| Взяв затем во внимание исследования относительно диких народов, – и именно относительно их состояния, языка и существующих у них сказаний (саг), – мы найдем также и здесь, в тех случаях, где покидает нас история, по крайней мере, в тех столетиях, которые доступны исследованиям, точно так же доказанный более и более глубокий упадок, а в то же время и почти повсеместное воспоминание о прежнем лучшем состоянии и даже, там и сям, предметные памятники таких воспоминаний». С таким свидетельством истории первоначально соглашался и М. Мюллер. Мало того, из его собственных исследований по изучению языков и религий можно выводить единственно только такое заключение, как сделано Эбрардом. В последнее время М. Мюллер изменил свой взгляд на сущность и происхождение религии; но от достигнутых им результатов в области сравнительного изучения языков и религий он не отрекся и даже ничуть не уменьшил их значения. Отсюда для него было неизбежным то внутреннее противоречие с самим собою, которое характеризует третью редакцию его учения о сущности и происхождении религии. Он признал за законом эволюции всеобщее и неизменное значение; для религии им не было сделано исключения. Но благоразумие пред явило свои права. Не смотря на увлечение эволюционизмом, М. Мюллер все таки не мог допустить, чтобы фетишизм был первою формою религиозного сознания человечества. М. Мюллер решается быть скорее непоследовательным, чем утратить научное благоразумие. Как мы видели, по его последнему мнению, религия началась боготворением лишь полуосязаемых предметов и только постепенно развилась до боготворения предметов неосязаемых. Но что же делать с фетишизмом или с боготворением осязаемых предметов? Нельзя же отрицать самый факт существования фетишизма! Ведь есть же дикари даже и в наше время, которые оказывают религиозное почитание и деревянному чурбану, и камню, выброшенному на берег, и якорю корабля, и рыбьей кости, и львиному хвосту и т. д.! И вот мы встречаем у М. Мюллера новую непоследовательность: он думает, что сначала, вместе с умственным развитием, шло и развитие религиозного сознания человечества «снизу вверх»; а затем, достигнув высшего пункта своего развития, оно начинает почему-то опят спускаться вниз, регрессировать, пока не достигает того состояния, которое принято называть фетишизмом или идолопоклонством в самом грубом смысле этого слова. |
| На первый же год издатель дал в журнал значительные вклады; он поместил любопытную статью «О первом летописателе российском преподобном Несторе, о его летописи и о продолжателях оныя». Эта статья уже не похожа на ту, которую мы видели в первом томе немецкого «Сборника»: Мюллер выучился понимать древние сочинения, сам стал разбирать рукописи, познакомился с трудами Татищева и, руководствуемый последними, написал свое исследование, которым в свою очередь руководствовались позднейшие исследователи. Мюллер спешит сам указать на грубые ошибки, которые он сделал в первой статье о летописи по собственному незнанию русского языка и по невежеству своего переводчика; он отрицается от летописи игумена Феодосия и вслед за Татищевым объявляет в самом начале статьи: «Всем известно, что начало летописаний российских приписать должно Киево-Печерского монастыря монаху преподобному Нестору». О начальной летописи Мюллер делает отзыв, который перешел из XVIII и в XIX век: «Не беззнатное обстоятельство для показания важности Несторовой летописи есть то, что прочие славянские народы подобной ей не имеют, ниже чтоб которая из их летописей либо древностью, либо обстоятельным и внятным объявлением происшедших дел сей нашей предпочитаема быть могла. Последующие российские писатели повторяли в продолжениях своих описанное Нестором время по большей части собственными его словами. По крайней мере они в его описании не отважились учинить никакой знатной перемены. Так сильно удостоверены были они о верности объявленных Нестором приключений; да как бы им таковым и не быть, когда и ныне никаких знатных недостатков в его летописи не видно и когда точное согласие первого нашего российского летописателя с греческими тогдашних времен историками примечаем. Того ради для российской истории весьма полезное бы дело было и как от природных российских, так и от иностранных давно желаемое, ежели бы повелено было к побуждению тех, кои российскую историю основательно знать желают или еще розысканиями своими больше изъяснить намерены, Несторову летопись купно с продолжениями оной напечатавши, в народ издать... Но сколь нужна сама по себе есть Несторова летопись с продолжениями ее, чтоб в печать издана была, столько же не можно почесть за излишнее, если повелено будет и труды покойного господина тайного советника Татищева таким же образом напечатать». Кроме этого важного в истории нашей исторической литературы исследования Мюллер поместил в том же году статью «О торгах сибирских». |
| Но каково же было его удивление, когда вместо выражения благодарности он услыхал от Шлецера ответ, что это место низко для него. Шлецер так рассуждал о своих достоинствах: «Я должен был заниматься русскими летописями, критикою их. Что были за люди, которые славились тогда своими познаниями в русской истории? Люди без всякого ученого образования, люди, которые читали только свои летописи, не зная, что вне России существовала история. Но я по крайней мере был ученый критик, четыре года учился в школе Геснера, Михаелиса, Ире; я был в этом отношении единственный человек в России; я уже с 1755 года был автором, и мои сочинения не подверглись ни одной неблагосклонной рецензии. Большая часть тогдашних членов Санкт-Петербургской Академии, конечно, не могла стыдиться моего товарищества». Адъюнкт получал триста рублей жалованья; Шлецер объявил, что и жалованья этого для него мало. Мюллер возражал: «Я начал с двумястами рублей». Шлецер отвечал: «Вы начали на двадцатом году жизни, а мне уж скоро будет 27 лет; я уже давно начал, и не на русские деньги». Мюллер предполагал, что Шлецер, имея в виду заниматься русскою историей, даст обязательство не оставлять никогда русской службы, потому что ученому, занимающемуся русскою историей, могут быть вверены государственные тайны и нельзя потом позволить ему уехать за границу и обнародовать их. Мюллер сам был связан таким обязательством. Но Шлецер не хотел заключать с Академиею и обычного контракта с условием оставаться в ней пять лет. К причинам отказа должна была присоединиться и та, что адъюнктская должность предполагала зависимость от Мюллера в ученых занятиях, а Шлецер, считавший себя выше Мюллера, не хотел подчиниться его руководству. Мюллер рассердился на упрямца, не хотевшего, по его мнению, собственного счастия, и, говоря с ним в последний раз об адъюнктстве в Академии, кончил так: «Ну так ничего не остается больше вам делать, как с первым кораблем отправиться назад в Германию». Шлецер, у которого была потребность поссориться с Мюллером, признал эти слова неблагородными, несправедливыми. |
| Папа Римский Бенедикт XVI назначил новым префектом Конгрегации Вероучения регенсбургского епископа Герхарда Людвига Мюллера. Согласно каноническим нормам Римо-Католической Церкви, епископская кафедра Регенсбурга становится вакантной с момента назначения. В ближайшие восемь дней будет избран епархиальный администратор, который будет управлять епархией вплоть до избрания нового епископа. 2 июля 2012 года, Папа Римский Бенедикт XVI назначил новым префектом Конгрегации Вероучения регенсбургского епископа Герхарда Людвига Мюллера. Согласно каноническим нормам Римо-Католической Церкви, епископская кафедра Регенсбурга становится вакантной с момента назначения. В ближайшие восемь дней будет избран епархиальный администратор, который будет управлять епархией вплоть до избрания нового епископа. Священник с 1978 года, Герхард Людвиг Мюллер изучал богословие и философию в Майнце, Фрайбурге и Мюнхене, где, после защиты докторской диссертации в 1977 и абилитации в 1985, с 1986 по 2002 был профессором догматического богословия. В 2002 году Герхард Людвиг Мюллер был избран на регенсбургскую кафедру. В Германской Епископской Конференции епископ Мюллер являлся ответственным за межхристианский диалог. Автор ряда научных монографий, среди которых переведенный на различные языки мира ставший бестселлером учебник католической догматики, епископ Герхард Людвиг Мюллер считается приверженцем консервативной линии развития Церкви и богословия, а также сторонником сближения с Православной Традицией. Из Регенсбурга специально для Правмира диакон Августин Соколовски Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 10 апреля, 2024 10 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 Поделитесь, это важно |
| И сам Юлий Мюллер не приводит никаких доказательств в пользу довременного существования человека, которое составляет существеннейший пункт в его теории и поэтому должно быть твердо обоснованно. Он приходит к признанию довременного существования человека, выходя из того положения, что грех должен происходит из свободы человека. Но так как этой свободы, говорит он, невозможно приписать человеку в его настоящем временном бытии, то необходимо признать довременное существование человека, где и произошло его самоопределение ко греху. Таким образом Юлий Мюллер приходит к признанию довременного существования человека только потому, что считал невозможным приписать человеку свободу в его настоящем временном бытии, но не потому, что он имел твердые данные, указывающие на это довременное существование человека. Можно отрицать у человека свободу в его настоящем временном бытии, но делать отсюда непременно заключение к довременному существованию его решительно нет никакого основания. Итак, довременное существование человека, в котором произошло самоопределение последнего ко греху, не обосновано твердо у Юлия Мюллера, а потому и признать его нет никакого основания. Если же мы признаем происхождение греха из довременного самоопределения человека так, как признает это Юлий Мюллер, то мы должны будем отсюда прийти к такому выводу, который идет решительно вопреки желанию Юлия Мюллера. Утверждая происхождение греха из довременного самоопределения человека, этим самых Юлий Мюллер старался избежать признания необходимости греха и желать представить его делом совершенно свободным. Но нам кажется, что при допущении довременного самоопределения человека ко греху, он не избегает признания необходимости последнего. По мнению Юлия Мюллера, человеческие духи, существующие в довременной области, пали совершенно независимо друг от друга, исключительно только вследствие своего самоопределения. Признавая такого рода падение, спросим теперь: все ли человеческие духи пали в довременном существовании, или только некоторые из них? Если мы допустим, что все, без исключения, человеческие духи пали в довременном существовании вследствие своего самоопределения, то такое явление будет для нас в высшей степени удивительным и приведет нас к признанию, что в основании падения духов лежит не исключительно только самоопределение, а что-то такое еще, чтò невольно влекло их к падению, иначе сказать, к признанию необходимости падения. |
| «Для Церкви очень велика опасность того, что некоторые идеологические группы выступают в качестве исключительных стражей единственной истинной интерпретации " Amoris Laetitia " . Они считают, что только они имеют право осуждать всех людей с другой точкой зрения как тупых, жестких, старомодных, средневековых и т. д. «Никто не может, например, сказать, что кардинал Каффарра ничего не понимает в моральном богословии. Иногда нехристианское поведение заметно в публикациях газеты «L " Osservatore Romano», полуофициальной газеты Ватикана, или в официальных средствах массовой информации, в полемике и риторике. Это не может помочь нам в этой ситуации - нужна только глубокая богословская дискуссия», - считает кардинал Мюллер. Папа Франциск, добавил он, должен был предоставить аудиенцию кардиналам, представившим свои возражения по поводу отдельных положений " Amoris Laetitia " . По словам Мюллера, Папа Франциск мог бы сформировать группу кардиналов, чтобы начать теологическую дискуссию с наиболее видными представителями группы, выступившей с возражениями по поводу " Amoris Laetitia " , по поводу различной, а иногда и противоречивой интерпретации некоторых заявлений, содержащихся в главе 8 этого документа. В связи с тем, что ранее имел место слух о том, что архиепископ Виктор Мануэль Фернандес, близкий друг Папы Франциска, написал большую часть " Amoris Laetitia " , а затем активно защищал этот документ, утверждая, что Папа Франциск хотел «незаметно» изменить пастырскую практику, кардинал Мюллер высказал свое суждение по этому вопросу. «Я слышал, что Папа близок к некоторым богословам, но они не могут претендовать на то, чтобы выступать в качестве авторитетных интерпретаторов Папы. Если, например, архиепископ Фернандес делает заявление, то это только его личное мнение. Оно не имеет большего веса, чем заявления других епископов - и, конечно же, для всей [Римско-католической] Церкви , у него нет авторитета, и поэтому он не имеет больше полномочий в моих глазах, чем любой другой богословский голос», - сказал Герхард Мюллер. |
| Здесь его многое ожидает. Вот уже несколько часов Тьяден обсуждает с нами, что он ему скажет, перебирая при этом всевозможные варианты. Хайе задумчиво поглядывает на свою огромную лапищу и подмигивает мне одним глазом. Избиение Химмельштоса было вершиной жизненного пути Хайе; он рассказывал мне, что и сейчас нередко видит эту сцену во сне. Кропп и Мюллер беседуют. Кропп — единственный, у кого сегодня есть трофеи: он раздобыл котелок чечевицы, вероятно, на кухне у саперов. Мюллер с жадностью косится на котелок, однако берет себя в руки и спрашивает: — Альберт, что бы ты сделал, если бы сейчас вдруг объявили мир? — Мир? Этого вообще не может быть! — отрезает Кропп. — Ну, а все же, — настаивает Мюллер, — ну, что бы ты стал делать? — Дернул бы отсюда! — ворчит Кропп. — Это ясно. А потом? — Напился бы, — говорит Альберт. — Не трепись, я с тобой серьезно… — И я тоже серьезно, — говорит Альберт. — А что же прикажешь делать еще? Кат проявляет интерес к разговору. Он требует у Кроппа, чтобы тот выделил ему чечевицы, получает свою часть, затем долгое время размышляет и наконец высказывает свое мнение: — Напиться, конечно, можно, а вообще-то айда на ближайшую станцию и домой, к бабе. Пойми ж ты, чудак человек, это ж мир… Он роется в своем клеенчатом бумажнике, достает какую-то фотографию и с гордостью показывает ее всем по очереди: — Моя старуха! Затем он снова убирает фотографию и разражается бранью: — Подлая война: черт ее побери… — Тебе хорошо говорить, — вставляю я, — у тебя — сынишка и жена. — Правильно, — подтверждает он, — и мне надо думать о том, как их прокормить. Мы смеемся: — За этим делом не станет, Кат: если понадобится, ты просто реквизируешь, что тебе нужно. Мюллер голоден, и полученные ответы не удовлетворяют его. Он внезапно прерывает сладкие мечты Хайе Вестхуса, который мысленно избивает своего недруга. — Хайе, а что бы стал делать ты, если бы сейчас наступил мир? — На месте Хайе я бы хорошенько всыпал тебе по заднице, чтобы ты вообще не заводил здесь этих разговорчиков, — говорю я. — С чего это ты вдруг? |
| 54 Из предыдущих слов кодекса хотя и нельзя извлечь смысл, но видно, что нижеследующие слова заключались в письме, которое император Деций отправил к Приску, вождю филиппопольцев, осажденных скифами (готами) (см. Jornandes De rebus Get. С. 18). Император убеждает жителей города не выступать против врага и не подвергаться опасности, а подождать его прихода (250 л. до Р. X.). Приск, видно, прочел это письмо в собрании народном. Об осаде Филиппополя см. следующий отрывок (Мюллер). 55 Следуют слова: EQ o( α;’) λλ EQ o( ε;’) ν τος περιφανεσττοις EQ o( ω;’; ´) φθη, EQ o( ο;’; ´) ταν τEQ o( ω;˜;) EQ o( α;’) ληδ... μχηται, что Маи переводит: verum ea in clarissimis viris elucet, cum adversus... decertat. Нибур вместо EQ o( α;’) ληδ... за которым, по словам, следует слог, которого нельзя разобрать, читает EQ o( α;’) ληθε, на основании этой догадки, дополняя притом слово EQ o( ω;’; ´) φθη, Мюллер переводит: Verum ea in clarissimis viris decepta est, quum veræ rerum rationi repugnat. Не пропущено ли в греческом тексте перед EQ o( ω;’; ´) φθη слово EQ o( α;’) ββαιος или тому подобное? 56 Здесь речь идет, конечно, о Никополе на Янтре (см. пр. 14). Не говоря уже о том, что из Маркианополя идти к Филиппополю через Никополь придунайский не дорога, находим положительное на то свидетельство у Иорнанда (De reb. Get. С. 18): «Кника,– говорит он,– царь готский, подступил к Никополю, лежащему близ реки Ятры (древнее название Янтры)... откуда, по прибытии Деция-императора, Кника отступил наконец в Эмонию» (горный край в Эме, или Балканах). 57 Но позже, по смерти Деция и сына его, Филиппополь был взят готами, как об этом говорит сам Дексипп (см. выше отр. 15) и Аммиан Марцел. XXXI. 5 (Маи, Мюллер). 59 Об этом Зосим I, 39: «После того как скифы (т. е. готы) опустошили Грецию и взяли самые Афины, Галлиэн выступил на них войной, когда они заняли уже Фракию». И Требеллий в жизни Галлиэна, гл. 13: «Тем временем плыли скифы (готы) Эвксином (Черным морем) и, вошед в Истр, нанесли римской земле большое зло. Сведав о том, Галлиэн назначил распорядителями для восстановления и укрепления городов византийцев Клеодама и Афинея. Бились близ Понта, и варвары византийскими воеводами разбиты. Тоже и под предводительством Венериана готы разбиты в морском сражении, затем и сам Венериан погиб смертью храбрых. Потом они опустошили Кизик и Азию (т. е. провинцию Азию), потом всю Ахаию (т. е. Грецию) и афинянами, бывшими под начальством историка того времени Дексиппа, разбиты. Выгнанные оттуда, они блуждали по Эпиру, Акарнании, Виотии» (267 л. по Р. Х.). Итак, приводимый здесь отрывок Дексиппа есть речь, сказанная им самим в качестве военачальника афинянам, бежавшим вместе с ним по взятии Афин (Мюллер). |
| В целях решения проблемы «высокообразованности» и достижения управляемости обществом (чем ниже образованность, тем легче манипулировать) и началась коренная перестройка образования в интересах транснационального бизнеса. В реализации её важную роль сыграл теоретик наиболее полной глобализации Роберт Мюллер, на фоне которого известный мондиалист Жак Аттали - это лишь мелкий игрок. 40 лет он пребывал на посту заместителя Генсека ООН и сыграл ключевую роль в создании 32 специализированных агентств ООН и их программ. Мюллера называли «философом ООН», поскольку его проекты содержат все шаблоны глобализма: слияние наций, религий, экология, внедрение ценностей движения «Нью Эйдж», представляющего собой восприемника мирового оккультизма (именно Мюллер добился открытия представительства этого движения в ООН) . В 1975 г. Р.Мюллер опубликовал в журнале «Нью Эйдж» распространённую ЮНЕСКО программную статью, в которой говорилось о необходимости глобального образования. Философия, на которой основывается это образование, представляет собой положения теософского учения А.Бейли, последовательницы Е.Блаватской, и её тибетского учителя Джуала Кхула. Изложенные здесь принципы предполагали регулирование образования через программы, нацеленные на зомбирование детей с помощью концепций глобального гражданства и внедрения пантеистического видения, проникнутого духовностью, медитацией и мистикой, практикуемой «Нью Эйдж». В 1979 г. в штате Техас в Арлингтоне была создана первая альтернативная школа Мюллера, являвшаяся официальным филиалом теософской школы «Нестареющая мудрость» под опекой ООН. А в следующем году публикуется его книга « Новый генезис: формирование глобальной духовности », в которой составлен план образовательных программ. После этого в Нидерландах состоялось совещание представителей 12 государств по образовательной политике, на котором, президент Ассоциации по надзору и разработке учебных программ Кавелти Гордон призвал разработать учебную программу, основанную на предложениях, изложенных в книге Мюллера. В своей речи Мюллер заявил, что он мечтает, чтобы исследования и рекомендации всемирной программы ЮНЕСКО стали ядром образования, принятого всеми странами к 2000 г. Именно тогда он создаёт программу « Всемирное расписание основных уроков », которое содержало стандарты глобального видения мира, за что в 1989 г. ЮНЕСКО удостоила его премии всемирного образования. |
| Харгривз постоял, провожая взглядом Мюллера, пока черный «мерседес» вез его по парку. Вот хвостовые огни замедлили свой бег и остановились – должно быть, Мюллер доехал до сторожки, где, с тех пор как ирландцы начали подкладывать бомбы, все время дежурит человек из спецслужбы. Парк перестал казаться Харгривзу частью африканского буша, – теперь это был кусочек родных графств, которые Харгривз никогда раньше не воспринимал как что-то родное. Было около полуночи. Харгривз прошел наверх, в гардеробную, по разделся лишь до рубашки. Накинув на плечи полотенце, он стал бриться. А ведь он побрился перед самым ужином и сейчас в этом не было необходимости, но ему всегда лучше думалось, когда он брился. Он постарался в точности вспомнить, какие причины выдвинул Мюллер, обосновывая свои подозрения против Кэсла, – связь с Карсоном, но это ни о чем не говорит. Черная жена и черный ребенок… Харгривз с грустью и с чувством утраты вспомнил черную любовницу, с которой была у него связь много лет тому назад, до женитьбы. Она умерла от гемоглобинурийной лихорадки, и, когда она умерла, большая часть его любви к Африке словно бы легла с ней в могилу. Потом Мюллер говорил об интуиции: «Доказать я ничего не могу, но есть у меня интуиция…» Кто-кто, а Харгривз никогда не станет смеяться над интуицией. В Африке он жил по интуиции, по интуиции подбирал себе боев, а не по неразборчивым рекомендациям, которые они приносили в обтрепанных блокнотах. Интуиция даже спасла ему однажды жизнь. Харгривз вытер лицо и подумал: «Позвоню-ка я Эммануэлу». Доктор Персивал был единственным его настоящим другом во всей Фирме. Приоткрыв дверь в спальню, Харгривз заглянул внутрь. Комната тонула в темноте, и он решил, что жена спит, но она вдруг сказала: – Отчего ты так задерживаешься, милый? – Я скоро. Хочу только позвонить Эммануэлу. – А этот человек – Мюллер – уехал? – Не понравился он мне. – Мне тоже. 3 Кэсл проснулся и посмотрел на часы, хоть и считал, что в мозгу у него есть свой показатель времени, – он был уверен, что проснулся за несколько минут до восьми, как раз чтобы тихонько, не разбудив Сары, успеть пройти в кабинет и включить «Известия». К своему изумлению, он увидел, что на часах пять минут девятого: до сих пор внутренний будильник никогда еще его не подводил, так что он усомнился в правильности обычных часов, но когда дошел до своего кабинета, наиболее важные новости были уже позади – остались лишь местные происшествия, которыми диктор заполнял время: серьезная авария на автостраде М-4, короткое интервью с миссис Уайтхауз, приветствовавшей новую кампанию, начатую против порнографических книг, и, очевидно в качестве иллюстрации – весьма тривиальный факт: некий скромный книготорговец по фамилии Холлидей – " Извините, Халлидей " – предстал перед магистратом в Ньюингтон-Баттсе за продажу порнографического фильма четырнадцатилетнему мальчишке. Дело передано в Центральный уголовный суд, сам он выпущен на поруки под залог в двести фунтов. |
|
|
