| Однако все обращения Бастрыкина о системном наведении порядка в стране в связи с катастрофически нарастающими преступлениями мигрантов не находят в деятельности других органов государственной власти никакого отклика. Иногда кто-то вскользь упомянет о «имеющихся кое-где порой» проблемах, но не более того… Ждём следующих беспредельных выходок многонационалов-тожероссиян? Андрей Витальевич Сошенко , публицист, общественный деятель Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 8. Ответ на 6, Русский Иван: Здесь в Вашем ответе приоткрыт занавес демонстративного отказа Бастрыкину вход на территорию в Петербурге,тот самый случай,когда его не пустили на делянку,которую возглавляет некая знатная госпожа ....«Морской фасад»-намыв Васильевского острова.Можно легко найти в печати хозяйку этого знатного притончика. Спасибо! 7. злодеяния киевской хунты и сводки из русских городов злодеяния киевской хунты и сводки из русских городов -это следствия. А причина: узаконенное беззаконие -легализация абортов 6. Калужанин Здесь в Вашем ответе приоткрыт занавес демонстративного отказа Бастрыкину вход на территорию в Петербурге,тот самый случай,когда его не пустили на делянку,которую возглавляет некая знатная госпожа ....«Морской фасад»-намыв Васильевского острова.Можно легко найти в печати хозяйку этого знатного притончика. 5. Ответ на 4, Сергей: Поостерегуться нападать даже и там, где признаки неочевидны. 4. Ответ на 2, Советский недобиток: многократно ужесточить, умножить меру наказания за всякое покушение на жизнь и здоровье участников СВО. Не должно наказание за покушение на жизнь гражданина принципиально зависеть от того, кто этот гражданин. Особенно если признаки неочевидны ( на участнике СВО это не написано). Когда есть очевидные признаки уязвимости - ребенок, инвалид, беременная женщина - тогда да, это отягчающее обстоятельство при покушении. Я не юрист, это просто моё мнение. 3. Ответ на 2, Советский недобиток: |
| То есть я это к чему? А к тому, что вечером в девятибалльные пробки нормальный человек от кресла не оторвется и не поедет с Васильевского не то что на Энгельса, но и на Сенную тоже. Но если наша Анастасия Сергеевна решила, что елка вечерняя и на Энгельса, то пускай будет вечерняя, я так считаю. И я, поэтому, от кресла оторвался и поехал. Здесь, конечно, надо сказать, что в семье есть здравомыслящий человек – это наша мама. Потому что мама сказала: — Если уж вы оторвались от кресла, то не отрывайтесь, хотя бы от жизни. Не ездите на машине, поезжайте на метро. Это, вообще-то, был вопрос решенный, что мы поедем на метро. Потому что вечером, с Васильевского, на Сенную, на машине… Мама была на работе и не могла вмешаться и поправить дело, когда произошел первый сбой. Он случился, когда Ваня достаточно основательно произнес: — Давай хотя бы до метро на машине доедем? Так же быстрее. Я не часто езжу на метро, это надо признать. И какая там обстановка в нем и вокруг него, знаю больше понаслышке. Поэтому я счел Ванькино предложение вполне дельным. — Хорошо, давай доедем до метро на машине. Тем более, и выйти можно будет минут на пятнадцать позже. Так и решили. Ну, и вот. Что происходит дальше. Выходим мы из дома. Выходим, разумеется, не на пятнадцать минут позже, а на все двадцать пять. Но это, естественно, ничего, машина резвая, да и метро близко. Успеем. В общем, выходим, садимся, доезжаем. Ищем место для парковки. И вот тут происходит второй сбой. Потому что место для парковки мы не находим. А, напротив, находим активно работающие несколько машин-эвакуаторов, в компании с сотрудниками ГИБДД, активно освобождающих места вдоль тротуаров в радиусе трех кварталов от станции метро. Я еще раз напомню, на метро езжу раз в несколько лет. И не знал, что так происходит. Нет, я слушаю новости, а в новостях мне регулярно рассказывают про городскую программу перехватывающих парковок. Доезжаешь, мол, до метро. Оставляешь там автомобиль. А дальше, куда хочешь – под землей. Прекрасная идея. Я ж не знал, что у нас, на Васильевском, она осуществляется именно таким способом: с помощью сотрудников ГИБДД и эвакуаторов. |
| Московское столичное попечительство о трезвости было открыто в июле 1901 года, потом его председателем стал генерал-губернатор Москвы В.Ф. Джунковский. Оно открыло несколько амбулаторий, где довольно эффективно лечили гипнозом, а частная лечебница, устроенная на средства доктора А.М. Коровина, появилась во Всехсвятском (на Соколе) еще в 1898 году. Деятельность попечительства была разнообразна: оно открывало благотворительные заведения, чайные и столовые, создавало библиотеки и читальни для народного просвещения, выпускало противоалкогольную литературу, организовывало развлекательные спектакли и общественные гуляния. Главным же стало открытие народных домов, когда убедились, что все эти занятия простому человеку удобней совмещать под одной крышей: там были и доступные чайные, и читальни, и показ «туманных картин» с помощью «волшебного фонаря», и даже маленькие театры. Петербургскому народному дому император Николай II дозволил дать свое имя, а в Москве попечительство выстроило на Васильевской улице народный дом имени наследника Алексея Николаевича (он располагался в старом здании Дома кино на Васильевской улице). Народные дома предпочитали устраивать в рабочих или злачных районах – на Трубной, в Бутырках, на Преображенке, Рогожке, в Дорогомилово – здесь была вечерняя школа для рабочих и бюро оказания юридической помощи, а на Хитровке попечительство открыло, кроме чайной, контору найма рабочих и однажды организовало для хитровских детей рождественскую елку. Самым известным был Введенский народный дом в Лефортово, который построил архитектор А.И. Иванов-Шиц, автор проекта Купеческого клуба на Малой Дмитровке (ныне театр Ленком). Заведующим пригласили знаменитого Алексея Александровича Бахрушина, создателя театрального музея, и вскоре там появился великолепный театр, где выступал Иван Мозжухин, а декорации создавал Виктор Васнецов. Интеллигенция поддержала начинание, чтобы народ увидел на сцене не «труху», а те же пьесы великих русских классиков, которые великосветская публика видит в лучших театрах Москвы. Реакция простонародной публики оказалась даже более культурной: в зале не было кашля и шепота. И в читальнях народу предлагали не только сказки и басни Льва Толстого, но и книги Пушкина, Гоголя, Жуковского, Тургенева, Диккенса, Гюго. Библиотекари при народных домах получали больше, чем остальные: жалование им платили из казенных средств, выделенных на винную монополию. |
| В течение нескольких лет после возвращения в Россию Васильевский испытывал серьезные материальные лишения и затруднения с устройством на работу: публикация магистерской диссертации затягивалась, а вместе с тем и ее защита и зачисление в состав преподавателей университета. Во второй половине 60-х годов ему пришлось работать в Вильне. Только в 1870 г., после защиты диссертации, он был принят на работу в университет, и с тех пор до конца его жизнь была связана с историко-филологическим факультетом, а научные занятия – с исследованиями по истории Византии. Первый спецкурс, прочитанный Васильевским, был посвящен обозрению источников по истории крестовых походов. Аспект изучения темы (и ее изложения студентам) был избран таким образом, что в центре внимания ученого оказывались Византия и страны и народы Восточной Европы и Балканского полуострова. О глубине разработки темы свидетельствует тот факт, что уже в 1872 г. вышло в свет первое крупное византиноведческое исследование Васильевского «Византия и печенеги» , освещавшее проблему с совершенно неожиданной для ученой публики стороны и приковавшее к себе внимание широтой постановки проблемы, установлением новых, важнейших факторов, объясняющих причины и следствия Первого крестового похода (факторов, вообще ранее выпадавших из поля зрения ученых), совершенным знанием источников, мастерством их критики и интерпретации и строгостью логики в развитии темы. Данная работа Васильевского свидетельствовала о нем как о полностью сложившемся ученом, с твердыми убеждениями, с устойчивыми взглядами на природу общественных и политических явлений (в том числе современной ему эпохи), с собственными представлениями о месте исторических знаний в системе духовных ценностей, со своей исследовательской манерой, приемами источниковедческого анализа и историографической критики. Мало того, знакомство с его отчетом о заграничной поездке и первым научным трудом (магистерской диссертацией) позволяет заключить, что это (что обычно приходит к молодому ученому после более или менее длительного периода поиска, проб и ошибок) было присуще Васильевскому уже к середине 60-х годов. И более того, знакомство с научным наследием исследователя вплоть до его последних работ убеждает в том, что, как ни расширялся с годами его кругозор, главным принципам, идейным, научным и нравственным установкам своей молодости Васильевский не изменял всю жизнь. |
| Он устроил госпиталь из местного канатного завода, часть размещавшихся в землянках ратников взял к себе, часть приказал взять своему начальнику штаба Г.И.Бутакову, а остальных всех разместил между обывателями. Благодаря этим мерам и заболеваемость, и смертность значительно уменьшились. Пробыв затем некоторое время главным командиром Свеаборгского порта, Панфилов 17 апреля 1858 года был назначен членом Адмиралтейств-совета, а 1 января 1866 года произведен в полные адмиралы. Александр Иванович скончался в Санкт-Петербурге 13 мая 1874 года, похоронен на Смоленском кладбище. Также сегодня мы вспоминаем Василия Григорьевича Васильевского (1838-1899), византиниста, академика Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук. В.Г.Васильевский родился 21 января (2 февраля) 1838 года в семье сельского священника. Учился в Ярославской семинарии и Главном педагогическом институте. До окончания курса в последнем перешёл на Историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где занимался преимущественно у профессоров Срезневского, Благовещенского и Стасюлевича. Командированный университетом за границу в 1862 году, он слушал в Берлине Моммзена и Дройзена, и в Йене – Адольфа Шмидта. По возвращении в Россию, Васильевский защитил магистерскую диссертацию под заглавием: «Политическая реформа и социальное движение в Древней Греции в период её упадка» (1869). Кроме того, одновременно с работой над диссертацией, Васильевский собирал и изучал архивный материал для истории города Вильны, где он несколько лет пробыл учителем местной гимназии. Результатом занятий Васильевского в этом направлении был его «Очерк истории города Вильны» (2 вып., 1872—1874). Став после защиты диссертации преподавателем Санкт-Петербургского университета (1870) по кафедре Средних веков, Васильевский сосредоточил свои занятия на изучении памятников византийской истории. Это изучение дало ему возможность написать целый ряд отдельных исследований по тёмным и запутанным вопросам как внутренне-византийской истории, так и международных отношений Византии, преимущественно её отношений к Руси. Из этих трудов, в качестве важнейших, следует отметить опубликованные в «Журнале Министерства народного просвещения»: |
| центром византинизма становится Санкт-Петербургский университет, а органом его «Журнал Министерства Народного Просвещения», и доныне охотно открывающий свои страницы византологам. Развитию византийских занятий при Петербургском университете всего более содействовало одновременное преподавание в нём таких известных своими симпатиями к Востоку профессоров, как В.Г.Васильевский , В.И.Ламанский и Г.С.Дестунис; в особенности заслуга в этом отношении должна быть признана за учёной деятельностью проф. Васильевского. Прекрасно знакомый с историей Византии, владеющий свободно всем обширным материалом, относящимся к её области, проф. Васильевский каждой своей статьёй, – а их очень значительное число, – открывает новые горизонты для византинистики, и его работы вносят порядок и свет туда, где напрасно до него трудились другие учёные. В школе этого византиниста воспитался и другой известный наш византолог – проф. Ф.И.Успенский, перенёсший византийские занятия из Петербурга в Новороссийский университет. Но до 80-х гг. русские византинисты разделяли участь, общую с западными учёными, работавшими над изучением Византии: они стояли отдельно друг от друга и их работы не имели между собой внутренней связи. Почин к объединению византийских занятий впервые сделан был у нас Палестинским Обществом, открытым 21 мая 1882 г., которое и сгруппировало в своих «сборниках» работы византинистов (Васильевского, Дестуниса, И.В.Помяловского, А.И.Пападопуло-Керамевса ), обратившихся к издательской деятельности, и дало возможность появлению на свет таких трудов, как «Каталог Иерусалимской библиотеки» 661 и «Иерусалимский изборник» 662 , составленные Пападопуло-Керамевсом и изданные на средства Общества. Но это участие наших византинистов в учёных предприятиях Палестинского Общества, по самой его задаче, должно было ограничиваться лишь тем, что имело такое или иное отношение к Св. Земле. Как бы в восполнение этого недостатка, в 1892 г. при Новороссийском университете по инициативе Успенского было открыто кружком профессоров, занимающихся изучением Византии (Η.Ф.Красносельцев, А.И.Кирпичников, Η.П.Кондаков), специально «Византийское отделение Историко-филологического Общества», заявившее о своём существовании изданным в том же году первым томом своих трудов, заключающим ряд интересных статей разнообразного содержания. |
| Я весьма благодарен за эту обо мне заботливость. Новое помещение более соответственно настоящему состоянию моего здоровья. Но свита, мною приготовленная, должна и в сем случае отправиться вся в С.-Петербург, так как она необходима для архиерейского служения, хотя не столь частого, как в синодальном доме за Владимирскою церковью. Свита эта состоит из 1 архимандрита, 1 игумена, 2 иеромонахов, 4. иеродиаконов и диаконов, 1 письмоводителя, 1 регента, 14 певчих, 6 келейных и послушников и 8 штатных и других служителей, – всего из 38. человек, при четырёх лошадях с экипажами. Мне известен назначенный для меня дом на Васильевском Острове. Он достаточен для моего помещения со всею свитою, если весь для сего обращён будет. Но если там есть сторонние помещения, то произойдёт взаимное стеснение. Особенно, певчий хор состоит у меня из учеников и некоторых наставников, которые будут продолжать начатое учение. Долгом поставляю уведомить о сем Ваше Высокопреосвященство и покорнейше просить вас, Милостивый Архипастырь, обратить милостивое внимание на эту потребность в моём помещении со свитою. Я надеюсь прибыть в С.-Петербург около 20 сентября, хотя ещё несколько немоществую. С истинным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь быть. Князю С. Н. Урусову, 10 сентября 1859 года. Благодарю Ваше Сиятельство, что вы успокоили меня письмом, от 4 сего сентября, положив определительно вопрос о помещении моём в С.-Петербурге. Во всех отношениях для меня желательнее жить на Благовещенском подворье, что на Васильевском Острове. Синодальному подворью боюсь быть несоответственным, по не совсем-то надёжному здоровью. Чтобы не осуждали Литовского митрополита, я положил взять с собою свиту, нужную для архиерейского служения. Она состоит из 1 архимандрита, 1 игумена, 2 иеромонахов, 4 иеродиаконов и диаконов, 1 письмоводителя, 1 регента, 14 певчих, 6 келейных и послушников и 8 штатных и других служителей, – всего из 38 человек, при четырёх лошадях с экипажами. Для помещения этой свиты Благовещенское подворье достаточно. |
| Святоотеческий подлинник данной агиографической фразы, слово св. Василия Великого о сорока мучениках, оправдывает скорее чтение Макарьевских Миней, потому что великий духовный оратор говорит κα τς αωνου ζως διιμαρτε κα οδ τατης πλαυσεν (стр. 222). Или на стр. 52, 11 греческие рукописи дают греческому тексту чтение δι κα μοτμων τν στεφνων ξιθησαν, вместо чего Макарьевский перевод имеет: «тем же и равночестном венцем славы сподобился». Опять близкий святоотечесий подлинник агиографа в этом месте, то же слово св. Василия Великого , говорит за Макарьевское распространение текста, потому что отец церкви сказал δι κα μοτμων τν στεφνων τς δξης κατηξιθησαν (стр. 223). Широкий историко-филологический комментарий академика Никитина содержит немало таких метких наблюдений и столько же оправданий ясности и точности, изяществу и красоте Макарьевскаго перевода, построенного на знакомстве не только с ближайшим, агиографическим, но и с отдаленным, святоотеческим подлинником. 5. Раз заинтересовавшись Супрасльской Минеей, покойный Васильевский в последние годы жизни распространил исследование важного славянского памятника и на другие жития, в нем заключающийся. Точнее говоря, по характеристике, данной П. В. Никитиным, «зоркая, всеобъемлющая любознательность покойного исследователя была направлена к сказаниям об Аморейских мучениках вопросом о Супрасльской минее, а к последнему была приведена вопросом о составе Метафрастовских Миней» 16 . А мы видели выше на отдельных примерах, как смежны и соприкасаются между собою эти значительные историко-агиографические вопросы. Таким образом знаменитый византинист продолжил и расширил исследование об источниках Супрасльской Минеи, начатое Р. Абихтом в Архиве для славянской филологии 17 . Исследование В. Г. Васильевского вошло в отрывке и черновом виде в состав издания сказаний о мучениках Аморейских (стр. 91–113). И у Абихта, и у Васильевского агиографическое содержание славянского памятника изучается как на основе его греческого подлинника, так и в его славянской обстановке, то есть параллельно с Минеями митрополита Макария. |
| В 1756–1762 гг. Россия участвовала в Семилетней войне, в ходе которой русскими войсками был взят Кенигсберг. Губернатором Восточной Пруссии был назначен генерал-аншеф Н. А. Корф; в 1758 г. И. X. Грот поступил к нему в секретари, а впоследствии вместе с ним переехал в С.-Петербург. Здесь И. X. Грот был определен пастором в Голштинский полк, но после переворота 1762 г. и кончины Петра III ему пришлось искать новое место службы. И. X. Грот был высокообразованным пастором; в 1764 г. перед ним открылась перспектива занять должность профессора в Кильском университете. Но в том же 1764 г. скончался пастор лютеранской церкви на Васильевском острове, и его место было предложено И. X. Гроту. В записках известного немецкого ученого А. Д. Шлёцера, жившего в те годы в С.-Петербурге, приводятся интересные сведения по поводу этого назначения. «Немецкий пасторат на нашем (Васильевском) острове сделался вакантным; Бакмейстер и я способствовали к тому, что прибыльный приход достался Гроту, – пишет А. Л. Шлёцер. – Мы ходили из дома в дом к тем немцам, которые имели голос в этом деле и объявляли за верное, что большинство на стороне почтенного Грота. В самом деле оно оказалось в его пользу. Я остался в короткой с ним приязни и часто пользовался его столом и экипажем». 360 Вступив в должность пастора церкви св. Екатерины, И. X. Грот трудился на этом поприще до самой своей смерти, которая последовала 22 декабря 1799 г. 361 Перу пастора Грота принадлежит целый ряд сочинений. Особое место занимают его исследования, касавшиеся истории инославных Церквей в России. К их числу относится сочинение «Beytrag zur Geschichte der evangelisch-lutherischen Kirchen in Russland» («Материалы для истории евангелическо-лютеранских Церквей в России») (Митава, 1772). Эту тему пастор Грот разрабатывал в течение многих лет; плодом его изысканий явилось трехтомное сочинение, озаглавленное «Bemerkungen uber die Religionsfreiheit Auslander im Russischen Kirche» («Замечания о свободе вероисповеданий иностранцев в Российском государстве») (SPb.-Lpz. 1797–1798. Т. 1–3). В этой монографии пастор Грот изложил историю инославных Церквей в России; лейтмотивом сочинения являлась мысль о широкой веротерпимости, бытовавшей в Российской империи. 362 |
| По-прежнему действуют у нас в стране и предприимчивые супруги Дэйвид и Шейла Гейман. Они выступают в качестве руководителей «Международной гуманитарной службы детоксикации», а также «Международной службы детоксикации человека». Супругам Гейман удалось получить «Методические рекомендации «Программа детоксикации» у отечественных чиновников от медицины. Вот фамилии лиц, чьи подписи санкционировали проведение «очистительных марафонов» в России: В. К. Агапов – заместитель министра здравоохранения и медицинской промышленности; А. И. Мачула – начальник управления лицензирования; А. М. Дыгай – член-корр. РАМН, профессор; В. А. Быков – член-корр. РАМН, профессор. Кстати, эти рекомендации были выданы через 10 дней после подачи супругами Гейман прошения в Минздравмедпром, а еще через месяц Минюст на основе этой лицензии регистрирует «Международную службу детоксикации человека». Воистину рекордные сроки! Не откладывая дела в долгий ящик, Дэйвид и Шейла Гейман направились на прием к руководству загородной больницы, принадлежащей Управлению делами президента РФ (главный врач А. И. Романов) и детского санатория «Васильевское», расположенного рядом (главный врач Н. С. Белова и ее заместитель С. А. Кавун). В обоих местах они встретили теплый прием и взаимопонимание. В загородной больнице через открывшееся при ней коммерческое бюро «Преком» приступили к «обслуживанию» коммерческих больных. Таким образом секта настигла лечащихся в кремлевских здравницах «новых русских», которые, соблазнившись не столько сладкими речами сайентологов, сколько авторитетом этой больницы, послушно выкладывали по 1000 долларов за один сеанс в кассу «Прекома». Сколько из них, пройдя «чистку», записались на новые сайентологические программы, еще предстоит узнать... По некоторым данным, через сайентологическую сауну прошел уже такой «кит» отечественного шоу-бизнеса, как Владимир Пресняков. Секта подготовила не менее десяти врачей, которые стали их «пятой колонной» в кремлевских лечебницах. При помощи этих врачей сайентологи начали внедрять свои программы в детском санатории «Васильевское», который в последнее время использовался для детей-чернобыльцев с соматическими заболеваниями. По распоряжению главного врача, группа детей в возрасте 13–14 лет была снята со всех процедур и передана чете Гейман и новоиспеченному сайентологу, кандидату медицинских наук Н. В. Воронцову, ставшему генеральным директором медицинской программы по Р. Хаббарду в России. Всего в эксперименте по «выведению радиации» участвовали 27 детей-чернобыльцев, с которыми проводился «очистительный марафон» по полной программе. |
|
|
