| стр. 212. См. выше § 8., о ризах с крестами, данных Архиеп. Моисею, см. пр. 211. 237 В Москве Архимандрит Спасский в 1329 г. (у Карамз. 4. пр, 5. 322), Чудовский, Симоновский с 1383 г. (там же 5. пр. 54. 122. 137.), Петровский (там же пр. 57.), Печерский в Нижнем Новгор. с 1360 г. (5. пр. 5.) , Переяславский и Коломенский (5. пр. 57.). В догов. грам. Вел. Кн. Симеона 1341 г.): «А туто были... Петр архимандрит московский (Спасский), Филимон архимандрит Переяславский». Духовное завещание того же Князя 1353 г.: «а сю грамату писал есмь пред своими отци, пред владыкою Володимирским перед Олескеем, перед владыкою Переяславским Афонасьем, перед владыкою Коломенским Офонасьем». Собр. грам. 1. N 3. 24. Слч. Ист. Акт. 1. N 3. 239 Т. I. Акт. Археогр. Эксп. N 9. В Новгороде в первый раз являются светские чиновники при Архиепископе в 1239 г. Новгородцы заставили тогда онемевшего Антония управлять епархиею и, в помощь ему, посадили с ним «два мужа, Якуна Моисеевича, Никифора Щитника». Путешествие Митяя: «люди дворные и слуги пошлые Митрополита... Митрополичи бояре» (Ник. 4, 73. Акт. Эксп. 1 N 9.). Герберштейн: «Епископы занимаются только предметами веры, а попечение о доме и других мирских делах поручают чиновникам». Reg. Moscov. Comm. p. 21. 240 У Григорьева (О достоверности ханских ярлыков Спб. 1843) ярлык Менгу-Темира: «Как первые цари их по – жаловали, и мы Богу моляся и их грамат не изъиначивая, по тому ж жалуем». Ярлык Узбека: «Да не вступается никто ни чем в церковныя и миитрополича, ни в грады их, ни в волости, ни в села их, ни во всякия ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в лесы их.... А мы Божие брежем и данного Богу не взимаем» и пр. Лавр. Лет. о 1257 г. «Толико не чтоша (тат. численники) игуменов, черныцов, попов, крилошан, кто зрит на Св. Богородицу и на Владыку». Стр. 203. По Никон. Летоп. в 1330 г. Царь Узбек дал милостивую грамоту Сарайскому Епископу (Афанасию). Так как это было тогда, как умер сын Узбеков: то вероятно, что грамота мусульманина дарила Епископу какие-нибудь угодья в виде милостыни. У Востокова в Опис. муз. стр. 99. жа – лован. грамота Суздал. Княгини Васильевскому монастырю, дан. в 1252 г. Слч. Акт. Эксп. 1» N 4. 5. 7. 9. 12. Об обширных поместьях, данных Перемышльской кафедре Галицкими Князьями, говорит грамота 1407 г. подтвержденная в 1535 г. y 3убрицкого (о Червонной Руси стр. 72–74). |
| Димитрий Иоаннович и Евдокия Димитриевна воспитывали своих детей «в благочестьи» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 498). Поэтому можно предполагать, что в детстве такое воспитание получил и К. Д., по-видимому проживавший вместе с матерью в Кремле и загородных селах. 1 февр. 1394 г. вместе с Евдокией Димитриевной и старшими братьями К. Д. присутствовал на торжественном освящении митр. Киевским св. Киприаном каменной ц. Рождества Пресв. Богородицы в Московском Кремле ( Присёлков. Троицкая летопись. 1950. С. 444). В 1-й пол.- сер. 1406 г. вел. кн. Василий Димитриевич подписал докончальную грамоту с К. Д. (Описи Царского архива XVI в. и Архива Посольского приказа 1614 г./Ред.: С. О. Шмидт. М., 1960. С. 50-51). По-видимому, она была заключена на условиях старшего брата. Между 16 сент. 1406 и нач. 1407 г. К. Д. был включен в самое раннее из известных завещаний Василия I. Он благословлял «брата своего и сына (указание на подчиненное положение.- А. К.)» К. Д. и давал ему «в удел Тошню да Устюжну, по душевнои грамоте отца нашего, великого князя», кроме того, К. Д. получал права один раз в неск. лет собирать пошлины с московской трети (ДДГ. С. 57. 20). Несмотря на то что в число гарантов выполнения этого завещания, которые должны были «печаловаться» о его выполнении, К. Д. не вошел, реализация условий великокняжеской духовной делала его одним из удельных князей, что позволило ему сформировать свой военно-служилый двор. 13 февр. 1407 г. по поручению старшего брата, откликнувшегося на просьбу псковских послов, К. Д. был отправлен на княжение из Москвы в Псков, куда прибыл 15 марта. Поэтому 7 июня того же года он не смог быть на похоронах матери в ц. Вознесения в Московском Кремле. Во время эпидемии в Пскове 29 марта 1407 г. по приказу К. Д. в течение дня в городе была построена деревянная ц. во имя свт. Афанасия Иерусалимского. Службу в церкви «сотвориша всем священым собором», чтобы «преставил Бог належащую болезнь смертную» (ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. С. 30). В отсутствие союза с Новгородом К. Д., к-рый, по словам псковского летописца, в это время был «еще ун... но умом совершен», решил «со псковичи» предпринять военные действия против Ливонского ордена, столкновения с к-рым к тому времени продолжались уже несколько лет. 26 июня 1407 г. войско во главе с К. Д. выступило в поход. Псковская рать далеко продвинулась в Ливонскую землю; К. Д. с богатыми трофеями вернулся в Псков, где вскоре «мор преста». 20 июля князь покинул город и отправился в Москву. |
| Как повествует автор, первыми на Валаам прибыли «святоученные, священные иноки от Великого Новаграда»: Ефрем , будущий основатель известного Перекомского монастыря, с несколькими монахами, среди которых находился и инок Сергий, прославившийся в дальнейшем как первоустроитель Валаамской обители. Поскольку основной большой остров архипелага был тогда заселен язычниками-«карелой», братия первоначально поселились по соседству - в пещере на высоком островке, который затем стал называться Святым, или островом преподобного Александра Свирского, жившего на нем, как утверждают местные предания, позднее - и в той же самой пещере. Через некоторое время инок Ефрем вернулся в Новгород, создав - вероятно, около 1407 года - у озера Ильмень, на реке Веренде, Перекомскую обитель, где он и остался. Вскоре же в Новгород отправился и Сергий, чтобы сообщить архиепископу о возникновении в его епархии нового, Спасо-Преображенского Валаамского монастыря и получить благословение на переселение иноков на большой остров. Для этого требовались не только материальная поддержка со стороны владыки, но и новгородская военная помощь, так как карелы во главе с их языческими жрецами всячески сопротивлялись устроению здесь православной обители. Устранить это внешнее препятствие удалось только с прибытием из Новгорода воинского отряда; причем во время столкновения с язычниками погибло несколько монахов. Автор «Сказания» , не зная точной даты основания монастыря, тем не менее сообщает, что все это произошло при святительстве архиепископа Иоанна II, «иже возведен бысть на великий престол Великого Новгорода в лето 6896 (то есть в 1388 г. - д. Г.М.) , и на двадесять семь лет Церковь Божию окорми». Отсюда можно с полной уверенностью утверждать, что Валаамский монастырь был основан между 1388 и 1415 годами. Поскольку же преподобный Ефрем, как говорилось выше, основал Перекомскую обитель около 1407 года, то, соответственно, время возникновения Валаамского монастыря сужается до периода 1388-1407 годов. Официально же обитель была признана Новгородским архиепископом между 1407 и 1415 годами. |
| I. Соборный, монастырский храм во имя Христа Спасителя, в честь и память преславного Его вознесения на небо начат построением в 1407 году, мая 20 дня на средства Великой Княгини Евдокии Димитриевны, вдовствующей супруги Великого Князя Димитрия Иоанновича Донского, во иночестве Евфросинии. В 1467 году сей храм освящен был 3 ноября Всероссийским митрополитом Филиппом I. Этот храм служил усыпальницей многих Царственных особ женского пола с 1407 года по 1731 год. С северной стороны к соборному Вознесенскому храму пристроен придельный храм во имя Божией Матери, в память честного и славного Ее Успения. Храм сей поставлен в 1731 году. Строителем его был родной брат Царицы Прасковьи Федоровны, действительный тайный советник, Московский Генерал-Губернатор Василий Феодорович Салтыков. В предалтарье сего храма, с юго-восточной стороны, устроен в 1732 году придельный храм во имя Божией Матери Всех скорбящих Радости на средства Императрицы Анны Иоанновны. Пред иконостасом этого придельного храма погребена сей Государыни Императрицы родная сестра, Царевна и Великая Княгиня Параскева Иоанновна. Из св. икон сего святого храма, прежде всего, примечательна Смоленская икона Божией Матери, почитаемая с давних пор чудотворной, к которой прибегают с молитвой многие верующие. Смоленская икона Божией Матери, Одигитрия вышиною 2 аршина, шириною 1 аршин 10 вершков, древнего греческого писания, находится на левой стороне царских врат иконостаса соборного Вознесенского храма. В XVII веке икона эта была поднимаема в так называемые тогда большие крестные ходы 23 июня и 26 августа. На сей иконе древний венец с городами, убрус, гривни или цата богато украшены жемчугом и драгоценными камнями. Риза сребропозлащенная на сей иконе сделана тщанием игумении Трифены из монастырского серебра 1814 года. С сей святой иконы, по повелению Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Александровны, в иконописной палате Троице-Сергиевой Лавры сделана точная копия, находящаяся в Петроградском Дворце Их Императорских Величеств. |
| 1483 . Верендовский – Николаевский, мужской, совсем уничтоженный, Новгородской губ. и уезда, в 25 вер к югу от Новграда и в 3 вер. от Перекомского мон., при впадении р. Веренды в оз. Ильмень, на острове Перекомском. Об основании его записано в летописи под 6915 (1407) год.: «постави владыка Иоанн Новгородский церковь каменну св. Николая чудотв. на Веренде, и монастырь устроиша». В “Ист. Росс. Иерар.” основание приписывается преп. Ефрему, чудотв. Перекомскому, в исходе ст., а в 1407 г. – возобновление архиеп. Иоанну. Но это не могло быть, так как преп. Ефрем принял иночество только в 1437 г. и скончался в 1492 г., на 81 году от рождения, следовательно, еще и не родился, когда уже был основан монастырь. Вернее можно предположить, что преп. Ефрем, пришедши сюда, застал монастырь в плохом состоянии и в 1466 г. принялся за его устройство. По причине постоянных наводнений, причинявших много вреда, ученик преп. Ефрема, Роман, перенес его на другое место, где и стал называться Николаевским Перекомским. “Полн. собр. лет.”, III, 234; “Ист. Росс. Иер.”, III, 518; “Словарь ист. о свят.”, III; Макарий, “Археолог. опис. церковн. древн. Новгор.”, I, 639; “Новгор. Сборн.”, IV, Отд. 6, 13; Макарий, “Ист. Р. Ц.”, IV, 201; VII, 30. 1484 . Верхотерменский – Воскресенский, мужской, ныне погост Верхотерменский Воскресенский, Вологодской губ., Вельского у., Чушевицко-Покровской волости, в 80 вер. к югу от Вельска, на левом берегу р. Терминги. Существовал в XVII ст., что доказывается надписью на Апостоле: «Сия книга Апостол – тетр положен в дом святей церкви во имя Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, тридневного Его воскресения, Верх-Термянской пустыни; а подписал Верховажской Пречистенской поп Григорей лета 7117 (1609 г.), генваря в 30 день». “Ист. Росс. Иер.”, III, 530; Пушкарев, “Опис. Росс. Имп., Архан. губ.”, I, 34; “Ярослав. губ. в.”, 1856 г., 51 (Апостол в библиот. Трехлетова). 1485 . Ветхо – Рождественский – Богородицкий – Нежинский, мужской, ныне слобода Верхорождественская, Черниговской губ., Нежинского у., в 2 вер. к зап. от Нежина, при р. Остре. Уже существовал в XVII ст и с 1620 по 1715 г. управлялся игуменами, а затем в 1717 г. приписан к Благовещенскому – Назарет монастырю. “Ист. Росс.” – 362, 369; 536; Ратшин, 543; Токмаков, “Справ. указат. ист. матер.”, I, 4 (Дело 1670 г. по челобитью игумена Афанасия с братиею о даче им для возки бревен, стругов на монаст. строение); Строев, “Спис. иер. и настоят.”, 531, 13; “Акты к истор. Ю. и З. Р.”, V, 11 (Челобит. 1630 г. под XX игумена Дионисия о имениях); VIII, 19 (Челобит. 1669 г. Нежин. мещан об ограблении церквей ратн. людьми). |
| Ок. 1405 г. И. Х. обучал Марка Евгеника . Кроме него учениками И. Х. в разное время были митр. Никейский Виссарион , Георгий Палеолог Кантакузин, Мануил Палеолог Асанопул; между 1415 и 1431 гг. учеником И. Х., вероятно, был патриарх К-польский Геннадий II Схоларий ( Hunger. 1969. S. 18). В 1405-1406 гг. мон. Нафанаил, врач госпиталя при мон-ре Иоанна Предтечи в К-поле, поручил И. Х. отреставрировать рукопись VI в. медицинского трактата Диоскорида (Венский Диоскорид; Vindob. Med. 1). Ко мн. изображениям лечебных растений в рукописи И. Х. заново написал пояснения. Возможно, И. Х. был одним из учителей медицинской школы при этом госпитале (см.: Культура Византии. Т. 3. C. 405). В 1407/8 г. И. Х. приступил к составлению сочинения дневникового типа, к-рое Х. Хунгер, обнаруживший этот автограф И. Х. в Национальной б-ке Австрии (Vindob. Suppl. 75) и издавший его ( Hunger. 1969. S. 54-63, 138-242), условно назвал «домашней книгой» (Hausbuch). Это сочинение отражает многообразие интересов И. Х.: содержит фрагменты философских, риторических, математических сочинений античных авторов, среди к-рых схолии к аристотелевской «Логике», извлечения из «Начал» Евклида и различные математические задачи. Напр., для вычисления квадратуры круга И. Х. использует текст Гиппократа Хиосского, дополненный извлечениями из комментария Симпликия к аристотелевской «Физике». В «домашнюю книгу» помещены также черновики писем разным адресатам (в т. ч. имп. Мануилу II Палеологу ), среди к-рых 2 описания болезней И. Х. (в 1404 и 1407), а также стихотворения автора. Глубокое знание астрономии демонстрируют расчеты солнечного затмения 7 июня 1415 г. ( Hunger. Literatur. Bd. 2. S. 256). В столице И. Х. посещал публичные «театры» имп. Мануила II Палеолога, где в присутствии образованной публики читались философские и риторические произведения. Эти мероприятия заслужили похвалы И. Х., высоко ценившего проявляемое т. о. почтение к «мудрости, сопряженной с добродетелью» ( Медведев. 1997. С. 25). Сложно точно определить время, когда И. Х. начал церковную карьеру. Его последняя подпись как нотария датируется 1415 г., а в 1431 г. он упомянут Виссарионом Никейским как Игнатий, митр. Силимврии. Существует еще одна рукопись, созданная между 1415 и 1431 гг. и подписанная иером. Игнатием Хортазменом. Как большинство архиереев того времени, И. Х. проводил больше времени в К-поле, чем в своей митрополии. Будучи уже митрополитом, И. Х. собственноручно переписывал минеи, используя для этой цели палимпсесты . В Британской б-ке хранится палимпсест, содержащий февральскую минею (Lond. Brit. Lib. Add. 31919), датированный 4 апр. 1431 г., с автографом-посвящением И. Х.: «Церкви самой бедной и самой маленькой из всех» ( Hunger. 1969. S. 18). Виссарион Никейский упомянул, что И. Х. одобрительно относился к унии Церквей. |
| Наряду с утвержденным в 1187 г. уставом и дополнениями к нему в К. действовали Устав прп. Венедикта Нурсийского и постановления цистерцианских капитулов. Важную роль в организации жизни К. сыграли орденские установления, к-рые назывались «Определения» (Definiciones), и папские послания, адресованные как ордену К., так и всем цистерцианцам. Большинство «Определений» было составлено аббатами мон-ря Моримон или их представителями по итогам визитаций владений ордена К.; нек-рые «Определения» изданы магистрами ордена и получили затем одобрение генерального капитула. До наст. времени сохранилось ок. 20 таких «Определений». Дискуссионным остается вопрос о том, стоит ли считать грамоту 1195 г. аббата мон-ря Моримон монастырю Сан-Педро в Гумьеле (ныне Гумьель-де-Исан, пров. Бургос) старейшим «Определением»: грамота по форме отличается от более поздних «Определений» и содержит установления, адресованные не специально К., а мон-рю, который принадлежал конгрегации Клюни, но был реформирован по образцу К. и с 1194 г. подчинялся аббату мон-ря Моримон. Не вызывает сомнения принадлежность к орденским «Определениям» акта 1211 г., изданного аббатом мон-ря Моримон во время поездки в Сальватьерру (о дискуссии по вопросу датировки этих «Определений» см.: O " Callaghan. 1996). В XIII в. не было создано др. известных в наст. время нормативных документов К. Наиболее активно «Определения» издавались в 1-й пол. XIV в. Нек-рые из них, в частности «Определения» 1336 и 1338 гг., напрямую связаны с конфликтом внутри ордена. Из-за войн арагонского кор. Педро IV Церемонного с кастильским кор. Педро I Жестоким, а затем с его сводным братом Энрике II Трастамарским визитации К. и издание «Определений» прервались до 80-х гг. XIV в., после чего до конца столетия были составлены еще 3 «Определения». «Определения» 1383 и 1397 гг. были изданы не аббатами Моримона, а магистрами ордена К., что свидетельствовало о стремлении ордена к ослаблению связи с мон-рем, к-рому он был подчинен. Так, магистр ордена Гонсало Нуньес де Гусман в одном из положений «Определения» 1397 г. объявил, что должность приора, духовного главы ордена, должна замещаться в результате выборов на генеральном капитуле, а не по назначению аббата мон-ря Моримон. Это положение было отменено уже в «Определениях» 1407 г., вновь составленных аббатом цистерцианского монастыря по результатам визитации. Возвращение к процедуре назначения магистров, видимо, стало результатом внутреннего раскола в ордене К., происшедшего из-за недовольства части рыцарей правлением магистра Энрике де Вильена (1404-1407). В XV в., до перехода ордена под контроль королей Арагона и Кастилии (1489), аббаты мон-ря Моримон утвердили еще 7 «Определений». В XVI-XVII вв. практика составления норм, регулировавших внутреннюю жизнь и структуру ордена, продолжилась, но установления выпускались уже от имени королей Испании, к-рые являлись также магистрами ордена К.; последние «Определения» были составлены в 1652 г. |
| b Acma Pamriarcham. Consmanminop. Миклошича т. 1, 300, 301, 303, 306, – за время после Углеша при Лазаре в сербском Родослове и из сего последнего в некоторых сказаниях новейших, см. напр. Гласн. XI, 161 sqq u XXI, 247 и 253 fin. sqq). 3) Ефрем 2-й. После смерти Саввы кафедра патриаршая стала предметом спора между целой толпой честолюбивых и корыстолюбивых соискателей (вероятно, каждый удельный владетель или деспот поддерживал своего кандидата); по устранении этих соискателей, Ефрем был избран 3 октября 1376 года (Родосл.). Правив очень недолго, неизвестно – сколько именно, но не далее 1382 года (в сем году его преемник), удалился с престола (что удалился, а не умер, см. b Monum. Serb. р. 212 и у Григоровича в Путеш. стр. 24, где в 1387 г. он – бывший патриарх), по словам одной позднейшей летописи, вследствие того, что «был великий раздор в архиереях, всякий под своим князем был особо и не было истинного повиновения своему архиепископу» (Гласн. V, 80. – Записью о поставлении патр. Ефрема кончается сербский Родослов. Нарочитых сказаний о последующих патриархах нет; имена их известны из каталогов, которых мы имели три: 1) напечатанный из рукописи XVII в. в Гласнике кн. XI, стр. 160 sqq; 2) напечатанный в «Дечанских Спомениках» архим. Рпстича стр. 81 sqq, и взятый из какой- то старой латинской книги, вероятно, uзHismoria Serviae Neяцebuчa, которой, к сожалению, у нас нет; 3) принадлежащий сербо-австрийскому писателю настоящего столетия епископу Лукиану Мушицкому и напечатанный в Гласнике кн. VI, стр. 25 sqq). 4) Спиридон. Упоминается под 1382–1387 годами (см. Гласи. XXIV, 265, у Григоровича в Путеш. стр. 24 и 83 и у Майкова в Истории сербского языка стр. 4, cfr лemonucь в Гласи. V, 80). 5) Даниил 3-й. Упоминается в правление деспота Стефана Лазаревича до 1406 г. (Monumenma Serbica p. 568, – при жизни матери Стефановой Милицы, которая умерла в сем 1406 г.; см. также у Григоровича О Сербии прибавл. стрр. 62 и 70, Дечанских Споменяков стр. 42 fin. и Гласн. XXIV, 276). 6) Савва 5-й. Известно одно только имя (в каталогах). По одной из позднейших летописей после Саввы опять был на патриаршестве Ефрем (Гласн. V, 80). 7) Кирилл 1-й. Упоминается при деспоте Стефане Лазаревиче после 1407 года (в житии сего деспота, Волокол. ркп. 655, л. 177, § 52, – в день Пятьдесятницы неуказанного года освящал церковь в монастыре Ресавском, который начат был строением в 1407 году). |
| владения в Морее (Коринф, Калаврита) ордену госпитальеров. Однако разгром турок под Анкарой армией Тимура 28 июля 1402 г. изменил положение дел. Феодор Палеолог вернулся в Мистру и отдал полученные за свои земли деньги. После смерти Феодора в 1407 г. правителем Мистры был назначен его сын Феодор II, вслед за к-рым в Мистру прибыл его опекун Мануил Франкопул, в 1415 г. область посетил и имп. Мануил II (1391-1425), к-рый прожил здесь год, что показывает общий рост значения Пелопоннеса в визант. политике. К этому времени относится записка с проектом реформ, поданная Мануилу визант. философом Георгием Гемистом Плифоном , к-рый жил в Мистре в 1407-1452 гг. По проекту Плифона началась постройка «Гексамилиона» - истмийской стены на Коринфском перешейке. После отъезда императора в Морее оставался его соправитель Иоанн, к-рый успешно боролся с наваррцами и ахейским кн. Чентурионе. Однако восшествие на тур. престол Мурада II положило конец относительной стабилизации внешнеполитического положения Византии и Мореи. В мае 1423 г. в Морею было послано войско Турхан-бега. Истмийская стена была взята янычарами штурмом и разрушена, полуостров разграблен. Однако после ухода турок Мистра развила широкую территориальную экспансию. Вспыхнула длительная война между греками Мистры и Эпирским гос-вом Карла Токко. Войска Токко были разбиты в битве при Эхинадах, и имп. Иоанн VIII Палеолог осаждал их столицу Кларенцу. В 20-х гг. XV в. в Морею постепенно перебиралось все больше членов правящей династии Палеологов. Имп. Иоанн VIII часто посещал Мистру. Младший из сыновей Мануила II Константин Драгаш (буд. последний визант. имп. Константин XI) стал правителем Кларенцы, Востицы, почти всей Мессении; его брат Фома (отец Софии Палеолог, буд. вел. княгини Московской) получил во владение земли в Аркадии. Со временем весь Пелопоннес, за исключением венецианских колоний в Мессении и Арголиде, перешел под власть греков. Константин взял Афины, захватил всю континентальную Г. вплоть до Пинда. Однако Морею стали раздирать междоусобные распри между братьями Палеологами - Феодором II, Константином XI, Фомой и Димитрием, осложненные тур. |
| († 14.09.1407, Венев мон-рь, совр. Венёвский р-н Тульской обл.), кн. смоленский (1386-1404, с перерывами), кн. новгородский (1404-1406/07), новоторжский (1407), 2-й сын вел. кн. смоленского Святослава (Севастиана) Иоанновича. В источниках Г. С. упоминается с 1386 г., когда в войсках отца вместе со старшим братом Глебом Святославичем и двоюродным братом Иоанном Васильевичем он принял участие в походе с целью возвращения г. Мстиславля, захваченного литов. правителями. Во время похода, как отмечают летописцы, смоленские князья жестоко расправлялись с подданными Литовского великого княжества : «Воюючи землю Литовскую, а кого где изъимавши, и мучаху нещадно различными казньми, мужеи, и жон, и детеи, а иных в ызбы насажавше, и запирающе, и зажигаху» (ПСРЛ. Т. 35. С. 64, 70 и др.). 18 апр. 1386 г. смоленская рать подошла к Мстиславлю и осадила город. 29 апр., после того как на помощь осажденным подошли литов. войска во главе со Скиргайло, соправителем литов. вел. князя, смоляне потерпели сокрушительное поражение в битве на р. Вихре. Князья Святослав и Иоанн Васильевич были убиты, раненый Г. С. и его брат Глеб были взяты в плен. Вскоре литов. рать из-под Мстиславля появилась под Смоленском, город сдался и заплатил выкуп. Гедиминовичи передали смоленский стол Г. С., к-рый в сент. 1386 г. в Вильно заключил с польск. кор. Владиславом (Ягайло) и Скиргайло договор о союзе и об оказании военной помощи литов. стороне, а также о своем разрыве с полоцким кн. Андреем Ольгердовичем, сторонником московского вел. кн. св. Димитрия Иоанновича . Относительная мягкость, с какой литов. правители обошлись со смоленским князем, во многом объясняется родственными связями: Г. С. был женат 1-м браком на племяннице Скиргайло, жена участвовавшего в походе литов. кн. Витовта Анна была родной сестрой смоленских князей. В соответствии с договором в 1390 г., когда Витовт при поддержке Тевтонского ордена начал борьбу за литов. великокняжеский трон, брат Г. С. Глеб выступил против Витовта на стороне Ягайло и Скиргайло. В этой войне Глеб Святославич был вновь взят в плен и уведен в Литву. |
|
|
