| Святители, преемники Святых Апостолов на вышеперечисленных кафедрах, стремились прежде всего " блюсти единение Духа в союзе мира " ((Еф.4, 3), стремясь исполнить заповедь Самого Господа: " иже аще хощет в вас вящий быти, да будет вам слуга: и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб: Якоже Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити, и дати душу свою избавление за многих " (Мф.20, 26-28)! Относительно же административной власти Предстоятелей Поместных Церквей Святые Апостолы и Святые Отцы заповедали: " Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех " (Апостольское Правило 34). " Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и Римскому епископу сие обычно, подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества Церквей... " (Правило 6 Первого Вселенского Собора). " Областные епископы да не простирают своея власти на Церкви, за пределами своея области (Поместной Церкви - прим. авт.), и да не смешивают Церквей; но, по правилам, Александрийский епископ да управляет Церквами токмо Египетскими; епископы восточные да начальствуют токмо на востоке, с сохранением преимуществ Антиохийской Церкви, правилами Никейскими признанных... Не быв приглашены, епископы да не преходят за пределы своея области для рукоположения, или какого-либо другаго Церковнаго распоряжения " (Правило 2 Второго Вселенского Собора). Итак, Господь распространил Свою Святую Церковь через Святых Апостолов и Святителей, их учеников и преемников, дал Ей Духом Святым определённую структуру и организацию, однако Враг посеял плевелы расколов и ересей. Вселенские Соборы явились самым совершенным органом Духа Христова в борьбе за церковное единство: " изволися Духу Святому и нам... " - так всегда начинались определения Соборов. Вселенские Соборы решали вопросы об осуждении различных ересей и расколов (ересью именуется отделение от Церкви по догматическим причинам (лжеумствования), а расколом - по каноническим (гордыня, непослушание священноначалию). Святой Апостол Павел также именует Церковь Телом Христовым, то есть состоять в церковном общении - означает причащаться из единой Чаши: " Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли Крове Христовы есть; Хлеб, егоже ломим, не общение ли Тела Христова есть; Яко един Хлеб, едино Тело есмы мнози: вси от Единого Хлеба причащаемся " (1 Кор. 10,17). Само же слово " причастие " как в греческом, так и в латинском означает " общение " , " соединение " . Анафемой называется отвержение от церковного общения до Страшного Суда Христова, призыв любящей Матери-Церкви к возвращению через покаяние и отречение от ереси либо раскола. |
| Сведения о порядке проведения евхаристических служб в доникейской Церкви слишком фрагментарны и недостаточны для детальных реконструкций (все эти данные приводятся в разделах «Евхаристия в Священном Писании» и «Евхаристия в ранней Церкви» ст. Евхаристия ). Из указаний НЗ следует, что первые христиане совершали Евхаристию во время совместных трапез, проходивших по домам (Деян 2. 42, 46; 12. 5, 12; 20. 7-12). Трапезы проводились в складчину (1 Кор 11. 21), возможно, по чину эллинистических симпосиев, что было общекультурной формой того времени (см.: Smith. 2013). Собрания включали чтение (1 Фес 5. 27; Кол 4. 16), наставления (1 Кор 14. 26), пение псалмов и гимнов (Еф 5. 19; Кол 3. 16), а главное - молитву предстоятеля с благословением хлеба и вина (1 Кор 10. 16; ср.: Didache. 9-10, 14). Неотъемлемой частью встреч было приношение более обеспеченными членами общины продуктов питания (Деян 6. 1), которые использовали на самой встрече и, вероятно, раздавали неимущим членам общины; также могли собирать пожертвования в денежной форме (Рим 15. 26; 1 Кор 16. 1-2; Гал 2. 10). Однако уже в апостольскую эпоху совершение Евхаристии во время общей трапезы вызывало нестроения (1 Кор 11. 20-30), поэтому во II в. Евхаристия начала совершаться прежде трапезы, а с III в. в Церкви установилось правило причащаться натощак, с IV в. закрепленное канонически (Карф. 41 (50), ср.: Трул. 29). Первое описание составных частей раннехристианского евхаристического чинопоследования содержится в 65-й и 67-й главах «Апологии в защиту христиан к римскому сенату» мч. Иустина Философа. Прежде Евхаристии происходило чтение Свящ. Писания («сказаний апостолов или писаний пророков»), и предстоятель произносил «наставление и увещание подражать там прекрасным вещам» (гл. 67; в гл. 65 место чтения Свящ. Писания и проповеди занимает чин Крещения). Чин начинался с общих молитв всех собравшихся верных, за к-рыми следовали лобзание мира и принесение хлеба и чаши с вином и водой к предстоятелю. Тот «воссылал именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершал благодарение за то, что Он удостоил нас этого» (гл. 65; ср. гл. 67: «Предстоятель воссылает молитвы и благодарения, сколько он может»), а собравшиеся в конце произносили: «Аминь» . Собравшиеся причащались Св. Даров, а отсутствовавшим - напр., по болезни - их относили диаконы. Ту же схему: 1) предварительная часть с чтением Свящ. Писания, 2) общие молитвы верных (и лобзание мира), 3) принесение хлеба и вина, 4) молитва предстоятеля (т. е. анафора), 5) причащение - чин Л. сохранял в последующие эпохи. |
| 7:11) и возбудила отвращение ко всему нечистому — языческому. Но, с другой стороны, св. Тит сообщил апостолу и то, как упорные противники его из всех сил стараются поколебать апостольский авторитет его у коринфян. Не будучи в состоянии обвинить апостола в чем-либо явно предосудительном, они усиливались придать какое-то необычайно важное значение в глазах коринфян тому, например, что апостол несколько раз изменял свой план относительно посещения Коринфа (2 Кор. 1:16; 1 Кор. 16:3, 6, 7). Из этого они, по-видимому, хотели сделать вывод, что настроение апостола непостоянное, изменчивое, а потому и к самому учению его, как человека легкомысленного и несерьезного, нельзя питать доверие. Смирение Павла и его необычайную скромность и бескорыстие, проявленные во время пребывания в Коринфе, они пытались истолковать как признаки его слабости, малодушия. " В посланиях он строг, — говорили они, — а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна " (2 Кор. 10:10). Это не могло не обеспокоить апостола, ибо набрасывало тень не только на него лично, но и на проповедуемое им учение, почему он считал необходимым разъяснить коринфянам всю неосновательность распускаемых о нем слухов. Упомянул Тит и о том, что не все коринфяне образумились, что некоторые, глубоко закосневшие в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, не думают исправляться (2 Кор. 12:20-21). Надлежало их с особой силой побудить к покаянию, дабы, как выражается св. апостол во втором послании, " в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению " (13:10). Кроме того, апостолу хотелось расположить коринфян к щедрым жертвам палестинским христианам, дабы не постыдиться за них перед македонянами, ибо апостол, по его словам, заранее похвалился их благотворительностью (2 Кор. 9:4). Все эти побуждения и послужили поводом к написанию второго послания к Коринфянам. Время и место написания послания По ходу дела видно, что это послание написано в том же самом 58 или 59 году, как и первое послание. |
| В Деяниях святых апостолов упоминаются совместные трапезы первых христиан. общин, во время к-рых происходило преломление хлеба, т. е. совершалась Евхаристия (Деян 2. 42, 46; 20. 7); кроме того, эти трапезы имели своей целью помощь нуждавшимся (Деян 6. 1-2). Подробное описание раннехрист. трапезы - «вечери Господней» (греч. κυριακν δεπνον) - приводит ап. Павел (1 Кор 11. 20-34); предположительно она начиналась Причащением Телом Христовым, после чего следовало вкушение обычной пищи, и заканчивалась Причащением Кровью Христовой. Такой порядок соответствует описанию Тайной вечери у евангелиста Луки (Лк 21. 17-20); иудейские братские трапезы также включали вкушение чаши вина, преломление хлеба, собственно трапезу, вкушение последней чаши вина с чтением особых благословений. Характерно, что апостолы, упоминая о трапезе христиан, предостерегали от недостойного участия в ней (ср. 1 Кор 11; Иуд 1; 2 Петр 2). Ап. Павел указывает коринфянам на необходимость различения между Евхаристией и обычной пищей и советует не смешивать их. «А если кто голоден, пусть ест дома» (1 Кор 11. 33-34). Итак, еще при жизни апостолов возникла тенденция к разделению евхаристической и неевхаристической трапез (к-рые впосл. стали называться соответственно литургией и А.). Памятники кон. I в. и первых лет II в. свидетельствуют о совершении Евхаристии еще непосредственно во время общей трапезы. В посланиях сщмч. Игнатия Богоносца термины «Евхаристия» и «А.» употребляются как взаимозаменяемые; Плиний Младший сообщает о 2 видах собраний христиан в Вифинии, предрассветном и вечернем, на к-рые они собираются, чтобы «отведать пищу невинного рода» (Письма. X 96. 7). Если доверять Плинию, то второй вид собраний скорее является А., чем Евхаристией, т. к. христиане по его требованию согласились прекратить эти собрания. В «Дидахе» помещены 3 молитвы (Гл. 9-10): первые 2 - молитвы благословения чаши и хлеба, затем «по насыщении» следует 3-я молитва, завершающаяся словами «Если кто свят, пусть подходит, а кто нет, тот пусть кается…» (Гл. 9-10; ср. возглас литургии «Святая святым»). П. Батиффоль, О. Казель, Л. Буйе, Л. Лижье, Х. Лицман и др. ученые полагают, что в «Дидахе» трапеза еще не отделена от Евхаристии и следует после вкушения хлеба. Буйе считает молитву над хлебом в начале трапезы молитвой благословения евхаристического Хлеба, а молитву после трапезы - молитвой благословения евхаристической Чаши; т. о., трапеза помещается между Причащением Христовым Телу и Крови; этот порядок, вероятно, соответствует порядку «вечери Господней», по ап. Павлу. След такого порядка общей трапезы сохранился в крещальной литургии « Апостольского Предания » сщмч. Ипполита Римского : согласно этому памятнику, новокрещеные после Причащения Телу Христову вкушают воду, молоко и мед и только после этого - Кровь Христову (Гл. 21). |
| Как пчела медвяную росу, Соберу певучие сказанья И тебе, родимый, принесу. 1912 г. С ранних лет в его поэзии звучит эта тема: О матерь-отчизна, какими тропами Бездольному сыну укажешь пойти: Разбойную ль удаль померить с врагами Иль робкой былинкой кивать при пути? Былинка поблекнет, и удаль обманет, Умчится, как буря, надежды губя, – Пусть ветром нагорным душа моя станет Пророческой сказкой баюкать тебя. Баюкать безмолвье и бури лелеять, В степи непогожей шуметь ковылем, На спящие села прохладою веять И в окна стучаться дозорным крылом. 1911 г. За поэтом устойчиво закрепилось его самоопределение – «Олонецкий ведун»: Он жив, олонецкий ведун, Весь от снегов и вьюжных струн Скуластой тундровой луной Глядится в яхонт заревой! Сопоставим культурные истоки, жанры, темы, образы и символы профетических текстов в творчестве М.Ю. Лермонтова и Н.А. Клюева. 1. КУЛЬТУРНЫЕ ИСТОКИ По мнению исследователей, культурные истоки пророческих произведений М.Ю. Лермонтова связаны с эпохой романтизма. Как известно, в ранней юности поэт увлекался Байроном, Оссианом, русскими романтиками - ранним Пушкины м, Жуковским [ЛЭ]: Нет, я не Байрон, я другой Еще неведомый избранник, Как он, гонимый миром странник, Но только с русскою душой. (I, 321) Однако кроме внешних причин, главным истоком, безусловно, был пророческий дар, данный поэту от Бога, его глубокая укорененность в христианском миросозерцании [Кумыш 2008, 2011]. По мнению Н.А. Бердяева, «Лермонтов, быть может, был самым религиозным из русских поэтов» [Бердяев 1990: 64]. В тексте стихотворения «Пророк» исследователи находят перекличку с текстом Библии: Иер 20:7, Иер 20:8, Иер 20:9, Иер 20:10, Иер 20:11, Ин 13:34, 1 Кор 13:8, 1 Кор 14:1 [ ]. Глубоко религиозным был и выдающийся поэт первой трети XX века Н.А. Клюев. В его поэзии, посвящённой теме пророчества, прежде всего, звучат ветхозаветные и новозаветные мотивы, особую, современную, модальность приобретают библейские образы. Исследователи пророческих текстов Н.А. Клюева по-разному определяют их культурные истоки. Одни уделяют особое внимание фольклорной традиции [Маркова 2009]. Сам Клюев писал о влиянии на его творчество матери, даровитой сказительницы. Вспоминая родительницу, он по-сказочному описывает её уход в мир иной в «Белой повести»: |
| Что же сделало возможным практику поклонения Христу в иудеохристианских кругах I века? Ключевым текстом для развития ранней христологии стал Пс. 109:1: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих», цитируемый в Новом Завете около двадцати раз . Хотя в литературе межзаветного периода этот псалом и имел мессианское прочтение, он не понимался как описание буквального включения мессианского царя в Божественную власть над всей вселенной . Очевидно, что ключевую роль в таком новом экзегетическом прочтении мессианского псалма сыграла традиция отождествления мессии с этим Господом, восходящая к самому Иисусу (Мк. 12:35-37), и визионерский опыт мистических откровений первых христиан . Согласно новозаветным текстам, вознесенный Христос воссел на престол одесную Бога (Мк. 14:62, Деян. 2:34-36, Рим. 8:34, Кол. 3:1, Евр. 1:3, 8:1, 10:12, 12:2, Отк. 3:21, 5:6, 7:17, 22:3) и получил всеобъемлющую власть над всем сущим, включая не только мир земной, но и небесный (Мат. 28:18, 11:27, Эф. 1:10,22, Кол. 1:20, Фил. 2:10, Евр. 1:2). Особое внимание обращает на себя беспрецедентное для иудейской традиции эпохи Второго Храма утверждение, что Христу подчинились все чины ангелов (1 Кор. 15:24-28, Эф. 1:20,21, 1 Пет. 3:22) . Такое возвышенное положение влечет за собой культовое поклонение Христу всех земных и небесных созданий (Ин. 5:21-23, Евр. 1:6, Фил. 2:10, 11 , Отк. 5:8-14, Посл. Полик. Смирн. к Фил. 2:1). Примечательно, что в межзаветной литературе эпохи Второго Храма не найти примера поклонения ангельскому созданию другими ангелами . Чтобы увидеть всю новизну и смысл подобных утверждений, важно отметить, что, согласно ветхозаветной и межзаветной традиции, только Яхве имеет право, как монарх, восседать на небесном престоле (Пс. 102:19-22, Ис. 6:1, 1 Ен. 14:18), все остальные ангелы, включая архангелов, могут лишь стоять как слуги, выражая тем самым свое подчиненное положение (Дан. 7:10; 4Q530 2.18; 1 Ен. 14:22; 39:12; 40:1; 47:3; 60:2; 2 Ен. 21:1; 2 Вар. 21:6; 48:10; 4 Ездра 8:21; Зав. Адам. 2-9; Тов. 12:15; Зав. Авр. 7:11; 8:1, 9:7-8; ср. также Луки 1:19). Небесный престол — ключевой монотеистический символ Божественной суверенной власти над вселенной в библейской и околобиблейской литературе того периода (3 Цар. 22:19, Сир. 2:7, 1 Ен. 9:4, 2 Ен. 20:3, 2 Вар. 21:6, Апок. Авр. 18:3) . Примечательно, что на небесном престоле также восседает Премудрость, внутренне присущая Богу (1 Енох 84:2-3, Прем. Сол. 9:4, 10), а согласно Таргуму на нем восседает Мемра, принимая молитвы Израиля (Тарг. Псев-Ионаф. к Втор. 4:7). Таким образом, новозаветные тексты говорят на языке иудаизма Второго Храма, что Христос участвует в Божественной власти и разделяет славу Бога. |
| 21 Этот проект был поддержан РГНФ в 1997 г. Я намеревался тогда перевести „Комментарии“ полностью и, собрав всю необходимую литературу и сделав пробный перевод, подал в Фонд соответствующую заявку одновременно с А. В. Петровым, ничего не зная о намерениях последнего. Вследствие решения РГНФ, предоставившего грант А. В. Петрову, мне пришлось отказаться от плана, однако перевод „Комментариев“ до сих пор не появился и я не знаю, собирается ли А. В. Петров выполнить эту работу. 22 23 24 Ср. Исх. 7:26 (8, 1 мас.); 8, 16 (8, 20); Лев. 26:12; Втор. 7:6; Ос. 2:25 ( Рим. 9:25) и т. д.; букв. только в НЗ (ср. Евр. 11:25). 25 „внутренно“ в синодальном переводе. 26 Покровитель Оригена, предоставлявший в его распоряжение скорописцев. К Амвросию обращены и многие другие произведения Оригена. 27 Левиты и священники, согласно ветхозаветным установлениям, получали от сынов Израилевых десятины и начатки от плодов (Чис. 18:21—24; Втор. 18:1—8, 26:1—15; Неем. 10 [ 2 Езд. 20 LXX], 32—39), причем десятую часть своей десятины левиты отдавали Богу через (перво)священника (Чис. 18:28; Неем. 10:38). Специально о десятине с начатков в Законе не упомянуто, но из сопоставления перечисленных ветхозаветных текстов предположение Оригена вполне вероятно. 28 Буквально: „имеющими малое общение“ , поэтому можно перевести, как «Bl», более нейтрально („имеющими мало общего“), но мы ориентируемся здесь на то значение, которое приняло слово в христианском словаре. „Общение“, помимо евхаристического смысла, подразумевало вполне конкретную имущественную помощь (ср. Рим. 15:26; 2 Кор. 8:4), а сами христианские „агапы“ были немыслимы без общих приношений. „Литургия“ и означает собственно „общую повинность, служение“: в классической древности „литурги“ брали на себя издержки по оплате общественных треб и мероприятий, что было обременительной, но почетной обязанностью. 29 См. Введение к переводу. 30 По переводу «Bl», перед „пастырей“ следовало бы поставить тире (или при удержанной пунктуации понимать последние два слова как приложение либо изменить их падеж). Такое понимание лучше гармонировало бы с мыслью Оригена, что если евангелисты не чужды учительства, то и апостольские послания можно назвать в какой-то мере Евангелием, но приводимая переводчицей параллель 1 Кор. 12:28 навряд ли оправдывает такую интерпретацию. Мы считаем решающим иное место — Еф. 4:11. |
| Но, если мы обратим внимание на самих себя, на христиан, на то, что здесь творится, в Москве, то [увидим], что здесь идут тоже не очень хорошие процессы. Я с удивлением читаю в новостных лентах о том, что сами православные христиане в Москве борются против строительства православных храмов. Это уже совершенно невиданное дело. Можно понять, когда в 20-30-е годы воинствующие атеисты разрушали храмы, но чтобы сами православные христиане были против строительства храмов, потому что это неудобно им, - вот такого ещё, пожалуй, никогда не было. И вот эти две угрозы, которые сейчас существуют в мире, очень взаимосвязаны. Именно в последнее время стала усиливаться исламская угроза. Появляется сила, которая может разнести весь христианский мир. Сила, направленная в первую очередь на западный мир, на Европу, Европу, которая стала уже антихристианской — она отказывается от христианских ценностей. Это не просто постхристианская Европа, это уже антихристианская Европа, потому что когда-то она была христианской, и те ценности, которые культивируются в этой Европе, уже являются, действительно, антихристианскими. И здесь вдруг, на Востоке, в арабских странах, возникает сила, которая является антиисламской, которая разрушает ислам тоже изнутри. Вот эти антиисламские настроения и антиисламские силы составляют угрозу именно такому постхристианскому, антихристианскому миру. Потому что, если мы сами, христиане, начинаем бороться против строительства храмов – мы не христиане, мы антихристиане. Это уже настроения антихристовы – и мы даже этого не понимаем! Откуда такое заблуждение могло появиться в современном мире? Это [произошло] потому, что люди стали жить комфортно. Всего-то 10 лет каких-то мы живём в комфорте – вот эти нулевые годы так называемые. Появилось благополучие. Затянулись таким жирком после страшных 90-х нищих годов и вдруг решили комфортно жить в Православии. А Православие никогда не было комфортным. Это всегда был крест. Сегодня мы с вами в апостольском чтении ( 1 Кор., 124 зач., I, 10-18 ) слышали: что такое слово Божие для погибающих? Это юродство. Погибающие никогда не понимают, что такое слово Божие; для них это юродство, безумие. А для спасающихся это сила Божия (см.: 1 Кор. 1, 18; см. также: Деян. 17, 18 ; Рим. 1, 16 ). И вот христиане, нынешние христиане, здесь, в Москве, потеряли эту соль (ср.: Мф. 5, 13). Они стали воспринимать христианство, истинное христианство, как безумие, как юродство. |
| И если нам по-человечески хочется большего понимания, и Апокалипсис его не дает, – значит, сего не было и фактически, и апокалиптические картины этого не содержат, преследуя совсем другую цель. Их задача в том, чтобы показать «невидимое как бы видимое, – желаемое и ожидаемое, как бы настоящее» . Реалистическая наглядность убеждает в реальности воспроизведения неведомых нам вещей и порождает живую веру в них. Поскольку же последняя возникает из недр самого восприемлющего существа, то наша душа и сердце органически проникаются соответственными чувствами и внутренними настроениями, чтобы не просто ожидать грядущего, но и быть наивозможно готовыми к нему и всегда сладостно взывать: «Ей, гряди. Господи Иисусе!» (Откр. 22, 20). Это все, что потребно для нашего нормального плодотворного бытия созданий Божиих, до тех пор, пока мы увидим непосредственно и познаем, подобно как сами познаны (1 Кор. 13, 12) Богом во Христе и в Духе Святом. Мы идем теперь по скорбному «острому» и темному пути, где перед нами зияет только мрачная пустота могилы и ни впереди, ни вверху нет ясной звездочки; но мы убеждены, что, руководясь сиянием веры, несомненно достигнем тех обителей, в коих пылает Свет присносущный и животворящий во веки. В этом божественный смысл небесных видений Апокалипсиса, и от них зависит исключительное значение всей книги. Задача Апокалиптика заключалась в том, чтобы созерцать показываемое и записать виденное (Откр. 1, 2, 11, 19) относительно того, «чему надлежит быть вскоре» (Откр. 1, 1; 22, 6), как будто удостоверяется исторический прогноз, но констатируемая «скорость» вовсе не абсолютная и соизмеряется тем, что «время близко» (Откр. 1, 3; 22, 10), а последнее обнимает весь неограниченный период всецелого осуществления судеб Божиих в мире (cp.: 1 Кор. 7, 29) и ускорялось в первохристианском сознании напряженными ожиданиями Второго Пришествия. Мы видим в Апокалипсисе две главнейшие части, из коих первая – послания семи Церквам – конкретно описывает и принципиально анализирует христианскую современность, вторая открывает для нее неизбежное грядущее. |
| Прообразы таинств в библейских повествованиях Ключевыми понятиями в огласительных поучениях святителя Амвросия являются слова mysterium (тайна) и sacramentum (таинство), которые дали название двум трактатам и которые часто встречаются во всех рассматриваемых сочинениях. Примечательно то, что эти слова содержатся в первых строках каждого из трактатов (Expl. Symb. 1; De sacr. I, 1; De myst. 2). Святитель Амвросий обычно использует mysterium и sacramentum в качестве синонимов, что характерно и для латинского перевода Священного Писания. Однако у него уже намечается разграничение этих понятий. Таинства христианского посвящения (крещение, миропомазание, евхаристия) он называет sacramenta, а сокровенный, таинственный смысл священнодействий — mysteria (см., наприм., Expl. Symb. 5; De sacr. I, 1, 2; De myst. 2 и др.). Священные обряды таинств, как внешние знаки, можно увидеть «телесными глазами», но их глубинный смысл возможно постигнуть только «очами своего сердца» (De sacr. III, 12). Следуя древней церковной традиции (disciplina arcana), запрещавшей разглашать содержание «Символа веры», молитвы Господней, а также чинопоследование и смысл таинств, святитель беседует о таинствах с теми, кто омыл духовную слепоту в купели крещения и стал «видеть свет таинств» (De sacr. III, 15). Кроме того, словом mysterium святитель Амвросий называет ветхозаветные события, а также слова и действия Господа Иисуса, описанные в Евангелии (De sacr. I, 15–19; II, 6–7, 9; III, 13–14 и др.). Основываясь на новозаветных текстах (1 Кор. 10, 2; 1 Пет. 3, 20–21), Амвросий видит в библейских повествованиях прообразы (typus, figura, forma) церковных таинств. Миланский святитель неоднократно подчеркивает, что «таинства христианские более божественны и древнее иудейских» (De sacr. I, 11, 23; De myst. 44, 47, 48 и др.). Возможно, в этом утверждении следует видеть отголосок полемики с иудеями, имевшей место в Милане, о которой не сохранилось исторических свидетельств 4 . Для раскрытия смысла таинств и объяснения их внешней обрядовой стороны Амвросий использует Писание, которое он усердно изучал на протяжении всего епископского служения, занимаясь самообразованием 5 . Он применяет все известные методы толкования, особенно типологию. Поучения изобилуют библейскими цитатами, образами и аллюзиями. Богатство образов рождает богатство толкований и учения, которое довольно сложно выстроить в четкую систему. Поэтому Ботт называет огласительные поучения Амвросия бриллиантом, который «не спеша поворачивают, чтобы насладиться блеском всех граней» 6 . Символизм святителя основан на принципе: «нам следует смотреть не на видимое, но на невидимое, потому что видимое — временно, а невидимое — вечно (2 Кор. 4, 18)» (De myst. 8, 15). |
|
|
