| И так блаженный врач избавил от смерти осужденного на смерть. С этого времени вооружается на него иноверный тот армянин. Он наустил на святого Агапита единоверцев своих, чтобы они дали ему смертного зелья, думая уморить его тем. Блаженный же испил без вреда и никакого зла не пострадал: ведает Господь, как избавлять благочестивых от смерти. «Если, что смертное выпьют они, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы 74 " В те дни разболелся Владимир Всеволодович Мономах. Усердно лечил его армянин, но безуспешно, и только сильнее делался недуг. Будучи уже при конце жизни посылает князь молить игумена печерского Иоанна, чтобы он понудил Агапита прийти к нему. Он был в это время в Чернигове. Игумен призывает Агапита и велит ему идти в Чернигов. И отвечает блаженный: «если мне к князю идти, то и ко всем идти. Спаси меня, Господи, ради славы человеческой выйти за монастырские ворота. Не сделаюсь я отступником от обета, который дал перед Богом, чтобы быть мне в монастыре до последнего издыхания. Если же ты изгонишь меня, я пойду в другое место, пока минет эта беда». Никогда ещё блаженный не выходил из монастыря. Посланный же князя, видя, что не хочет идти инок, стал молить его, чтобы он хотя зелья дал, и тот, будучи принужден игуменом, дал ему для больного зелья от своего кушанья. И только что князь принял это зелье, как тотчас выздоровел. После этого, будучи в Киеве, Владимир пошёл в Печерский монастырь, желая почтить инока и увидеть того, кто, с помощью Божией, давши зелья, возвратил ему здоровье (он никогда не видал Агапита), и думал богато одарить его. Но тот, не желая, чтобы славили его, скрылся, и принесённое для него золото князь отдал игумену. Потом послал Владимир к блаженному одного из бояр своих со многими дарами. Посланный боярин нашёл его в кельи и положил перед ним принесённые дары. И сказал ему инок»: «сын мой! никогда ничего не брал я у кого бы то ни было. Стану ли теперь терять мзду свою из-за золота. Мне его ни от кого не нужно». И отвечал боярин: «отец мой! знает пославший меня, что не нужно тебе этого, но, для меня, утешь сына своего, которому ты даровала, о Боге, здоровье, возьми и раздай нищим». |
| Сделался болен кн. Владимир Мономах , тогда княживший в Чернигове. Его лечил армянин и употреблял все старание, все средства искусства, а болезнь не только не смягчалась, но час от часу становилась опаснее. Князь, чувствуя, что близок он к смерти, послал к печерскому игумену Иоанну, с просьбою прислать к нему Агапита врача. Если я пойду к князю, рассуждал блажен. Агапит: то должен ходить и ко всем. Человеческая слава – опасна. Не пойду за врата монастыря, чтобы не преступить обета моего. Если выгонят меня: пойду в другую сторону и опять возвращусь. Он послал князю вареное былие, приготовленное им для себя в пищу. Князь выздоровел. Исцеленный Владимир пришел благодарить Агапита: но преподобный, опасаясь славы человеческой, скрылся. Князь отдал принесенные для Агапита дары игумену. – Потом живо чувствуя, как многим он обязан Агапиту, приказал боярину отнести золото в келью Агапита. Сын мой! – сказал посланному преподобный, я не беру ни с кого за лечение – не за что: исцеляет Христос Господь, а не я. Посланный просил принять дары князя для его утешения и употребить по усмотрению. Пусть так, сказал Агапит; скажи же князю, чтобы не берег он сокровищ, – к чему они? Пусть раздает их нищим: если не послушает меня, худо будет ему. Неблагодарности не любит Господь, избавивший его от смерти. Старец вынес золото из кельи своей и положил его у дверей, а сам скрылся. Вышел и посланный и увидев брошенное золото, отнес его к игум. Иоанну. – Когда все пересказано было князю, князь выполнил заповедь старца, стал щедро раздавать милостыню нищим. Наконец сделался болен сам препод. врач. Армянин, услыхав о том, пришел посетить больного: осмотрев его, он сказал: через три дня умрет, иначе, прибавил он, готов я сам быть монахом. Агапит сказал ему: «мне открыл Господь, что я отойду к нему через три месяца». В это самое время принесли к Агапиту из Киева больного. Агапит встал, как бы не был больным, взял траву, которую обыкновенно употреблял в пищу, и показав армянину сказал: вот – мое лекарство. – Армянин, посмотрев, сказал: это – не из наших трав, – думаю, что это – из Александрии. Преподобный улыбнулся, подал свое лекарство больному и тот выздоровел. Потом сказал армянину: покушай со мною моего зелия: мне нечем более угостить тебя. – Армянин отвечал: «мы в этом месяце, отец мой, четыре дня постимся, и теперь пост наш». Услышав это, блаженный спросил: «кто ты такой, какой ты веры?» Тот отвечал: ужели не слыхал ты, что я – армянин? Блаженный сказал: «как же смел ты войти сюда и осквернить мою келью, да и еще держать мою грешную руку? Вон иноверный нечестивец!» Тот с стыдом ушел. После того блаж. Агапит жил еще, по своему предсказанию, три месяца и немного поболев преставился к Господу июня 1 д.; его положили в пещере пр. Антония. |
| Любопытно, что некоторые из этих текстов заинтересовали и митрополита Даниила: они включены в «Главник Даниловский», составленный, вероятно, им самим (РГБ. Ф. 113. Вол. 489). Сюда входят «Изложение Агапита» (л. 324 об. — 325 об.) и «Василия царя греческаго главизны учителны 66 к сыну своему царю Льву» (л. 334 об. — 354), расположенные в том же порядке, что и в Кормчей (хотя редакция названия второго текста здесь иная). Далее помещены тексты «Сократа мудреца еллинскаго» (л. 354) и «Аристотеля философа от епистолеи к Александру царю Македонскому» (л. 354 об. — 355), но нет главы, сопровождающей эти тексты в Кормчей Вассиана с упоминанием Зевса, Агамемнона и др. (« " Беседы о царствии " Александра Македонского к отцу Филиппу»), Вошло в «Главник» и послание патриарха Фотия. «Главник», в отличие от Кормчей, «святой и священной» книги, принадлежит к типу «четьих сборников», не имеющих столь жестких ограничений состава, тем не менее ряд текстов митрополит отклонил . Обнаружение «Изложения» диакона Агапита в составе «нестяжательской» Кормчей Вассиана опровергает традиционное представление о нем как произведении, особенно близком «иосифлянским» кругам. Православное этико–политическое учение, многие ключевые части которого были сформулированы в VI веке Агапитом, диаконом Великой церкви (Святой Софии) в Константинополе, включало положения, близкие разным христианским мыслителям, которые могли расходиться в решении других вопросов, но были единодушны в своих представлениях о божественном происхождении царской власти и ее высоких обязанностях по отношению к подданным. Именно поэтому сделалось возможным включение «Изложения» диакона Агапита как в Кормчую Вассиана Патрикеева, так и в «Главник» его оппонента и обвинителя митрополита Даниила. Можно добавить, что упоминавшийся ранее перевод толкований Феодора Валсамона на Правила VII Вселенского Собора, выполненный Максимом Греком, также был включен и в Кормчую Вассиана Патрикеева, и в сводную Кормчую митрополита Даниила. Все это показывает, что многие историографические суждения об «иосифлянах» и «нестяжателях» требуют существенной корректировки. Переводы и книгописные центры |
| Он унаследовал от Евфимия практику ухода в пустыню после Богоявления. 766 Однако в отличие от него он праздновал память святого Антония, которая выпадает на 17 января, в своей лавре, затем шел в обитель своего старого учителя, память которого праздновалась 20 января, и только после этого удалялся в пустыню, чтобы вернуться в лавру к Неделе Ваий. Похоже, во время своих пустынных скитаний он заходил в ее глубь дальше, чем Евфимий. Так, однажды он добрался до истоков Иордана в Ланиасе. 767 В другой раз он отправился к южной оконечности Мертвого моря, туда, где согласно традиции находился Сигор (Zoar), 768 и увидел небольшой островок, который показался ему подходящим для того, чтобы проводить на нем дни поста. Однако, когда Савва попытался достичь его (другие источники говорят о том, что в этом месте море можно было перейти вброд), 769 он упал в смоляную яму и едва остался жив, опалив при этом свое лицо так, что по возвращении в лавру братия могла узнать его единственно по голосу. С той поры борода у него уже не росла. В другой раз он взял с собою своего ученика Агапита. 770 Както раз, когда Агапит уснул, а Савва предавался молитвам, огромнейший лев (мне кажется, что у Кирилла все львы παμμεγεθστατοι – «огромнейшие») стал обнюхивать тело Агапита с ног до головы. Савва помолился об Агапите, и лев – словно его стегнули бичом взмахнув хвостом и разбудив Агапита, тут же поспешил скрыться. В 492 году Савва отправился в восточном направлении и отошел от обители всего на две мили к востоку. Место это именуется Кастеллием (Кастеллийским холмом) 771 по развалинам древней гирканской крепостиузилища Ирода. 772 Пастухи считали, что на горе этой живут полчища злых духов (это и не удивительно, поскольку ее крутые склоны полны осыпей и изрыты множеством самых неожиданных пещер и провалов, в которые в любой момент можно провалиться). Савва окропил это место елеем от Святого Креста и пребывал здесь, не взирая на нападавших на него бесов, которым были нестерпимы его молитвы, до той поры, пока однажды в полночь злые духи со страшным гомоном, подобно огромной стае ворон, не покинули эту гору. Пастухи, слышавшие ночью этот крик, наутро пришли на гору и увидели на ее вершине Савву. После Пасхи он вместе с братией вернулся на то же место и стал расчищать его, чтобы устроить там киновию. И вот, под грудами мусора и камней они нашли большое здание с двумя сводами, 773 в котором была устроена церковь . Так появился первый монастырь святого Саввы, который так же как и первый монастырь святого Евфимия в ВадиМукеллик – обязан своим возникновением обычаю уходить на время Великого поста в пустыню. |
| Обвинителями Агапита явились: б. секретарь Екатеринославской Духовной консистории, уволенный Агапитом от должности за москвофильство, и Екатеринославская прокуратура. Главнокомандующий потребовал суда. К несчастью для Агапита, в это время вернулся из Галицийского плена Киевский митроп. Антоний, беспощадно отнесшийся к экспериментам Агапита и так же, как и Главнокомандующий, потребовавший суда над ним. Дело поступило в В.В.Ц.У. Как ни защищал его товарищ по Академии и друг, архиеп. Димитрий (кн. Абашидзе), силившийся доказать неосновательность всех обвинений, В.В.Ц.У. поручило Кишиневскому архиепископу Анастасию произвести следствие. Архиеп. Анастасий не покривил душой. Произведенное им самым тщательным образом следствие представило полную картину самостийных похождений Екатеринославского архиепископа, пробиравшегося по взбаламученному морю Украинской жизни к Киевской митрополичьей кафедре. По Положению В.В.Ц.У. не могло судить архиерея, – требовался архиерейский Собор. В октябре (кажется не ошибаюсь) 1919 г. в Новочеркасске такой Собор составился. Участвовало, кажется, 12 архиереев. Интересен заключительный момент этого Собора. Прочитано следствие; резюмированы выводы; прошли прения, при которых только архиеп. Димитрий силился обелить своего приятеля. Началось голосование, как всегда, с младших. – «Ваше мнение?» – обращается председатель, архиеп. Митрофан к младшему архиерею. – «Лишить кафедры, послать в монастырь», – отвечает тот. – «Лишить кафедры... послать в монастырь... в монастырь... Молод сам, а уже других – в монастырь...» – ворчит недовольный архиеп. Димитрий. «Ваше мнение?» – обращается архиеп. Митрофан к следующему. «Послать в монастырь, лишив кафедры», – отвечает и этот. «То же, в монастырь... Строг больно... Смотри, как бы сам не попал туда», – продолжает ворчать архиеп. Димитрий. И так как мнения всех архиереев в общем оказались согласными, то он не переставал давать подобные реплики на суждение каждого. Наконец, очередь дошла до него. «Ваше мнение?» – обратился к нему председатель. Архиеп. Димитрий встал, перекрестился: «Господи, помоги сказать по совести!» И, помолчав немного, скороговоркой ответил: «Лишить кафедры, сослать в монастырь». Все так и ахнули. |
| 29 го апр. 1878 г. Преосвящ. Иоанн надписал на сей бумаге Консисторской: с мнением Консистории согласен. А 8-го мая утверждено мнение Консистории Митрополитом. Вот Высокопреосвященнейший Владыко, сведения, кои смиреннейше представляю согласно Вашему требованию». Восьмого числа получено было мною от Историко-Филологического Общества при Харьковском Университете отношение, за подписью Секретаря Общества, Н. Андреевского, следующего содержания: «Историко-Филологическое Общество при Императорском Харьковском Университете имеет честь пригласить Ваше Преосвященство пожаловать в заседание Общества для выслушивания реферата члена Общества, А. С. Лебедева 1137 , сего 8-го ноября, в семь часов вечера. Содержание реферата следующее: а) «Историческая записка об архиве Курского Знаменского монастыря»; б) «Материалы к вопросу о крепостном владении приходских церквей»; в) «Синодальный Указ 1735 г. о временном удержании Вологодского Епископа Афанасия 1138 не только от архиепископского, но и простого иерейского служения»; д) «Распоряжение Курского Епископа 1139 (1804 г.) о встрече в Курском духовном училище г. Попечителя Харьковского Учебного Округа, графа Потоцкого» 1140 . Так как я не получал формального уведомления об избрании меня Членом этого Общества (мне только словесно заявлял об этом профессор А. С. Лебедев), то я и не рассудил явиться в заседание Общества. 10-го ч. получил я письмо из Москвы от А. Е. Викторова . Он писал мне от 6-го числа: «Вашему Преосвященству, конечно, давно известно о кончине приснопамятного бессребреника, отца Агапита 1141 , но едва ли Вы знаете о судьбе оставшейся после него библиотеки, а потому и спешу поделиться с Вами сведениями, которые я на днях собрал по этому предмету. Оказывается, что о. Агапит предполагал подарить свою библиотеку Владимирской Семинарии, но письменного завещания составить не успел, а потому после его кончины библиотека его и осталась в монастыре. Но Преосвященный Иннокентий, снисходя к бедным родственникам о. Агапита, которым никакого после него наследства не осталось, велел отдать им его библиотеку. Родные разделили библиотеку на три части, и две из них увезены во Владимирскую епархию, а третья, самая лучшая, осталась в Москве, и теперь распродается по частям. Случайно узнавши об этом, я поехал смотреть её и прежде всего спросил, нет ли рукописей. Мне сейчас же подали четыре фолианта дополненной Истории Российской иерархии, именно исторические описания монастырей, но за эти фолианты просят 300 руб., поэтому я сейчас же и отступился. Затем стал рассматривать каталог печатных книг. Разумеется оказались книги Богословского содержания, которые для музея особого интереса не представляют. Но тут я пришел к мысли, не захотите ли Вы купить что-либо из библиотеки о. Агапита, и потому взял листок почтовой бумаги и сделал из каталога выписки. Этот листок и посылаю к Вам. |
| Когда он говорил это, его осиял свет с неба, как молния, на виду у всех, и блистал вокруг его, – так что для тленного человеческого ока невозможно было смотреть на него. Этот небесный свет сиял вокруг него с полчаса, и когда свет отступил, святой Апостол испустил дух и отошел в блистаниях света, чтобы предстать Господу». Очень назидательным и предельно ясным является случай из жития святого мученика Уара: «Клеопатра же, припав к мощам святого Уара, молилась такими словами: – Молюсь тебе, страстотерпче Христов, испроси для меня у Бога то, что будет угодно Ему и полезно мне, а также и единственному сыну моему; я не имею просить более того, что хочет Сам Господь; Он Сам знает, что нам полезно, и пусть совершается над нами Его благая и совершенная воля! Неожиданно ребенок заболел и умер. Безутешная мать тотчас принесла его тело на могилу святого Уара и обратилась к нему с мольбой, напоминая о том, как она ему служила ранее. Изможденная, она заснула и увидела во сне святого, который держал ребенка на руках, – оба были в сияющих одеждах. Святой упрекнул Клеопатру в маловерии и сказал, что сын ее теперь находится под его покровительством. Ребенок же заверил мать, что ничто не заставит его оставить жизнь вечную и благостную, чтобы вернуться в мир страдания. Клеопатра захотела присоединиться к ним, но святой Уар поручил ей еще некоторое время потрудиться во спасение, и они исчезли, благословив ее. Пробудившись, благочестивая женщина переодела тело сына в праздничные одежды и приступила, полная радости, к погребению. Она раздала все имущество бедным и посвятила жизнь служению при храме. Она так угодила Богу постом, ночным бдением, милостыней и молитвами, что удостоилась созерцать сына каждое воскресенье в его сияющей обители. Через семь лет она предала Богу душу и присоединилась к Уару и сыну в славе избранных». И вот случай из жития, поминаемого нами ныне, преподобного Агапита Печерского. Отрывок взят из Патерика Печерского: «По смерти святого (Агапита. – Прим. авт.) армянин пришел в Печерский монастырь и сказал игумену: “С этих пор я оставляю армянскую ересь и истинно верую в Господа Иисуса Христа, Которому желаю работать в иноческом святом чине. Ибо мне явился блаженный Агапит, говоря: «Ты обещался принять иноческий образ, если солжешь, то с жизнью погубишь и душу». И я верую, что явившийся ко мне – свят; потому что, если б хотел он долго жить здесь, Бог даровал бы это ему… И я думаю теперь, что он сам хотел уйти от нас, как святой, желая Царствия святых…”». |
| Не одни только последователи Римской Церкви пользовались веротерпимостию в нашем отечестве, но и армяне, и даже евреи, хотя вера тех и других не считалась истинною. В житии преподобного Агапита Печерского, врача безмездного, рассказывается, что в Киеве к концу XI или в начале XII в. был знаменитый врач, «родом и верою армянин», какого прежде не бывало; что этот врач, завидуя славе преподобного Агапита, врачевавшего чудесно, научил «иноверники своя» поднести иноку смертное зелье, которое, однако же, оказалось безвредным, и что впоследствии, когда армянин пришел к Агапиту и последний хотел угостить его своею скудною пищею, армянин сказал: «Мы, отче, сего месяца четыре дня постимся, и ныне у нас пост». Тогда Агапит спросил: «Да кто ты и какой веры?» Гость отвечал: «Разве ты не слышал обо мне, что я армянин?» После этого преподобный воскликнул: «Как же смел ты войти и осквернить келью мою и держать за грешную мою руку? Изыди от мене, иноверне и нечестиве». По смерти Агапита, которую он сам предсказал армянину за три месяца, этот армянин, пораженный чудесным событием, пришел в Печерский монастырь и сказал игумену: «Отселе и я сделаюсь чернецом; оставляю веру армянскую и истинно верую в Господа Иисуса Христа». И действительно был пострижен и скончался иноком . Евреи жили в Киеве во дни Святополка и Владимира Мономаха и занимали там особую улицу, или часть, и преподобный Феодосий Печерский, по свидетельству Нестора, имел обычай весьма часто ходить к ним ночью, тайно от всех, препирался с ними о вере во Христа, укорял и обличал их, называл отметниками и беззаконниками, желая потерпеть от них смерть за исповедание имени Христова . Вообще, в России не было притеснения никакой вере и ко всем людям, какой бы кто веры и племени ни был, пастыри Церкви заповедовали любовь. «Если ты увидишь,— писал преподобный Феодосий к великому князю Изяславу,— кого-либо в бедствии, будет ли то жидовин, ли сорочинин, ли болгарин, ли еретик, ли латинин, ли от поганых, всякого помилуй и от беды избави». Но единою истинною, спасительною верою считалась только православная. «Нет,— читаем в том же послании Феодосия,— нет иной веры лучше, как вера наша, едина чистая, и честная, и святая, т. е. вера правоверная. Живущие в сей вере могут и освободиться от грехов, и избегнуть вечной муки, и быть причастниками вечной жизни, и без конца радоваться со святыми. А сущему в иной вере, ли в латинской, ли в арменьской, ли в срачиньской, несть видети жизни вечной, ни части с святыми». |
| Л. 114 об.) В 1091 г. при непосредственном участии И. произошли обретение мощей прп. Феодосия Печерского и перенос их в Успенский собор. «Игумен и черноризцы, свет створше, реша: «Не добро есть лежати отцю нашему Феодосьеви кроме манастыря и церкви своея»». За 3 дня до праздника Успения Пресв. Богородицы игумен повелел «рушити, кде лежать мощи». Придя к автору летописного рассказа об этом событии, И. вместе с ним отправился в пещеру, где был погребен прп. Феодосий (традиционно автором данного летописного повествования считался прп. Нестор , но после исследования Ю. А. Артамонова есть основания полагать, что это был неизвестный по имени книжник, работавший над Начальным сводом; см.: Артамонов Ю. А. Жизнь и подвиги преп. Антония Печерского: Факты и вымыслы//От Др. Руси к России нового времени: Сб. ст. к 70-летию А. Л. Хорошкевич. М., 2003. С. 379-395). В пещере они наметили место поиска мощей и втайне от братии (кроме 2 привлеченных к делу иноков) начали раскопки. Когда мощи были обретены нетленными, И. с неск. монахами вынесли их из пещеры. 14 авг. состоялось перенесение мощей прп. Феодосия в Успенский собор с участием епископов, игуменов, монахов, белого духовенства и мирян (митрополичья кафедра в это время была вакантна). К 1089-1094 гг. относятся события, изложенные в патериковом «Слове о блаженем Агапите лечци». От черниговского кн. Владимира (Василия) Всеволодовича Мономаха к И. пришел посланец с просьбой отпустить к тяжелобольному князю знаменитого лекаря прп. Агапита, врача безмездного . Игумен повелел монаху идти в Чернигов, однако тот не хотел покидать мон-рь, ссылаясь на данный обет. «Принужден же быв игуменом», прп. Агапит послал князю «зелие от своея яди», от к-рого тот исцелился. Приехав в мон-рь, кн. Владимир не смог найти прп. Агапита, который, избегая славы, скрылся от него. Тогда князь отдал предназначенные для преподобного дары И. Не сумевший вылечить князя врач-армянин, придя после смерти прп. Агапита в мон-рь к И., отрекся от «арменской веры» и принял постриг (Древнерусские патерики. |
| Вскоре после этого св. Агапит заболел и 22 апреля 536 г. скончался в Константинополе. Останки св. Папы были перенесены в Рим, и 20 сентября 536 г. положены в соборе Святого Петра (64, с. 59). Память св. Агапита отмечается на Западе 22 апреля, а на Востоке – 17 апреля. Сочинения Послания, написанные св. Агапитом за время его непродолжительного понтификата, посвящены ответам на возникавшие вопросы церковной жизни. В послании Цезарию Арелатскому (июль 535 г.) Папа дал разъяснения, что нельзя продавать и раздавать церковную собственность на нужды бедных, указав, что на это есть специальная статья в расходах Церкви. В ответном послании императору Юстиниану (октябрь 535 г.), в котором тот поздравлял его с избранием на Престол апостола Петра и просил дать разрешение на хиротинию в священный сан обратившихся ариан в связи с нехваткой православного духовенства в присоединенном к империи бывшем Вандальском королевстве, Папа, как уже отмечалось, занял твердую позицию: обратившихся ариан нельзя допускать к совершению божественной службы. Но в историю литературы и образования имя св. Агапита вошло не в связи с его посланиями, а скорее благодаря тому, что именно он создал первую христианскую библиотеку в Риме. Хотя формирование фонда началось значительно раньше, когда Папа св. Дамас (366 – 384 гг.) организовал при базилике св. Лаврентия scrinium, представлявший собой вначале просто папский архив, который время от времени пополнялся различными рукописями, тем не менее именно св. Агапит превратил scrinium в библиотеку. Будучи архидиаконом Римской Церкви, он не только занимался собиранием книг для этой библиотеки, но и организовал работу по исправлению порченных кодексов и изданию хороших сверенных текстов (72, с. 165). Став Папой, он отреставрировал и украсил помещение библиотеки, о чем сохранилась надпись в стихах (72, с. 125). Sanctorum veneranda cohors sedet ordine longo, Divinae leges mistica dicta docens. Hos inter residens Agapetus jure sacerdos Codicibus pulchrum condidit arte locum. |
|
|
