| 4. Крестовые походы К Оглавлению В исторической науке принято рассматривать Крестовые походы как войны западно-европейских феодалов, горожан, крестьян, развязанные Западной Европой на Ближнем Востоке (Сирия, Палестина, Северная Африка) против «неверных» (мусульман) и для освобождения из-под власти «неверных» Гроба Господня, христианских святынь и Святой Земли — Палестины. Также Крестовые походы можно рассматривать в контексте реформирования католицизма и попыток возвращения к евангельской чистоте веры. Это движение было организовано с благословения римско-католической церкви, которая идеологически оформила все восемь Крестовых походов. Крестовые походы продолжались с 1096 г . по 1270 г . В дальнейшем, т.е. после 1270 г., делались попытки возрождения Крестоносного движения. Конечно, эти поздние попытки возрождения Крестоносного движения были чистым анахронизмом. Невозможно возродить то, что когда-то родилось, достигло расцвета и ушло из жизни, было порождено определенным историческим периодом и условиями, имманентно присущими только этому времени. Поэтому те, кто пытался возродить крестоносное движение, воспринимали только чисто внешние его элементы: атрибутику, символику, которые, кстати, и в наше время используются в эзотерических обществах. Термин «Крестовые походы» появился в середине XV в., и стал общеупотребительным в XVII-XVIII вв. Сами участники Крестовых походов называли себя не крестоносцами, а пилигримами (паломниками), походы же свои — паломничествами, или «священной дорогой». Причины Крестовых походов очень сложны, многообразны и столь же противоречивы. Это целый комплекс религиозно-духовных, психологических, экономических, торговых, социальных, дипломатических, внешне- и внутриполитических, национальных моментов Европы XI-XIII вв. Некоторые современные историки считают, что одной из главных причин Крестовых походов явился демографический взрыв, который Европа в это время переживала. Возможно, демографический взрыв и был одной из серьезных причин, но, конечно, не главной и не универсальной. Одной этой причиной нельзя объяснить такое сложное явление, как Крестовые походы. Более того, этот демографический взрыв можно рассматривать скорее не как причину, а как толчок к Крестоносному движению. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава III. Святой Сергий Радонежский и его школа И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление) 1. Исторические предпосылки расцвета христианского аскетизма в северо-восточной Руси Значение монашества для древнерусской жизни признано было уже современниками. В мировоззрении русского человека той эпохи иноческий идеал занимал одно из первых мест. Если это утверждение и не совсем безусловно для XI и XII вв., то относительно XIV или XV вв. уже не приходится сомневаться в его правильности. Этот идеал влиял на миросозерцание русского человека, придавая ему аскетическую окраску, и определял его отношение к монастырю. Монастырь — это «святое место», «дом ангелов», иноки связывают земной мир с ангельским миром, и как ангелы сияют перед монахами, так монахи сияют перед мирянами. Монастырь и «равноангельный чин монашеский» — это промежуточные ступени на лестнице, уводящей от грешной, чувственной земли на Небо. Идея спасения души, которое должно начинаться уже здесь, в подвиге одоления своей бренной плоти, стояла в центре религиозности той эпохи. Верующие души взирали на человеческую жизнь как на поприще для бесовских искушений и твердо верили, что победоносную борьбу с ними можно вести лишь внутри монастырской ограды. В первые два столетия христианства на Руси эти воззрения и чувства утверждались в народном сознании медленно и постепенно, но в XIV в. они вполне овладели им, поэтому эпоху эту можно назвать веком аскетизма в Древней Руси. Для истории монашества XIII век — переходное время. Формы устройства монашеской жизни не обрели еще определенности, которая бы соответствовала русским условиям. Монашество еще не сделало выбора между киновией (общежитием) и идиорритмой (особножительством); «пустыня», жизнь в скиту, отшельничество — это созвездие еще не взошло на северном небосклоне русской Фиваиды. Монастыри в городах или в их окрестностях по-прежнему оставались прибежищем для тех, кто искал спасения; лишь иногда подвижники отваживались удаляться в темные, дремучие леса. Это была эпоха аскетических раздумий и, может быть, душевных сомнений, но совсем не отказа от аскетического идеала. |
| Г.С. Битбунов Святая Пятидесятница Иконография праздника Пятидесятницы начала развиваться с VI века. Соответствующие изображения можно найти в лицевых Евангелиях и Псалтирях, в древних сборниках различных рукописей, в мозаиках (например, Святой Софии в Константинополе или в венецианском соборе святого Марка – IX-XIII вв.), во фресках соборов Афона, в древних храмах Киева, Новгорода и др. Композиция представляет собой триклиний, сидящих в нем апостолов во главе с апостолами Петром и Павлом. В их руках книги и свитки, часто они пишутся с благословляющими десницами. Сверху, с неба, на них опускаются лучи света, иногда с огненными языками, зачастую представлены одни языки пламени. В центре триклиния находится подобие арки (или усеченного эллипсиса) либо прямоугольник в виде двери, пространство внутри которых почти всегда темно (хотя есть редкие случаи, когда оно позолочено). Здесь помещаются толпы народа: те самые, о которых говорится в книге Деяний. Есть, однако, изображения, где людские массы заменены двумя-тремя фигурами. Уже в IX веке для некоторых художников эта первоначальная арка с темным пространством внутри становится непонятной и признается как вход в Сионскую горницу. Позже на месте этих народов появилась фигура царя с убрусом (платом) в руках и двенадцатью свитками. Данное изображение получило надпись «Космос» – «весь мир». То же самое встречается позднее в греческих и русских памятниках XV-XVIII вв. Несмотря на надпись, значение фигуры царя представляется неясным и вызывает различные толкования. Так, по одному предположению, здесь первоначально был изображен пророк Иоиль, образ которого будто бы был с течением времени искажен позднейшими иконописцами, превратившими пророка в царя. Есть и другая интерпретация. Здесь нужно вспомнить заседание апостолов при избрании апостола Матфия на место отпавшего Иуды, что происходило до Пятидесятницы. Тогда Петр в своей речи упомянул пророчество царя Давида: Да будет двор его пуст... достоинство его да приимет другой ( Деян.1:16, 20 ). |
| диакон Михаил Асмус Содержание Николай Грамматик (конец XI – начало XII в.) Илия Критский (середина XII в.) Феодор Вальсамон (конец XII в.) Иоанн Векк (конец XIII в.) Номоканон 228 канонов вв.) После Симеона до Пидалиона (XV в. – начало XIX в.) Пётр Могила (начало XVII в.) После Могилы до новейшей науки (середина XVII–XIX вв.) Настоящая статья представляет и дополненный текст доклада «Понимание поминальных частиц в истории», опубликованного в Материалах Ежегодной Богословской конференции ПСТБИ (М., 2001. С. 65–73). За помощь в доработке статьи автор благодарит диакона Михаила Желтова и М.М. Бернацкого, посвятивших обсуждению темы немало времени. В статье рассмотрены историческое происхождение и богословское значение поминальных частиц, изымаемых на проскомидии – в частности, вопрос о преложении их в Тело Христово. Автором приводятся тексты свидетельств по этому вопросу в период с конца XI до начала XIX в., сопровождаемые необходимыми комментариями. Современное трёхчастное строение Божественной литургии, включающее чин св. предложения (греч. πρϑεσις), или приношения (греч. προσκομιδ), литургию оглашенных и литургию верных, возникло не сразу. И если литургия оглашенных и литургия верных сопутствуют друг другу с самых древних времён, то о выделении приготовления Даров в особое священнодействие, хотя бы и не развитое, но уже предваряющее литургию оглашенных, источники сообщают лишь с VIII в. 1 Не может быть никаких сомнений в том, что само по себе принесение хлеба и вина для Евхаристии, необходимое для её совершения, имело место ещё в апостольский век, не отделявший поначалу Евхаристии от агапы. Однако, позднее возникновение и развитие чина св. предложения вынуждает исследователя-литургиста более пристально вглядываться как в историческую, так и в богословскую стороны его священнодействий. Наше внимание привлекла к себе только одна составляющая этих священнодействий – историческое происхождение и богословское значение поминальных частиц, которые изымаются из просфор в честь Божией Матери, чинов святых и всех православных христиан, живых и усопших, полагаются возле Агнца (также представляющего собой большую, но всё-таки часть агничной просфоры) на дискосе, вместе с ним приносятся на Великом входе для участия в анафоре, вместе возносятся как Тво твоихъ, вместе лежат при освящении Даров, наконец, вместе, хотя и не в одно время, погружаются в Чашу и потребляются как величайшая святыня в конце Божественной литургии, служа вещественным выражением того великого ходатайства, какое приносится Церковью в составе Евхаристической молитвы с верой в исключительную его уместность и действенность. В статье в историческом контексте рассматривается вопрос: прелагаются вместе с Агнцем поминальные частицы в Тело Христово или нет? |
| Из Изборника 1073 года Подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова Изборник 1073 г. – одна из древнейших русских рукописных книг наряду с Остромировым Евангелием и Изборником 1076 г. Этот Изборник был обнаружен К. Калайдовичем и П. Строевым в 1817 г. в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре; в настоящее время хранится в Государственном Историческом музее в Москве, в Синодальном собр., под 1043/31 д. Рукопись иллюминирована изображением русской княжеской семьи (в начале) и рисунками знаков зодиака (л. 250 об.–260). Ее фототипическое воспроизведение см.: Изборник Святослава 1073 г. М.: Книга, 1983. Кн. 1. Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание. Кн. 2. Научный аппарат факсимильного издания. Изборник 1073 г. – это сделанный на Руси список с болгарского оригинала, представляющего собой перевод с греческого, выполненный, по всей вероятности, для болгарского царя Симеона (919–927) («великы в царех Симеон» упоминается в происходящей из Кирилло-Белозерского монастыря рукописи 1445 г., по содержанию идентичной Изборнику 1073 г.). Как гласит приписка писца на л. 263 об. Изборника 1073 г., «Въ лто 6581 (1073) написа Иоаннъ диакъ Изборникь сь великуму кн(я)зю С(вя)тославу». Дьяком Иоанном написана, однако же, лишь небольшая часть (начало и конец) рукописи, а имя Святослава – оно читается также в начале книги – оба раза написано, как установлено, по стертому. Возможно, Изборник был написан по заказу старшего брата Святослава, князя Изяслава Ярославича, и переадресован после его изгнания Святославом из Киева в 1073 г. Существует несколько южнославянских списков XIII–XIV вв. и большое число (более двадцати) русских XV–XIX вв. рукописей, так или иначе восходящих к болгарскому оригиналу и его русской копии 1073 г. (см.: Творогов О. В. Изборник 1073 г.//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1: XI – первая половина XIV в. Л., 1987. С. 194–196). Сохранился также ряд греческих рукописных сборников, по составу близких к тому, который был переведен в Болгарии при царе Симеоне. Древнейшие из них относятся к концу IX – первой половине X в. и указывают на Константинополь как на место своего создания: «прото-Изборник» переписывался в крупнейших столичных скрипториях, Патриаршем и Имперском, где, по всей вероятности, и был в IX в. составлен (см.: Каврус Η. Φ. Греческие списки протографа «Изборника Святослава 1073 г.» конца IX – первой половины X века (палеографический анализ)//Византийский временник. М., 1990. Т. 51. С. 103–105; Бибиков М. В. 1) Сравнительный анализ состава «Изборника Святослава 1073 г.» и его византийских аналогов//Там же. С. 92–102; 2) Рукописная традиция греческих списков прототипа Изборника Святослава 1073 г.//Там же. Т. 53. С. 106–123). |
| Киев. Гнилецкий пещерный мужской монастырь Рождества Пресвятой Богородицы в Церковщине. Гнилецкие пещеры Карта и ближайшие объекты Житие прп. Феодосия Печерского повествует, что Великим постом он уединялся в лаврских пещерах, из которых иногда тайно уходил в загородную пещеру: ...отхождаху во едино монастырское село, и тамо в пещере, яже бе в сокровеннемъ месте, Богу единому ведуще, пребываше единъ. По преданию, эта пещера находилась в урочище Церковщина, в 12 км. южнее Лавры. Впоследствии здесь образовалась небольшая пещерная обитель – Пречистенский Гнилецкий монастырь. В в. здесь принял постриг прп. Герасим Вологодский (†1174; пам. 4/17 марта). Разорения Киева в XIII – XV вв. стали причиной угасания обители, к XVI в. пришедшей в запустение. В топонимике сохранились названия: урочище Церковщина и село Ходосовка – искаженное Феодосиевка. Вновь открыл пещеры свт. Иннокентий (Борисов; †1857, пам. 25 мая/7 июня). В 1900 – 1902 гг. при пещерах основан монастырь Рождества Богородицы, получивший название «Скита Пречистой». Настоятелем стал ученик прп. Ионы Киевского (†1902, пам. 9/22 января) иеромонах Мануил (впоследствии схииг. Серафим (Ковш); †1920). В 1905 г. древний пещерный храм был расширен и освящен во имя прп. Феодосия Печерского.С 1922 г. урочище используется как место лишения свободы (монастырь до 1928 г. сосуществовал с колонией для малолетних). Вновь открылась обитель во время войны и действовала до конца 1940-х гг. рядом с лагерем для военнопленных. В Церковщине менялись хозяева и с 1969 г. здесь расположился санаторий МВД УССР «Хутор Вольный». С 1991 г. специализированным отделом «Киев подземный» Музея истории Киева ведутся археологические раскопки пещер. Церковная опека святыни поручена Голосеевской пустыни, братия которой совершает регулярные богослужения в пещерном храме (с 14/27 августа 1999 г.). Православный монастырь в киевском урочище «Церковщина» был основан на стыке XI—XII вв. на месте, где иногда уединялся в Великий пост один из основателей Киево-Печерской Лавры — прп. Феодосий Печерский. Монастырь в «Церковщине» назывался Гнилецким и в своем развитии повторил историю Лавры: сначала существовал в пещерах, а со временем был частично перенесен на поверхность, где соорудили каменную церковь. Есть основания считать, что в Гнилецком монастыре начинал свой монашеский путь прп. Герасим Вологодский — миссионер Русского Севера в XII в. Запустевший из-за монгольских набегов на Киев, Гнилецкий монастырь долго напоминал о себе устьями пещер и руинами церкви, которую стали называть Церковищем — отсюда и топоним «Церковщина». Трудами свт. Иннокентия Херсонского (Борисова) — когда архипастырь еще служил в Киеве — вход в пещеры был благоустроен в 1835 г. для посещения паломниками, а в начале ХХ в. в «Церковщине» был создан «Скит Пречистой». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДРАНДСКАЯ ЕПАРХИЯ [груз. ], одна из древнейших епархий Грузинской Православной Церкви (ГПЦ). Была сформирована в процессе выделения в IX-X вв. церковных кафедр Зап. Грузии (Фасис, Севастополь, Родополь, Петра, Зиганеи, Никопсия) из юрисдикции К-польского Патриархата и их преобразования в грузинские (Моквская, Бедийская, Цагерская, Кутаисская, Д. е.) в составе Абхазского (Западногрузинского) Католикосата ГПЦ. Д. е. была образована предположительно во 2-й пол. X в. вместо упраздненной К-польской епархии Севастополя ( Кудава. 2002. С. 25-30). Кафедральным собором Д. е. стал древний крестово-купольный храм в с. Дранда . Груз. историк VIII в. Вахушти Багратиони описывает границы Д. е. как «местность между Кодори и Анакопией» ( Вахушти Багратиони. 1973. Т. 4. С. 781). 1-й известный по имени еп. Драндский (Драндели) Савва (Саба) упоминается на окладе чеканной иконы св. Иоанна Богослова, изготовленной по его заказу в 1-й пол. XI в. В XVII в. в результате заселения территории Д. е. горскими языческими племенами икона была перенесена в Сванети (в наст. время хранится в краеведческом музее в Местии) ( Бакрадзе. 1864. С. 92; Чубинашвили. 1959. С. 309). Прп. Георгий Святогорец в Месяцеслове XI в. (Sinait. Iber. 7-96 -Описание груз. рукописей. 1979. Т. 2. С. 170. 7/2) упоминает Драндели еп. Арсения (сер. XI в.) как одного из его составителей. Периодом кон. XI - XIII вв. определяется деятельность еп. Григория, чье имя известно из синодика иерусалимского Крестового мон-ря ( Метревели. 1962. С. 72, 109). Е. Метревели отождествляет его с заказавшим роспись в храме Крестового мон-ря еп. Гавриилом, изображенным на одной из фресок: по ее мнению, при восстановлении фресковой росписи в более позднее время вместо имени Григол было ошибочно написано Габриел (Там же. С. 53-54). Ок. 2-й пол. XIV в. датируется деятельность еп. Николая, его имя вписано в помянник мон-ря вмц. Екатерины на Синае ( Джавахишвили. 1947. С. 244). Из «кровной» грамоты, принадлежащей периоду правления царя Имерети Александра II и данной некоему Топуридзе (Какабадзе. 1924. С. 65-66), известно о деятельности еп. Феодора в кон. XV - нач. XVI в. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОНСТАНТИН [Константин Болгарский; болг. Константин Български] (сер. IX - нач. X в.), еп. Преславский, переводчик, проповедник, гимнограф. О К. известно из ряда гимнографических произведений, входящих в состав Триоди, Минеи и Требника и указывающих в тексте или акростихах его имя как автора. О нем также сообщает запись (сохр. в рус. списках XV и XVI вв.) Тудора Доксова , сопровождающая сделанный им список 4 «Слов против ариан» свт. Афанасия Александрийского: в ней К. назван учеником архиеп. Моравского равноап. Мефодия и переводчиком «Слов против ариан» с греческого на слав. язык по поручению болг. кн. Симеона в 906 г. Во вступлении к Учительному Евангелию К. уточняет, что составил его по просьбе «брата Наума» (имеется в виду равноап. Наум Охридский ). На основе этих скудных данных исследователи предполагают, что К. стал учеником равноап. Мефодия уже после смерти равноап. Кирилла (869). Из-за отсутствия упоминания его имени среди учеников, к-рые, согласно Житию Климента Охридского, несмотря на противодействие нем. духовенства, продолжали просветительскую слав. миссию в Вел. Моравии и после смерти Мефодия, считается, что К. мог входить в группу учеников, к-рая была продана евр. купцам, а затем на рынке невольников в Венеции выкуплена визант. сановником и отправлена в К-поль. Более вероятна версия, что К. был одним из учеников Мефодия, оставленных им в К-поле (881), которые позже, очевидно, переехали в Болгарию ( Флоря Б. Н. Сказания о начале слав. письменности. СПб., 2002. С. 122-123). Время его приезда в Плиску, где он был пресвитером и учителем, неизвестно. Между 893 (годом составления «Учительного Евангелия») и 906 г. (перевод 4 Слов против ариан) он был хиротонисан во епископа Преслава. Долгое время лит. деятельность К. связывалась исследователями лишь с прозаическими сочинениями и переводами. Лишь в 1930 г. Д. Костич и Й. Павич обнаружили в каноне первоучителю еп. Мефодию, написанном, вероятно, не позднее весны 886 г. и известном в болг. списках XIII-XIV вв., акростих с именем К. Масштабы его гимнографической деятельности стали ясны в 70-х гг. XX в. после того, как болг. исследователь Г. Попов атрибутировал ему уникальный цикл великопостных трипеснцев и четверопеснцев в составе Битольской Триоди. Его объединяет не имеющий аналогов в визант. гимнографии фразовый акростих с именем автора (ок. 440 букв). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОКУНЕВ Николай Львович (22.04.1885, Варшава - 22.03.1949, Прага), историк искусства, исследователь монументального искусства и архитектуры Византии, Др. Руси и Балкан XI-XV вв. Во время учебы на историко-филологическом фак-те С.-Петербургского ун-та О. входил в число учеников Д. В. Айналова , принимал участие в обследовании памятников Новгорода и Пскова (1909, 1910) и посвятил исследование росписям ц. св. Феодора Стратилата на Ручью в Новгороде (в тот момент находились в процессе раскрытия), воссоздав систему настенной декорации. В 1911 г. окончил ун-т и был оставлен на кафедре теории и истории искусств для подготовки к профессорскому званию. Тема диссертации (не защищена) - исследование лицевой рукописи Иоанна Кантакузина (Paris. gr. 1242). В 1911 г. принимал участие в раскопках средневек. столицы Армении Ани под рук. Н. Я. Марра (систематизировал типы городских сооружений VII-XIII вв.). В 1913 г. совершил поездку по российским городам, исследуя происхождение архитектурных форм древнерус. храмов, и вслед за Айналовым развил идею о древнерус. зодчестве как явлении, самостоятельно формировавшемся на ранних этапах развития. Ввел в научный оборот фрески крещальни собора Св. Софии в Киеве. 12 июня 1913 г. О. назначен на должность научного секретаря Рус. археологического ин-та в К-поле (обследовал архитектуру собора Св. Софии), однако уже 28 окт. 1914 г. вернулся в Россию и был прикомандирован к АН, где работал под началом Н. П. Кондакова , сотрудничал с редакцией Нового энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (статьи «Византийское искусство», «Грановитая палата», «Иконостас, Иконописание или иконопись», «Древнехристианское искусство»), написал вступительную статью для альбома «Памятники русского искусства Московской эпохи» (СПб., 1913). Летом 1917 г. участвовал в экспедиции, посвященной охране памятников в районе военных действий на Кавказском фронте. В 1917-1920 гг. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОАНН ПРЕСВИТЕР [царь и поп Иван; лат. Presbyter Johannes; старофранц. Prestre Jehan; португ. Preste João], легендарный царь-священник, вымышленный правитель могущественного христ. гос-ва на Востоке. Легенда об И. П. и его царстве оформилась в эпоху крестовых походов и получила широкое распространение в Зап. Европе XII-XV вв. Считалось, что «царство Иоанна Пресвитера», богатое золотом и драгоценными камнями, где жили фантастические люди (пигмеи, исполины, люди с песьими головами (кинокефалы), одноногие люди (монопеды)) и животные (кентавры, единороги, грифоны и проч.) и текли райские реки, находится в Индии, по преданию, обращенной в христианство ап. Фомой. В средневек. Европе бытовало представление о «трех Индиях»: «Малой Индии» (India inferior; между реками Ганг и Инд), «Великой Индии» (India superior; между «Великим морем», т. е. Индийским океаном, и р. Ганг) и «Дальней Индии» (India ultima; нек-рые картографы XII в. помещали ее близ устья р. Инд, др.- в Африке (на территории п-ова Сомали и Эфиопского нагорья) (см.: Miller K. Mappae mundi: Die ältesten Weltkarten. Stuttg., 1895. Fasc. 2. Pl. 11-12; 1896. Fasc. 3. Pl. 2); «царство Иоанна Пресвитера», как правило, отождествляли с «Великой Индией». После того как католич. миссионерам в XIII в. не удалось обнаружить в Азии «царство Иоанна Пресвитера», оно было соотнесено с Эфиопией. Поиски «царства Иоанна Пресвитера» способствовали росту интереса европейцев к неизвестным землям Азии и Африки; легенда о «царстве Иоанна Пресвитера» нашла отражение в картографии XVI-XVII вв. Развитие легенды об И. П. проходило в неск. этапов; ее оформление следует, вероятно, рассматривать в контексте успехов 1-го крестового похода (1096-1099), образования гос-в крестоносцев на Св. земле и поиска возможных союзников-христиан в борьбе с мусульманами. В 1122 г., при папе Каллисте II , Рим посетил некий Иоанн, «патриарх Индий» (patriarcha Indorum). Как сообщает писавший между 1235 и 1252 гг. хронист Альбрик Труа-Фонтенский, Иоанн прибыл в К-поль за паллием ; папским легатам удалось уговорить его приехать в Рим. В приведенном хронистом рассказе содержатся сведения о гробнице ап. Фомы в г. Майлапур (ныне в составе Б. Ченнаи, адм. центра шт. Тамилнад, Индия) и почитании там св. мощей апостола (Chronica Albrici. P. 824-825; Zarncke. 1879. S. 827-846). «Патриарх Индий», которого исследователи предлагают идентифицировать с несторианским архиеп. Мар Иоанном, ок. 1129 г. выехавшим из Багдада в Индию ( Hosten H. Saint Thomas and San Thomé, Mylapore//J. of the Asiatic Society of Bengal. Calcutta, 1923. Vol. 19. P. 153-256), вероятно, мог служить одним из прототипов легендарного образа И. П. |
|
|
