| Н. Визант. живопись: Сб. ст. М., 1971. С. 282-290, 317-323). На развитие иконографического метода исследования произведений христианского искусства оказали огромное влияние успехи филологической науки. Текстология средневек. лит-ры, к-рой занимались ученые школы Д. С. Лихачёва, оказала методологическое влияние на исследования И., в значительной мере опиравшиеся на результаты изучения истории текста (Взаимодействие литературы и изобразительного искусства Др. Руси/Ред.: Д. С. Лихачёв//ТОДРЛ. 1966. Т. 22; Взаимодействие древнерус. лит-ры и изобразительного искусства//Там же. 1985. Т. 38). В работах Э. С. Смирновой (Живопись Вел. Новгорода: сер. XIII - нач. XV в., М., 1976; Лицевые рукописи Вел. Новгорода: XV в. М., 1994) и Г. В. Попова (Живопись и прикладное искусство Твери XIV-XVI вв. М., 1979 - в соавт. с А. В. Рындиной ) проблемы И. рассматриваются в ряду важнейших аспектов изучения памятников средневек. искусства, а иконографический метод исследования приобретает самостоятельное значение, соответствующее совр. состоянию науки. Исследованиями В. И. Вздорнова (Фрески Феофана Грека в ц. Спаса Преображения в Новгороде. М., 1976; Волотово: Фрески ц. Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989) и Л. И. Лифшица (Монументальная живопись Новгорода XIV-XV вв. М., 1987; Очерки истории живописи древнего Пскова: сер. XIII - нач. XV в.: Становление местной худож. традиции. М., 2004) было продолжено иконографическое направление в изучении памятников монументальной живописи, возрожденное Лазаревым. Изучение иконографической программы росписи стало обязательным элементом комплексного исследования стенописи. Успешно применяется иконографический метод при изучении книжной миниатюры (О. И. Подобедова ), памятников прикладного искусства (Рындина, И. А. Стерлигова). Плодотворно развивается направление иконографического исследования архитектуры (А. Л. Баталов , Вл. В. Седов ). В наст. время иконографический метод стал ведущим в исследованиях средневек. искусства (И. Л. Бусева-Давыдова, Н. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание [Республика Марий Эл - офиц. название с 1992], субъект РФ в составе Приволжского федерального окр. Территория - 23,4 тыс. кв. км. Адм. центр - Йошкар-Ола. М. Э. располагается в вост. части Восточно-Европейской равнины, в Ср. Поволжье. Граничит с Кировской областью , Республикой Татарстан, Чувашской Республикой и Нижегородской областью . Население - 687,4 тыс. чел. (2015). Национальный состав: русские - 45,1%, мари - 41,8, татары - 5,5, представители других национальностей - 7,6% (2014). М. Э. включает 14 муниципальных районов, 3 городских округа, 15 городских поселений (4 города, 11 поселков) и 105 сельских поселений (2015). История Процесс этнической консолидации марийской народности происходил в VIII-XI вв. В VIII в. древнемарийские племена осваивали правобережье р. Вятки, результатом чего стало смешение волжско-финских и прикамских традиций, формирование луговых и сев.-вост. групп мари. В состав Волжской Булгарии Марийский край не входил, но до нач. XIII в. население края платило булгарским правителям подать (харадж) и налог с немусульм. населения (см. Джизья ). Торговля с булгарами способствовала экономическому и демографическому росту, развитию земледелия, скотоводства и ремесел. Начиная с рубежа XI и XII вв. некоторые группы марийского населения (в древнерус. письменных источниках - черемисы; экзоэтноним употреблялся до XX в.) платили дань рус. князьям, слав. поселения стали появляться на зап. и сев. окраинах марийских земель уже в XII в. (близ устья р. Оки, на р. Унже, на Ср. Вятке). К нач. 30-х гг. XIII в. рус. влияние на марийских землях в противовес булгарскому значительно усилилось. С сер. XIII в. Марийский край входил в состав Золотой Орды. Основная часть территории при этом была разделена на улусы, сотни и десятки, во главе которых стояли зависимые от ханской администрации сотники и десятники из местной знати. Марийцы, как и многие др. подвластные хану народы, должны были выплачивать ясак и ряд др. податей, а также нести повинности, в т. ч. воинскую. Установление золотоордынского господства в Ср. Поволжье не остановило процесс проникновения славян на марийские земли. Их поселения возникли на р. Пижме и Ср. Вятке, началось освоение Поветлужья, Окско-Сурского междуречья. На рубеже XIV и XV вв. владения князей и монастырей начали появляться на правом берегу р. Суры, где проживали горные марийцы. Ко времени образования Казанского ханства (сер. XV в.) в сфере влияния Московского великого княжества оказались марийцы правобережья Суры (значительная часть горных марийцев), Поветлужья (сев.-зап. марийцы), бассейна р. Пижмы и Ср. Вятки (сев. часть луговых марийцев). Менее затронутой рус. влиянием оставалась основная часть луговых марийцев (кокшайские марийцы, население бассейна р. Илеть, сев.-вост. части территории М. Э. и прилегающих к ней земель правобережья Вятки). |
| В рус. и церковнослав. языках К обозначает звуки [к] и [к " ]: кошка, кит, После букв, обозначающих согласные звуки, парные по твердости-мягкости, К обозначает твердость этих звуков: улыбка, В рус. языке на стыке слов в позиции перед буквами, обозначающими звонкие согласные звуки, К обозначает звук [г]: к другу [гд]. В церковнослав. языке сочетание звуков [кс] обозначается также буквой («кси»), которая употребляется только в заимствованных словах (см. ниже). Начертание К в кириллице восходит к унциальному варианту греч. буквы «каппа» ( ), к-рая по рисунку представляет собой зеркальное отражение финик. знака «каф» («ладонь») . Различие начертаний К в древнейших слав. памятниках определяется степенью близости правой изогнутой части буквы к мачте. В уставных почерках основными являлись 2 варианта написания: сомкнутый, при к-ром правая часть соединена с мачтой,- , и разомкнутый, с правой частью, отдаленной от мачты,- . Древнейшим является разомкнутое начертание (Битольская надпись, Супрасльский сборник , Листки Ундольского ), при этом изогнутая правая часть может быть отдалена от мачты настолько, что буква выглядит как I со слегка наклоненной Г - (Надпись царя Самуила , Саввина книга , Энинский Апостол ) или как I и C - (Слепченский Апостол (см. Слепченские Триодь и Апостол ), Врачанское Евангелие и др.). Разомкнутое начертание преобладает в уставе XI-XIV вв. с определенными вариациями правой части: формы изгиба - плавной или изломанной, места изгиба - посередине буквы или выше, излома на нижней косой и др.- . В старейших кириллических памятниках встречается «висящее К» - начертание с косой, к-рая не касается линии строки (Саввина книга, Добромирово Евангелие , Листки Ундольского, Слепченская Триодь, Милятино Евангелие). C XI в. наблюдаются также начертания с нижней косой, изогнутой к мачте, т. е. не наружу, а внутрь,- (Листки Ундольского, Энинский Апостол, Мирославово Евангелие и мн. рус. рукописи XII-XIII вв.: Мстиславово Евангелие, Кондакарь 1207 г. и др.). Такое начертание часто встречается и в среднеболг. памятниках и характерно для нек-рых рукописей с «народными почерками». Оно представлено в Охридском Апостоле , Битольской Триоди , Болонской Псалтири , Струмицком Апостоле (Шафарика), Кюстендилском палимпсесте и др., а также в Тырновской надписи Иоанна Асеня II 1230 г. В XIII в. появляются начертания с правой частью, изогнутой в виде вытянутой лат. буквы S, (Апостольские послания с толкованиями 1220 г.). В XIII в. отмечается сокращение верхней части буквы (Паремийник 1271 г., Кормчая 1284 г.). Полууставные начертания в XIV-XV вв. продолжают соответствующие уставные написания: . В памятниках боснийской эпиграфики древнейшим также является разомкнутое начертание, которое используется до кон. XV в. Сомкнутый тип начертания появляется в кон. XII в. (грамота бана Кулины 1189 г.) и встречается реже, чем разомкнутое начертание. |
| Первая, наиболее многочисленная группа появилась здесь на рубеже XII–XIII вв., а в северной части микрорегиона несколько раньше. Из 37 включенных в исследование памятников к этому периоду относятся 25 (с учетом Ряжска) поселений. Хронологическим индикатором для них служит так называемый «общерусский тип» посуды (тип 8 старорязанской классификации). Бурные события середины XIII в. пережили лишь 11 из них: в коллекциях этих поселений встречена также керамика, характерная для золотоордынского периода (типы 10–11). В это время также возникло несколько поселений (9), большая часть которых располагалась на окраинах микрорегиона, под защитой известных из письменных источников и существующих поныне Чижевского (на западе) и Ряжского лесов (на востоке). Однако к XV в. большая часть этих поселений перестала существовать: материалов, характерных для этого времени здесь не встречается. Уход русского населения из лесостепи в это время зафиксирован и в других регионах: в Верхнем Подонье, на Среднем Дону. Вероятно, причины, вызвавшие отток населения, были общими для этих областей. Как отмечал М. В. Цыбин, среди основных причин следует назвать активизацию татарских набегов со второй половины XIV в. и климатические изменения. Дольше всех в междуречье Прони и Рановы существовали поселения на юго-востоке этого микрорегиона. Возможно, по крайней мере одно из них, Ряжское I поселение, продолжало непрерывно существовать вплоть до начала строительства крепостей в первой половине XVI в. Разрыва в традициях развития керамики Ряжска между XV и XVI вв. не наблюдается. Другим наблюдением, полученным в результате изучения керамики сельских поселений южной окраины рязанской земли, явился факт необычайно широкого распространения типа 9, ставшего своеобразной визитной карточной поселений XIII–XIV вв. в этом регионе. Подобная массовость этого типа наблюдается также в материалах Старой Рязани, а западнее – лишь в материалах Ростиславля. В Переяславле Рязанском, в Пронске, в Зарайске и в их округе данный тип составляет лишь 5–10 %. |
| Но как же тогда относиться к предположению И.Осера об унификации краткословной молитвенной формулы уже в XIII веке? Одно из двух: или данный случай следовало бы рассматривать как рудимент Феолиптова учения, или же, пришлось бы рассматривать предположение И.Осера о «реформе» Никифора Исихаста, как весьма умозрительное. Впрочем, и наше умозаключение относительно формулы Феолиптовой молитвы не может считаться вполне достоверным; ведь было бы опрометчиво делать выводы, исходя лишь из двух обмолвок древнего автора. То есть, быть здесь более объективным не позволяют сами источники. Конечно, возможность наличия у Феолипта той или иной вариации Иисусовой формулы не столь важна для доказательства его принадлежности к традиции «умного делания». Ведь уже упомянутому А.Риго удалось показать (в противовес мнению И.Осера), что и в XIII-XV вв. в традиции исихазма отнюдь не произошло унификации краткословной формулы. Напротив, имелись различные, а не одна, формулы молитвы Именем Иисусовым 200 . Не приходится говорить о том, сколь принципиально важное значение имело в VI-VII вв. включение в молитвенную формулу вставки «Боже наш». По мнению исследователей её появление было обусловлено нуждами христологической полемики 201 . Ясно, что в эпоху XIII-XV вв. вопрос уже не имел такового принципиального значения, и вставка употреблялась лишь по традиции. Феолипт, как мы увидели, не нарушил этой традиции. Но, совсем скоро традиционная вставка будет вытеснена иным эпитетом – «Сыне Божий», у Феолипта ещё не встречающимся. Вскоре, появление этого эпитета и послужит Варлааму Калабрийскому одним из оснований для нападок на исихастов 202 . «Спиритуализм» Феолипта, или о некоторых особенностях Феолиптова исихазма Итак, проповедь святителя являет его несомненным представителем традиции поздневизантийского исихазма. Но уяснение факта принадлежности Феолипта к соответствующему духовному руслу было бы неполным без упоминания особенностей именно Феолипта исихазма. Мне уже приходилось говорить о той однозначной чёткости, с которой Феолипт говорит об универсальности умного делания, то есть о призвании «каждого христианина», к умной молитве 203 . |
| Однако условия Руси второй половины XI в. не способствовали такой тенденции. 4. Архиепископия в Новгороде Среди русских епископских кафедр XII—XIII вв. только новгородская получила титул архиепископии. Этот титул был хорошо известен в христианской церкви и давался тем епископским кафедрам, которые в силу исторических условий или особого отношения к патриархии подчинялись не ближайшему митрополиту, а через его голову непосредственно патриарху. В перечнях архиепископии XII в. перечисляется 40—50 кафедр, обладавших такими правами. Однако Новгород не значился в этих и более поздних списках, поскольку единственная русская архиепископия была только титулярной, почетной, но ее отношения к вышестоящим центрам не выходили за пределы подчинения Киеву. История появления этого титула у новгородских архиепископов до сих пор остается невыясненной, что связано с тенденциозностью основного источника по истории Новгорода XII— XIII вв. — местных летописей и недостаточностью для восстановления действительных исторических событий других, внелето-писных источников. Титулатура новгородских иерархов в летописи отражает не реальные их права на титул и его употребление в XII в., а те представления, которые существовали в XIV в. во время редактирования и переписки Синодального списка (соответственно — в XV в. для Комиссионного списка и других) об их ранней титула-туре. Так, архиепископами называются практически все главы Новгородской епархии начиная с первого упоминаемого в погодном повествовании Новгородской I летописи Феодора , хотя в отдельных случаях, как с именем, так и без имени, владыки иногда именуются и просто епископами. Не применяется титул архиепископа только к Аркадию (два упоминания как епископа). В представлении летописцев XIV—XV вв. новгородские иерархи имели титул архиепископа с самого крещения, как об этом говорится в соответствующей статье Комиссионного списка 6497 (989) г. В перечнях новгородских владык в Комиссионном списке (середины XV в.) ряд архиепископов начинается с Ильи, а предшествующие иерархи, среди которых и Нифонт, отнесены к числу «новгородских епископов». |
| С ростом городов возрастает ремесленное производство, растет и торговля. Город и возникший вокруг него рынок становятся основой для образования единого внутреннего рынка. Уже в XIII-XV вв. складываются два крупнейших центра международной торговли . Первый центр — Средиземноморье, с которым было связано купечество романизированных регионов Европы, давал выход на Византию и далее на Восток. Второй центр международной и особенно общей западноевропейской торговли сложился на севере — регионы Балтийского и Северного морей. К этому торговому региону примыкала также Северо-западная Русь: Новгород, Псков, Полоцк и др. города. Северная торговля шла по знаменитому «Янтарному пути», получившему свое название от янтаря Балтийского моря. Этот путь становится главным торговым нервом Западной Европы. В это же время начинают складываться крупнейшие торговые купеческие компании, которые были важны не только для самой торговли и образования торгового капитала, но и играли огромную роль в политических коллизиях Западной Европы, являясь средоточием ее богатства и тем самым определяя ее политическую жизнь. Самой знаменитой из них была компания, созданная купцами немецких земель — Ганза, или Ганзейское торговое общество. В Ганзу входили купцы Новгорода и Пскова. Ганза активно вмешивалась в политические коллизии Западной Европы. В XII-XIII вв. возникает еще одно новое явление — ярмарки, как крупные центры оптовой торговли. Наиболее крупным ярмарочным центром в то время была Шампань. В XIV-XV вв. центр ярмарочной торговли в Европе смещается на север. Главным центром ярмарочной торговли становится г. Брюгге во Фландрии. Уже тот уровень торгового капитала, который оформился к XV в., привел к появлению сферы денежных и кредитных операций. Возникают банки . Первые банки появились в городах Северной Италии, в Ломбардии. Затем они начинают открываться во многих городах Западной Европы. Итак, к XIV в. оформляется торговый купеческий капитал, как предшествующий капиталистическому капиталу. Одновременно с оформлением торгового капитала возникают элементы капиталистического производства — различные формы и типы мануфактур. Наряду с цехом появляются новый типы производства — мануфактуры, но мануфактуры пока еще не капиталистические. Мануфактура — это более крупный тип производства, чем цех, включающий в себя большее число работников, значительное техническое оснащение и т.д. Мануфактурой, как правило, руководил не один человек, а совет. Мануфактура освобождалась от жесткой регламентации — она уже более свободна в выборе материала, количестве станков, в самом производстве. |
| Глоссы (греч. γλσσα – «слово») представляют собою краткие, нередко размером в одно слово, пояснения собственных имен, непонятных слов. Некоторые из них представляют собою просто синонимы к определенным словам текста, указывая на возможность другого перевода иноязычного оригинала. В этом случае они дают свидетельства о том, что проводилось филологическое сопоставление разных переводов одного оригинала, славянского перевода и иноязычного оригинала, разных рукописей одного и того же текста, в котором при переписке накопились разночтения. Собранные с полей вместе со словами, к которым они относятся, эти глоссы заложили основы одного из жанров старинной славянской лексикографии – так называемых произвольников (Ковтун 1963). Такого рода притекстовые словарики могут сопровождать те библейские книги, к которым они относятся, или же переписываться в отрыве от них (см. примеры: Описание, т. 1, с. 319, 323; Алексеев, Лихачева 1978, с. 64–67). § 16. Историческая динамика четьего типа Широкое распространение четьего типа ветхозаветных книг в славянской письменности относится только к XV в., что видно из численности сохранившихся рукописей. Так, далекий от полноты, но тщательно и целесообразно составленный каталог славянских ветхозаветных рукописей Роберта Мэтьисена (Mathiesen 1983a) относит к XII в. 3 списка, к XIII в. – 1, к XIV в. – 7, к XV в. – 48 и к XVI в. – 80 списков. Пополнение каталога лишь изменит пропорции в пользу XV и XVI вв. Дело в данном случае не в том, что древние рукописи хуже сохранились. Вот какова, например численность списков Евангелия по столетиям, если судить об этом по каталогу Жуковской (1968). К XI в. здесь отнесено 11 списков, к XII в. – 34, к XIII в. – 108, к XIV в. – 285 (для XV в. этот каталог неполон; при приведенных подсчетах рукописи промежуточной датировки отнесены к более раннему времени, т. е. дата XII-XIII в. принималась как XII в.). На рукописях Евангелия, как видно, выдерживается определенная пропорция: от каждого следующего столетия доходит втрое больше списков, чем от предыдущего. |
| Все ранние летописи написаны на церковнослав. языке со значительным элементом живой восточнослав. речи (по В. М. Живову, гибридный церковнослав. язык). При этом язык конкретных летописцев может довольно существенно различаться (в т. ч. и по признаку использования восточнославянизмов, диалектизмов и др.), что дает основания для лингвистической стратификации летописей. В Л. использовалось летосчисление от Сотворения мира (С. М.), как правило, к-польская эра, для к-рой дистанция от С. М. до Р. Х. составляет 5508 лет (см. в ст. Хронология ). Летописцы XI-XIV вв. чаще всего считали, что год начинается весной (1 марта или в начале Великого поста), однако иногда - на полгода позже, а иногда - на полгода раньше визант. сентябрьского года (т. н. мартовский и ультрамартовский стили). Из-за несовпадения в определении, когда наступает новолетие, между летописями имеется немало расхождений в датировке событий, которые в летописях часто указывались не только по году от С. М., но и по месяцам и числам юлианского календаря по церковным праздникам, дням недели и даже иногда по времени суток. Нередким было указание на индикт . Хотя Л. началось на Руси в XI в., сохранившиеся рукописи датируются временем не ранее XIII в. Известны всего 2 кодекса с летописями на пергамене (Синодальный список Новгородской I летописи XIII-XIV вв. и Лаврентьевская летопись 1377 г.; еще один пергаменный кодекс, Троицкая летопись нач. XV в., сгорел в московском пожаре 1812 г.), множество других являются бумажными. Из бумажных рукописей свыше 20 датированы XV или рубежом XV и XVI вв., остальные - более поздним временем. Иллюстрированные кодексы представлены Радзивиловской летописью (ок. 1487), Лицевым летописным сводом (60-70-е гг. XVI в.) и нек-рыми памятниками XVII в. Как правило, «летописями» (Ипатьевская летопись, Новгородская I летопись и т. д.) называют группы близкородственных кодексов, содержащих приблизительно один и тот же текст, иногда с разным окончанием. «Списками» (напр., Ипатьевский список Ипатьевской летописи) называют конкретные кодексы, принадлежащие к этим группам, «изводами» - подгруппы этих списков (напр., Новгородская I летопись старшего и младшего изводов). |
| ч. в стенных арочных нишах, аркосолиях). Наряду с этим Н. было неразрывно связано с эфемерными декоративно-изобразительными элементами: шитыми тканями-покровами, надгробными иконами (в редчайших случаях - портретами-парсунами), лампадами. В древнерус. Н. получили развитие основные формы памятника, которые были унаследованы сначала из Византии и с европ. севера, а позже, видимо, и из зап. Европы. В домонг. период известны саркофаги (резные крайне редки, сборные из плоских плит и тесанные из цельного камня в форме колоды более многочисленны), вертикально стоящие кресты и валуны из «дикого камня» типа гранита - те и другие известны в основном на Севере и Северо-Западе и в В. Поволжье (Тверская земля, Ярославль). Другие варианты появились сравнительно поздно: в XV-XVI вв. на землях Московского княжества представлены своеобразные резные Н.-кресты, иногда с изображением Голгофы, орнамент к-рых отвечает возникшей в это время традиции украшать плиты трехгранно-выемчатой резьбой. В XVI-XVII вв. появляются закладные в стены храмов (или укреплявшиеся на специальных надгробницах) памятные доски (в катакомбах Псково-Печерского мон-ря ниши-локулы закрывали керамическими рельефными досками - керамидами). Н. производили местные мастера-ремесленники, связанные с каменным строительством и с заготовкой материалов для него, используя как сырье местный камень, обычно известняк («белый камень»), гораздо реже - песчаник, сланец, гранит. В XV-XVII вв. надгробные плиты изготовляли в массовом количестве впрок, для продажи, дорабатывая надпись по желанию заказчика. Начиная с XIII в. надгробные плиты на Руси украшали резным орнаментом или (реже) изображениями в низком рельефе. С кон. XV в. на них появились и резные надписи. В кон. XVI в. кроме лицевой плоскости стали орнаментировать боковые грани. Первые надгробные плиты появились на Северо-Востоке Руси (Москва, Ростов, Владимир) во 2-й пол. XIII - 1-й пол. XIV в.; более ранние даты не доказаны. Это плоские (до 10 см) прямоугольные камни, часто без орнамента; ребра иногда рельефно обработаны (фаска, фестоны). |
|
|
