ему нужно было основать и укрепить свою практику, у него хватило благоразумия не выставлять на всеобщее обозрение хвалёную пустоту своих выметенных и убранных комнат. Я не хочу ни в чём его обвинять. Он не считал своим призванием исполнять мефистофелеву заповедь всеобщего уничтожения веры и видел своё дело лишь в том, чтобы доставать из сундука природы средства и снадобья, способные исцелить больное тело, которое для него, собственно, и составляло всю сущность человека. Он держался по-деловому, холодно и несентиментально, и, хотя в каком-то смысле это было даже хорошо, при виде его у Хелен пропала всякая надежда найти в нём того, кому она могла бы открыть тайну истинного положения дел. Врачом он оказался мудрым и искусным, однако понадобилась не одна неделя, прежде чем Леопольд пошёл на поправку. К тому времени, когда лихорадка спала, он настолько обессилел, что все опасались за его жизнь, и даже Хелен, чьё здоровье всегда было прекрасным, начала чувствовать на себе влияние бессонных ночей. Уход за братом отнимал у неё все силы. Однако теперь она думала о своей жизни совсем иначе, потому что впервые обнаружила её ценность. Собственная жизнь стала ей дорога с тех пор, как стала опорой для Леопольда. Несмотря на кошмар тревожной неопределённости и ужаса, в котором она жила, временами считая себя чуть ли не сообщницей брата, равно повинной в его преступлении, порой Хелен ловила себя на том, что всё её существо с радостью откликается на мысль о том, что она стала для Леопольда ангелом-хранителем — как он сам называл её. И теперь, даже когда те долгие часы, что она проводила у его постели, казались ей однообразными и весьма утомительными, по сравнению с ними ей прошлое всё равно выглядело историей ленивой бездельницы. |
| Лк 4, 23. Стыдно учителю… ошибки- Почти дословная цитата из Дионисия Катона (Dislicha moralia 1: «Тигре est doctori, cum redarguit ipsum»; у Лютера вместо «cum» стоит «quem»), Мф., 16, 22. Лк., 5, 8. Ин., 8, 48. Мф., 26, 66. Лк., 23,2. Hieronymus. Ad Eustochium, ep. 22.-In: PL, 22, 405. Иоганн Фабер из Констанца (род. 1478 г.)—главный викарий Констанцского епископства, позднее епископ Венский, один из противников Лютера, автор трактата «Молот, сокрушающий Лютерову ересь» (1524). …Авгиеву конюшню…-Авгий (миф.) -царь, владевший огромным стадом скота, стойла которого несколько десятков лег не чистили. В переносном смысле Авгиевы конюшни - очень грязное место. Рим., 8, 14. Мф., 28, 20. 1 Тим., 3, 15. Ин., 10, 28. См.: 3 Цар., 18, 22. См.: Там же, 19, 18. См.: Пс., 78/77, 31. См.: Ис., 10, 22. См.: Мф., 26, 56. См. Лк… 23, 40 слл. См.: Быг., 4, 1 и 4 сл.; 16, 15 и 21, 12; 27, 4 и 25 сл. …не говорили бы о паллиях.—См. примеч. 30, с. 639. Несущественность предметов церковных споров возмущала не только Лютера, но и многих его противников, напрямер Т. Мора. …Иоганна Гуса…— имеется в виду Ян Гус - знамеитый чешский реформатор, сторонник Уиклифа. 6 июля 1415 г. сожжен в Констанце как еретик, См.: Лк., 16, 8. Цицерон Марк Туллий — чрезвычайно ценимый Лютером знаменитый римский государственный деятель и оратор. См.: Деян., 14, 16. См.: Мф., 7, 6. 1 Кор., 2, 8. См.: Там же, 13, 7. См.: Рим., 1, 7. См.: 2 фес„ 2, 4. Лев., 11, 3; …создание, имеющее раздвоенные копыта и жующее жвачку…— имеется в виду живое существо, мясо которого разрешено употреблять в пищу. Вероятно, Лютер имел здесь в виду, что из трудов авторитетных толкователей Священного писания следует усваивать не все, а только допустимое. Имеются в виду «небесные пророки»; так называли мечтателей, верящих в божественное наитие, доступное любому человеку, а также и в то, что «внутреннее слово» стоит выше Священного писания. К «небесным пророкам» принадлежал Л. Карльштадт. В январе 1525 г. появилось сочинение М. Лютера «Против небесных пророков». |
| Даосизм таким образом подготовляет человека к совершенной религии и сам становится религиозною системою для своих последователей. 2) В чем же заключаются особенности даосизма, как религии? На этот вопрос Э. Фабер отвечает следующее. Несомненно, что не один Конфуцзы, но и Лаоцзы должны почитаться не столько основателями новых религий, сколько учителями религиозных предметов; оба они были политиканами более, нежели строго верующими. На основе нравственных своих систем они стремились построить своеобразные формы государственной жизни, оба проникнуты, по-видимому, некоторым религиозным чувством, не позволяющим, однако ж, называть и почитать конфуцианство и даосизм религиями в их возвышенном и обширном смысле. Озабоченные религиозно иметь под собою почву, обе эти системы, по-видимому, обеспечены с окружности и с тылу. Даосская религия, или, точнее, философия, зиждется на «Дао-дэ-цзин» Лаоцзы, тогда как конфуцианская на «Сы-шу» или четверокнижии; прочие опыты в сем роде малоуспешны, за то весьма много дорогих материалов в разных других китайских сочинениях древности, при помощи коих возможно проникнуть в истинно-религиозные основы обеих философий. Со стороны религиозной конфуцианство представляет черты поклонения природе с древнейших времен, культ этот поддерживается самим правительством и народом; богам природы и древности поклоняются: император, князья, чиновники, офицеры, сам же народ жил своею жизнью, своею набожностью и благочестием, преимущественно выражаемым в поклонение домашним пенатам и коммунальным богам, культ предкам был зато общим и обязательным для всех классов. В сем культе идея почтения к авторитету, повиновения и соподчинения властям, с начертанием типа правителя и князя, нашла всестороннее и полное на деле приложение. Сама природа рассматривается, вообще, как привходящее нечто в человеке, его обычных занятиях и делах, так же точно рассматриваются духи или божества природы. Культ почившим предкам получает все большее и преимущественное значение, в конце всего – сама жизнь кажется существующею лишь для смерти и живые для умерших; благополучие жизни становится священным по стольку, поскольку споспешествует предполагаемому блаженству почивших. |
| И в дому его будет, говорит, расхищение его, что подобно тому, как если бы сказал: вы снесли в дома плоды с полей и, быть может, думаете, что они уцелеют у вас и вполне сохранятся в этих самых домах: – но они исчезнуть, и это исчезновение их нисколько не будет отличаться от расхищения, ибо вы будете угнетаемы голодом, хотя, говорит, и собрали с трудом едва найденные плоды» (Кирилл, 311). Это же толкование, в сущности, дает и Феодор Мопсуестский, но, согласно принимаемому им чтению – «κα ρπαγ το πτωχο ν τος οκοις μν» – прибавляет, что удержанное в собственных житницах как бы украдено у бедных (Theodorus, 625). Подобным образом толкует и бл. Феодорит: «закон повелевает начатки и первые десятины приносить Богу, а потом уже остающееся брать себе; а вы все вместе отнесли в свои хранилища, не рассудив, что это – похищение у нищих, если лишаешь их начатков и десятин. Ибо для того я не дал участка земли иереям, чтобы, постоянно совершая богослужение, и принося за вас жертвы, питались они мне приносимыми начатками и десятинами, и из них же снабжали бедных, не отходящих от божественного храма» (Феодорит, 170–171). 1951 В 2Пар.31:11–12 читаем: «и приказал царь Езекия приготовить комнаты при доме Господнем. И приготовили. И перенесли туда приношения и десятины и пожертвования со всею точностью». Имеется ли здесь в виду устройство новых комнат, или лишь приготовление и приведение в надлежащий порядок для предположенной цели уже существовавших кладовых, – определенно сказать нельзя, потому что (гиф. inf. от гл. ) может обозначать и построение вновь и отделку или приготовление уже существующего (Keil, Comm, ub nachexil. Geschichtsbucher, 354). 1953 О вокализации см. Konig, Gr., § 31, 8. S. 278. Фабер неправильно разбирает 3 л. мн. ч. и полагает, что пов. накл. должно бы вокализироваться – (Faber, 121). 1954 Кодексы А, Г. и c . b . имеют πιστρψατε (соотв. славянскому «обратитеся»). Так же читают: св. Кирилл (Cyrillus, 859), Феодор Мопс. (Theodorus, 628), бл. Феодорит (Theodoretus, col. |
| Отсюда со всею очевидностью сам собою следует вывод: уж если к областеначальнику, – человеку, – нельзя являться с подобными приношениями, не навлекая его гнева, то тем более дерзко и безрассудно приносить такие жертвы Самому Богу. Гл. 1, ст. 9 Κα νν ξιλσκεσθε τ πρσωπον το Θεο μν κα δεθητε ατο· ν χερσν μν γγονεν τατα· ε λμψομαι ξ μν πρσωπα μν; λγει Κριος Παντοκρτωρ. И теперь умолите-ка Бога, чтобы Он помиловал нас! Вами это делается; примет ли Он милостиво вас? – говорит Иегова Саваоф. § 37. . Перевод этих слов не представляет затруднения. Глагол в каль значит «быть слабым», «б. больным», в пиель – «сделать слабым», «смягчать», «усмирять». В последнем смысле он употребляется только с дополнением » («чье-либо лицо) и значит «умилостивить», «умолить»; – говорится как о людях (ср. Иов.11:19 ; Притч.19:6 ; Пс.44:13 ), так и о Боге (ср. Исх.32:11 ; 1Цар.13:12 ; 3Цар.13:6 ; 4Цар.13:4 ; Иер.26:19 ; Зах.7:2; 8:21 ; 2Пар.33:12 ). == (==«и»==«чmoбы»)+impf. 3 л. ед. ч. м. р. каль, от гл. («быть милостивым», «умилосердиться»)+мест. суфф. 1 л. мн. ч. . Вся фраза должна быть переведена: «И теперь умолите-ка Бога, чтобы Он помиловал нас!» Но в древних переводах оказывается разница. Так LXX прибавили от себя μν, а передали чрез κα δεθητε ατο («и молитесь Ему»). Славянский перевод воспроизводит греческий, пополняя однако его еще чтением, соответствующим еврейскому 757 : «и ныне умилостивите лице Бога вашего, и помолитеся Ему, да помилует вы»; следы подобного чтения сохранял и синайский греческий кодекс; – вероятно, оно явилось плодом исправления греческого текста чрез сличение с еврейским, но справщик не решился заменить одно чтение другим, а поставил их рядом. Но как могло получиться чтение: «κα δεθητε ατο»? – Дате и Фоллерс предполагают, что LXX читали , 758 но это совершенно произвольно. Фабер допускает, что LXX дважды прочитали и один раз перевели το θεο, прибавивши для ясности μν, а в другой раз прочитали слитно со следующим текстом и при этом переставили буквы, так что у них получилось: ==. |
| Этот новый и пространный вид правильнее назвать «конкорданцией» к «сяо-цзин», поскольку собраны и критически обработаны все сведения по означенному предмету: она относятся ко времени Кан-си (Hang-hi), состоит из 100 книг, в 32-х томах. Г. Фабер первый обратил на сие издание ученое внимание, назвав его «amplification of the Canon of filial piety», перевел оригинальный текст с редакцией оного и пояснениями на английский язык, и посвятил свое критическое исследование в Chinese Recorder (vol X, 1879), озаглавив «A critique of the Chinese notions and practice of Filial piety» (by E. Faber). Обращая специально на сей труд внимание, предлагаем изложение содержания к 100 книгам оного, с русским переводом (в особом приложении) отделений: а) идея о жертвоприношениях, совершаемых «сяо-цзы» (сыновним сыном, т. е. китайцем, подданным своего отца императора); б) «Нэй-цзе» (или внутренние, семейные правила китайской жизни). В «наставлениях китайскому народу» императора Канси и «пространном изложении оных» императора Юн-чжэна (см. выше), можно находить более или менее общие черты семейного права с «сяо-цзин», выраженного в добрых нравах и обычаях, которые переходят в положительное законодательство как «закон» – »лю« и как постановления – »ли». Таковы же и книги прочих названий, посвященных правилам, содержащие наставления о семейной жизни; напр. «нэй-эрр-юй», «Ди-цзы-гуй», «Нюй-сио», «Нюй-цзе» (см. выше), семейные наставления Конфуцзы, собранные его 72-мя учеными, под заглавием «Кхун-цзы цзя-юй юань-чжу», разного рода рассуждения в «Ли-цзи-цзин» и прочих классиках. В новейшем кодексе «Да-цзин-лю-ли» – собрании узаконений великой Цзинской династии, содержится обширный отдел, посвященный праву личному и семейному, на который и обращаем ваше внимание. Предлагаем прежде самое содержание к 100 главам книги пространного изложения «сяо-цзин» в обзоре Г. Фабера (vol X, 1879, р.р. 1–10). В Prolegomena содержится предисловие и как указатель – распределение пяти родов почтения, служения родителям или сыновнего благочестия – »ву-сяо». |
| 326. Евангельская добродетель милосердия, сострадания благотворительности у русских. Еще более усвоена была русским человеком евангельская добродетель милосердия, сострадания, благотворительности. Возможно деятельное, живое участие в судьбе всех страждущих, несчастных, бедных и доселе остается насущною религиозною потребностью набожного русского человека. Высокий образец в этом отношении подавали народу русскому цари и высшее духовенство, для которых именно милосердие христианское считалось первейшею обязанностью и высшею доблестью. На царских, патриарших и епископских дворах в старину сплошь и рядом " давались кормы " , устраивались обеды нищей братии, ежедневно " творилась святая милостынька " ; в дни великих праздников, в посты, а также в случаях наиболее важных, радостных или горестных событий жизни своей цари, например, сами ходили по тюрьмам, богодельням, келиям при церквах и лично оделяли немощный и бедствующий люд своими подаяниями. " Бог свидетель сему, - говорил, например, Борис Годунов народу после венчания на царство,- никтоже убо будет в моем царствии нищ или беден! И сию последнюю разделю со всеми! " - добавил он, потрясая ворот своей рубахи [ 3 ]. Призреть странника, накормить голодного, подать " несчастненькому " (арестанту), " сотворить милостыньку " - всегда было священным долгом и всякого русского человека. Известный католик Фабер в своем сочинении " О религии московитян " . (1525 г.), при всем желании замаскировать добрые проявления православной жизни на Руси, все же говорит: " Русские любят подавать нищим милостыню; они их одевают, питают, поят, оказывают гостеприимство,- таким образом не скупо, а с радушием и полною щедростию сеют семена покаяния, поста, молитвы и прочих подвигов, чтобы потом пожать плоды " [ 4 ]. 327. Русский человек по сравнению с западным. На Западе выступает принцип себялюбия и узкого, сухого эгоизма. Русский человек словно оторван от нашего материального века. Вообще, говоря об отношении русского человека к людям, едва ли преувеличим, сказавши, что в этих отношениях преобладает искренность, сердечность и благорасположенность, т.е. |
| И. захватили крестоносцы. Вскоре он стал собственностью лат. патриарха Иерусалима, с 1112 г.- владением Э. Гарнье, синьора Кесарии и графа Сидона, и его наследников. В 1134 г. владения в И. были конфискованы и вскоре переданы Приорату Четыредесятницы (мон-рю на горе Искушения), а в 1143 г.- монастырю в Вифании. Именно в эпоху крестоносцев гора, где находилась крепость Док, почиталась как место, где Иисус Христос постился 40 дней и был искушаем диаволом. При крестоносцах были восстановлены нек-рые храмы и мон-ри в И. и окрестностях. После взятия И. Салах ад-Дином (1187) крестоносцы оставили город. К 1212 г. оазис уже заселен мусульманами. Хотя араб. источники XIII-XIV вв. говорят о высоком качестве производимого здесь сахара (араб. географ Якут в 1226) и упоминают серные шахты (Абу аль-Фида (XIV в.)), город постепенно приходит в упадок. Паломник Феликс Фабер ок. 1480 г. упоминает дом Закхея, представлявший собой, по-видимому, башню эпохи крестоносцев (сохр. до XIX в.). В период господства Османской империи город превратился в небольшую деревню, здесь было поселение оседлых бедуинов, с кон. XIX в. жили арабы из Судана. С сер. XIX в. И., как и др. места Палестины, стали изучать европ. археологи, посещать миссионеры. В И. начали восстанавливать некоторые церкви и мон-ри. К нач. ХХ в. население И. составляло 3 тыс. чел., среди к-рых было и неск. евр. семейств, покинувших город в 1936 г. Во время второй мировой войны англичане возвели здесь укрепленный форт (используется до наст. времени). В 1948 г. И. заняли войска Иордании и созванный здесь съезд провозгласил эмира Абадаллу I «королем всей Палестины». В 1950-1967 гг. И. официально являлся частью Иордании. Его население выросло до 80 тыс. чел., в основном за счет беженцев из перешедших под контроль Израиля районов Палестины, лагеря которых разместились в окрестностях города. В период непосредственного израильского управления проводились археологические исследования. По соглашениям в Осло (1993) И. вошел в состав Палестинской автономии, но с началом второй интифады (2000) стал зоной активных выступлений и был вновь взят Израилем под контроль; с марта 2005 г. |
| «К вечеру весь форштат (предместье. – В.Н.) был объят пламенем; наши солдаты укрывались в садах, но и там жар усилился до того, что фрукты на деревьях были совершенно испечены. Солдаты, лакомясь ими, говорили между собою: “Не поверят нам дома, что в Смоленске мы снимали с деревьев печеные яблоки”», – приводит слова участников тех событий историк М.И. Богданович. Наполеоновские офицеры свидетельствуют: «Среди вражеских стрелков, засевших в садах на правом берегу Днепра, один в особенности выделялся своей отвагой и стойкостью. Поместившийся как раз против нас, на самом берегу за ивами, и которого мы не могли заставить молчать ни сосредоточенным против него ружейным огнем, ни даже действием одного специально против него назначенного орудия, разбившего все деревья, из-за которых он действовал; он всё не унимался и замолчал только к ночи. А когда на другой день по переходе на правый берег мы заглянули из любопытства на эту достопамятную позицию русского стрелка, то в груде искалеченных и расщепленных деревьев увидали распростертого ниц и убитого ядром нашего противника – унтер-офицера егерского полка, мужественно павшего здесь на своем посту» . Артиллерийский офицер наполеоновской армии вюртембергский немец Фабер дю Фор был художником-любителем и оставил для истории свои рисунки о войне 1812 года. Есть среди них и тот, на котором он запечатлел поразившего его русского стрелка. Приведенные выше слова – подпись Ф. Кауслера к рисунку своего сослуживца Фабера. В 1812 году русский человек жил подвигом – подвигом долга , чести и любви… И за это стяжал славу. Земную – от людей: однополчан, военачальников, соотечественников, государя императора… Иногда бывал незаслуженно забытым, обойденным в наградах или недолжным образом оцененным, как это водится на грешной земле. И потому как добрый христианин на полное воздаяние надеялся лишь в мире ином. Не случайно император Александр I в своем манифесте 1814 года, выражая благодарность всем сословиям за ратную службу в годы войны и даруя «разные льготы и милости» крестьянству, «в самое грозное время самолютейшей войны» показавшему «дух Православия, верности и мужества», начинает свое обращение к ним словами: «Крестьяне, верный наш народ, да получат мзду свою от Бога». Ибо от Творца человек получает славу, которая не чета здешней, – истинную, непреходящую, усыновляющую Небесному Отцу, дающую вечную жизнь со Христом в Боге и вводящую в Его вечное Царство, которому не будет конца. |
|
|
