| Апостола Павла ( Рим. 5,20 ), дерзнем сказать, что там, где преизобилует благодать, усиливается натиск греха на благодать. Поэтому земная история, рассматриваемая с точки зрения священной истории, представляется как постоянная «духовная брань». Особенно явственно она ощущается в истории иудеев – ветхозаветного народа Божия, некогда избранного Богом и не смогшего (в основной своей массе) подтвердить свое богоизбранничество подвигом веры, и в истории русского народа-богоносца, носящего Бога в себе, но не всегда оказывающегося на высоте призвания своего, а порой падающего в темные и беспросветные глубины богоборчества и богооставленности, готового иногда, наподобие древних иудеев, кричать: «Распни Его», а затем потоками собственной крови смывающего свой грех . История державы ромеев также является ярким примером подобной «духовной брани», которая скрывается под плотянным покровом земных событий ее. И, конечно, в первую очередь она определяет течение и ход истории византийской Церкви. Не ставя перед собой широких задач охвата всей этой истории, обратимся только к одной странице ее и наметим основные этапы развития монофелитских споров, без понимания которых невозможно понимание личности и миросозерцания преп. Максима Исповедника . 1. Внешние условия возникновения монофелитства После блестящего правления Юстиниана I Византия во второй половине VI в. вступила в полосу затяжных неудач, и, когда на трон вступил Ираклий (610–641 гг.), империя, но выражению Г. Острогорского, «лежала в обломках» 4 . Финансы ее были расстроены, система внутреннего управления функционировала почти вхолостую, многие области были захвачены чужеземцами – аварами, славянами и персами. Для восстановления хотя бы тени былого могущества требовались серьезные государственные реформы и реорганизация армии. Проведя их, Ираклий заключил мир с аварами и все силы обратил на борьбу с главным врагом – Персией. Эта борьба была упорной, чаша весов долго колебалась, пока Ираклий, проявив незаурядный стратегический талант, не проник с юга в самое сердце владений Сасанидов и не нанес персам окончательное поражение (628 г.). |
| В 80-90 гг. XIX в. среди груз. ученых (М. И. Броссе, Д. З. Бакрадзе , М. Джанашиа и др.) возникла полемика об атрибуции О. и. Преимущество получило мнение, что это икона Божией Матери ( Бакрадзе. 1875. С. 118), несмотря на то что среди известных к тому времени Оконских икон ни одна не была Богородичной. В 1894 г. к полемике подключилась председатель Московского археологического об-ва графиня П. С. Уварова , обнаружившая в 1890 г. в новой церкви с. Окона (ныне в муниципалитете Карели, край Шида-Картли, Грузия), воздвигнутой на месте древнего храма в честь О. и., построенного Багратом IV, триптих из слоновой кости, украшенный серебряным окладом с надписью « , , » (Оконская икона, помилуй недостойного католикоса Евдемона (католикос-патриарх Абхазский (Зап. Грузии) Евдемон II (Сакварелидзе; 1666-1669).- Авт.), аминь). Она связала триптих с приданым визант. царевны. Иную т. зр. высказал Такаишвили, к-рый отождествил О. и. с Оконским Распятием ( Такаишвили. 1909. С. 124). Считая триптих образцом визант. искусства, мнение Уваровой поддерживали и в XX в. ( Мишакова. 1977. С. 4-5; Goldschmidt, Weitzmann. 1979. S. 66; Флоринский. 1991. С. 92). В последнее время более убедительной является версия, основанная на новой трактовке названия О. и. Этимологию слова «Окона» исследователи ( Гарсеванов. 1868. С. 16; Кирион III (II) (Садзаглишвили). 1890. С. 12) долгое время связывали с названием г. Икония в Юж. Анатолии (ныне Конья, Турция), откуда, согласно грузинским источникам (Ркп. GSIEM 162, 1862 г.//Ист.-этногр. музей г. Гори; Гарсеванов. 1868. С. 7; Кирион III (II) (Садзаглишвили). 1890. С. 12), визант. имп. Ираклий (610-641) перенес икону в К-поль. По мнению Т. Месхи, название иконы связано с наименованием близлежащего к Иконии поселка Хоны, где, согласно церковной традиции, арх. Михаил сотворил чудо ( Месхи. 2015. С. 26). Согласно этой т. зр., название «Окона» произошло от одного из греч. эпитетов арх. Михаила - Χωνιτης - путем слияния греч. артикля муж. рода и самого слова. Т. о., на упомянутой в исторических источниках О. и. могло быть написано «Чудо арх. Михаила в Хонех». В пользу этой версии говорит то, что арх. Михаил являлся покровителем визант. имп. дома, в свете чего дар имп. Романа III Баграту IV имел символическое значение: император желал груз. царю, своему буд. союзнику, покровительства арх. Михаила. Также сохранились сведения об особо почитаемой потомком Баграта IV, св. Давидом IV Строителем (1089-1125), иконе арх. Михаила: в хронике «Жизнь царя царей Давида» рассказывается, как во время одной битвы в царя была пущена стрела и попала «в икону архангела, которая висела у него на груди, золотую, небольшого размера, и Божье провидение спасло его» (КЦ. 1955. Т. 1. С. 361). Не исключено, что переписчик ошибся и вместо «» (Оконскую) написал «» (золотую). Также примечательно, что изображения арх. Михаила украшали шлем и престол царицы Грузии св. Тамары (1184-1207/13) ( Вахушти Багратиони. 1973. С. 188). |
| Вопрос о датировке и атрибуции Акафиста Пресвятой Богородице достаточно сложен и до сих пор не решен однозначно. В рукописной традиции Акафист передается анонимно. За последние сто с небольшим лет ученые высказали множество предположений относительно авторства гимна. Были названы Аполлинарий Лаодикийский (IV bek), преподобный Роман Сладкопевец (VI bek), Патриарх Константинопольский Cepruй I (VII bek), диакон Георгий Писида (VII bek), Патриарх Константинопольский Гepмah I (VIII bek), инокиня Кассия (IX bek), Патриарх Фотий (IX bek) и некоторые другие; высказывалось мнение о сирийском происхождении гимна. В настоящее время большинство исследователей склонны датировать Акафист эпохой от императора Византии Юcmuhuaha I (527—565) до императора Ираклия (610—641) включительно и предположительно атрибутировать преподобному Роману Сладкопевцу. Сторонники авторства преподобного Романа Сладкопевца считают Акафист по композиционной и метрической структуре кондаком, полагая, что херетизмы дописаны позднее, в 20е годы VII века, Патриархом Сергием. Что касается литургического употребления, Акафист содержат рукописные греческие Кондакари, Минеи, Триоди, Часословы, Требники, богослужебные сборники, Молитвословы. Первое издание Акафиста подготовлено Альдом Мануцием в 1502 году. Латинский перевод Акафиста был сделан между 3й четвертью VIII beka и серединой IX beka. Позднее Акафист был переведен на арабский, славянский, болгарский, румынский, турецкий, английский, немецкий, французский, русский, новогреческий и другие языки. Текст Акафиста, по-видимому, отражает ту стадию развития календаря, когда Рождество Христово и Благовещение праздновались вместе 25 декабря. К Х веку относится свидетельство о пении Акафиста в субботу 5й седмицы Великого поста в память о победе в 626 году над аварами, когда впервые в храме Пресвятой Богородицы во Влахернах, близ Константинополя, читался Акафист. В современной богослужебной практике в России Акафист читается в Субботу Акафиста; в некоторых храмах круглый год служится вечерня с Акафистом. |
| Если абстрагироваться от секулярного словосочетания «эмансипация женщин», вызывающего устойчивые ассоциации с отечественной публицистикой начала XX в. и деятельностью большевички А. М. Коллонтай (1872–1952), тезис Ю. В. Оспенникова констатирует важную проблему, актуальную не только для церковного права, но для всего христианского богословия. Например, некоторые современные специалисты в области библейской экзегетики даже высказывают предположение о том, что равноап. Мария Магдалина, осуществляя апостольские труды, могла принимать участие в написании Евангелия от Иоанна . Раннехристианская Церковь знала такие виды церковного служения, как служение диаконисс и пресвитерид, которые принимали активное участие в литургической жизни. В частности, 15е правило Халкидонского Собора 451 г. содержит каноническую норму, регламентирующую «хиротонию» (χειροτονεν) диаконисс. Император Юстиниан I (527–565) в 535 г. учредил значительный (40 чел.) штат диаконисс для храма Св. Софии (Novell. Just. 3. 1), что было подтверждено в 612 г. императором Ираклием (610–641). Диакониссы упоминаются в 14м и 48м правилах Трулльского Собора 692 г. Анна Комнина свидетельствует о том, что диакониссы совершали служение в великой церкви Константинополя еще в период правления ее отца, императора Алексея I (1081–1118) (Anna Comnena, 2001, 484). Пресвитериды упомянуты в 11м правиле Лаодикийского Собора (IV в.), однако прецеденты женского священства существовали в Византии и в более позднюю эпоху. Подобные прецеденты отражены в неизданном источнике IX в., а именно в одной из редакций «Хроники» Георгия Амартола: Paris. Coisl. gr. 305, XI в., Fol. 209–210, впоследствии сокращенной . В изданной редакции «Хроники» сохранился лишь фрагмент, упоминающий (в критическом контексте) практику совершения женщинами в Византии таинства Крещения (Georg. Hamart., 1904, 463–464). Весьма показательно, что фрагмент, в котором упоминалось женское священство, пусть и в полемическом ключе, был сокращен еще в византийскую эпоху и остается неопубликованным до сих пор вследствие официальной позиции Ватикана. |
| «Затем, в недавние времена, при правлении благородного Ираклия, они поменяли ошибку идолопоклонства на закон Мухаммеда, ложно называемого пророком, который находился под влиянием злого, темного монаха, последователя арианского заблуждения» (13–18). И сама эта информация, и порядок ее подачи заимствованы из сочинения преподобного Иоанна Дамаскина. Хронология, связывающая возникновение ислама с Ираклием (610–641) зафиксирована как у преподобного Иоанна, так и у других авторов (например, у преподобных Анастасия Синаита и Феофана Исповедника). Форма имени Мухаммеда – Μμεδ – также взята из преподобного Иоанна Дамаскина. В следующих строках преподобный Феодор несколько отступает от простого изложения главы 100 труда «О ересях» и пишет: «Этот дракон начал свое заблуждение с того, что собрал несколько эпизодов из Ветхого Завета, поскольку он был явлен Богом, и дал [из этого] закон народу измаильскому» (19–23). Употребление слова «дракон» по отношению к Мухаммеду встречается в сочинении «Против Мухаммеда», а также восходит к библейскому именованию драконом диавола (Откр. 12: 9). Преподобный Феодор предлагает самостоятельное и оригинальное осмысление причины обращения Мухаммеда к заимствованиям из Ветхого Завета: это было сделано Мухаммедом как бы с целью утвердить веру в его собственную проповедь через совпадения с очевидно Божественным Писанием. Позднее эту мысль будут высказывать многие полемисты, начиная с Никиты Византийского, но она не встречается в источниках, доступных преподобному Феодору. Преподобный упоминает о создании Корана: «Все эти вещи были оформлены в письменном виде» (24), – и даже пересказывает самую знаменитую в Византии 112-ю суру: «Один и Бог и Господь всех вещей, Который не был рожден и не родил Сына» (25–26). Любопытный факт – стихотворный перевод-пересказ 112-й суры Корана, сделанный преподобным Феодором Студитом. Как эта сура, так и последующая информация о коранических сюжетах взяты преподобным у Иоанна Дамаскина. «Он [Мухаммед] пишет, что Христос был рожден без семени Марией, сестрой Моисея. Мухаммед называет Его Духом и Словом Бога, тварным и рабом Божиим, Который лишь по видимости казался на кресте, но на самом деле не был распят и не умер. Говорит, что Бог взял Его к себе и спросил: О Иисус, называл ли Ты Себя Моим Сыном и Богом? И тот якобы ответил: Будь милостив ко Мне, Всемогущий! Те, кто произносят такие слова, говорят ложь на Меня и пребывают в великом заблуждении. Но поистине Я – Твой раб. И Бог сказал Ему на это: Я Сам знаю, что Ты не говорил многого из этого» (27–44). |
| Классическими образцами жанра номоканона стали «Номоканон 50 титулов» , возникший на основе «Сборника 50 титулов» Иоанна Схоластика, и «Н. XIV т.». Время составления, авторство и структура «Н. XIV т.» По мнению К. Э. Цахарие фон Лингенталя, разделяемому большинством исследователей, «Н. XIV т.». был составлен после 629 г., при имп. Ираклии (610-641), преимущественно на основе «Синтагмы 14 титулов» патриарха Евтихия и «Трехчастного сборника» (ср.: Idem. 1973. Bd. 1. S. 618-622; Idem. 1973. Bd. 2. S. 145; Бенешевич. 1905. С. 229; Honigmann. 1961. P. 72; Van der Wal, Lokin. 1985. P. 66; Burgmann. 1993; Τρωνος. 1999. Σ. 134-135, 139-141, 144-147). Согласно Цахарие фон Лингенталю и В. Н. Бенешевичу , автором «Н. XIV т.» был некий анонимный юрист, именуемый в византийской ученой традиции Энантиофаном (т. е. разъясняющим противоречия в законах) ( Zachari ä von Lingenthal. 1973. Bd. 1. S. 623; Idem. 1973. Bd. 2. S. 146). Вероятно, он был близок к патриарху К-польскому ( Бенешевич. 1905. С. 228). С этим согласны и совр. ученые (ср.: Honigmann. 1961. P. 72; Van der Wal, Lokin. 1985. P. 66; Simon, Troianos. 1989. S. XIX-XX; Burgmann. 1993). При составлении «Н. XIV т.» Энантиофан дополнил открывающий «Синтагму 14 титулов» систематический указатель церковных канонов ссылками на светские законы из «Трехчастного сборника» и др. текстов Corpus iuris civilis имп. Юстиниана. За «систематической» частью (к-рую иногда именуют «Н. XIV т.» в узком смысле слова, ср.: Burgmann. 1993) обычно помещалась «хронологическая» часть, заимствованная из «Синтагмы 14 титулов», т. е. полный текст церковных канонов в соответствии с хронологией Соборов. Впрочем, существуют списки «Н. XIV т.», в к-рых «хронологическая» часть отсутствует, а текст канонов и светских законов интегрирован в «систематическую» часть ( Schminck. 1991; Burgmann. 1993). Редакции На протяжении VII-XII вв. текст «Н. XIV т.» выдержал не менее 5 крупных (и, вероятно, ряд мелких) редакторских изменений. Первая (хронологическая) редакция |
| конфессией на территории Персии. Монофизитами были самая влиятельная из жен Хосрова, Ширин, к-рая инициировала строительство мон-ря близ дворца шаха в Ктесифоне (ок. 598), а также главный придворный врач (друстбед) Гавриил Шигарский. Однако после смерти последнего придворные мон-ри яковитов были разрушены, и М. был вынужден переехать в Куфу, где поселился в мон-ре Раббан-Шабур. Положение монофизитов на территории Персии вновь укрепилось лишь к 627-628 гг., когда войска византийского имп. Ираклия (610-641), участвовавшие в его большом Восточном походе против персов, оккупировали верховья р. Тигр вплоть до Тагрита, что открыло им дорогу ко всей персидской Месопотамии. Имп. Ираклий стремился к консолидации всех противостоящих христологических групп, в т. ч. для более успешной борьбы с Персией, он также был инициатором диалога с сир. севирианами, целью которого должно было стать заключение унии между халкидонитами и монофизитами. В ходе дворцового переворота (24-25 февр. 628), организованного полководцем Шахрбаразом, Хосров II был свергнут и вскоре убит, а новым шаханшахом стал его старший сын Кавад II (Широе) (25 февр.- 15 сент. 628). После заключения византийцами мирного договора с послами Кавада II (июнь 628), к-рый в 629 г. был подтвержден Шахрбаразом, патриарх Сирийской яковитской Церкви Афанасий I Гаммала утвердил М. в должности своего наместника в Персии (мафриана). Активная деятельность М. в качестве мафриана проявилась в делах благотворительности, а также в основании новых мон-рей, в частности муж. мон-ря Мар Саргиса и жен. мон-ря Бет-Эвре, посвященного Пресв. Богородице. Из лит. наследия М. сохранились его проповедь на освящение воды в день Богоявления (изд.: Brock. 1982), фрагменты библейских толкований в составе катен и письмо (вошло в «Хронику» Михаила Сирийца: Mich. Syr. Chron. Vol. 2. P. 435-440) к яковитскому патриарху Иоанну II (631-648), в к-ром он по просьбе патриарха рассказывает о преследованиях персид. монофизитов при Бар Сауме , митр. Нисибинском († 492/5). |
| Нынешняя великая годовщина поставляет пред мысленным взором каждого грека долгий и славный путь, которым принесена была свобода в Грецию. Но одновременно возникает вопрос: а каким именно образом греческий народ смог подготовиться к этому уникальному в мировой истории подвигу? Ответ же на него будет неточен, если мы не рассмотрим, прежде всего, того, как жил наш народ в те тяжелые годы рабства, последовавшие за многоплачевным падением Константинополя, а во-вторых, благодаря чему он смог не только выжить, претерпевая неописуемые страдания, но и подготовиться к возрождению и освобождению. Несомненно, что Церковь и поддерживаемое ею греческое образование были важнейшими духовными факторами. Следует помнить, что, за исключением эпохи императора Ираклия (610–641), то есть периода, когда имели место первые серьезные столкновения греков с арабами, греческое образование в Византии не угасало никогда, и, как это было верно подмечено еще Эсселингом, нельзя говорить о возрождении наук в Византии в том смысле, в каком так говорится о Западе, где в эпоху средневековья царило глубокое невежество. Византия всегда была ярким и блистательным очагом греческой науки и культуры. Даже еще накануне падения Константинополя, несмотря на внешнеполитические обстоятельства и опасности, исходившие от внешних врагов, в Византии и в Мистре на Пелопоннесе греческая наука процветала. Да и намного раньше падения Константинополя, а не после него, как обычно говорят, именно греческими учеными было положено начало распространению просвещения на Западе, где позднее началось Возрождение. Однако последовавшее вскоре падение Константинополя означало гибель и христианской культуры, блестящим плодом которой было образование. Гибель образования более всего прочего оплакивал первый после падения Константинопольский патриарх Геннадий Схоларий, один из важнейших представителей греческого образования и науки как до падения, так и после него. В одном из своих окружных посланий, как другой пророк Иеремия, плача на развалинах и обломках греческой культуры, обращаясь к другим, он говорил: «Был премудрым наш народ, славным, доблестным, благоразумным, мужественным, всю вселенную покорив единодержавию, а также и стремлением к добродетели и святости… Но, увы, ныне все погибло. Ибо пал Константинополь…» Среди бесценных духовных сокровищ этого города были библиотеки, насчитывавшие свыше 100 тысяч кодексов, почти все из которых были уничтожены, а сохранились лишь их жалкие остатки. |
| Определенное представление о церковной «географии» раннесредневековой Таврики и о месте в ней Херсона дают акты (каноны) Вселенских и Поместных соборов в тех случаях, когда им сопутствовали подписи херсонских предстоятелей. Они засвидетельствованы для Трулльского (Пято-шестого) собора 692 г. и VII Никейского собора 787 г. 309 Их дополняют сведения о боспорских (VI Вселенский собор 680–681 гг., Константинопольский поместный собор 879–880 гг.) и сугдейских иерархах (собор 787 г.) 310 . Еще богаче сведения епархиальных ведомостей Константинопольского патриархата (Notitiae episcopatuum), отразившие церковно-административное деление и связанные с ним населенные пункты Империи, в том числе на Крымском полуострове 311 . Впрочем, даже официальные нотиции не полны как документы 312 . Самым ранним из них, дошедшим по трем рукописям XII–XIII и XVII вв., является так называемый Ecthesis – детальный список епархий, создание которого приписывается св. Епифанию, епископу Кипрскому (ум. 402/403 г.). Его окончательное составление, как правило, датируют временем близким к VI Вселенскому собору (680–681 гг.), хотя содержание отражает постюстиниановское время и период правления василевса Ираклия (610–641) 313 . Как и в следующей нотиции (Notitia по Дарруже), датируемой концом VIII в. или временем патриархата Никифора (806–815), Херсон фигурирует здесь как кафедра (соответственно 62-я и 66-я по счету), которая наравне с Боспором (63 и 67) и Никопсеей (64 и 68) входит в автокефальную епархию Зихия, охватывавшую земли северо-восточного побережья Черного моря (eparchia Zekchios о Chersonos, eparchia tes autes o Bosporou, eparchia tes autes o Nikopseos) 314 . Это были прибрежные территории, лежавшие к северу и западу от Авасгии и Алании с центром, вероятно, в районе Туапсе, а зихи являлись предками современных адыгов 315 . Следующая нотиция представляет собой список епархий, видимо, скомпилированный из разновременных записей и известный как рукопись Parisinus 1555 А. Она дошла в единственной копии XIV в., была открыта и под греческим названием Taxis prokathedrias ton osiotaton patriarchon, metropoliton kai autokephalon впервые издана в 1891 г. |
| «Родился св. Максим около 580-го года, в знатной константинопольской семье. Получил широкое образование: его многочисленные сочинения проявляют в нем не только сильный природный ум и незаурядный талант, но и высокоразвитое формально-логическое мышление и обширное знакомство как с церковными писаниями – священными и отеческими, так и с языческими, особенно философскими, творениями Платона, Аристотеля и др. Из мирской жизни св. Максима имеется известие, что при императоре Ираклии (610–641 гг.) он был «первым секретарем царским». Стало быть, первая молодость, а, может быть, и половина жизни св. Максима прошла на придворной службе. Из приказа Констанса, внука Ираклия, видно, что Максим стоял к Ираклию в очень близких отношениях, быть может, даже родственных, – пользовался у него большим почетом. Но, судя по созерцательно-мистическому характеру творений св. Максима и проявленному в них обширному знакомству с греко-философской и церковной литературой, надо думать, что ему были не по душе постоянные интриги, политиканство с церковью и вообще нравственная муть тогдашнего византийского двора. Желание «по мере сил преуспевать в добродетели и божественной философии, пренебрежение ко всему земному и стремление к высшей жизни духовной, – предпочтение низшего места у Бога (св. Максим не имел иерархической степени) пред первыми должностями у царя земного» побудили византийского царедворца почетную службу при Ираклии переменить на созерцательно-подвижническую жизнь скромного монаха в уединенной обители Хрисополя, на другом берегу Босфора (теперешний Скутари). Славившаяся подвижничеством и любовью к богословию братия монастыря скоро сделала св. Максима настоятелем или аввою, каковым он оставался всю жизнь. Но подвижническое уединение св. Максима прервано было монофелитским движением: в постоянной и напряженной борьбе с этою ересью протекла вся дальнейшая жизнь святого. Вместе с иерусалимским патриархом Софронием, учеником своим Анастасием и папою римским Мартином Максим является оплотом православия и главным борцом против монофелитства . |
|
|
