| Закрыть Операция «Волшебная флейта»: как нацисты пытались уничтожить Минское подполье 16.04.2024 6 Время на чтение 8 минут Источник: Наука Вера Культура Фото:Открытые источники интернет. Годы оккупации в период Великой Отечественной войны стали для Белоруссии временем тяжелейших испытаний, когда нацисты и их пособники разрушили тысячи населенных пунктов, а также подвергли тотальному уничтожению местное население. На территории республики нацисты создали более 260 лагерей смерти, а особое место в их политике поддержания «нового порядка» стали карательные операции. По последним данным, озвученным в ходе начавшегося в 2021 году уголовного расследования о геноциде белорусского народа в годы войны и послевоенный период, за 1941–1944 гг. оккупанты провели в Белоруссии более 187 карательных акций, одной из которых стала «Волшебная флейта», направленная на борьбу с минским подпольем Необходимо напомнить, что «усмирительные» акции в рамках так называемой кампании «Bandenkampf» на территории Белоруссии стали проводиться уже в первые военные месяцы, включая в себя издевательства, массовые расстрелы и сожжение целых населённых пунктов. Главной целью их являлось наведение страха и стремление подавить малейшие попытки сопротивления. Все это являлось частью нацисткой идеологии, согласно которой народы, населявшие СССР, считались представителями низших рас, а территория, на которой они жили, — жизненным пространством арийцев. При этом массовое уничтожение населения СССР было спланировано еще до начала сопротивления на оккупированных территориях. Так, в 1941 году нацисты сфокусировались на уничтожении евреев, коммунистов и советских активистов, а в 1942—1943 годах переключились на террор против белорусов и представителей других национальностей, населявших республику Для организации и проведения геноцида руководство нацистской Германии направило на территорию БССР различные карательные подразделения: войска СС, органы полиции безопасности и СД, айнзацгруппы и зондеркоманды, а также латышские, литовские, украинские и иные коллаборационистские формирования. Однако самым кровавым стал 1943 год, чему есть ряд объяснений. |
| Под его руководством с 1930 по 1940 гг. в результате индустриализации экономика Советского Союза возрасла в три раза. Страна готовилась к надвигающейся войне. Весь период своего существования, кроме 1941–1945 годов, Советская Россия находилась под санкциями. Советский Союз научился выпускать любую продукцию. Вынужденная мера - коллективизация сельского хозяйства - позволила стране избежать еще более масштабного голода. В 1937-1938 годах был ликвидирован заговор в армии и спецслужбах в преддверие войны. Напомню, что после ХХ съезда КПСС была проведена «сплошная реабилитация», включая бандеровцев, лесных братьев и др., так и не осужденных, из-за начавшейся Холодной войны, Нюренбергским трибуналом, как и не были осуждены фашисты – участники Катынского расстрела (обесрст-лейтенант Арнес, командир 537 строительного батальона, расстреливавшего польских офицеров в августе-сентябре 1941 года, превратившегося в полковника Аренса, командововшего 537 полком связи). Осенью 2010 года было принято «закрытое» (это в эпоху гласности-то?!) постановление Госдумы по Катыни, одним из оснований которого явился документ (фотокопия) из 4-х страниц, 3 из которых были напечатаны на одной машинке, а последняя – с подписью Л.П.Берии, с ничего не значащим текстом – на другой машинке, после чего президент Д.А. Медведев подарил польскому руководству во время своего визита в Польшу признание того, что польских офицеров в 1940 году якобы расстреляли по приказу Сталина и Берии, что явилось последующим информационным прологом для уничтожения монументов воинам-освободителям в Польше. В Берлине Трептов-парк, где находится памятник воину-освободителю, не значится в туристических маршрутах... А что мы будем делать, если и в Германии, как и в Польше, американец прикажет... Намек понятен? Фашисты, готовя катынскую провокацию зимой 1943 года, не успели вскрыть девятую могилу, в которой в истлевших карманах польских офицеров остались монеты, датированные 1941-м годом. Расследование комиссией 1944 года, возглавляемой величайшим подвижником России – участником четырех войн Бурденко, в результате деятельности которой было эксгумировано более 900 трупов польских офицеров (в работе которой участвовал писатель Алексей Толстой), Горбачевым, (требовавшим от руководителя архива уничтожение материалов расследования, на что получил ответ – дайте документ, Горбачев не рискнул…), Ельциным и Медведевым, результаты были проигнорированы. На предложение Д.А.Медведева польским властям установить памятник русским людям (до 80 тысяч), замученным в лагерях Пилсудского под Краковым в 1920 году (автор-скульптор А.Руковишников), они ответили отказом. А это какие-то другие люди, которых не жалко? Польских офицеров жалко, репрессированных – жалко, 18,9 млн. человек, умерших в России в 90-е, - не жалко, погибших граждан Сирии, залитой кровью, – не жалко… Сталиным был пресечен коллаборационизм по законам военного времени. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЖУКОВСКАЯ Лидия Петровна (5.04.1920, г. Мещовск Калужской губ.- 7.01.1994, Москва), палеограф, лингвист, исследовательница церковнослав. памятников, член бюро Археографической комиссии АН СССР. В 1929 г. переехала с родителями из пос. Костерёво (ныне город во Владимирской обл.) в Москву. В 1937 г. поступила на фак-т русского языка и лит-ры Московского городского педагогического ин-та (МГПИ), который окончила с отличием в 1941 г. До кон. 1943 г. жила в эвакуации в Свердловске (ныне Екатеринбург). После возвращения в Москву поступила в аспирантуру МГПИ, ее научным руководителем являлся Р. И. Аванесов. На формирование научных интересов и выбор темы для канд. диссертации Ж. оказали влияние палеографы-слависты акад. М. Н. Тихомиров и М. В. Щепкина . Диссертационная работа Ж., посвященная палеографическому и фонетическому описанию Галичского Евангелия 1357 г., была защищена в 1953 г. (публ.: Из истории языка Сев.-Вост. Руси сер. XIV в.: (Фонетика галичского говора по мат-лам Галичского евангелия 1357 г.)//Тр. Ин-та языкознания АН СССР. 1957. Т. 8. С. 5-106). С 1947 г. Ж. являлась научным сотрудником, в 1959-1988 гг.- старшим научным сотрудником Ин-та рус. языка (ИРЯ) АН СССР, в 1988-1994 гг.- старшим, затем главным научным сотрудником Отдела рукописей ГБЛ (ныне РГБ). Л. П. Жуковская. Фотография. 40-е гг. XX в. (РГБ) Л. П. Жуковская. Фотография. 40-е гг. XX в. (РГБ) В начале работы в ИРЯ Ж. входила в группу авторов, составлявших «Атлас русских народных говоров центральных областей к востоку от Москвы» (М., 1957. Ч. 1). В 50-х гг. она опубликовала несколько работ о берестяных грамотах , введенных в научный оборот в 1951 г. (Палеография//Палеогр. и лингвист. анализ новгородских берестяных грамот. М., 1955. С. 13-78; Тексты грамот и переводы с разночтениями//Там же. С. 189-204; Новгородские берестяные грамоты. М., 1959). На протяжении мн. лет в центре научных интересов Ж. находились вопросы текстологии слав. |
| Михаил Андреевич (7.03.1903, имение Головково Верейского у. Московской губ., ныне Наро-Фоминский р-н Московской обл.- 19.05.1981, Москва), историк древнерус. искусства, проф., д-р искусствоведения (1956). Происходил из дворянской семьи Ильиных, к которой принадлежал и философ И. А. Ильин . Дед И., последний владелец усадьбы Быково, инженер-путеец Николай Иванович, был одним из создателей 1-й частной железнодорожной компании «Общество Московско-Рязанской железной дороги», в его честь назван подмосковный пос. Ильинский. От отца, занимавшегося обследованием территории уездов Московской губ., И. унаследовал любовь к памятникам архитектуры, подмосковным усадьбам. В 1922-1926 гг. изучал археологию и историю искусства в МГУ. Во время учебы вступил в Об-во изучения рус. усадеб (ОИРУ) и об-во «Старая Москва», был членом Комиссии по охране и реставрации памятников архитектуры Мосгубмузея. Работал в Мосгубмузее (1924-1926), Музее народоведения (1926-1928), в Секции эволюции художественных форм НИИ археологии и искусствознания РАНИОН (1928-1930), проектировщиком в Архитектурном Бюро Днепростроя (1930-1931) и Мосгорпроекте (1930-1932), московских издательствах (1931-1932), в Кабинете архитектуры ГТГ (1933-1934), наконец, в Центральных Гос. реставрационных мастерских (ЦГРМ). Участвовал в экспедициях на Русский Север (1927, 1928, 1931) с целью изучения памятников старины. 3/4 янв. 1934 г. в составе группы художников и искусствоведов, работавших в ЦГРМ, арестован ОГПУ. Обвинен в активном противодействии «мероприятиям сов. правительства по слому и сносу ненужных памятников старины (церкви, старые усадьбы, часовни, монастыри), которые, по показаниям обвиняемых, должны были воспитывать молодежь в националистическом духе. Для дискредитации Соввласти члены группы фотографировали церкви и монастыри в момент их слома и распространяли фотоснимки, иллюстрируя варварство большевиков». Виновным себя не признал и на 3 года был отправлен в ссылку в Казахстан (г. Петропавловск). В 1937 г. освобожден с поражением в правах (отменено в янв. 1941 по ходатайству Академии архитектуры СССР), до 1941 г. жил в Александрове и Малоярославце. В начале Великой Отечественной войны призван на фронт, в 1942 г. тяжело ранен в боях под Юхновом Калужской обл. После 1943 г. работал в ГТГ, АА СССР, начал работу над кандидатской диссертацией. С 1947 г. работал в МГУ, НИИ художественной промышленности, Ин-те истории искусства АН СССР. Профессор МГУ с 1956 г., в 1968-1972 гг. зав. кафедрой истории рус. и советского искусства отделения истории искусств исторического фак-та МГУ. И. участвовал в проектировании станции метро «Добрынинская» (открыта в 1950). |
| В. Н. Лазарев. Фотография. 60–70-е гг. XX в. Виктор Никитич (22.08.1897, Москва - 1.02.1976, Там же), искусствовед, специалист по истории визант., древнерус. и западноевроп. живописи, педагог. Окончил отд-ние истории искусства историко-филологического фак-та Московского ун-та (1920), участвовал в первой мировой и гражданской войнах. В 1924 г., после аспирантуры в Ин-те археологии и искусствознания РАНИОН, защитил диссертацию на тему «Происхождение портрета в итальянском искусстве». Свое научное становление Л. связывал с такими рус. учеными, как В. К. Мальмберг, Н. И. Романов, В. Н. Щепкин, Д. В. Айналов, М. И. Ростовцев. Профессиональному росту Л. способствовала длительная командировка в страны Зап. Европы, Грецию и Турцию в 1925-1926 гг., где он посетил крупнейшие музеи и научные учреждения, познакомился с учеными, историками искусства (Б. Беренсоном, Г. Милле, Р. Лонги, Дж. Фьокко, К. Г. Вейгельтом). С 1926 по 1930 г. Л. объехал основные художественные центры России и Кавказа, предприняв систематическое изучение памятников средневековой живописи. Л. преподавал историю искусства в вузах Москвы: с 1925 г.- на различных фак-тах МГУ им. М. В. Ломоносова (c 1935 профессор, с 1960 зав. кафедрой истории зарубежного искусства на историческом фак-те), с 1935 по 1948 г.- профессор и зав. кафедрой истории искусства Московского ин-та изобразительных искусств (позднее МГХИ им. В. И. Сурикова). В 1924-1938 гг. Л. работал в московском Музее изящных искусств (позднее ГМИИ им. А. С. Пушкина), был хранителем отдела итал. живописи, затем - зав. картинной галереей и зам. директора по научной части. В период становления и активной реорганизации музея занимался пополнением и систематизацией его живописной коллекции, провел большую работу по атрибуции и реставрации мн. произведений. Принимал участие в написании и редактировании статей БСЭ, посвященных европейским живописцам, скульпторам и архитекторам (1927-1941). С 1943 г. член-корреспондент АН СССР, в 1945-1960 гг. зав. сектором живописи и скульптуры Ин-та истории искусства, один из авторов «Истории русского искусства» в 12 томах (автор всех разделов о живописи и скульптуре Др. Руси XI-XV вв.) и инициаторов ее издания. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДУЙЧЕВ Иван Симеонов (18.04/1.05.1907, София - 24.04.1986, там же), выдающийся болг. историк-медиевист. В 1932 г. окончил историко-филологический фак-т Софийского ун-та им. Климента Охридского, ученик В. Н. Златарского . В 1933-1936 гг. специализировался по истории Византии в Риме под рук. проф. С. Дж. Меркати и в школе архивистики и палеографии при Ватиканском архиве. Защитил докт. дис. «Болгарский Асени в Византии» (1934). В 1936-1939 гг. ассистент, затем доцент Софийского ун-та, в 1943 г. назначен руководителем кафедры истории Болгарии, а вскоре также - кафедры истории Византии и балканских народов. В 1945 г. был отстранен от преподавания в ун-те. В 1949 г. начал работу в Ин-те истории Болгарской АН в должности старшего научного сотрудника, в 1968-1974 гг. зав. секцией библиографии, научной информации и исторической географии. Профессор (1967), председатель Археографической комиссии НБКМ, заслуженный (1972) и народный (1977) деятель науки Болгарии, действительный член Болгарской АН (1981). Член Папской академии археологии в Риме, Академий наук Палермо (1967), Неаполя (1975), САНУ (1981), чл.-кор. Британского королевского об-ва (1976), почетный д-р Боннского ун-та (1977), лауреат Международной премии им. И. Гердера (1974). Член Редакционной комиссии «Repertorium» по изданию источников по истории средних веков в Риме (с 1955), член Международной комиссии по изданию корпуса источников по истории Византии (с 1966). Читал лекции во мн. высших учебных и научных заведениях Европы и Америки. В 1941-1986 гг. вел библиографический раздел ж. «Byzantinische Zeitschrift», был членом редакционных коллегий мн. византиноведческих и славистических журналов. Завещал свой дом в Софии и богатую личную б-ку (более 40 тыс. томов) Софийскому ун-ту, при к-ром в 1986 г. был создан Научный центр славяно-визант. исследований имени Д. Научные интересы Д. охватывали средневек. историю и культуру Византии, Болгарии и южных славян. Главное внимание в более 700 трудах, опубликованных на разных европейских языках, уделил истории культурных, церковных и политических отношений Византии со слав. миром. Особое внимание Д. придавал поиску, изучению и изданию архивных документов и источников. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла М. Велимирович. Фотография. 2001 г. [Velimirovi] Милош (10.12.1922, Белград - 18.04.2008), амер. музыковед, исследователь визант. и слав. муз. культур. В 1940 г. окончил Белградскую муз. школу (ныне им. С. Мокраняца) как скрипач и пианист. В 1941 г. после прекращения занятий в Белградском ун-те в связи с началом второй мировой войны и нем. оккупации Югославии В. поступил в Музыкальную академию и продолжил занятия по классам скрипки (у П. Стояновича) и фортепиано (у Е. Крстич). В 1943 г., избежав работы на рудниках, он сумел сформировать маленький муз. ансамбль, игравший в лагерях серб. молодежи нем. полувоенной строительной орг-ции Тодта. В дек. 1943 г. бежал в Белград; в апр. 1944 г. из-за амер. бомбардировки Белграда присоединился к войскам генерала Д. Михайловича, занимался составлением ежедневных сводок новостей. В 1945 г. был взят в плен силами И. Б. Тито, однако был определен в Клуб 23-й дивизии Югославской армии с предписанием создать джаз-банд совместно с музыкантами разных подразделений. В связи с выборами 1945 г. был арестован за причастность к силам Михайловича, провел 9 месяцев в штрафном батальоне в Словении. В 1946 г. возвратился в дивизию, располагавшуюся близ Триеста, на место пианиста и руководителя клубного ансамбля. В 1947 г. вернулся после военной службы в Белград, где продолжил занятия в Музыкальной академии (1947-1952) по фортепиано, композиции (у М. Логара) и с 1948 г. в качестве музыковеда, а также в ун-те (1947-1951) на отд-нии изящных искусств философского фак-та (среди учителей - историк-византинист Г. Острогорский ). В 1950-1951 гг. в качестве ассистента проф. А. Лорда (Гарвардский ун-т, США) занимался собиранием эпической поэзии, гл. обр. репертуара мусульм. певцов, поющих с аккомпанементом гусле, в т. ч. в Македонии. С 1952 г. учился в Гарвардском ун-те у О. Гомбоши (история музыки, муз. палеография), Р. Томпсона (контрапункт), С. Таттла (библиография, музыка англ. |
| Труженики войны Интервью с игуменом Николаем (Калининым), участником Великой Отечественной войны, старшим лейтенантом запаса и старейшим преподавателем Московской Духовной Академии и Семинарии. игумен Николай (Калинин) - Отец Николай, расскажите, пожалуйста, немного о вашем жизненном пути. Где Вас застало начало Великой Отечественной войны? - Когда началась война, мне было шестнадцать лет. Этот день – начало Великой Отечественной войны я помню очень хорошо. У нас был большой двор, много жильцов, много семей. Я помню женщин, которые плакали, понимая, что война – это значит, что мужчины уйдут и неизвестно – вернутся ли назад. Этот день я хорошо помню. В том же году я поступил в недавно открытое ремесленное училище, учился на слесаря более четырех или пяти месяцев. Это было училище при авиационном заводе в Саратове, который существует и по сей день. После его окончания работал слесарем на заводе. Но получилось так, что квартира, где я жил – опустела: я похоронил маму в 1941 году. С нами жила моя тетя – сестра мамы – она уехала к сыну, а тут из блокадного Ленинграда приехала моя сестра с дочкой, они поселились в Саратовской области в одном селе, и я из Саратова переехал к ним туда. Там я работал в больнице, на валяльной фабрике вплоть до самого призыва в армию. Мой год рождения – 1925, в конце 1942 я призывался в армию и, следовательно, через несколько месяцев подготовки меня могли отправить на фронт, но я был оставлен для того, чтобы учиться в военном училище. К тому времени у меня было семь классов образования, а это уже считалось неплохо. В марте 1943 года я был принят курсантом в Саратовское военно-пехотное училище. Учеба продолжалась год и пять месяцев. Самые тяжелые события на нашем советско-германском фронте как раз приходятся на 1942-1943 гг., а я в это время был курсантом. В 1944 году нас выпустили из училища младшими лейтенантами, и в августе месяце отправили на фронт. Везли нас довольно долго: товарняк, нары, наш вагон то прицепят к эшелону с авиабомбами, то к эшелону с беженцами с Украины, возвращающимися на Родину в освобождённые районы. Таким образом, на фронт мы прибыли в сентябре 1944 года. |
| В. И. Буганов, Л. П. Жуковская, академик Б. А. Рыбаков. Мнимая «Древнейшая летопись» Более 20 лет назад в малоизвестном журнале «Жар-птица», издававшемся на русском языке в Сан-Франциско (США) ротапринтным способом, была опубликована серия статей двух русских эмигрантов – писателя Ю.П. Миролюбова и этимолога–ассиролога А.А. Кура. В сенсационном духе эти авторы, весьма далекие от специальных занятий русской историей, сообщали об открытии древнейшего якобы источника по истории восточных славян – так называемой Влесовой книги (в ней упоминается Велес, Влес – бог скота и денег у восточных славян). Они утверждали, что находка является оригинальным памятником, составленным около 880 г. языческими жрецами, которые использовали знаки докириллического алфавита. Написана книга, по уверению Миролюбова, на дощечках (в количестве примерно 35). В 1919 г. во время наступления белогвардейских войск на Москву некий А.Ф. Изенбек, полковник Добровольческой армии, нашел эти дощечки в каком-то помещичьем имении то ли Курской, то ли Орловской губернии; принадлежало имение то ли князьям Задонским (или Донским, Донцовым), то ли князьям Куракиным. Текст «Влесовой книги» в 1954–1959 гг. был опубликован в том же эмигрантском журнале. Уже эти сведения настораживали. Никакого княжеского рода Задонских (или Донских, Донцовых) в России не существовало. Справки, наведенные у одной из Куракиных, не подтвердили наличия имения, принадлежавшего этой фамилии в указанных губерниях. Кто такой Изенбек, у которого Миролюбов якобы видел в 1925 г. пресловутые «дощечки» в Бельгии, где оба они проживали после бегства из революционной России? Примечательно, что ни тот, ни другой не показали их никому, в том числе специалистам из Брюссельского университета. «Дощечки» (если они существовали) исчезли после смерти Изенбека (август 1941 г.), остались только копии (прориси и фотографии), сделанные Миролюбовым и переправленные им в Русский музей–архив в Сан–Франциско. Несмотря на многие темные и неясные моменты в истории с находкой «дощечек», нашлись люди, поверившие Миролюбову. Среди них был и С.Я. Парамонов – энтомолог, бежавший в 1943 г. вместе с фашистскими оккупантами из Киева, перебравшийся затем в Австралию и получивший там должность правительственного энтомолога. Помимо основной своей специальности, он занимался историей и литературоведением. В 1950–1960–е гг. им был опубликован (под псевдонимом Сергей Лесной) ряд книг о происхождении славян, истории Древней Руси, «Слове о полку Игореве»; в некоторых из них он сообщал об упомянутых выше «дощечках». Наконец, в 1966 г. он выпустил посвященное им сочинение «Влесова книга» (вып. I. Виннипег. 1966). Дилетантизм С. Лесного в гуманитарных науках, псевдонаучность и крайне низкий уровень его трудов в этой области давно отмечены советскими учеными. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Финляндия поднимает вопрос об Ингерманландии Финны-ингерманландцы используются как информационное оружие против России 16.11.2021 670 Время на чтение 4 минуты Источник: ФСК Фото: ФСК Ингерманландские финны – субэтнос финского народа, населявший территорию нынешней Ленинг радской области и прилегающие регионы. Сюда их переселили в XVII в. владевшие Финляндией шведы для колонизации захваченных у России земель. Получив независимость из рук советского правительства, Хельсинки тут же попытался реализовать проект Великой Финляндии, дважды вторгаясь в советскую Карелию и Архангельскую губернию – в 1918 и в 1921 годах – и создавая там марионеточные правительства. Ингерманландцев финские власти рассматривали как идеологическую базу для закрепления данных земель за Финляндией. Наличие в приграничных российских губерниях финно-угорского населения служило оправданием для вооружённых рейдов финских отрядов вглубь советской территории в 1918-1921 гг., получивших в финской историографии благородное название «братские войны». Дескать, финские добровольцы воевали за суверенитет своих братьев по крови – карелов, эстонцев, ижорцев, коми. Откровенно враждебная политика по отношению к СССР стала причиной разгрома Финляндии в «зимней войне» 1939-1940 гг. Напав на СССР вместе с Гитлером в 1941 году, финская армия опять сделала ставку на ингерманландцев, рассчитывая на их поддержку изнутри. И в некотором отношении не ошиблась. В сборнике Национального музея Финляндии «Ингерманландцы – забытые финны», изданном на русском языке в 2020 г. для одноимённой выставки о «сталинских репрессиях», содержатся рассказы ингерманландцев, воевавших на стороне Гитлера. Эти гитлеровские сообщники представлены в сборнике в образе невинных жертв сталинского режима. Вот цитата : «Юхо Саволайнен приехал в Финляндию в 1943 году из оккупированной Германией Ингерманландии в числе 63 тыс. эвакуированных ингерманландских финнов. В Финляндии 18-летний юноша принял присягу и сражался во время Второй мировой войны против Советского Союза». После войны финский фашист отсидел десять лет в советских лагерях, в Финляндии он причислен к «невинно репрессированным» и доживает свой век в доме престарелых. |
|
|
