| Акад. библ. А 1–16, л. 556 и след., см. грамоты от 21 февраля, 21 октября и 25 ноября 1568 года). 2) За Кирилловым монастырем в оброчник значится село Ескино (см. л. 298 об.–299), приобретенное в 7067 году (Рукоп. Акад. библ. А 1–17. л. 170–171 об., 146 об–147; Рукоп. Акад. библ. А II–47. л. 63, 146, 184 и друг.). 3) К составу Кирилловской вотчины не принадлежало еще село Воскресенское (Старая Ерга), поступившее в монастырь в декабре 1568 года (Рукоп. Акад. библ. А 1–16, л. 584). Наконец составление «оброчника» в 60-х годах XVI века подтверждается сопоставлениями имен тех жильцов, которые упоминаются здесь по разным монастырским деревням Белозерского края со сведениями сотной 1544 года (Рукоп. Акад. библ. А II–47, л. 471–503). К 60-м года в XVI века монастырское крестьянство в составе своих членов было совершенно иным сравнительно с населением 1544 года. Но тем не менее несколько лиц еще дожили на своих местах с 1544 г. до времени составления «оброчника». Так напр. по сведениям последнего в деревне «Красное» (Погорельского ключа) жил «священник Артемей Ивановской (Рукоп. Кир. библ. 69–1308, л. 26 об.). Сотная 1544 года также отмечает в деревне Красное: «двор, поп Артемей Ивановской, что великого князя ставленье» (Рукоп. Акад. библ. А II–47, л. 473 об. 474). – Нередко в «оброчнике» можно видеть имена сыновей тех крестьян, которые в 1544 году жили в монастырской вотчине. Так, в сотной 1544 года в сельце Кивуй упоминаются крестьянские дворы: двор, Олеша Микифоровъ, двор Оксенко Степанов, двор Левуша Семенов, двор Степанко Микифоров, двор Оксен Микифоров, двор Дениско Сунин» (Рукоп. Акад. библ. А II–47, л. 496). «Оброчник» же в селе Кивуе перечисляет вытчиков: «Леву Олюшина, Тирона да Суръку Оксеновых детей, Стефава Никифорова з детми, Оката да Тимошку Денисовых детей» (Рукоп. Кирил. библ., 69–1308, л. 84 об.). 115 «Того ж месяца в 12 день (т. е. 112-го года) Кирилова монастыря старец Феодосей Борков житник дал поземных семян в деревню Костянтиново осмой жеребей выти Пятому Терентьеву да Меншыку Пахомьеву четверть и с получериком осмины ржи и в тех поземных семянах на них канала взята» (Рукоп. |
| Судя по данным пожалования Черейскому мон-рю 1454 г., Михаил постригся в монахи еще при жизни родителей. В актах 1578 и 1599 гг. содержатся сведения, что он был основателем и 1-м вкладчиком этой обители (АЗР. Т. 3. 101/I. С. 230-231; АСЗР. Т. 2. 1. С. 3). Учитывая время возведения М. на Смоленскую кафедру, надо признать, что Черейский мон-рь был основан не в 1454 г., а на несколько лет раньше. В его пользу М. «часть свою в именью Черейском до того монастыра наддал вечно и непорушно» (АСЗР. Т. 2. 18. С. 15). Эти владения ранее он получил «от братьи в том же именью в Череи» (АЗР. Т. 3. 101/I. С. 230). В период воспитания и образования М. усвоил идеи монашеской общежительной жизни. Судя по связям его семьи, М. мог обучаться как в Орше, так и в Смоленске, где общежительный устав мог быть им усвоен благодаря традиции, заложенной здесь пастырской деятельностью таких Смоленских архиереев, как еп. Даниил и свт. Михаил ; последний являлся учеником прп. Сергия Радонежского. Поэтому неслучайно, что главный престол собора в Черейском мон-ре М. посвятил Св. Троице. Приверженность М. общежительному уставу косвенно подтверждает и название одного из владений обители. По соседству с ней находилось «село притом же монастыре названное Объчина-Монастыр» (АСЗР. Т. 2. 18. С. 15). М. стал преемником Смоленского еп. Симеона († 3 марта 1445). Во 2-й пол. XV в. в круг родственников и соседей М. входили князья Друцкие, Мосальские, Лукомские и влиятельный при Виленском дворе королевский писарь Б. С. Сапежич (1471-1488). По-видимому, при избрании М. епископом Смоленским особенно важными оказались связи его семьи с князьями Друцкими, которые в Литовском великом княжестве (ВКЛ) через родство с литов. правосл. князьями Гольшанскими являлись ближайшими родственниками кор. Казимира IV Ягеллончика и князей Слуцких-Олельковичей, «сестричей» владимирского и вел. кн. Московского Василия II Васильевича Тёмного. Большое значение для победы последнего в 1436 г. в битве под с. Скорятином в Ростовском княжестве над войсками звенигородского кн. Василия Косого имела помощь кн. И. С. Бабы-Друцкого (ПСРЛ. Т. 25. С. 252). Его внук, кн. Ф. Ф. Конопля-Бабич-Соколинский, был женат на Марии, родной племяннице М. (АЗР. Т. 3. 101/VIII. С. 231; Wolff. 1895. S. 59-61), а младшие дети, князья Василий († после 1485) и Семен († 1455) Ивановичи Бабичи, служили в Москве при дворе вел. кн. Василия II и его сына вел. кн. Иоанна III Васильевича (РГБ ОР. Ф. 256. 349. Л. 153-154; ПСРЛ. Т. 25. С. 273; Wolff. 1895. S. 60-61). |
| Флоря, устное сообщение). 715 АЗР. Т. 4, Р. 78; DUB. Издатели DUB датируют документ декабрем 1594 г., хотя дата в нем отсутствует. 716 ОР РНБ. Фонд 678. Л. 3–4. Документ ветхий, с обтрепавшимся правым полем. Две печати не сопровождаются подписями. Ряд подписей не сопровожден печатями. Анализу этого источника посвятила специальную интересную статью С.С. Лукашова (Лукашова С.С. «Мы, нижей подписанные...»: Львовский синод 1595 г. в истории Брестской унии//Славянский альманах за 2000 г. М.: Индрик, 2001. С. 12–19). 717 Халецкий расценивает решение от 28 января 1595 г. как решение епархиального собора о переходе под юрисдикцию Рима (Halecki 1968. Р. 278). Балабан не подходил для этой роли хотя бы потому, что отлучение было снято с него Рагозой по просьбе Замойского только в марте 1595 г. (АЗР. Т. 4. 719 АЗР. Т. 4. DUB. Правда, слова Львовской декларации показывают, что в сознании ее православных авторов существовало очень неадекватное представление о Флорентийском соборе («тогды мы подписаные, прикладом верьховнейших пастырей наших всея Руси идучи, сию святую соборную кафолическую апостолскую церковь римскую, от которой нерозумне по вселеньском соборе флорентском патриархи греческие оторвалися, за правдивую истинную царствующую и власть над всею вселенною имающу вызнаваем». Р. 43–44). 723 DUB. Р. 45 («desiderano di unirsi con la chiesa cattolica, ricercano de essere admessi in Senato et conservati nella loro religione, ma reformata secondo il beneplacito del Sommo Pontifice»). 724 Халецкий видит в этих словах и словах о печатях свидетельство, что, «должно быть, все епископы, хотя и секретно» (из-за страха перед Острожским), присоединились к Торчинской декларации («Torczyn declaration which already then must have been accepted by all bishops, though only in secret» (Halecki 1968. P. 281). Для такого предположения нет никаких оснований. 726 DUB. P. 46 («accio che Ii heretici scoprendo in loro leggierezza, non scoprissero in me troppa credulita»), 731 Ходыницкий признает соперничество Потея и Терлецкого (Chodynicki 1934. |
| 555 См.: MCL. Р. 475–481 (две грамоты Рагозы об отлучении Г. Балабана и его же обращение к королю). См. также: Жукович 1901. С. 109; Макарий 1879. Т. IX. С. 541–542. 556 Об этом позднее сообщал Терлецкий, утверждая, что письмо примаса было вручено митрополиту в его, Терлецкого, присутствии (Архив ЮЗР. Ч. 1. Т. 1. С. 450). Письмо Карнковского свидетельствует, что польское правительство следило за происходящим в православной церкви. 565 Флоря Б.Н. Брестские синоды и Брестская уния//Католицизм и православие в Средние века (Славяне и их соседи. Вып. 3). М., 1991. С. 69–73. 566 Как преемник Мелетия Хребтовича Потей занимает второе место после митрополита с титулом «прототрония» (АЗР. Т. 4. С. 67). 567 Климентий Огинский, архимандрит Городенский, Гедеон Брольницкий, архимандрит Лаврашовский, Василий, игумен Дубенский, Паисий, игумен Бытенский, Исайя, иеромонах и «эклезиарх» Супрасльского монастыря, Иоанн, протопоп киевского Софийского собора, Нестор Кузминич, протопоп Подгаецкий, нареченный игумен Минского монастыря «со прочими священнического и иноческого причту» (АЗР. Т. 4. С. 67). 571 С марта 1591 г. перемышльским епископом был М. Копыстенский (Жукович 1901. С. 112. Прим. 239). 573 АЗР. Т. IV. I–II. С. 71–75 (протестации Еремея Бориславского от 9 и 11 июля 1594 г. против осуждения Балабана и игумена Уневского монастыря Феодосия Терлецкого). 577 Там же. С. 448–450. Гуляницкий утверждал, что 10 июля в Жидичине, владении Гедеона Балабана, он встретил не только львовского епископа, но и Кирилла Терлецкого. Балабан якобы в присутствии возного стал расспрашивать Терлецкого о соборе, состоявшемся в Бресте, на который Балабана не пригласили. Терлецкий рассказал, будто тоже не знал о соборе и оказался в Бресте случайно. Лишь там он услышал «от людей, якобы там собор якись быти мел» и зашел навести справки в подворье Потея. Здесь он встретил несколько «простых попов», которые ему и рассказали о созванном соборе. Терлецкий был удивлен, что его на собор не пригласили и что собор созван вопреки сеймовому запрету. В присутствии Терлецкого было привезено и письмо от Карнковского с предупреждением о незаконности собора. В итоге Терлецкий заявил в ответ на вопрос Балабана, что «не было там ниякого собору, ани сеноду, поготовю нияких судов» и что он, Терлецкий, никаких соборных или судебных решений не подписывал. Об этой же ситуации см. также ниже. |
| (В миру Михаил; † 1480/81, Новгородок-Литовский), еп. Смоленский (1451 - 1480/81), нареченный униат. митр. Киевский, Галицкий и всея Руси (между 1472/73 и 1475/76 - 1480/81). Происходил из православного рода оршанских землевладельцев. Второй сын боярина Ивана († 1454/65) и его жены, известной под иноческим именем Агафия († после 1465). О происхождении М. долгое время шли дискуссии. По мнению некоторых исследователей, он был представителем рода князей Друцких (АЗР. Т. 4. Примеч. С. 18. Примеч. 91; Tretiak J. Piotr Skarga w dziejach i literaturze Unji Brzeskiej. Kraków, 1912. S. 12; Мицик Ю. А. Мисаïл//Енцикл. icmopiï Украïни. К., 2009. Т. 6. С. 667). Однако в авг. 1578 г. в жалованной грамоте польск. кор. и Литовского вел. кн. Стефана Батория подляшскому воеводичу и дорогицкому старосте И. И. Сапеге на право «подаванья» Черейского в честь Св. Троицы мужского монастыря, расположенного на Черейском городище у оз. Головля (ныне Чашникский р-н Витебской обл., Белоруссия), а также в подтвердительной записи от 20 янв. 1599 г. литовского канцлера Л. И. Сапеги властям обители отмечалось, что в 1466-1476 гг. князья Бабичи и Соколинские-Друцкие были одними из основных вкладчиков Черейского мон-ря, но не являлись родными братьями М. или его племянниками по мужской линии (АЗР. Т. 3. 101/I-V. С. 230-232; АСЗР. Т. 2. 18. С. 15). Версия о таком происхождении М. аргументированно опровергнута ( Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 379. Примеч. 30; Wolff. 1895. S. 669-670). М. не упоминается в ранних списках XVI в. западнорусских и московских родословных источников как представитель рода князей Друцких (ПСРЛ. Т. 35. С. 282-283; Кузьмин А. В. Опыт комментария к актам Полоцкой земли 2-й пол. XIII - нач. XV в.//ДРВМ. 2007. 4(30). С. 68). Вслед за польским церковным историком И. Стебельским митр. Макарий (Булгаков) пришел к выводу, что М. «происходил из рода князей Пеструцких, или Пестручов» ( Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 379. Примеч. 30). Между тем в актах 2-й пол. XV в. братья и племянники М. по муж. линии не упоминаются как князья (АЗР. Т. 3. 101/VI-VIII. С. 233-234; АСЗР. Т. 2. 1. С. 3). |
| 23 апр. 1494 г. Литовский вел. кн. Александр Ягеллончик подтвердил права Филарета «ажъ до смерти своее» на архимандритию в Киево-Печерском мон-ре, которые ранее он получил от польск. кор. Казимира IV Ягеллончика (АЗР. Т. 1. 117. С. 143). Весной (до 29 апр.) 1506 г. кн. Михаил Львович Глинский, душеприказчик киевского воеводы кн. Дмитрия Путятича-Друцкого, для поминания умершего и его родителей отдал в Киево-Печерский мон-рь половину данников Зеремцов за р. Березиной и «устав меда», который «съ нихъ идетъ» (АЗР. Т. 1. 224. С. 370). 31 дек. 1506 г. кн. Алексей Львович Толочко Буйницкий (из рода князей Друцких) пожаловал Киево-Печерскому мон-рю двор Барсуковский «зъ даниною моею медовою и грошовою, и зов сими моеми доходами, и што кеды на насъ шло», включая людей, «которые въ Добрейце» живут, и с землей («грунтомъ») Цвирковским, и «зъ тыми людьми, которые на чиншу седят». При этом из медовой дани в обитель должно было идти 15 пудов. Отданные люди обязывались служить Киево-Печерскому мон-рю «вечно и непорушно» (АСЗР. Т. 2. 5. С. 6). В нач. XV в.- 1500 г. часть деревень с людьми в вол. Буйгород принадлежала Киево-Печерскому монастырю, в 1503-1509 гг. сначала временно, а в 1514 г. окончательно отошла вел. кн. Иоанну III Васильевичу (СбРИО. 1892. Т. 35. 75. С. 400). В 1543 г. кн. Богуш Федорович Корецкий пожаловал Киево-Печерскому монастырю с. Безрадичи (ныне Ст. Безрадичи), которое ранее выслужил его отец и вкладчик обители кн. Ф. И. Корецкий ( Люта. 1999. С. 32). Согласно ревизии 1552 г., мон-рю принадлежало 20 сел и деревень, население к-рых платило церковную дань его властям (РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. 563. Л. 44 об.- 45). С кон. XIV в. в Киево-Печерском мон-ре составлялись и заверялись частные акты. Напр., 21 нояб. 1398 г. «у Печерскомъ монастыре» полатник Филарет написал вкладную грамоту вотчинника Семена Сколкова из имения Лесники. Братия за полученный ею щедрый вклад должна была поминать его ближайших предков (Грамоти XIV ст. 1974. 72. С. 134-135). Этот факт свидетельствует о ведении в обители поминальных записей вкладчиков. Позднее они составили отдельный синодик, рукопись которого, очевидно, пострадала во время разорения Киево-Печерского монастыря в 1482 г. 16 июня 1446 г. кн. Андрей Владимирович, внук Литовского вел. кн. Ольгерда, составил в обители завещание. По этому поводу в Киево-Печерском монастыре князь советовался с женой, с архим. Николаем и «съ святыми старци, и съ своими бояры». Свидетелями в его духовной грамоте стали насельники обители: архим. Николай, уставник Иона Философ, ключник Давид, келарь Герасим и «иныхъ господы наше старцевъ много», а также кн. Глеб Дмитриевич, бояре и слуги кн. Андрея Владимировича. Духовную князя писал «старец Пахнотий, Лихачевъ братъ» (АЗР. Т. 1. 46. С. 60). 16 марта 1486 г. архим. Феодосий (Войнилович) запечатал грамоту литов. магната пана Ю. И. Зиновьевича (Там же. 86. С. 106). Киево-Печерский монастырь как центр духовной жизни Руси |
| Архим. Никифор (Тур), избранный настоятелем в 1593 г., получил привилей кор. Сигизмунда III на архимандритию со всем имуществом. Но 6 окт. 1594 г. нареченный архим. Никифор отказался приехать к митр. Киевскому Михаилу (Рагозе) для поставления на Печерскую архимандритию. При этом архим. Никифор писал, что Киево-Печерский мон-рь является ставропигией К-польского патриарха, а Киевский митрополит «тут жадного вряду и владзы не мает» (АЗР. Т. 4. 52. С. 76-77; АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 1. 106. С. 447-448). 9 окт. 1596 г. участники униат. Брестского Собора составили соборные грамоты о низложении противников унии - архим. Никифора и Львовского еп. Гедеона (Балабана) (АЗР. Т. 4. 109. С. 148-149; Уния в документах. 1997. С. 141-144; Описание док-тов. 1897. С. 91-92). В том же году архим. Никифор участвовал в правосл. Соборе в Бресте. Деятельность архим. Никифора была направлена на укрепление независимости Киево-Печерского монастыря, возвращение его владений и увеличение прибыли с имеющихся земель (Описание док-тов. 1897. С. 71-75, 78-80, 93). В 1597 г. между архим. Никифором и митр. Михаилом возник конфликт по поводу спорных селений, принадлежавших монастырю. По приказу митрополита был арестован посланный в Новогрудок инок Киево-Печерского мон-ря, у него отобрали сундук с монастырскими документами (Там же. С. 93-94, 99-100). 2 дек. 1597 г. кор. Сигизмунд III выдал королевскому шляхтичу Яну Кошицу наказную грамоту, поручая ему ввести униат. митр. Михаила во владение Киево-Печерским монастырем и монастырскими землями (села Вольница, Межилесье, Дуброва, Положевичи, Ясень, Осов, Вильча, Хоромцы, Бородичи, Иванищевичи, Доколь, Поречье и Косаричи). В грамоте говорилось, что Рагоза должен сменить в качестве настоятеля обители архим. Никифора, низложенного за отказ принять унию. Предполагавшаяся передача митрополиту-униату Киево-Печерского мон-ря стала исполнением обещания, данного Рагозе еще прежде заключения Брестской унии и призванного укрепить колеблющегося иерарха в намерении примкнуть к сторонникам унии. Действия короля нарушали установленный его предшественниками и закрепленный законодательно порядок: Киево-Печерский мон-рь находился под патронатом шляхты Киевской земли, король мог назначить архимандритом обители только кандидата, предложенного братией и шляхтой (Там же. С. 98, 103; АЗР. Т. 4. 124. С. 177). Но намерение митрополита-униата и короля не было реализовано: монастырские имения защитили и сами владельцы, и архимандрит через своих урядников. |
| Когда-то до 1544-го года в селение Боровичи, ныне уездный город Новгородской губернии, находящийся на реке Мете, принесло весной на льдине гроб с телесными останками неизвестного человека 152 , который, явившись во сне некоторым жителям Борович, называл себя Иаковом 153 . Гроб с телесными останками или мощами поставлен был в нарочно устроенную часовню, жители Борович начали иметь к мощам веру и от них начали совершаться чудеса. В 1544-м году архиепископ Новгородский Феодосий, вероятно, быв вызван просьбою к нему жителей Борович об установлении празднования Иакову, как святому, послал в Боровичи соборного Софийского священника и диакона «смотрети у часовни мощей Иаковлих и о чюдесах испытати многими людьми и священники». Получив от священника и диакона составленный ими «обыск» или акт свидетельствования мощей и дознания о чудесах (он от 2-го Июля 1544-го года) 154 , архиепископ обратился с спросом к митрополиту Макарию, как поступить. Митрополит прислал архиепископу грамоту, в которой предписывал: избрать игумена честного монастыря, священника и диакона и послать их «те честные и святые мощи пренести и близь стоявшия новае (новые) церкви (т. е. церкви, стоявшие близь часовни, в которой лежали мощи Иакова) Сшествия Святого Духа положите у сторонних (боковых) у южных дверей (и) погребален служити». Получив грамоту митрополита, архиепископ послал в Боровичи (6-го Октября 1544-го года) игумена Антонова монастыря Константина, соборного священника и диакона и приказал им: «изо окрестных мест согласити (им) к собе игуменов и попов и диаконов и соборне собрався пети понахиду у гроба того святого Иакова и пев понахиду те святые и честные и многочюдесные мощи пренести и близь новае церкви Сшествия Святого Духа положите у сторонних у южных дверей, да над ним тут у церкви погребален служити соборне же, да будут мощи его преже сего в земле были, и те его честные мощи земле предати, а будут мощи его на верху земли стояли, и ныне их на верху земли положити, а раку над мощами учинити и свещу (в) возглавье его поставите, да и гробницу над ним устроити и обедню служити по нем соборне». При этом архиепископ предписывал жителям Борович и окрестных мест и Боровичским священникам: «и как игумен Константин у вас уставит время при(е)несению мощей его (Иакова), и вы бы к тому дни раку и покров и гробницу и свещу ко гробу его изготовили и на принесение бы еста честных мощей его вы дети боярские и старосты и рядовичи и все православные крестьяне шли и ж женами и з детми своими и (всяк) возраст благочестивого народа, и раце бы естя святыя мощи предали честно и благоговейно, со свещами и милостынями, елико ваша сила; да в который день пренесенье святых мощей совершится (оно совершено было 23-го Октября 1544-го года), и вы бы игумены и священници тех мест впрок в тот день потом преподобному Иакову уставили память чинити на всяк год на принесенье честных мощей его, пев панихиду и обедню служите соборне в род и род до века». |
| Епископ Суздальский Иона (Собина; 1544–1548) Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 39, 2004 15 августа, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 39, 2004 В 1544 году 21 февраля на место скончавшегося Суздальского епископа Ферапонта (1539–1543) Митрополит Макарий (†1563; пам. 30 дек.) с Собором архиереев поставил из архимандритов Чудова монастыря владыку Иону (Собину) 1 . Его настоятельство в кремлевской обители П. Строев датирует 1518–1544 годами 2 . Однако самое раннее упоминание об игумене Ионе встречается в монастырской купчей грамоте, датируемой январем 1516 года 3 , что позволяет отодвинуть дату его возведения в архимандриты по крайней мере на два года ранее. К этому времени ему было более 30 лет, условно — около 40 лет. Таким образом, можно предположить, что родился он при Митрополите Геронтии (1473–1489) и при Великом князе Иоанне III (1462–1505). Очевидно, будущий Владыка принял монашеский постриг в Чудовом монастыре. Подвизаясь здесь, он мог видеть сведенного с престола Новгородского архиепископа Геннадия (†1505; пам. 4 дек.), который после своей кончины был погребен в гробнице основателя Чудова монастыря, святителя Алексия (†1378; пам. 12 февр.). Возведение инока Ионы в Чудовские архимандриты совершил Митрополит Варлаам (1511–1522). Сохранились некоторые сведения, относящиеся ко времени его настоятельства. При архимандрите Ионе в монастырь давались земельные вклады и приобретались имения 4 . Из вкладов в виде книг следует назвать пергаменный сборник XIV века с поучениями аввы Дорофея 5 . В 1543 году певчий дьяк Митрополита Макария Филипп, принявший постриг с именем Феодосия, дал в Чудов монастырь Кормчую книгу 1499 года “по своей души при архимандрите Ионе” 6 . Раннее же летописное упоминание об архимандрите Ионе относится к осени 1518 года, когда в Чудовом монастыре произошло исцеление “человека разслаблена” у мощей Митрополита Алексия. Летописец отмечает, что это произошло во время Великого князя Василия III, Митрополита Варлаама “и архимандрита Ионы честнейшиа тоя обители” 7 . В 1519 году произошли новые чудеса-исцеления у гроба святителя Алексия. Чудовский настоятель сообщил об этом Великому князю и Митрополиту, который затем соборне совершил молебенное пение у святых мощей Чудотворца 8 . В 1535 году в Чудовом монастыре сонм духовенства совершил переложение мощей святителя Алексия “в раку сребряну”. В летописи вслед за именами иерархов, участников этих торжеств, назван также и “архимандрит Иона обители тоа” 9 . |
| —96— Николая чудотворца свою ругу, а списаньице когда-то до открытая мощей утратилось. Сам составитель жития князя Андрея не придает ходившим рассказам полной веры, ибо говорит: «глаголют же о сем князе Андрее в повестех нецы сице..., аще истинна суть (повести), един Бог весть» 1319 . Обращаемся ко второму случаю. Когда-то до 1544-го года в селение Боровичи, ныне уездный город Новгородской губернии, находящийся на реке Мсте, принесло весной на льдине гроб с телесными останками неизвестного человека 1320 , который, явившись во сне некоторым жителям Борович, называл себя Иаковом. Гроб с телесными останками или мощами поставлен был в нарочно устроенную часовню, жители Борович начали иметь к мощам веру и от них начали совершаться чудеса. В 1544-м году архиепископ Новгородский Феодосий, вероятно, быв вызван просьбою к нему жителей Борович об установлении празднования Иакову, как святому, послал в Боровичи соборного Софийского священника и диакона «смотрети у часовни мощей Иаковлих и о чюдесах испытати многими людьми и священники». Получив от священника и диакона составленный ими «обыск» или акт свидетельствования мощей и дознания о чудесах (он от 2-го июня 1544-го года) 1321 , архиепископ обратился с спросом к митрополиту Макарию, как поступить. Митрополит прислал архиепископу грамоту, в которой предписывал: избрать игумена честного монастыря, священника и диакона и послать их «те честные и святые мощи пренести и близь стоявшия новае (новые) церкви (т. е. церкви, стоявшие близь часовни, в которой лежали мощи Иакова) Сшествия Святого Духа положити у сторонних (боковых) у южных дверей (и) погребален служити». Получив грамоту митрополита, архи- —97— епископ послал в Боровичи (6-го октября 1544-го года) игумена Антонова монастыря Константина, соборного священника и диакона и приказала им: «изо окрестных мест согласити (им) к собе игуменов и попов и диаконов и соборне собрався пети понахиду у гроба того святого Иакова и пев понахиду те святые и честные и многочюдесные мощи пренести и близь новае церкви Сшествия Святого Духа положити у сторонних у южных дверей, да над ним тут у церкви погребален служити соборне же, да будут мощи его преже сего в земле были, и те его честные мощи земле предати, а будут мощи его на верху земли стояли, и ныне их на верху земли положити, а раку над мощами учинити и свещу (в) возглавье его поставити, да и гробницу над ним устроити и обедню служити по нем соборне». |
|
|
