| Представления о «царском пути» в византийском богословии и аскетике на примере учения о шествии души к Богу прп. Никиты Стифата Источник Аннотация В статье рассматриваются употребление словосочетания «царский путь» ( βασιλκ δς) в греческой христианской литературе. Данное словосочетание восходит, с одной стороны, к античным представлениям о соразмерности, с другой стороны, имеет чисто библейское происхождение (см. Чис. 20:17 ). Получив яркое раскрытие в эгзегезе Филона Александрийского, оно оказалось более чем востребованным при изложении догматического и аскетического учения Церкви как царского пути во избежание вероучительных или нравственных крайностей. Подробное описание пути души у византийского аскетического автора XI в. прп. Никиты Стифата можно интерпретировать как продолжение темы царского пути: не столько как пути между крайностями, сколько единственного идеального пути, ведущего к Богу. Ключевые слова: путь, душа, царь и царский, крайности, мера, середина, Филон Александрийский, догматика, аскетика, Византийская империя, прп. Никита Стифат . Введение В античной традиции упоминание «царского пути» ( βασιλικ δς) либо носило конкретный характер указания на реальные императорские или царские дороги, либо обозначало меру, золотую середину, призыв к добродетели. «Лучшее – мера во всем» (πν μτρον ριστον) и «ничего сверх должного» (μηδν γαν) 2 – эти своеобразные девизы античной соразмерности нашли себе самую благоприятную среду в новых реалиях христианской веры. Принцип избегания крайностей был воспринят и максимально развит в христианской традиции. В настоящей статье мы постараемся проследить основное смысловое содержание понятия «царского пути» на конкретных текстах из греческой, прежде всего христианской, литературы 3 , в год трагического столетия (1917–2017) дополнительное обращение к царской теме 4 , рассматриваемой в контексте византийского богословия и аскетики, может побудить к покаянному осмыслению и отечественной истории, и личной жизни 5 . Согласно самой распространенной точке зрения на начало византийской истории, Византийская империя получает свое неповторимое лицо в IV в., воздвигнув новую столицу и приняв христианскую веру 6 . В IV же веке появляется монашество как институт, который будет солью христианской жизни, и церковное вероучение, определяемое Соборами и постоянно защищаемое отцами Церкви. Тем самым представление о царском пути окажется востребованным в вероучительной и нравственной жизни новосозданного христианского государства. Античное представление о совершенстве, соразмерности, мере, избегании крайностей найдет в среде христианской империи и жизни самую благоприятную почву. «Царский путь» в переносном значении стал одним из устойчивых отображений понятия о совершенстве и совершеннейшем пути 7 как таковом и о совершенстве как избегании крайностей. 1. Описания царского пути |
| Μ.С. Егорова Аскетический текст в древнерусской традиции: поучения преподобного Исаака Сирина и автокоммуникация Источник История текста поучений преподобного Исаака Сирина в русской культуре насчитывает уже более 600 лет. Самая ранняя рукопись «восточнославянского извода», содержащая полный текст первого тома поучений преподобного Исаака, датируется рубежом XIV–XV вв. Это список, хранящийся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в собрании М. П. Погодина (Погод. 1028) 1 . В русском списке «Пандектов» Никона Черногорца 1381 г. из Синодального собрания ГИМ также находятся обширные выписки из «Постнических слов» – так обычно именуются в славянской рукописной традиции сочинения сирийского старца. Современного читателя от первых русских иноков, познакомившихся с переводом на славянский язык, отделяет огромная временная дистанция. Что мы знаем о ранней славянской и, собственно, русской рецепции поучении прп. Исаака? Благодаря источниковедческим разысканиям А. в. Горского и К. И. Невоструева 2 архимандрита Леонида (Кавелина) 3 еще в XIX в., И. С. Маслова 4 в начале XX в. и Е. Э. Гранстрем и Н. Б. Тихомирова 5 в 80-е гг. XX в. ранняя история славянской версии памятника оказалась в достаточной степени осмыслена и описана. Все исследователи единогласно связывают появление славянского перевода поучений прп. Исаака с возрождением древних монашеских практик в Византии на рубеже XIII–XIV вв. Распространение среди славян идей исихазма обусловило повышенный интерес к творениям таких святых отцов, как Григорий Синаит , Иоанн Лествичник , авва Дорофей , Никита Стифат , Афанасий Александрийский , Диадох Фотики йский , Исихий, Филофей Синаит, Василий Великий , Симеон Новый Богослов , Дионисий Ареопагит (Псевдодионисии). Особенно активно в начале XIV столетия в многоязычных книгописных мастерских монастырей Константинополя и Афона редактируются старые и создаются новые славянские переводы аскетических текстов. Terminus ante quem для сочинений прп. Исаака Сирина в славянской рецепции – это конец XIII – начало XIV в., когда, возможно в Болгарии, появляется самый ранний перевод с греческого языка на славянский первого тома трудов сирийского старца. Чуть позднее, приблизительно в 30-е гг. XIV в., в одном из монастырей Афона (скорее всего, в Лавре св. Афанасия) создается новый, независимый от первоначального перевод «Постнических слов», содержащий в себе более полный текст поучений Исаака также из 1-го тома 6 . Композиция первого тома разнится в обоих переводах и не находит себе прямого соответствия в греческой рукописной традиции, о чем можно судить на основании последнего исследования греческих списков, осуществленного М. Пираром 7 . В ближайшее столетие тексты сирийского подвижника получают широкое распространение среди южных славян, о чем свидетельствует масса болгарских и сербских списков этого времени. На Руси сочинения прп. Исаака во втором – «афонском» – переводе появляются, как уже было сказано, не ранее конца XIV в. |
| Аскетическое богословие старца Иосифа Ватопедского. Часть 1: путь опытного богопознания Источник: Богослов.Ru Какие препятствия и подводные камни ожидают подвижника — монаха и мирянина — на пути духовного совершенствования? Каковы этапы этого пути? О «маршруте» духовной жизни, предлагаемом современным Афоном, рассказывается в четырехчастной статье, посвященных творчеству одного из отцов возрождения святогорского монашества — старца Иосифа Ватопедского. Старец Иосиф уже много лет является духовным наставником братии Ватопедского монастыря. Его монашеский путь начался на о. Кипр, где старец родился и где, в монастыре Ставровуни, принял монашеский постриг. Пробыв в этом монастыре несколько лет, о. Иосиф, по благословению старцев Обители, отправился на Святую Гору. Там он встретился с великим подвижником нашего времени старцем Иосифом Исихастом (1898-1959), знакомство с которым превратилось в многолетнее ученичество и принесло обильный духовный плод. Старец Иосиф Исихаст, будучи человеком высокой духовной жизни, имел, кроме всего прочего, и дар учительства: без преувеличения можно сказать, что несколько монахов, его учеников, стали у истоков духовного возрождения всего святогорского монашества. Старец Иосиф Ватопедский — это один из немногих духовных наставников, кто цепью преемственной связи соединяет поколение нынешнего монашества с уже отшедшими великими подвижниками, достигшими высот святости. Вот уже в течение многих лет Ватопедский монастырь издает духовные книги в общей серии: Ψυχωφελ Βατοπαιδιν — «Ватопедская душеполезная библиотека». Эта библиотека (в ней издано уже 18 книг, старец Иосиф является автором 15-ти из них) представляет собой изложение святогорского духовного опыта, который освящен многими поколениями монашествующих, подвизавшихся в Ватопедской Обители. Достаточно упомянуть, что в «Ватопедский Синаксарь» вошли жизнеописания 66-ти святых, живших в Ватопеде [a] . Начало этой серии было положено старцем Иосифом, книги которого вдохновлены самой атмосферой святогорского монашеского государства с его многовековой традицией смиренного жития в послушании и ученичестве у богоносных наставников, которыми никогда не оскудевал Афон. |
| Аскетическое богословие старца Иосифа Ватопедского. Часть 4: домостроительное дело Сына Божия Источник: Богослов.Ru Слово «домостроительство» происходит от греческого слова οκονομα, обозначающего буквально обустройство жилища, заботу об управлении домашним хозяйством. На языке святоотеческого богословия «домостроительство» стало обозначать учение о Боге в Его отношении к миру, в отличие от понятия «богословие», которое в своем первоначальном значении относилось исключительно к учению о Боге в Его вечном и неизменном бытии. Для Отцов Церкви богословие есть по преимуществу «богословие Троицы», тогда как домостроительство есть богословие явления Троицы творению, Ее неизреченное «снисхождение»(συγκατβασις) в мир в заботе о его спасении, деятельность Бога в истории. Спасительное домостроительство Божие рассматривается Святыми Отцами в двух аспектах: домостроительство Сына, пришедшего во плоти и «соделавшего» спасение нашей природы, и домостроительство Святого Духа, посланного в мир осуществить задачу спасения каждого отдельного человека. В практическом богословии старца Иосифа тема домостроительства занимает, безусловно, центральное место. Ведь практическая жизнь - это человеческий отклик на божественное домостроительство, совершающееся в наших личностях силой Благодати Святого Духа; это добровольное соучастие человека в творческом акте Бога, осуществляющего Свои превечные «замыслы» и «советы» о судьбе тварного мира. Никакая практическая духовная жизнь была бы невозможна без домостроительного дела Пресвятой Троицы - практика начинается и завершается в Боге; можно сказать, что божественное домостроительство есть не просто условие, но смысл и цель, сердце практической жизни христианина. Практическое делание, о котором говорит старец Иосиф, - это личный опыт человека в возделывании и хранении рая (ср. Быт. 2, 15) в своем собственном сердце. А рай означает присутствие Благодати, то есть Самого Бога, действующего в своих энергиях, через которые Он осуществляет домостроительство нашего спасения. |
| Богословие и Пастырство. Беседа со студентами Московской духовной академии. Часть 2 Источник: Богослов.Ru 4 . Если опыт молитвы приводит нас к верному богословию, то как можно объяснить пример Евагрия Понтийского, творения которого входят в Добротолюбие? Он был осужден Церковью, но его поучения о молитве находятся в Добротолюбии. Действительно, умная молитва приводит к видению Бога, и это Боговидение способствует правильному богословию. Говоря об умной молитве, имеем ввиду не только разумную молитву, но молитву совершаемую в уме, когда он опускается в сердце после того, как сердце очистится от страстей. Иногда, по Божьему промыслу, умная молитва приводит к видению нетварного света, и тогда человек становится настоящим богословом. То, что Вы спрашиваете о Евагрии Понтийском, нуждается в пояснении. А именно, почему несмотря на то, что его аскетические труды вошли в Добротолюбие, Церковь осудила его творения? Известно, что Евагрий, по утверждению отца Георгия Флоровского, находился под влиянием Оригена, отцов Каппадокийцев и монашеской пустынножительной традиции того времени. Действительно, его христология и эсхатология оказались неверными, но что касается монашеских поучений о страстях и помыслах, Евагрий отражает аскетическое предание Отцов пустыни. То было трудное время, когда еще многие вероучительные определения не выкристаллизовались путем синодального обсуждения, и, к тому же, нам не известно, какого молитвенного уровня достиг Евагрий. Может быть, он описал опыт других знакомых ему монахов, не имея своего собственного опыта видения нетварного света? Христианина утверждает в правильном богословствовании не столько молитва, сколько Боговидение. Святой Никодим Святогорец называет Евагрия «мудрым и ученым мужем». В конце концов его аскетические поучения были приняты Церковью и повлияли на преподобных Максима Исповедника, Иоанна Лествичника и на других отцов. К тому же имеется сопоставление его трудов с текстами преподобного Нила. Раз мы коснулись этой темы, хочу заострить ваше внимание на том, что молитва не может быть единственным нашим деланием в Церкви. Например, можно преуспеть в молитве, но не участвовать в церковной жизни, в особенности в Таинстве Божественной Евхаристии. Являясь центром церковной жизни, Божественная Евхаристия соединяется с молитвой. |
| Глава IV. Первый насельник Святой Горы Первый труд святителя Григория Паламы назывался «Об удивительной и равноангельной жизни преподобного и богоносного отца нашего Петра, подвизавшегося на Святой Горе Афон». Этот труд интересен тем, что, во-первых, в нем содержатся уникальные сведения о Святой Горе и монашеском образе жизни на ней и, во-вторых, в нем отражены богословские взгляды самого святого Григория на монашескую и аскетическую жизнь. Мы рассматриваем этот труд святого Григория потому, что он имеет прямое отношение к нашей теме. В настоящей главе мы не будем проводить полный анализ этой работы святителя, остановимся главным образом лишь на моментах, раскрывающих аскетическую жизнь Афона, в которой подвизаются и в наши дни, подобно преподобному Петру Святогорцу и святителю Григорию Паламе , монахи, живущие на Святой Горе. Первое Житие святого Петра было составлено в конце X века Николаем Афонским. Святитель Григорий использовал это Житие, привнеся в него богословское основание. Причины составления Жития преподобного Петра Афонского Для раскрытия нашей темы необходимо рассмотреть причины, побудившие святителя Григория обратиться к житию преподобного Петра Афонского. Это очень важно, потому что мы увидим, что в основе этого жития лежит божественное откровение и огромный духовный опыт самого святого Григория Паламы , что свидетельствует о том, что составление житий святых является не плодом интеллектуальных усилий, а духовного опыта ( περας). Святой патриарх Филофей, составитель Жития святителя, сообщает нам о том, как Григорий Палама приступил к этой работе. Святой находился в скиту святого Саввы, рядом с Великой Лаврой. После двух часов умного безмолвия и молитвы святой Григорий впал в тонкий сон и удостоился божественного созерцания. Он видел, что держит сосуд с молоком, которое неожиданно стало выливаться. Затем молоко превратилось в прекрасное благовонное вино, которое изобильно лилось на его одежду и руки, исполняя их благоуханием. В это время святой Григорий увидел некоего мужа, «исполненного света», который велел ему делиться этим божественным напитком с другими людьми и не проливать его напрасно, ибо это неиссякаемый дар Божий, который всегда будет в избытке. |
| диакон Дионисий Венюков Введение В основании аскетико-богословского творчества святых отцов, запечатленного в письменном наследии Церкви Христовой, лежит искреннее стремление выразить живой духовный опыт православного подвижничества, одна из главных особенностей которого заключается в том, что это по преимуществу есть опыт деятельной веры [ 5 I II .§1] 1 , обращенной к богооткровенному учению о достоинстве и назначении человека в его библейском понимании как образа и подобия безначального и несотворенного Бога. Опыт веры – веры в высокое назначение человека, часто не подтверждаемое, нередко же вовсе опровергаемое его наличествующим состоянием – своим непосредственным содержанием имеет духовный подвиг, состоящий в активном и напряженном поиске благодатного освящения, в постоянстве движения человека к идеалу нравственного христианского совершенства, в актуализации духовных возможностей человеческой природы и личности, в протекающем во времени изменении человека по образу воплотившегося Бога, наконец, в богоуподоблении и совершенном обожении, в которых подвиг достигает своей цели, обретает свое окончательное исполнение, завершенность и высший смысл. Действующим лицом аскетического подвига веры и одновременно полем брани противоборствующих сил является свободная человеческая личность, призванная к достижению христианского совершенства. В своей изначальной богоподобной заданности она черпает устремленность к движению, к деятельному раскрытию самой себя в Боге и благодатному преобразованию тварной человеческой природы. Земная жизнь истинного подвижника предстает в подвиге как непрерывное поэтапное восхождение его по лествице аскетического делания к исполнению вечного предназначения человека – непосредственного, благодатного и личного единения его с Богом в любви и совершенном ведении, в котором, собственно, и состоит предвечный замысел Божий о человеке, призванном по благодати усыновления стать тем, кем Бог является по сущности. Столь высокое христианское призвание в подвиге земной жизни осуществил почитаемый Православной Церковью великий подвижник безмолвия и знаменитый наставник монашествующих, преподобный Григорий Синаит . Его личность, как одного из возродителей и активного распространителя созерцательного подвижничества среди монашествующих Византии и славянских стран, занимает выдающееся место в истории Православной Церкви XIV столетия. |
| Значение ветхозаветных образов в осмыслении ступеней аскетической лествицы (πρξις, θεωρα, θωσις) прп. Максима Исповедника Источник В статье рассматриваются избранные толкования Ветхого Завета преподобного Максима Исповедника и их связь с его представлением о духовном познании и этапах аскетического делания. Подробно анализируются три ступени духовной жизни, преображающие падшего человека: πpξις (делание), θεοpα (созерцание) и θωσις; (обожение). Христианство представляет человека как существо падшее, но, тем не менее, стремящееся к преодолению своей падшей природы, к обожению (θωσις). Каждый человек, по мысли преподобного Максима Исповедника , имеет внутреннюю потребность жить в соответствии с логосом нашей природы, т. е. замыслом о ней Бога, потребность, которая не исчезла и с грехопадением и ощущается нами благодаря мукам совести. Эта потребность удовлетворяется через аскезу (спасающую нас от страстей), труд (утверждающий нас в добродетели) и учение (просвещающее нас ведением Бога). Восстановление и преображение падшей человеческой природы, таким образом, происходит постепенно, подобно восхождению по ступеням лестницы. Учение о трех ступенях духовной жизни (делании, созерцании и обожении) у прп. Максима Исповедника излагается следующим образом: «...посредством делания мы научаемся повелевать страстями и исцелять болезни души. Посредством созерцания мы восстановим наше естество сообразно с ним самим. Посредством проповеди Слова мы явимся огнем для внимающих, с одной стороны, будто огонь испепеляя их страсти, а с другой, просвещая их» 73]. Задачи и особенности изучения Священного Писания у прп. Максима связаны с его представлением о духовном познании и ступенях аскетического делания. Восхождение в умозрении от буквы и плоти «вещи» к ее логосу, составляющему истинное бытие этой вещи, то есть созерцание ее такой, какой ее замыслил Бог (а в святых этот замысел совершенно исполнен), характеризует принцип умозрений в Духе, относящихся у прп. Максима как к созерцанию творения, так и к созерцанию смыслов Священного Писания. Толкование библейских текстов у преподобного становится опытом богопознания: «Тот, кто с помощью дебелых примеров и речений, соответствующих способности слушающих, преподносит [им] нравственное научение Слова, делает это Слово плотью. А тот, кто с помощью возвышенных умозрений излагает таинственное богословие, делает Слово Духом» c. 64]. Нравственно-назидательная экзегеза имеет важное воспитательное значение, однако Бог Слово открывается только монашеской экзегезе Священного Писания. Толкования преподобного лишено всякого психологизма, оно развивается в аскетико-антропологической сфере, где важно отношение человека к Богу. Постепенно опыт подобной экзегезы утрачивается Церковью, и Максим Исповедник становится едва ли не последним, как полагает Г. Беневич, представителем аллегорического, анагогического и типологического методов толкования Священного Писания с. 64–70]. |
| игумен Роман (Лукин) Аскетические воззрения архиепископа Феодора (Поздеевского) Скачать epub pdf Предисловие «Отношение к Аскетике зависит от того, под каким углом зрения воспринято нами христианство . Само по себе оно, пожалуй, и не требует подвижничества, но для человека соделывание самого спасения может быть только в подвиге. Если видеть в христианстве только одну теорию то аскетизм – не необходим, и поэтому не может быть и аскетики, как особой науки. Но христианство есть новый тип жизни. Восприятие христианства, как жизни и жизнью, есть его православное восприятие». Архиепископ Феодор (Поздеевский) Личность преосвященного Феодора (Поздеевского) архиепископа Волоколамского, ректора Московской Духовной Академии с 1909 по 1917 год, из всех известных церковных деятелей начала нынешнего века, к сожалению, наименее исследована. Более того, широкому кругу православного читателя до сих пор не известно его богословское наследие, которое включает в себя труды по патрологии, нравственному и пастырскому богословию, а также христианской аскетике. Выдающийся богослов и исповедник, аскет и подвижник благочестия, воспитатель целой плеяды образованного и социально-активного епископата, сыгравшего значительную роль в истории Русской Православной Церкви в ее новомученический период, и предводитель русского ученого монашества, Владыка Феодор, оставаясь в некоторой отдаленности от участия в управлении Церковью , направил всю свою богословскую эрудицию и духовную энергию на окормление архиереев, монахов и большого количества духовных чад, нашедших в то сложное время в архиепископе Феодоре своего духовного наставника. Устное предание его многочисленных духовных чад и последователей среди насельников и прихожан московского Свято-Данилова монастыря о подвижнической и исповеднической жизни Владыки породило местное почитание преосвященного как святого угодника Божия. По благословению наместника обители в 1998 году создана и работает комиссия по подготовке канонизации преосвященного Феодора (Поздеевского) . |
| иеродиакон Николай (Сахаров) Скачать epub pdf УЧЕНИЕ О. СОФРОНИЯ О СТАРЧЕСТВЕ В СВЕТЕ ВОСТОЧНОЙ ТРАДИЦИИ Писания о. Софрония возрождают роль старчества в русском аскетизме 100 . Его учение развивает идею послушания старцу на основе общей интегральной структуры его богословия, где главенствующую роль играет принцип персоны. Свежий взгляд о. Софрония на святоотеческие источники и его знакомство с живой аскетической традицией Афона способствовали оживлению интереса к подвигу послушания в современном русском Православии. Необычный для русской аскетической традиции акцент на главенствующем значении принципа персоны у о. Софрония позволяет увидеть, насколько русская традиция старчества менее “персоналистична”, чем традиция Византии. То же “личностное” измерение в аскетическом учении о. Софрония дает возможность богословски оправдать послушание пред лицом критики старчества со стороны русских религиозных мыслителей и развеять их опасения, что послушание уничтожает личную свободу человека. Принцип действия старчества В своем изложении монашеского опыта о. Софроний знакомит нас с различными видами послушания внутри монашеской общины 101 . С одной стороны, существует “административное” послушание настоятелю, которое может либо иметь, либо не иметь харизматическое значение: настоятель возлагает на членов монашеской общины разного рода задания, определяемые общими нуждами общины и ее членов 102 . Роль личных отношений в этом виде послушания может быть весьма различной. С другой стороны, согласно Преданию Восточной Церкви, существует послушание духовному отцу, основанное на личном руководстве. Обращаясь к историческому опыту Русской Церкви XVIII-XIX веков, о. Софроний указывает, что старец может быть как священником, так и лицом, не облеченным священным саном: “Духовные “старцы” не обязательно иереи или монахи” 103 . Его собственный старец – преп. Силуан Афонский – не был рукоположенным сященником-духовником и, наряду с его руководством, о. Софроний имел духовника-исповедника 104 . Однако, преп. Силуан сам в такой мере связывал таинство исповеди со старчеством, что мог прийти для исповеди и совета к любому иерею монастыря как к своему духовнику 105 . |
|
|
