| Необходимым следствием присутствия Миссии нашей в Иерусалиме была потребность иметь для нее приличное помещение. Весь интерес греческой Патриархии поэтому был не допускать ее до такого помещения, потому что, пока его не было, Миссия была только гостьею Патриархии и более ничего. Если мы желали иметь в Иерусалиме Миссию, тогда просто нужно было купить место и выстроить ей помещение, что никто не мог нам запретить, как ясно доказали события последующих лет. Если нам Миссия была не нужна, то незачем было ее навязывать Патриархии, а тем более унижать собственного нашего представителя, делая положение его в Иерусалиме невозможным. Между тем комедия продолжалась далее. В том же письме поверенный наш в Константинополе пишет, что составленный нами план и фасад постройки были одобрены Патриархом, который о каком-либо вознаграждении и слышать не хотел, почитая членов Русской Миссии своими, а не чужими. Такая деликатность глубоко трогает нашего поверенного, который считает необходимым на такую деликатность отвечать другою, а именно: он признавал неловким требовать от Патриархии какого-либо акта по постройке, который мог бы возбудить подозрение, а полезнее всего, заключает он свое донесение, ассигнованный на этот предмет вклад переслать в посольство для передачи по назначению. Между тем и Святейший Синод, решивший, как мы видели, 6 октября 1850 года иметь о постройке или, вернее, об ассигновании на нее 12 тысяч рублей особое суждение, счел нужным для сего, наконец, 11 января и 20 марта 1852 года вытребовать архимандрита в Петербург. Но и это не удалось, ибо Министерство иностранных дел уведомило в июне 1852 года о несвоевременности такого вызова ввиду издания фирмана о святых местах и особенной для нас важности иметь во главе нашей иерусалимской Миссии человека опытного и вполне ознакомленного как с тамошними лицами, так и делами. Хотя, насколько мне известно, до самого объявления Крымской войны никто не счел нужным спросить опытного человека об этих лицах и делах. Окончив это соглашение, архимандрит Порфирий уехал из Константинополя и прибыл в Иерусалим 6 мая 1852 года. |
| В это время они состояли в ведомстве невских кирпичных заводов, управлялись прапорщиком Егором Немчиновым, делились на партии и работали на заводах, чередуясь помесячно. В 1792 году они подчинены петербургской казенной палате, и, разделенные на несколько команд, работали в садах Летнем и Таврическом. В 1798 г. они подчинены гоф-интендантской конторе; в 1801 году Государь Павел 1 подарил их г. Апрелеву, а по Высочайшему повелению 20 июня 1802 года, жители возвращены в ведение конторы и им приказано именоваться мастеровыми. С 1852 года Никольское подлежало ведомству царско-сельского дворцового правления, в 1860 году, департаменту уделов. Ныне жители Никольского, на положении крестьян, платят подушный оклад и несут другие повинности и владеют землею и лесом, купленными у помещика Дубенского. За это они обязались заплатить Дубянскому 200000 р. сер. Но так как они платить не могли, то за них заплатило царскосельское дворцовое правление, а они погашали долг постепенно. Крестьяне не подлежали рекрутскому набору, а с 1860 года эта льгота продолжена была еще на 12 лет; 2) деревня Захожье, в 6 верстах к северо-востоку от церкви, среди леса, основанная, по преданию, лесовщиком, крестьянином Родионом. Около 1761 года деревня подарена была, Елизаветою Петровною, духовнику ее, протоиерею Дубянскому. В 1764 году она принадлежала духовнику Екатерины 2 протоиерею Феодору Яковлевичу Бецкому. 93 В 1800 году она перешла к сыну протоиерея Дубянского, отставному майору Якову Федоровичу Дубянскому и состояла за родом Дубянских до 1852 года. Когда жители села Никольского купили, в 1852 году, землю и лес у помещика Дубянского, то крестьяне деревни Захожья, сделавшись вольными, обязались выплачивать царскосельскому дворцовому правлению сумму, которую правление внесло помещику за крестьян села Никольского; 3) деревня Чертово в 4 верстах на юго-восток от церкви. Прежде она находилась верстою ближе к церкви, где ныне охотный двор графа Толстого. В 1771 году она принадлежала действительному камергеру Николаю Наумову Чеглокову, в 1810 году перешла к Якову Федоровичу Дубянскому, а в 1828 году куплена помещиком Балашевым и вместе с другими крестьянами, переселенными из Юдина (Московской губернии), перенесена на нынешнее место; 4) деревня Пустынька в 2½ верстах от церкви. |
| …насвистывая из Орфея…— Подразумевается «Орфей в аду», оперетта французского композитора Оффенбаха (1819–1880). 37 Екклезиаст прекрасно представляет это в примере тени, падающей от дерева по направлению получаемого освещения…— В «Книге Екклезиаста, или проповедника» ничего не говорится о «тени, падающей от дерева…» Судя по контексту, Лесков мог иметь в виду следующее место из Екклезиаста: «Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит, как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?» (гл. VI, ст. 12). 38 Коник — ларь с подъемной крышкой, употреблявшийся в качестве кровати. 39 Барбаросса — имя двух братьев-корсаров, подчинивших своей власти почти все северное побережье Африки (XVI век). 40 …«вкусил мало меду и умер» — неточная цитата из библии (I Книга царств, XIV, 43). 41 …почувствовал себя в томленьях Дон-Карлоса. — См. драматическую поэму Шиллера «Дон-Карлос». 42 Вспомните похороны Гоголя, о которых мы читали такие прекрасные описания, похороны Некрасова и Достоевского, которые называли «событием в истории». — Лесков не совсем точен. О похоронах Гоголя в периодической печати писалось мало и скупо. Так, например, «Московские ведомости» (1852, от 26 февраля) посвятили этому событию сухо написанную заметку, поместив ее рядом с сообщением об испытаниях молотильной машины; в «Ведомостях московской городской полиции» (1852, появилась ходульным языком и с оглядкой на начальство написанная статья гр. Е. Ростопчиной «Похороны Гоголя». Впрочем, Лесков мог иметь в виду «Письмо из Петербурга» И. С. Тургенева, хотя оно и не было посвящено специально похоронам Гоголя («Московские ведомости», 1852, 13 марта). Подробные сведения о кончине и торжественных похоронах Гоголя в Москве Тургенев почерпнул из письма Е. М. Феоктистова, впоследствии ярого врага Лескова. Это письмо Феоктистова опубликовано только в наше время («Литературное наследство», т. 58. М., 1952, стр. 743). Петербургским же газетам цензура запретила упоминать даже «имя Гоголя» (см. И. С. Тургенев. Сочинения, т. XI, Л., 1934, стр. 440). Похороны Некрасова и Достоевского, наоборот, описывались почти во всех газетах того времени, столичных и провинциальных. Говоря о том, что эти похороны «называли «событием в истории», Лесков, по всей вероятности, подразумевает следующее место из статьи «Физиономия Петербурга в день похорон Ф. М. Достоевского», напечатанной в газете «Киевлянин»: «Репортеры столичных газет лучше меня описывают все подробности этих величественных, можно сказать, исторических похорон замечательного человека…» («Киевлянин», 1881, стр. 2). 43 |
| Да-да, именно трудовой дисциплине: сам не ленись и другим не позволяй артельное время растрачивать! Дел невпроворот, а дней - не в россыпь. Давайте мысленно попытаемся представить тот объём работ по площадям (оштукатурить, побелить, окрасить), который следовало выполнить мастерам Лариона Антипина - в том числе и на высоте, когда могла случаться масса неприятностей. А сколько подготовительных работ!? Леса сооруди, верёвки натяни, раствор замеси, поднеси, воду достань, краски разведи... И каждое дело было «одушевлено» силой мужских рук. Ныне-то что - автоматизация, механизация. А раньше - ты сам себе, и каждый в артели для другого и автоматизация, и механизация. Кстати сказать, в немалой степени качество работ артели зависело от слаженности мастеровых. Казалось бы, знакомый ныне бригадный подряд. Но нет. Тогда был дух артели, единая цель, достижение которой не оправдывало любые средства; средство было одно - мастерство. Артель собиралась не абы как, а тщательно, порой формируясь десятилетиями. Но закончим рассуждения и продолжим разговор о строительных работах в Рождественско-Кацком храме. Летом 1852 года как раз заканчивалось многолетнее строительство колокольни (в 1813-52 годах её заменяла звонница, стоявшая отдельно от церкви). Последним устанавливали крест, сделанный крепостным крестьянином помещика Горяинова Кондратием Михайловым Сусловым из деревни Аниковки Мышкинского уезда. В августе 1852 года, к моменту когда мастер Молчанов закончил укрепление шпиля, Кондратий Суслов заключил договор на изготовление креста для колокольни, оговорив окончание работ к 8 сентября 1852 года с выплатой ему 200 рублей серебром. За месяц (!) мастер должен был качественно сделать крест, шар под него и постамент под шар. При этом указывались точные размеры (по желанию прихожан) и часть технологических приёмов, а именно: постамент делать из латунной меди шириной 6 вершков (27 см) и высотой 8 вершков (36 см); посредине постамента - валик шириной 5 вершков (22,5 см) и толщиной 2,5 вершка (около 11 см); под валиком скоба в 1 вершок (4,5 см) - всё это для крепления вышепоставленных затем деталей (шара, креста); постамент вызолотить; шар под крест отковать «цельной» из толстой латунной меди (не складной, то есть не из мелких частей) шириной (то есть диаметром) 10 вершков (45 см); и его вызолотить; крест делать восьмиконечный, высотой 2,5 аршина (около 1,77 м); деревянный стержень креста обложить толстой латунной медью; верхнюю перекладину с титлой, нижнюю перекладину, косые перекладины и подножник креста сделать из латунной меди и припаять к центральному стержню припайкой (не приклёпывать!); концы креста соединить «в замок», спаять и укрепить на стержне креста спайкой; для прочности в середине креста с обеих сторон сделать небольшие круги, вычеканив на них Распятие. |
| Одним словом, вследствие несвоевременной и мелочной скупости нашего правительства греческое духовенство стало в положение одолжающего, а мы – одолжаемых. Мало того, по наущению греческого духовенства в 1852 году о том, что турецкое правительство обеспокоится построением в Иерусалиме Русского дома, наша дипломатия отказалась от этого и убоялась мысли, что Порта узнает о владении Россией домом в Палестине; мы этого убоялись до войны, когда мы были еще сильны на Востоке, а вышло то, что во время самой войны, во время ликования западных консулов в Иерусалиме, греческое духовенство постоянно говорило и консулам, и турецкому правительству, что так называемый Порфириевский дом принадлежит русскому правительству и строится для него и на его деньги. Английский консул и паша этому поверили и потребовали уничтожения или остановления постройки, а французский консул заступился за мнимый наш интерес во имя народного права и справедливости, воспрепятствовал попыткам исполнить означенное намерение и принял постройку под свое покровительство, как имущество русское. С тех пор и поныне консулы и паши в Иерусалиме считают тот дом принадлежащим России, называют его Русским дворцом, le palais russe, и ни они, ни Порта не беспокоятся этим, к сожалению, неосновательным мнением. Следовательно, все опасения нашей дипломатии в 1852 году не только были напрасны, но лишили Россию возможности сделать вовремя и с меньшими пожертвованиями такое благое дело, которое необходимо и теперь, но будет стоить несравненно дороже. Пока, и Бог знает еще на сколько времени, мы должны пользоваться гостеприимством греков в том самом доме, который мог принадлежать нам; экономия, как кажется, была соблюдена; казне русской в 1852 году стало полегче на несколько тысяч рублей, но за то ныне достоинство наше слишком дорого платит грекам за получаемое от них даровое гостеприимство. Между тем обстоятельства, побудившие арх. Порфирия хлопотать о постройке дома русских поклонников и для миссии, до сих пор те же, надобность теперь еще увеличилась, а с тех пор цена на участки земли в Иерусалиме поднялась в неимоверной степени точно так же, как утроились там цены на все жизненные потребности. |
| Лучшие словари упоминаются следующие: Линде – словарь польского языка (1807– 1814 г. в 6 частях ), Юнгмана – словарь чешско-немецкий (1835– 1839 г., в 5 частях ) и Вука Караджича – сербский! словарь (1852 г. 2-е изд.). Славянский язык и его наречия в общем виде в то время можно было изучать только по сочинениям Шафарика; поэтому Буслаев указывает преимущественно его труды: Славянские древности (1837 г., русский перевод Бодянскаго 1848 г.), Славянское народописание (1842 г., русский текст того же переводчика 1843 г.) и лингвистические статьи в журнале (Casopis) чешская музеума, каковы: «Об образовании слов посредством удвоения корня» (1846 г.), «Об изменении гортанных согласных» (1847 г.) и другие. В числе источников упомянута и «Сравнительная грамматика славянских языков» Миклошича, первый том которой появился в 1852 году. Самым видным представителем науки общего славяноведения после эпохи Добровского является Шафарик, но основателем славянская языковедения был знаменитый учёный следующей эпохи Франц Миклошич (1813–1891 гг.). Ученик известного слависта начала возрождения славянских литератур Копитара, Миклошич направил свою деятельность преимущественно на изучение языка всех славянских наречий. Прежде всего он обратил внимание на из-следование церковно-славянского языка, и результатом этих занятий были указанные выше словари и грамматики этого наречия древняя периода. В 1886 г. к словарным работами прибавился ещё «Этимологический словарь славянских языков», составленный по новейшим данным языкознания, единственное сочинение в этом роде работ. Трудно перечислить все труды Миклошича по славянским наречиям и вообще по языкознанию, но самый капитальный из них, классическое учёное сочинение, называется «Сравнительная грамматика славянских наречий», выходившая в течение 20 слишком лет (1852–1874 г.). Это сочинение появилось в четырёх томах, по четырём отделам науки: учение о звуке, учение об образовании корней, словоизменения и синтаксис. При осторожности автора в выводах его «Сравнительная грамматика славянских языков» предлагает преимущественно собрание богатого материала, сгруппированная по известным категориям и подлежащая сравнению в области родственных наречий; в сочинении изучающему представлен богатый простор самому делать выводы из сопоставлениях фактов. Сравнительный синтаксис был вообще первым опытом этого рода работ в языкознании. Обозрение трудов Миклошича могло бы составить целую книгу: так они многочисленны. |
| Забыл сказать вам прежде, что произвесть там некоторые исправления в моих келлиях, с моей стороны нет препятствия. Присем поберегли бы чистоту келлий, и что в них есть. Мир вам и братии. Февраля 10-го 1852. 851 Благодарю, отец наместник, что печетесь о добром деле, и мою леность к тому же побуждаете. Она виновата медленностию во многих делах: но по Задонскому делу, видя, что если можно что сделать, то надобно сделать немедленно, по получении ныне письма вашего, ныне же написал я и к преосвященному Парфению, и к пр. Феогносту, и к архимандриту. С письма к пр. Парфению посылаю вам список, какой послал я и к пр. Феогносту. Сему написал еще, что я повел дело мимо их потому между прочим, что им неудобно было бы представить без обеспечения дела капиталом, а я мог на сие решиться. Теперь же, когда на дело уже обращено внимание, советую и им опираться не на капитал, а на провидение Божие. Желаю узнать, что делали у вас члены гробоиспытательной комиссии. Мар вам и братии. Февраля 20-го 1852. 852 Мир Господень отцу наместнику и братии. Рукоположенные к вам возвращаются. Митрофан слаб в чтении. Велите заняться ему сим, чтобы не случилось неблагообразия в служении. В удержании книг Петербургского подворья оказался виноватым я. Они отложены были на время, и скрылись под другими делами. Теперь они отданы, и должны быть посланы к вам. Если книжек о обращении к православию Брониной мало: то не надобно ли напечатать? Если думаете, что не бесполезно: то пришлите мне экземпляр. Лишние на Петербургском подворье деньги возьмите на скитское строение. К слову сказать: оно не так дешево, как показано было в предположении. Рассудите, брать ли Опаринского диакона. Постричь его не дозволят, если жена его не будет постригаема в то же время. Скажите мне обстоятельнее, как осматривали гробницу князя Трубецкого, и в каком виде она найдена. Февраля 24-го 1852. 853 Мир вам, отец наместник, и братии. Хотя поздно, однако желаю, чтобы вы прочитали прилагаемые правила, и, какие вам представятся замечания, сообщили мне с возвращением правил. |
| В статье, помещенной в «Univers " е» 27 июня того же года, Dulac, как будто забыв свою статью 18 января, превозносит похвалами появившееся незадолго перед тем сочинение аббата Гома: «Lettres sur le paganisme dans l’éducation». Отсюда следует, что Dulac находит совершенною книгу, в которой его обвиняют в высказывании «положения, против которого протестует все церковное предание, положения, противоречащего здравому смыслу и возмущающего христианскую совесть» 109 . Любопытно видеть противоречия, в какие нередко впадали между собою редакторы «Univers’a». Когда оспаривали какое-нибудь мнение «Univers’a», высказанное одним из его редакторов, другой заявлял, что он никогда не высказывал подобного мнения или, еще лучше, ссылался на статью третьего редактора, высказавшего противоположное мнение или, по крайней мере, значительно смягчившего преувеличение в оспариваемом мнении своего коллеги. Если бы «Univers» упрекнули за статью 23 июля 1851 г., он мог бы указать на статью 18 января 1852 года; если бы с другой стороны, аббат Гом выразил неудовольствие на «Univers» за статью 18 января, то Луи Вейльо мог бы успокоить его, сославшись на свои майские статьи 1852 года. Этот полемический прием, с помощью которого «Univers» мог искусно изворачиваться, с какой бы стороны на него ни нападали, очень напоминает известную басню Лафонтена: «Летучая мышь и две ласточки». Странная изменчивость взглядов редакции «Univers’a» по вопросу о классиках показывает, что между самыми противниками классицизма не было согласия. Против воззрений на классическое образование, высказанных аббатом Гомом и принятых журналом «Univers», восстали журналы: «Ami de la Religion», «Correspondant», «Revue de l’instruction publique». «Siècle», «Journal des Débats» 110 , и др. От 29 января 1852 года в «Ami de la Religion» напечатана была замечательная статья бенедиктинца Д. Питры (D. Pitra). Автор доказывает здесь, что употребление древних классиков в христианских школах восходит к первым векам христианства, что оно было рекомендовано христианскими святыми, и что нельзя указать ни одного церковного канона, которым употребление классиков в преподавании литературы было бы формально запрещено. |
| 1852 г. 31 января . Болезнь твоя, возлюбленное о Господа чадо, – и моя болезнь. Молил и молю Господа сохранить мир в тебе и благодушие, на упование в бесценные заслуги Христа Спасителя основанное. Пусть внешний человек – сосуд греха ветшает и тлеет, только бы внутренне обновлялся ( Еф. 4:22 ) на всяк час в тебе – через покаянное расположение, ищущее утешений не в земном, а в милости Божией, через смиренную преданность в волю Божью всеблагую, через терпение уязвлений плоти от болезни и наконец через отвлечение внимания и от себя, и от всего земного, ко Христу единому и к тем вечным обителям, кои приготовлены Им для земных тружеников, да успокоятся и да почиют в них от трудов своих ( Апок. 14:13 ), хотя бы и поздно вышли на дело спасения своего в долгий день земной своей жизни. Христос с тобою. Февраля 1, 1852 г . Не скорби, чадо, о невозможности быть в храм и выполняй послушание безропотно: оно паче поста и молитвы . Относительно молитвы поступай так, как пишешь, избегай многословия фарисейского, которое, как излишние ветви и листья – дерево, ослабляет иногда порывы нашего сердца. О приеме родных и ласке к ним, окравшей и обкрадывающей тебя, забудь пока. За промахи сестры Ев., коих быть может и не будет, всего менее беспокойся, как не беспокоится мертвец, лежащий в гробу. А ты – мертвец и притом такой, который должен чувствовать это сильнее, чем кто-либо другой. Спешу, для успокоения твоей души, известить тебя, что можешь сходить в храм, если здорова, если же не поправилась надлежащим образом – сиди дома. Да не давай себя расхищать: ни языку, ни чувствам твоим, ни посетителям, пекущимся и молвящим о мнозе. Без самособрания, о коем говорил я тебе при посещении, нельзя иметь ни молитвы усердной, горячей, сердечной, которая есть цвет духовной жизни, ни чистоты сердца – плода её. Помни это, чадо мое о Господе, и храни себя, хранимая Богом и ангелом твоим хранителем!.. Февраля 4, 1852 г . Жалуешься на скорбь свою, нарушившую мир души твоей. Вперед тебе наука. Опыт учителем бывает мудрых. Ты, по милости Божией, не из обделенных умом. Исправься, и воды смущения отхлынут из души, при виде голубицы безмолвия, влетающей с масличною ветвью мира в сердце твое. Иначе не венчаешься, если незаконно будешь страдать ( 2Тим. 2:5 ). Давно и не раз я говаривал тебе, чтобы оставила ты мертвым погребать своих мертвецов ( Мф. 8:22 ). |
| Ф. 1 общ. 1956). Во исполнение указа Святейшего Синода 16603 от 10 дек. 1846 г. «О доставлении верных списков употребляющегося в разных епархиях одноголосного и многоголосного церковного пения…» в лавре был создан комитет, в который вошли помимо представителей священноначалия знаток лаврского пения уставщик иером. Модест и учитель Киево-Подольского ДУ, «наставник церковного cniby» Ильинской ц. прот. Мина Жолткевич ( 1872). 18 апр. 1849 г. иером. Модест доложил Духовному собору, что «положил на ноту все лаврское церковное пение» (см.: 1992. С. 79). В 1852 г. составленный иером. Модестом Ирмологион был переписан «квадратной нотой» в 2 книгах послушником Ианнуарием Салухой. 18 марта 1852 г. митр. Филарет на представленном ему экземпляре этого сборника сделал следующую надпись: «Установленное с древних времен преподобными отцами в святой великой чудотворной Киево-Печерской лавре пение, содержащееся в сем Ирмологионе... завещаю соблюдать и хранить во всей целости, без всякого изменения во все роды родов... Препровождая Ирмологион древнего пения Киево-Печерской лавры с моим письменным завещанием на оном, поручаю Духовному собору хранить напев сей навсегда без всякого изменения и преемникам моим, настоятелям лавры, представлять для сведения и соблюдения по прибытии их в лавру» (ЦГИАК. Ф. 128. Оп. 2 мон. 1109. Л. 67 об.- 69). Т. о., составлением Ирмологиона 1852 г. был подведен промежуточный итог развития К.-п. н., а благословение митр. Филарета способствовало закреплению этой традиции. Развитие многоголосной певческой практики потребовало составления и печатного издания полного гармонизованного Обихода, способного максимально полноценно - как по тематическому охвату материала, так и по стилю гармонизации - отразить К.-п. н. Отсутствие полного многоголосного круга песнопений «представляло значительные затруднения при обучении клирошан и иногда служило поводом к введению некоторых изменений или сокращений мелодических оборотов, по усмотрению исполнителей» (Нотный Обиход. 1910. |
|
|
