| Будучи православными архиереями, митр. Стефан (Яворский) и архиеп. Феофан (Прокопович) в то же время являлись представителями двух противоположных направлений, главенствовавших тогда в русской богословской мысли. Митр. Стефан с большей симпатией относился к католичеству, в отличие от архиеп. Феофана, более расположенного к протестантизму. Поэтому, хотя оба проекта ответного письма сорбоннским богословам содержали благодарность им за проявленную инициативу, в документе, составленном архиеп. Феофаном (Прокоповичем) , это было выражено чуть более сдержанно. Архиеп. Феофан писал: «Приняли мы тое (письмо) с великой радостью не для того, чтобы в нем новое нечто любопытное усмотреть (понеже что либо в той контроверсии важное есть, не тайно есть богословцам), но что достохвальное ваше желание, о яковом из повести самодержца нашего разуметь мощно было, желали мы и в писании вашем прочесть и, аки бы очима, увидеть... А что вы от Апостола о единстве веры и о противных оному вредах, раздорах и ересях предложили, в том всегдашнее наше есть и учение и желание: сия и вам, и нам и всем (аще не притворный вид являют) общая суть. Прочее, как бы долговременный сей раздор церковный уврачевать, хотя и не так трудное дело, то есть яковое показали мимошедшие веки от времени наипаче Иннокентия III папы, даже до наших лет, однако и не так скоро и удобно статься то может, как вы может быть думаете, яко же от писания вашего догадуемся» 176 . Такой ответ понравился Петру I, и именно документ архиеп. Феофана (Прокоповича) был направлен в Париж 15 июня 1718 г. 177 Послание подписали Стефан (Яворский) , митрополит Рязанский и Муромский, Варнава (Волатковский), архиепископ Холмогорский и Важский (1672 или 1660 – 1730), и Феофан (Прокопович) , архиепископ Псковский и Изборский. Заметим, что архиеп. Феофан (Прокопович) , не удовольствовавшись ответом, составленным в самой общей форме, предпринял собственные шаги для нейтрализации инициативы сорбоннских богословов. Он направил копию их записки иенскому профессору Иоганну-Францу Буддею 178 с предложением высказаться по этому вопросу. Профессор на проект соединения Восточной и Западной Церквей написал весьма резкий критический отзыв, появившийся в печати в 1719 г. на латыни и на немецком языке. Архиеп. Феофан был настолько доволен отзывом Буддея, что даже хотел перевести его на русский язык и поднести Петру 179 . Реакция Сорбонны |
| Поместное землевладение, усиленно развивавшееся со времени отмены кормлений, становилось главным средством содержания служилого класса; новый источник дохода, создававшийся откупными платежами, служил мобилизационным подспорьем. Из нового государственного оброка служилые люди получали «праведные уроки» – постоянные денежные оклады «по отечеству и по дородству», т. е. по родовитости и по служебной годности. Земская реформа была крутым политическим переломом; но практически ее упрощал второй Судебник, установив обязательное и повсеместное присутствие земских старост и целовалышков в суде кормленщиков. Оставалось только вывести из местного суда самих кормленщиков, передав их функции этим земским заседателям и превратив их в самостоятельную судебную коллегию. В этом, собственно, и состояла реформа, не потребовавшая ни новых органов, ни нового судебно-окружного деления. Земские выборные действовали в посадах, станах, волостях и слободах – в прежних дробных округах наместников и волостелей; только на Севере встречаем крупные земские округа, вмещавшие в себе по нескольку волостей, даже целые уезды, как Важский или Холмогорский в Двинской земле. Каждый округ выбирал одного, двух или больше излюбленных старост с несколькими целовальниками. Ведомство разнообразилось по местным условиям. В него входили собственно судные дела исковые, т. е. гражданские, и те из уголовных, которые, как бой (побои) и грабеж, велись состязательным, исковым порядком, а не губным, следственным. Но в иных местах и губные дела – поджог, душегубство, разбой и татьба – ведались земскими судьями совместно с губными старостами, а на Севере, в Двинской земле, где за недостатком служилых людей не из кого было выбрать губных старост, губные дела поручались одним земским старостам. На земских выборных судьях лежал и сбор откупного оброка, которым окупалось земское самоуправление; но иногда на них же возлагали сбор и доставку в казну и других окладных налогов. Излюбленные старосты или выборные судьи с целовальниками вели порученные им судные и казенные дела под личною ответственностью и мирской порукой: недобросовестное или неумелое исполнение судебно-административных обязанностей наказывалось смертной казнью «без отпросу» и конфискацией имущества виновных, которое шло пострадавшим от их неисправности истцам в тем, «кто на них доведет»; подразумевалось, что все общество, выбиравшее старосту и целовальников, отвечало за их неисправную деятельность в случае их несостоятельности. При такой строгой ответственности земские выборные судьи вели порученные им дела не только беспосульно и безволокитно, но и безвозмездно: грамоты только обещают именем царя, что, если земские судьи будут делать свое дело исправно, судить прямо и казенный оброк сбирать и привозить в срок и сполна, «и нам и земле управа их будет люба, государь с их земель никаких пошлин и податей брать не велит да и сверх того пожалует». |
| Посади деревенскую овцу в почет – будет хуже городской козы. Год поживет, рог наживет; два проживет, два наживет; а три проживет – и хозяина сбодет (работник) . Залез в богатство – забыл и братство. Назови мужика братом, а он уж норовит и в отцы. Пустили погреться, а он уж и детей крестить. Пустили бабу в рай, а она и корову за собой ведет. С жиру собака бесится. В холе бока пролеживают. Будто аист на притучне (т. е. заспесивился) . Не по курице хода, не по кошке спесь. Нищему гордость, что корове седло. Сидит на овчинах (на рогоже), а кричит, что с соболей. С пухом, с духом, и нос на вздержках. Всякая козявка лезет в букашки. В убогой гордости дьяволу утеха. Убогая гордость – дьяволу потеха. Ломается, как арзамасский воевода. Что сидишь, как важский воевода? До него с земли шестом не досягнешь. К нему и приступа нет. Ни перед кем шапки не ломает. Он и черту не здравствует. Никого знать не хочет. Ходит ребром, глядит козырем. Расходился козырьком. Поднял (Задрал) нос. Руки в боки, глаза в потолоки. Вздулся, как тесто на опаре. Руки фертом в боки, ноги прописным азом. Так зазнался, что и черту не брат. Курице не тетка и свинье не сестра. Водяной пузырь недолго стоит. Не надувайся, лопнешь. Вздулся волдырь (пузырь), да и лопнул. Не верти головою, продадут татарам (о лошади) . На свою спесь пословица есть (скоро оплешивеешь) . Были роги, да посломали боги. Был рог, да сбил бог. Губа толще, брюхо тоньше. В губе толще, в брюхе тоньше. А что просишь за Москву? (спросил богатый мужик и полез за пазуху) . На что нам богатство, была бы спесь. Для чего нам ум, были б деньги да спесь. Была бы пыль, да люди б сторонились. Ребром да жохом, и нос копылом. Так по плечам и ходил (всех ниже себя ставит) . Гроша не стоит, а глядит рублем. Хоть горстка отрубей, да не отстать от людей. Топится, что у князя, а варится, что у божедома. Был я когда-то Пахомычем, а ныне и Иванычем не зовут. Тарас плешивый – человек неспесивый. Как брянская коза, вверх глядит. И зрячий глаз, да не видит нас. |
| 25 марта 1645 года дьяк Устюжской четверти, куда было сообщено ходатайство важан из приказа Большого Дворца, Миня Грязев расспрашивал Устьянских волостей крестьян Мишку Сухоносова и Артюшку Иванова, устроен ли в волостях чушевицкий ям, и в котором году посланы были в волости грамоты из четверти о ямской гоньбе. Крестьяне ответили, что грамота из Устюжской четверти в волости была прислана в 150 г. (1642 г.), что ею предписывалось устроить в Чушевицкой волости ям и держать гоньбу от Чушевицы до Вологды, но что это распоряжение состоялось по ложному челобитью важан. Ям волости устроили, но гоньбу отправляют вниз по Ваге до Верховажья, а вверх не до Вологды, а до Велоцкого стану – на 25 верст. Дьяк прервал здесь устьянцев вопросом: «сказывают они, что по государеве грамоте велено Устьянских волостей крестьяном ямская гоньба гонять до Вологды. И устьянских волостей крестьяне для чего по той государеве грамоте до Вологды ямской гоньбы не гоняют, а гоняют до иных урочищ, мимо государева указу и —689— грамоты»? В своём ответе устьянцы ссылались на старину и заявили, что не исполняют грамоты потому, что искони век устьинских волостей крестьяне гоньбу гоняли до тех же урочищ до которых и теперь, что до Вологды 500 верст и что важские крестьяне из этих пятисот верст «уваливают» на них устьянцев целых 200, тогда как уравнивать их в ямской гоньбе с важанами невозможно, так как Важский уезд положен в 34 сохи, а Устьянские волости всего в две. 763 Когда по челобитной, поступившей непосредственно в приказ, выписка была изготовлена, управляющий приказом дьяк, выслушав её, давал ответ на ходатайство сам или, если почему-либо затруднялся это сделать, докладывал по ней государю и испрашивал таким образом высочайшее решение. По «подписным» челобитным с резолюциями о представлении доклада, доклад представлялся государю, хотя мы уже видели случай, когда дьяк не спешил с таким докладом и не ускорял доклада, несмотря на несколько подписных челобитных с высочайшими повелениями о докладе. В громадном большинстве случаев по тем, по крайней мере, ходатайствам, которые были в наших руках, дело, представляемое на решение государя, решалось его единственною властью без внесения в боярскую думу. |
| Колокольная музыка должна быть ориентирована на духовные запросы нового, социалистического общества. Русские колокольные звоны, уходящие своими корнями в древнюю культуру нашего народа, могут стать значительным моментом в культурной жизни городов России, мощным средством патриотического и эстетического воспитания. A.H. Давыдов, В.В. Лоханский. «Звоны северные» в Архангельском музее деревянного зодчества Формирование Архангельского музея деревянного зодчества было начато в 1968 г. В настоящее время его экспозицию составляют более 50 памятников народного деревянного зодчества. Музей делится на шесть секторов: Каргопольско-Онежский, Двинский, Пинежский, Мезенский, Поморский и Важский. Каждый из секторов отражает в своей планировке характерный тип севернорусского поселения. По Генеральному плану музея (автор Б. В. Гнедоский) все сектора музея включат в себя более 100 объектов народной деревянной архитектуры. Экспозиция музея в недалеком будущем представит в комплексе историю, культуру, социальные отношения крестьян Каргополья и Поонежья, побережья Белого моря, бассейнов крупных северных рек: Ваги, Пинеги, Мезени, и, конечно, Северной Двины. Особое место в экспозиции занимает народное творчество. Это и плотницкое мастерство северян, искусство резьбы по дереву, плетение из бересты, шитье лодок, гончарный промысел, вышивки и ткачество, кузнечный промысел и многое другое. Музыкальная культура и фольклор Севера представлены в музее необычной экспозицией – фольклорными праздниками. Обширна география мест, где хранят песенное богатство края. Мезень и Пинега, Коноша и Верхняя Тойма, многие другие места присылают на праздники в музей фольклорные народные коллективы. В 1975 г. в музее было решено возродить колокольные звоны, демонстрировать это одно из ярких явлений народной музыкальной культуры во время фольклорных праздников. Руководить группой звонарей был приглашен В.В. Лоханский, преподаватель Архангельского музыкального училища. Научной частью музея и группой звонарей-энтузиастов была собрана коллекция колоколов, из которых были отобраны годные для звона. Автором первых звонов стал В.В. Лоханский. |
| Особенностью церковной организации древнерусского севера была ее близость к организации земской. Церковный строй был тесно здесь связан с земскою жизнью и отражал на себе многие черты этой жизни. Указание на эту особенность составляет задачу предлагаемой статьи 1 . Близость и связь земского и церковного строя видны, прежде всего, в совпадении церковной общины, прихода, с земскою областною единицею, волостью. Таким образом, земская волость в XVII веке – не только самоуправляющийся хозяйственный союз, которому государство предоставило некоторые политические функции, но также и церковная община. Не были отдельными самостоятельными приходами и не имели церквей лишь мелкие незначительные волостки, примыкавшие в церковных делах к соседним волостям, а также «окологородные» станы, т. е. подгородные поселки, входившие в состав городских приходов. Но обыкновенно волость на севере – в то же время и приход. Так в Мезенском уезде по писцовой книге 1620-х годов каждая из его волостей оказывается в то же время и церковным приходом. В Каргопольском уезде по переписи 1648 г. из его 31 волости только 2 не имеют церквей и не составляют приходов; остальные все совпадают с приходами. В Турчасовском стану по той же переписи в 16 мелких волостках не было церквей, но 29 волостей были в то же время и приходами. Таким же преобладанием волостей-приходов отличаются уезды: Двинский, Кеврольский, Яренский, Кайгородский, Чердынский, Соликамский, Устюжский, Тотемский, Важский и Устьянские волости 2 . И в перечисленных уездах встречаются волости, дробившиеся на два и более прихода, но это были редкие исключения. Наоборот, были уезды, волости которых обыкновенно делились на несколько приходов. Сюда принадлежат Заонежские погосты, уезды Вятской земли, и к этой же группе может быть отнесен Сольвычегодский уезд. В Заонежье погост, крупная областная единица, состояла из нескольких приходов, образовавшихся путем выделения «выставок» из основного первоначального прихода. Но некогда и здесь погост совпадал с приходом, что видно из самых названий этих заонежских погостов по приходским церквам: Рождественский, Ильинский, Никольский и т. п. В Сольвычегодском уезде по переписи 1620-х годов станы Окологородный и Пачеозерский не имели церквей; волости: Утманова, Учецкая и Андреевская были в то же время приходами. Земскую самоуправляющуюся единицу представлял из себя Благовещенский приход, отделившийся от Андреевской волости. Остальные деления Сольвычегодского уезда: стан Алексинский, волости: Лальская, Лузская Пермца и Вилегодская делились на 3, 5 и 7 приходов 3 . |
| Строгое соблюдение постов, исповеди и причастия требовалось от вступающих в брак, согласно наказу архиепископа Холмогорского и Важского Афанасия духовному судье старцу Тихону от 25 декабря 1682 г. В окружном послании Афанасия от 17 марта 1696 г. витиеватым языком книжника-проповедника говорилось о «покаянии каждого до своей совести», чтобы избежать «всяких богопротивных душепагубных дел и учения всех расколников и еретиков» . Упоминание последних связано с неприятием Афанасием латинских и «луторских» книг. Этот архиерей был автором известной «Книги о православном исповедании» (1688 г.), активно участвовал в церковно-богословской полемике конца XVII в. между грекофилами и латинствующими. Он заботился об укомплектовании приходских церквей в своей епархии новоисправленными Служебниками и Требниками, по которым производилась исповедь . В его текстах о покаянной практике характерно обращение к конкретному человеку и семье. В поучительной грамоте Афанасия в Важский уезд и Устьянские сохи от 19 июня 1697 г. говорилось о соблюдении «мужами, женами и детьми в возрасте» четырех постов в году, прежде всего Великого, а еще двух постных дней в неделю – среды и пятницы. Ни один человек не должен был оставаться без исповедания . Последовательное включение детей в официальные документы церковных иерархов отражало присущее раннему Новому времени возросшее осознание самой категории детства как значимого этапа в жизни человека, детей как особой группы социума. Уже в Домострое заметно эмоционально окрашенное отношение к детям, возраст которых обычно ограничивался семью годами . В Вологодско-Белозерской епархии регулярный исповедный учет начал формироваться еще в допетровское время, в 1680-х гг. В 1688 г. архиепископ Гавриил разослал несколько десятков памятей в уезды (Белоозеро, Вологду) и Чарондскую округу поповским старостам и монастырским настоятелям, чтобы те регулярно сообщали о людях «всякого чина и возраста, забывших страх Божий и час смерти своей в нынешний Великий и святый пост и преже сего по многие годы к покаянию не приходящих и отцев духовных у себя не имеющих» . Дополнительным основанием для подобных распоряжений стало противодействие церковных властей отклонению в старую веру и социальному протесту, «чтобы в троеперстном сложении, и в молитве, и в божественных церковных догматех никакого раскола и супротивления не чинили». За ненадлежащий надзор вводились высокие денежные штрафы для священно- и церковнослужителей: поповским старостам – 30 рублей, попам – 20, дьяконам – 10, дьячкам – 5, пономарям – 3 рубля. Ряд из отмеченных принципов позднее был удержан и развит при внедрении более систематического исповедного учета в России в Петровскую эпоху. Соблюдение таинств и отчетности в их проведении, борьба с религиозным отступничеством и еретиками – все это стало частью более широкой церковно-государственной программы конфессионализации, характерной для России, как и других европейских государств Раннего нового времени . |
| Сольвычегодцы подают с своей стороны челобитную о возвращении к прежнему порядку, доказывая, что у Покрова на Усть-Виледи и в Чаколе места пустые, пищею —416— скудны и там проживать тому большому количеству уполномоченных, которое необходимо для предстоящего сложного расчета между уездами за последние десять лет – невозможно 405 . О том же расчете просит в 1641 г. тотемское земство. Тотемцы отпускали вверх по Сухоне до Шуйского, а вниз до Бобровского ямов, а также до Соли Галицкой и до Важского уезда зимним путем лошадей, а летнею порою суда: струги, набойницы и малые лодки. На Шуйском яме эти тотемские подводы и суда не были переменены и отправлены до Вологды 406 . Важский уезд спорит о ямской гоньбе с соседними Устьянскими волостями. В 1645 г. важане подают челобитную, в которой указывают, что Устьянские волости совсем освободили себя от ямской повинности, а в прежние времена они ее отбывали, для чего у устьянцев на Чушевице был устроен ям, с которого давались подводы вверх по Ваге до Вологды, а вниз до Пречистой Богородицы Верховажской. Теперь ям этот пуст, и вся тяжесть гоньбы до означенных станций падает на важское земство, которое с 1638 г. по текущий 1645 г. понесло от этого убытку 2700 рублей. На ходатайство было обращено внимание, и начато было расследование о чушевицком яме 407 . Повинность городового дела вызывала челобитные каргопольского, двинского и устюжского земств. Вь Каргополь в 1631 г. был прислан дворянин кн. Д. Сеитов возобновлять острог. Каргопольское земство раскололось. Каргопольский стан настаивал на постройке города всем Каргопольским уездом; Турчасовский и Усть-Мошский станы протестовали и доказывали, что Каргопольский острог не служит им защитой, что в 1616 г. неприятельские «войские люди» его свободно обходили и опустошили их края, что они против таких нападений приняли свои меры и выстроили острожки в Турчасове и на Усть-Моше. Спор этот, начавшись в 1631 г., тянулся еще и в 60-х годах столетия; с той и с другой стороны представлялись бесчисленные ходатайства в Москву 408 . |
| Архангельская Благовещенский-Ворбозом. или Изосимина пуст. Калужская Благовещенский-Шеренский Астраханская Боголепова Казанская Богородицкая-Дунилова Новгородская Богородицкая-Рождеств.-Воротиловская Рязанская Богородицкая-Теплогорская Новгородская Богород.-Успенская-Оханская Богород.-Успенская-Мохнецкая Тверская Богород.-Владимирский-Тотемский Московская Богород.-Владимирский-Нерехтский Вологодская Богород.-Казанский-Мокшанский Тверская Богород.-Казанский-Сызранский Богород.-Казанский-Ломовский Вологодская Богород.-Рождествен.-Лысковский Пермская Богород.-Рождествен.-Тобольский Тверская Богород.-Сретенский-Переяславский Вологодская Богород.-Сретенский-Карачунский Костромская Богословский-Чердынский Пензенская Богословский-Важский Симбирская Богословский на Витке-Радоговицкий Пензенская Богословский-Подгородный-Хлыновский Нижегородская Богоявленская-Кодлозерская Тобольская Богоявленский-Галичский Владимирская Богоявленский на Борках Воронежская Богоявленский-Мстерский Пермская Богоявленский-Островский Архангельская Богоявленский-Невьянский Новгородская Богоявленский на Сокове Борисоглебская Вятская Борисоглебский на Горе Переяславский Борисоглебский на Песках Переяславский Олонецкая Борисоглебский на Ушне-Муромский Костромская Боровенская-Гордеева Архангельская Рязанская Борщевая-Николаевская Владимирская Борщовский-Троицкий Ярославская Бунарев-Алексинский Пермская Вадожская-Богородицкая Новгородская Важбахтская-Пятницкая Вологодская Варваринский-Волоколамский Владимирская Варваринский из-за Петровских ворот Варваринский-Новгородский Владимирская Варвавинская-Троицкая Васильевский-Нижегородский Владимирская Васильевский-Староладожский Васильевский-Кесарийский-Новоторжский Новгородская Васильевский-Мячковский Введенская-Заозерская-Зосимо-Савватиевская Орловская Введенская-Уздринская Воронежская Введенская-Яйвенская Тульская Введенский-Вязниковский Ярославская Введенский-Переяславский Новгородская Введенский-Пупковский Московская Введенский-Карачевский Псковская Введенский-Бежецкий |
| Смердом жить не хочется, а дворянином жить не сможется. Хоть сзади, да в одном стаде (да в том же стаде). Дьячья спесь: на голове чирий, а ногой храмлет. Высок каблучок, да подломился на бочок. Ходит Ермак, заломя колпак. Чванится, как холоп на воеводском стуле. Турухтан в таратайке: шестерней пылит, из ворот в огород. Что сало на свинье, то гордость на сердце нарастает. Заносчивого коня построже зануздывают. Ум во смирении. Высоносы – лоботрясы. Ему диавол чванством кафтан подстегал. Зазнался, что вошь в коросте. Недавно ошелудивел, а уж совсем заспесивел. Идет, как вошь на чело ползет. Идет княгиня: на плечах корзина, а в корзине мякина. На грош амуниции, а на рубль амбиции. Нос поднял, а сапоги на посохе. Напала на кошку спесь: не хочет с печи слезть. Кошку что больше гладишь, то больше хвост дерет. Загордился кот и с печи нейдет. С похвал голова вскружилась. Почеши теленка, он и шею протянет. Мужик богатый как бык рогатый. Посади мужика (дурака) за стол, а он и ноги на стол. Посади деревенскую овцу в почет – будет хуже городской козы. Год поживет, рог наживет; два проживет, два наживет; а три проживет – и хозяина сбодет (работник). Залез в богатство – забыл и братство. Назови мужика братом, а он уж норовит и в отцы. Пустили погреться, а он уж и детей крестить. Пустили бабу в рай, а она и корову за собой ведет. Не по курице хода, не по кошке спесь. Нищему гордость, что корове седло. Сидит на овчинах (на рогоже), а кричит, что с соболей. С пухом, с духом, и нос на вздержках. Всякая козявка лезет в букашки. Убогая гордость – дьяволу потеха. Ломается как арзамасский воевода. Что сидишь как важский воевода? До него с земли шестом не досягнешь. Ни перед кем шапки не ломает. Ходит ребром, глядит козырем. Руки фертом в боки, ноги прописным азом. Так зазнался, что и черту не брат. Курице не тетка и свинье не сестра. |
|
|
