| Константиново гонение А.В.Карташев. Вселенские соборы//VII Вселенский собор 787 г.//Оглавление Итак, раболепная греческая иерархия предала иконы и по инерции покорилась воле своего кесаря. Однако полугодовая длительность собора косвенно свидетельствует ο скрытой борьбе мнений за кулисами этого собора. Теперь Константин считал, что его руки развязаны для насильственного проведения в жизни определений «вселенского собора.» Началось с очистки церквей от икон. Характерно, что собор 754 г. кончался не в храме св. Софии, блиставшем мозаическими иконами и монументально свидетельствовавшем ο вере прежней церкви, a во Влахернском храме, который был раньше расписан картинами евангельской истории. Эти фрески приказано было замазать и по новому грунту наскоро расписать арабесками и виньетками из птиц и растений, так что, к великому огорчению православных, церковь стала похожей «на зеленную лавку и птичью выставку» (οπωροφυλακειον και ορνεοσκοπειον). Β разных общественных зданиях и дворцах священные изображеция закрашивались, a, по житию св. Стефана Нового, «сатанинские изображения всадников, охоты, театральных сцен, конских бегов оставались в почете и сохранялись.» Усердствовали некоторые епископы, и церкви оголялись и лишались икон. Истреблялись и калечились книги, украшенные иконными миниатюрами. По каталогу Софийской библиотеки, оказались две такие книги сожженными. Иллюстрированные жития всех святых мучеников оказались с вырезанными листами. Β других книгах вырезались листы со свидетельствами об иконах. Эти искалеченные иконоборцами экземпляры и теперь фигурируют пред нами на византологических выставках. Многое истреблялось целиком. Β Ефесском округе, например, в городе Фокии было сожжено более 30 книг. Хотя собор и не отверг мощей, но крайняя светская партия и сам император были противниками и мощей. Под всякими предлогами старались их устранять. Так Константин приказал закрыть чтимый храм св. Евфимии в Халкидоне (место IV Вселенского собора) и мощи мученицы утопить в море, a церковь превратить в арсенал. |
| Мирное житие Нестория в Великом Оазисе Каргех, в частности в городе Хибе, было катастрофически нарушено набегом и разорением варваров — нобадов, пришедших с верховьев Нила. Нобады в толпе пленников захватили и Нестория. Но, утрожаемые своими конкурентами по грабежам, именно племенем мазиков, нобады бросили пленников и поручили их интеллигентному водительству Нестория. Приказали им идти в Нильскую долину. Β сущности, это было освобождением. Каждый стал спасаться, как мог. Осталась, однако, с Несторием группа, которая добралась до города Панополиса (Ахмин). Здесь Несторий пробыл несколько лет, укрываясь в одном очень жарком местечке и опасаясь мести со стороны фанатичного монашеского вождя Шнуди, обитавшего поблизости. Несторий писал губернатору Фиваиды, объясняя, что из места ссылки он выгнан был насильственно, a здесь просит защиты властей, чтобы не пришлось ему говорить, что в руках варваров его существование было более обеспечено, чем под культурной властью Римского государства. Но Диоскор и Хрисафий (тогда еще в силе), узнав ο судьбе Нестория, присудили его к ссылке в верхний Египет в Елефантину (Ассуан), на границу (своего рода Сибирь). Оттуда вскоре приказано снова вернуть его в Панополис. Вернулся туда старик уже полуразбитый. На пути упал с осла и поломал себе руку и ребра. Отсюда его выслали еще в новое, пятое место ссылки, a оттуда погнали в шестое, хотели «загонять.» И «крепкий» старик еще в этом — шестом месте ссылки не бросал пера, дописывал свою апологию — памятник, известный историку Евагрию, но для нас только что открытый на сирском языке и изданный лишь в 1910 г. в Германии в переводе Беджана и по-французски при его же сотрудничестве аббатом Ho (F. Nau. Paris, 1910). Еще по рукописному переводу в 1908 г. Бетюн-Бэкэр издал исследование «Nestorius and his Teaching,» в котором доказывал, что Несторий был православным и осуждение его было ошибкой. Действительно, сочинение Нестория (это большой том в 300 страниц) дает свежий материал для пересмотра вопроса ο Нестории. Оно ясно освещает субъективную точку зрения Нестория на все его дело. |
| С.Б. Сорочан Прокопий Кесарийский. Война с персами. I. 12. 3–9 (сочинение в двух книгах, первое издание которых появилось в 543–545 гг.) [О соперничестве между императором Юстином I и иранским (персидским) шахом Кавадом I no вопросу об обладании Кавказом и, β частности, Лазикой 17 ] (3) Ивиры 18 – христиане и лучше всех известных нам народов хранят уставы этой веры, но издревле они находятся в подчинении у персидского царя. (4) Каваду же вздумалось насильственно обратить их в свою веру. Он потребовал от их царя Гургена 19 , чтобы он выполнял все те обряды, которых придерживаются персы, и, помимо прочего: ни в коем случае не предавать земле тела умерших, но всех их бросать на съедение птицам и псам 20 . (5) Поэтому Гурген решил перейти на сторону царя Юстина и просил его дать твердое обещание, что римляне никогда не отдадут ивиров под власть персов. (6) Василевс Юстин очень охотно дал ему такое обещание и отправил племянника прежнего василевса, Анастасия, патрикия Прова с большими деньгами в Боспор, чтобы, склонив дарами войско гуннов, послать их на помощь в качестве союзников ивирам 21 . (7) Боспор – город приморский; кто вплывает в так называемый Понт Эвксинский, для того он находится налево 22 , а от Херсона, самого отдаленного города римской земли 23 , он находится на расстоянии двадцати дней пути 24 . Расположенные между Херсоном и Боспором местности заняты гуннами 25 . (8) Жители Боспора издревле жили независимо, но недавно они отдали себя под власть василевса Юстина 26 . (9) Однако Пров возвратился оттуда 27 , не достигнув своей цели 28 , и василевс отправил в Лазику военачальника Петра 29 с небольшим количеством гуннов 30 , чтобы он, насколько возможно, помог Гургену. [Следует рассаказ о бегстве Гургена с семьей и знатными ивирами в Лазику и их успешном сопротивлении там персам.] (Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история: Пер. cm., коммент. A. А. Чекаловой. – М., 1993. – С. 35–36). 17 Лазикой называли в VI в. древнюю Колхиду. Со времени императора Льва I (457–474) Лазика находилась в зависимости от Сасанидского Ирана. В 522 г., когда умер царь лазов Дамназ, его сын Цафий, вместо того, чтобы получить инвеституру от иранского шаха, явился в Константинополь, принял там христианство и был удостоен знаков царского достоинства от византийского императора. Тогда же Цафий взял в жены дочь константинопольского патрикия Нома – Валериану (см.: Theophanis Chronographia/Rec. C. de Boor. – Lipsiae, 1883. – Vol. 1. – P. 168–169). С тех пор Лазика стала объектом борьбы между Византией и Ираном, пока в 562 г. не была закреплена договором за Византией. |
| Разделы портала «Азбука веры» Об осуждении тех, кто удерживает у себя рабов, бежавших от варваров. Возвещено нам было и нечто невероятное, совершённое в вашей стране, несомненно, людьми неверными и нечестивыми, не познавшими даже имени Господа. Именно, некоторые дошли до такой лютости и бесчеловечности, что насильно удерживают бежавших пленников. Пошлите кого-нибудь в это место, да не падут молнии на творящих таковое. πηγγλθη δ τι μν κα πιστον ν τ χρ μν γενμενον, πντως που π πστων κα σεβν κα μ εδτων μηδ νομα Κυρου τι ρα ες τοσοτν τινες μτητος κα πανθρωπας προεχρησαν, στε τινς τος διαφυγντας αχμαλτους βα κατχειν. ποστελατ τινας ες τν χραν, μ κα σκηπτο πσωσιν π τος τ τοιατα πρσσοντας. Толкования Зонара . Некоторые , говорит (святый отец), как мы узнали, насильно захватили в неволю пленников, убежавших от неприятелей: таковые, без сомнения, суть неверные и нечестивые, не имеющие и познания о Боге . Итак, святый требует от тех, к кому пишет, послать в ту местность исследователей о деле, дабы, говорит, не пал огнь с неба и не попалил творящих сие. Так выразился он, чтобы показать гнусность деяния. Вальсамон . Святый узнал, что некоторые православные пленники, избежав варварских рук, содержатся в неволе у некоторых (православных) и не получают позволения возвратиться домой. Тем, кому послано было это послание, святый отец заявляет, что это показалось ему даже не вероятным, как дело, свойственное неверным и нечестивым; а если это случилось, то не должно остаться без наказания: нужно позаботиться о сем деле и послать в ту местность людей для произведения исследования. Ибо, думает он, может пасть молния, то есть огнь с неба, и попалить делающих сие. Синопсис . Те, которые насильно завладели убежавшими из плена, неверны, нечестивы и не знают имени Господня. Боюсь, да не падет на них молния. Славянская кормчая . Правило 9 . Иже убегающая пленники нуждею держаще, неверни и нечестиви суть, ни имене Господня ведуще, боюся, да не огнь с небесе снед пожжет я. Толкование еп. Никодима (Милаша) . См. по ссылке. Пидалион или «Греческая кормчая книга» . См. по ссылке. Κανν ς το Γρηγορου Νεοκαισαρεας. Περ τν β κατεχντων τος τς τν βαρβρων χερας διαφυγντας. Популярное Сейчас в разделе 13 чел. Всего просмотров 550 тыс. Всего Правил 783 ©2024 Церковное право к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Епифаний понимал, что он продемонстрировал разрыв. Он сейчас же ушел из Иерусалима. Дойдя до Вифлеема и охладев, Епифаний выразил раскаяние в том, что он вообще ошибся, вошел, не подумав, в общение с Иоанном, зная, что тот оригенист. Надо было вести войну открыто. Иероним, услышав это, очень испугался. По сварливости своего характера он не дружил с Иоанном, но и не имел интереса вести чуждую ему догматическую войну. Иероним тут просто умолял св. Епифания помириться. A тот по своей добродетельности, следуя правилу — мириться до захождения солнца, тотчас же героически пошел обратно в Иерусалим. Но окружение Иоанна встретило его так холодно и недружелюбно, что Епифаний возмутился и в ту же ночь ушел в свой монастырь в Елевферополь. Отсюда Епифаний начал в циркулярных письмах к Палестинским монастырям громить оригенизм, призывая монахов к разрыву с Иоанном. Иерониму пришлось занять позицию Епифания. Ho вот что поставило всех монахов Палестины, откликающихся на обличения Епифания, в канонически тупиковое положение. На их стороне не было местного канонического главы-епископа. И им неоткуда было получать себе священников. Сам Иероним и около него другой такой же поставленный Павлином Антиохийским, пресвитер Викентий, оба дали обет не пресвитерствовать и получили на это благословление Павлина. A сейчас, чтобы встать на сторону Епифания, т.е. выйти из юрисдикции, во всяком случае, из послушания местному Иерусалимскому епископу, нужно было начать или пресвитерствовать, или остаться своего рода «беспоповцами.» Тогда властный Епифаний «взял в оборот» младшего брата Иеронима, Павлиниана. Тому еще не исполнилось и 30 лет. И он еще ожидал призыва в войска. Но пылкий Епифаний торопил и давил. Решил хиротонисать Павлиниана насильно. Чтобы Павлиниан не закричал в момент посвящения, Епифаний велел своим монахам закрыть ему рот. После диаконской хиротонии Павлиниан уже покорился и пресвитерской. Епархиальные права Иоанна были грубо нарушены. Иоанн воспретил всей этой латинской группе доступ в Вифлеемский храм Рождества Христова. Епифаний увидел на деле всю неодолимую неканоничность и безысходность положения. Он уехал на свой остров Кипр и увез с собой рукоположенного им в чужой епархии Павлиниана. B письме к Иоанну Епифаний все-таки оправдывает свое поведение и снова убеждает Иоанна осудить Оригена. Β письме опять обвиняется в оригиенизме и Руфин. И письмо опять опубликовано как «агитка.» Иоанн должен был защищаться против «бунтовщиков.» Он обратился к местному префекту претории с просьбой — выслать Иеронима из Палестины. Но помешало нашествие гуннов, прорвавшихся в Каппадокию, северную Сирию и угрожавших Палестине. Тут префект претории был смещен, и опереться Иоанну Иерусалимскому было не на кого. |
| насильственно (в 361 г.). Если бы Мелетий при его повороте к Никее остался в Антиохии, то, может быть, и вопрос ο сближении его с «евстафианами» (с Павлином) разрешился бы. Но удаление Мелетия опять заострило полярности между группами. На кафедру Антиохии правительство возвело Евзоия, под омийской овчиной старого арианствующего волка. Конечно, евстафиане-павлиниане еще более отдалились от официальной Антиохийской церкви. Когда Мелетий в 361 г. по распоряжению того же Констанция, который его и выбирал, был лишен своего места, православно устремленные элементы его паствы не пожелали принять Евзоия и собирались в одной удержанной ими церкви в «старом городе» (εν τη παλαια). Κ сожалению, старые евстафиане, теперь руководимые узким и нетерпимым Павлином, не желали объединиться с Мелетием, утвердившим «три ипостаси,» ибо упрямый Павлин шел за слепоузким Римом. Для него допустима была только «миа ипостасис,» как синоним «миа усиа» (Сердикское недомыслие!). Антиохийские (мелетианские) отцы, прибывшие к Афанасию на Александрийский собор 362 г., установили, по существу, их троичное единомыслие с павлиновцами, но видели, что нужен еще долготерпеливый сговор, чтобы преодолеть углубившееся недоверие упорствующих павлиниан, особенно самого их вождя. Вполне понятно, что Афанасиев Александрийский собор 362 г. пожелал направить к этой ромофильской антиохийской группе очень мягкое братское увещание к миру. Поручил его увезти и лично передать павлиновцам через свою особую депутацию. Персональный состав депутации должен был импонировать Павлину своей естественной дружественностью, римским духом. Возглавлена была депутация западным епископом Евсевием Веркельским (Верчели), возвращавшимся теперь из африканской (Констанциевской) ссылки домой. Β самой Антиохии в этот момент оказался тоже возвращавшийся домой на Запад из Фиваидской ссылки епископ Лукифер Каларисский. Депутация от Александрийского собора привезла свой умиротворяющий «томос.» A чуть раньше ее прибывший в Антиохию неистовый Лукифер, можно сказать, уже свел с ума и без того узенького Павлина. Лукифер, как латинский невежда, видел в «Трех Ипостасях» (василианских, a теперь и мелетианских и даже афанасиевых) чистое арианство . Лукифер вдохновил Павлина быть неподвижно упорствующим и впредь. И для укрепления позиции Павлина он убедил его принять из рук одного только его, Лукифера, епископскую хиротонию, как в исключительном случае, ради спасения самой веры. Евсевий Веркельский, видя здесь неудачу своего соборного посольства, не вступил в общение ни с той, ни с другой стороной в Антиохии. Но, направляясь к себе на Запад, Евсевий добросовестно извещал восточные церкви ο постановлениях Александрийского собора 362 г. и содействовал их принятию и применению на практике. Равно как и Иларий Пиктавийский то же делал на Западе — в Галлии и Италии. |
| Послание Иакова, несмотря на свой ничтожный объем, чрезвычайно богато этою ритмичностью, – насыщенно и пронизано насквозь, – не внешне-звуковою [с. 5] ритмичностью, насильственно охватывающею содержание, а внутреннею, имманентно-присущею произведению, органически им выявляемою ритмичностью переживания. При первом же непосредственном впечатлении, из общей массы Послания выступают очерки четырех его частей. Эти четыре части, которые мы будем обозначать, как α, β, γ и δ, в хороших изданиях отособляются друг от друга красными строчками. Но, спрашивается, на чем основано это расчленение? Руководящим началом этого четырехчастного деления не может служить идейная сторона каждой из частей, ибо идеи расположены гнездообразно и нет определенных вех для проведения границы между частями; с идейной стороны всё Послание распадается на отдельные, замкнутые в себя идейные кусочки 5 , и нет данных скомбинировать их в те или иные отделы. Принцип деления тут музыкальный: темп душевного движения в частях, тональность звучащих там эмоций, образ и способ, по которым сменяются друг другом идеи и эмоции – вот что явно различает одну часть Послания от другой. Но, при всем том, части эти растут, как члены одного органического, сочленённого целого, и потому в формальном отношении построены подобно друг другу. Начало каждой части акцентировано обращением к читателям, которых Автор почти видит пред собою; при этом части первая, вторая и четвертая ( α, β, δ) обращены [с. 6] к «братьям» (1 2 , 2 1 5 7 ), а третья ( γ) – к купцам и богачам (4 13 ) 6 . И вот, когда читатель уже обратил внимание на то, что началась новая 7 часть Послания, Автор пользуется этим моментом и сразу же, покуда внимание свежее, вступает in medias res 8 – высказывает тему предлежащей части (кроме 3-ей, которая построена несколько иначе), т. е. дает как бы надписание, заголовок её и затем, развивая и расчленяя её, заканчивает повторением темы, но уже в новой тональности, с обогащенным содержанием и с усиленною значительностью. «По мере того, как он рассматривает известный предмет, слова его как бы накаляются по мере разгорячения самого писателя» , и для конца он приберегает самое значительное из данного цикла переживаний. «Доказательство» высказанной сентенции заключается в анализе ее и в конечном синтезе, возвращающем сознание к исходному пункту. |
| 4) Вы утверждаете, что авторитет епископов не зависит от степени важности городов, где находятся их кафедры. Довольно странный это аргумент в устах тех, кто переезжает из одной имперской столицы в другую. Явный упрек Евсевию, переселившемуся из Сирии сначала в Никомидию, a сейчас в Константинополь. 5) Казусы с разбитой будто бы чашей Исхиры положительно неинтересны в сравнении с вопросом ο сохранении единства церкви. 6) За нападками на Афанасия и Маркелла скрывается, в сущности, стремление обелить арианствующих. 7) Во всяком случае, ему — папе Юлию — нужно было ближе, точнее вникнуть в спорные вопросы. И очень жаль, что на такое предложение восточная сторона сама ответила отказом. 8) Если я, папа Юлий, сужу неправильно ο Тирских постановлениях, то пусть же «восточные» приедут и разубедят его. Он готов выслушать осведомление и вразумиться. Вместо этого на сцену выдвигается явно беззаконная история с насильственным водворением Григория на Александрийской кафедре. 9) Β заключение папа Юлий в скромном тоне говорит ο вещи для всего христианского мира максимально нескромной: ο вероучительном первенстве римских первосвященников; «Всех этих соблазнительных явлений и не было бы совсем, если бы вы держались старого обычая — сначала обращаться к нам, a затем уж и делать постановления» («Η αγνοετε, οτι τοτο θος ην, πρτερον γρφεσθαι μν, και οτως νθεν ριζεσθαι τα δκαια,» Афанасий, Apol. c. A. 35). Скромное θος, конечно, по букве не диктует еще римской infallibilitas, но по природе римской мистики уже содержит в себе корень римского догмата, его не позднюю «выдуманность,» исконную потенциальность. Наивность и слепота Востока в том, что он этого вовремя недосмотрел. И поднял потом запоздалый протест. Морально позиция папы здесь была куда выше восточной. Но она ослаблялась 1) этим эмбрионом папизма и 2) тут же на опыте доказываемой неспособностью на infallibilitas в принятии ереси Маркелла. Без высшей вселенскости непогрешимость церкви недоступна. Лишь манящее обетование, но не достижение. |
| Реконструкция Неэависимого свода 80-х гг. основывается на известиях Льв. и С II, отсутствующих в других летописных памятниках. Β двух случаях в нее включаются уникальные известия Льв., не сохранившиеся в С II, где они, очевидно, были заменены заимствованиями из других сводов. Β настоящую публикацию не включены лишь «Хождение за три моря», публикующееся в настоящем томе отдельно, и житийные статьи: «От жития святого Варлаама» (6915), «От жития Никонова, ученика Сергиева» (6916), Сказание ο чудесах Варлаама Родиона Кожуха (6968), Сказание об исцелении хромца митрополита Феодосия (6970) – из-за их обширного объема. Текст реконструкции публикуется по Эттерову списку Льв. (РНБ, F.IV.144) с некоторыми исправлениями по Архивскому списку С II (РГАДА, ф. 181, 371), которые передаются курсивом. Слова, внесенные в текст публикаторами, помещаются в скобки. В год 6923 (1417) . (...) В том же году, 7 июня, в 4 часа дня, была тьма по всей земле, и солнце померкло, как было при распятии Христовом, и звезды явились, и явилась заря утренняя и вечерняя. И через час вновь Господь дал прощение всему миру. (...) В год 6926 (1418) . (...) В тот же год, 12 июля, изволением великого Спасителя и пречистой его Матери, и святого чудотворца Леонтия, епископа Ростовского, уговорили господин Фотий, митрополит Киевский и всея Руси, и великий князь Василий Дмитриевич Дионисия стать епископом города Ростова и Ярославля. Он же в своем смирении этого не хотел и много слез пролил, потому что прежде желал пустынником жить и трудиться ради Бога. Они же поставили его насильно, и сбылось с ним по Божественному слову: «Ни желающего, ни стремящегося поставил Бог пастырем стаду своему, собранному святой его кровью...» (...) В год 6945 (1437) . Послал великий князь Василий Васильевич двух князей Дмитриев Юрьевичей и других князей со многим множеством бесчисленных полков на реку Белеву на царя Махмета. Он сбежал от какого-то царя из Орды и было у него мало людей. Он поставил себе крепость на реке Белеве: стены приказал сплести из хвороста, и посыпать снегом, и полить водой, и все крепко смерзлось. И тут он хотел зимовать. А великий князь, посоветовавшись с братьями, решил изгнать его из своей земли. Когда пришли на Махмета русские князья, он испугался их, и начал просить мира, и предлагать своих детей в заложники в знак того, что он не будет причинять никакого зла Русской земле. А русские князья, видя, что у них войска множество, а у тех мало и оно плохое, возгордились, и пошли на татар. И был там некто Григорий Протасьев, совершивший измену, лживо предлагая заключить между ними мир, а русские князья поверили этому. Этот обманщик помогал царю Махмету, и не велел русским князьям, надеявшимся на мир, биться. А в это же время тот Григорий Протасьев послал к царю, веля ему тут же идти со своими на русские полки, а русским князьям обещал быть с ними заодно. |
| Здесь Евстафия сбила с пути среда епископов-пневматомахов. Когда омиусиане с Мелетием во главе приняли постановление Афанасиева Александрийского собора 362 г. o божестве Духа Святого, Евстафий остался на нерешительной позиции; не утверждал, что Дух — «творение,» но и не говорил, что Бог. Здесь он как бы сходился с временным дипломатическим воздержанием самого Василия. Но это нерешительное настроение в ссылке перешло в открытую пневматомахию. Евстафий вернулся в Севастию, уже разойдясь в этом вопросе с окружающими епископами Понта и с Василием. Β 372 г. Василий ездил в Севастию и переубеждал друга, и ему казалось, будто переубедил. Но сосед Евстафия епископ Никопольский Феодот, сознательный «новоникеец,» особенно был требователен к Евстафию и косо смотрел на дружественное посредничество Василия. Поэтому Василий согласился с Феодотом на отчетливой формуле, которую должен был подписать Евстафий. Но Евстафий на свидание не явился и решил первый порвать с Василием, ο чем и написал Василию специальное письмо. Письмо искусственно придирчивое ради оправдания разрыва. Евстафий припоминает письмо самого Василия к Аполлинарию. Но ведь это было 20 лет назад. Оба корреспондента были еще тогда мирянами. Савеллианство и «аполлинарианство» самого Аполлинария в ту пору еще не сформировались. И все-таки письмо это производит впечатление искажений и вставок. Co своей стороны, Евстафий распространял свой памфлет, обвиняя Василия в интригах. Василий, принужденный к полемике, тоже написал открытое письмо, припоминая, как Евстафий сам в свое время писал Арию и был учителем Аэтия. Ариане (омии) воспользовались этой распрей и собирали соборы своих епископов для обвинений православных. Под покровительством властей эти ариане (омии) ухитрились привезти насильственно Григория Нисского на какое-то разбирательство. Но Григорий дерзнул вырваться из-под контроля конвоя в пути, сбежал и скрылся. Евстафий в этой борьбе с православными фактически должен был опираться на господствующих омиев. Православный епископат отошел от Евстафия, и он почувствовал себя одиноким. |
|
|
