| В 1199 г. василевс внезапно и серьезно заболел, и все старания врачей не приносили облегчения. Забыв о былых обидах, царица Ефросинья ухаживала за супругом, размышляя одновременно с близкими придворными о будущем преемнике императорского престола. Наследника у Алексея III не было, только две вдовствующие дочери, а потому началось какое-то ужасное театральное представление – царские родственники и знатные вельможи наперебой предлагали своих детей в качестве будущего василевса. Зрелище было настолько отталкивающим и мерзким, что летописец не мог найти слов, чтобы адекватно описать его. «О, знаменитая Римская держава, предмет завистливого удивления и благоговейного почитания всех народов, кто не овладел тобой насильно? Кто не бесчестил тебя нагло? Кого ты не заключала в свои объятия, с кем не разделяла ложа, кому не отдавалась и кого затем не покрывала венцом, не украшала и не обувала в красные сандалии? О, позор! Чего ты не вытерпела, чего не нагляделась! При всей своей славе, при всей знаменитости ты получила наружность блудницы. Кто, хоть насильно, вырвет тебя из этих тиранических объятий и возвратит к прежнему естественному и независимому образу жизни?» 938 А в это же время болгары и половцы, перейдя Истр и вступив во Фракию, произвели опустошение окрестностей городов Месины и Чурула. Им навстречу попалось византийское войско, впервые за многие годы одержавшее в завязавшемся сражении блистательную победу. Однако затем византийцы увлеклись дележом захваченной добычи, а вернувшиеся и восстановившие строй болгары контратаковали их. В результате победа сменилась поражением 939 . К концу 1199 г. Алексей III все же поправился и, едва стоя на ногах, отправился в Кипселлы, собираясь двинуть на Хриса, овладевшего Струммицей и сильной крепостью Просак. Хотя опытные командиры предлагали василевсу обойти Просак и попытаться отрезать крепость от источников подвоза продовольствия, по советам льстивых евнухов царь отдал приказ войску идти на штурм. Поистине это была героическая атака: византийцы лезли на крепостные стены, сомкнув щиты и выставив копья, невзирая на дождь стрел. Но когда первая линия обороны болгар пала, выяснилось, что вторую линию укреплений взять в настоящий момент невозможно – у греков не оказалось шанцевых инструментов, а без них нечего было и думать разрушить стену. Не руками же?! |
| Это древнерусское начало в изображении на обороте выражено гораздо ярче. С большой вероятностью этот образ писал местный новгородский мастер. На новгородское происхождение мастера указывают также и характерные особенности надписей, отсылающих нас к новгородскому диалекту – например, написание «ц» вместо «ч» и ряд других деталей. Обращает на себя внимание назидательная конкретность образов и упрощенно-экспрессивный стиль, чуждый константинопольских изысков и рассчитанный, при всем выдающемся мастерстве исполнителя, на яркость и доходчивость. Этому стилю можно найти аналогии в росписи церкви Спаса на Нередице 1199 г., над которой трудился целый ряд совершенно разных по своим эстетическим установкам художников (примеры их искусства сохранились до сегодняшнего дня только в небольших фрагментах, а до гибели во время Великой Отечественной войны эти образы можно было увидеть в идеальной полноте). С большой вероятностью один из мастеров, работавших в церкви Спаса на Нередице в 1199 году, был автором и оборота иконы конца XII века. Нельзя исключить, что этим мастером мог быть иконописец Олисей Гречин, усадьбу которого около сорока лет назад раскопала Новгородская экспедиция. При этом была обнаружена целая серия связанных с ним уникальных берестяных грамот. Однако в гипотезах и предположениях надо быть осторожными. Мы, честно говоря, до сих пор не очень понимаем, как существовала художественная среда в Новгороде и что из себя представлял этот мастер, о жизни которого мы знаем больше, чем о любом другом средневековом художнике: археологи раскопали его усадьбу, нашли берестяные грамоты, написанные его рукой, нашли письма к нему, в том числе с уникальными заказами на иконы. Прозвище мастера – Гречин (грек) – явно указывает на его связь с Византией. Опять-таки, не очень понятно, в чем эта связь заключалась. Вполне объяснимо желание исследователей, которые хотят связать эту икону «Спас Нерукотворный и Поклонение Кресту» именно с творчеством Олисея Гречина, обрести редкого мастера с точно известным произведением. Но данных, прямо подтверждающих это, у нас нет, и мне кажется, лучше оставить версию на уровне предположения и гипотезы, чем дальше умножать догадки там, где пока нет неопровержимых доказательств и несомненных фактов. |
| Другая сложность в установлении непосредственного источника нашего текста обусловлена тем, что Пролог во многом основан на патериках, причём статьи Пролога, заимствованные из патериков, могут ничем не отличаться от своего оригинала (подробнее об этом см.: Давыдова С. А. Патериковые чтения в составе древнерусского Пролога//ТОДРЛ. Л., 1993. Т. 43. С. 263281). Интересно отметить, что патерики послужили не только источником конкретного материала – поучение явно ориентировано на патериковую форму изложения, что оказалось совершенно естественным для «Старчества». Таким образом, как на раннем этапе своей истории сборник опирался на патерики, так и спустя почти два века он продолжал формироваться с оглядкой на патериковую традицию. Тексты издаются по наиболее раннему списку этого варианта «Старчества», автографу Матфея Никифорова: РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 122/1199 60-х – начала 70-х гг. XVII в. с учётом правки, выполненной писцом рукописи и учтённой в другой, скопированной с Кир.-Бел. 122/1199 рукописи: РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 162/1239 конца XVII в. Описки Матфея Никифорова исправлены курсивом, большинство исправлений подтверждаются чтениями Кир.-Бел. 162/1239. 13 О воспоминании жития святых... до смерти страдаша. – В «Цветнике священноинока Дорофея» это глава 11 (здесь и далее мы пользуемся нумерацией наиболее распространённой редакции Цветника, состоящей из 65-ти глав, отразившейся в большинстве изданий (кроме изд.: Почаев, 1778); об изданиях «Цветника священноинока Дорофея» см.: Вознесенский А. В. Старообрядческие издания XVIII–haчaлa XIX века: Введение в изучение. СПб., 1996. С. 148152). В «Кринах сельных» и в сборнике, им предшествующем (см. выше), эта статья читалась под номером 1. 24 Аще бы мощно было ведати иноку... терпел бы убо не ослабея... – Ср. в Скитском патерике: «Аще би и чрьви была пльна келие твое, и аще би в них до выя был, трьпел би убо не ослабея» (The Old Church Slavonic Translation of the ΑΝΔΡΩΝ ΑΓΙΩΝ ΒΙΒΛΟΣ in the edition of NIKOLAAS VAN WIJK †/Edited by D. |
| На это обратил внимание Б.И. Яценко, увидевший в интерпретируемых словах “очень прозрачный намек на поход Всеволода Суздальского на Дон в 1198 г.: Всеволод может «Донъ шеломы выльяти». Хотя в Лаврентьевской летописи поход Всеволода датирован 1199 г., он, - как пишет Б.И.Яценко, - состоялся в 1198 г. Это легко проверить по дальнейшим записям: Всеволод возвратился из похода 6 июня, в субботу, т.е. в 1198 г. Кроме того, 25 июля 1198 г., в субботу, «бысть пожаръ великъ в граде Володимери»” . Добавлю, что расчеты Б.И. Яценко верны, поскольку в 1199 г. 6 июня и 25 июля приходились на воскресенья. Отсюда и его вывод: «Слово о полку Игореве» не могло появиться раньше 1198 г.» . К точке зрение Б.И. Яценко я еще вернусь позднее, а сейчас рассмотрим аргументы еще одного сторонника датировки «Слова» 1185 г. – украинского академика П.П. Охрименко, полагавшего, «что содержание «Слова о полку Игореве» (и прежде всего оно), а также относящиеся к этому памятнику летописные и археологические данные говорят в пользу его датировки летне-осенним периодом 1185 г. Проанализированные под определенным углом зрения, в совокупности они могут дать прочные основания для такого утверждения» . П.П.Охрименко развивает идею Б.А.Рыбакова, согласно которой «Слово» было создано сразу же по возвращении Игоря Святославича из плена в 1185 г. Исходя из этого убеждения, исследователь и стремится максимально точно установить время бегства Игоря на Русь. Анализ данных он начинает с летописных сообщений: «В Киевской летописи отмечено, что «Игорь…тотъ годъ бяшеть в половцехъ», - то есть в том 1185 г., когда состоялся поход. Владимиро-Суздальская летопись точнее говорит о том, как «по малыхъ днехъ ускочи Игорь князь у половець». Это же подтверждает и Ермолинская летопись, где сказано, что Игорь «того же года утече» – именно 1185-го. Следовательно, Игорь находился в плену недолго – возвратился он на родину в том же году, когда состоялся поход» (С.95). Однако, по мнению П.П. Охрименко, летописные данные представляют лишь «вспомогательный материал для выяснения вопроса о времени возникновения «Слова о полку Игореве». Они должны быть подтверждены прежде всего содержанием самого памятника, на что и следует обратить пристальное внимание» (С.95) . |
| Однако Б.И. Яценко, в отличие от А.А. Горского, сторонник более позднего времени создания «Слова». Его рассуждения сводятся к следующему: «…Автор «Слова» везде называет Чернигов «отним златым столом» Игоря и Всеволода Святославичей, игнорируя старейшинство и несомненное право на Чернигов князей Всеволодовичей. Если учесть, какой острой была борьба за Чернигов между Святославом и старшим братом Игоря Олегом (1164-1179 гг.), то напрашивается вывод, что автор мог назвать Чернигов «отним столом» Игоря лишь после смерти Ярослава, когда Игорь стал владетельным господином в Чернигове. Нам представляется, что время написания «Слова» следует ограничивать 1198-1202 гг.» . По мнению Б.И. Яценко, «Слово о полку Игореве» не могло появиться раньше 1198 г. еще и потому, что в нем имеется «очень прозрачный намек на поход Всеволода Суздальского на Дон в 1198 г.», о чем уже упоминалось выше. К тому же, рассказывая о доблестных победах Романа Волынского, автор упоминает среди прочих покоренных народов и половцев, но, как показал Н.Ф. Котляр, «первый поход на половцев состоялся в 1197 или 1198 г.» . Указанные Б.И. Яценко хронологические границы написания «Слова» заслуживают серьезного рассмотрения, как и весьма важные его наблюдения и замечания. Однако с дальнейшими его уточнениями согласиться трудно. «Восторженная военная характеристика, данная Роману в «Слове», может относиться только к 1195-1198 гг., когда волынский князь был союзником Ольговичей в феодальных войнах за передел Русской земли. В 1199 г. князь Роман захватил Галич и стал врагом Игоря и его сыновей, внуков Осмомысла, которые тоже претендовали на Галицкое наследство. Значит, «Слово о полку Игореве» было написано в 1198-1199 гг., – после вокняжения Игоря Святославича в Чернигове и до захвата Романом Мстиславичем Галича (…) «Свивая славы обаполы сего времени» – славу Игорева похода (как его понимал автор) в 1185 г. и славу великого князя черниговского в 1198 г., автор «Слова» создал широкую картину общественно-политических отношений на Русской земле в конце XII в.» . |
| Спасский-Мгарский, Полт. г., II, 1097. Спасский-Межигорский, Киев. г., I, 295. Спасский-Мурашкин., Нижег. г., 1196. Спасский-Муромский, II, 1181. Спасский-Мутинский, Черниг. г., II, 938. Спасский-Новоприлуц., Арх. г., II, 1194. Спасский-Орловский, Вят. г., II, 1183. Спасский-на Поле-Новгород., II, 880. Спасский-Порховский, II, 1185. Спасский-Пятниц., Орл. г., II, 1106. Спасский-Раифский, Нижег. г., II, 1175. Спасский на Песках-Ростовский, II, 1195. Спасский-Рославльский, I, 455. Спасский-Рязанский, II, 1197. Спасский-Самарский, I, 469. Спасский-Саратовский, I, 454. Спасский-Сестренский или Сефтренский, Волог. г., II, 1199. Спасский-Симбирский, II, 1186. Спасский-Слободский, I, 593. Спасский-Соликамский, II, 1094. Спасский-Старорусский, I, 472. Спасский-Суздальский, II, 1158. Спасский-Сутоцкий, Новг. г., II, 708. Спасский-Сылвенский, Перм.г., 1198. Спасский-Севский, I, 474. Спасский-Сяберский, С.-Пет. г., II, 1200. Спасский-Тарский, II, 1187. Спасский-Тюменский, II, 1276. Спасский-Ульянов.-Стефанов., Волог. г., I, 524. Спасский-Усть – Медведицкий, Донской, I, 395. Спасский-Усть-Сарапульский, Вят. г., II, 1201. Спасский-Училищ.-Московский, II, 802. Спасский-Чарондск. Новг. г., II, 1188. Спасский-Челнский, Чемский или Чонский, Орл. г., II, 1353. Спасский-Чепочкин-Уржумский, I, 476. Спасский-Шаргород., Подоль. г., I, 330. Спасский-Шидоров., Волог. г., II, 1199. Спасский-Шуйский, II, 1182. Спасский-Якутский, I, 471. Спас-Высокий-Тверской, II, 1202. Спас на Городищи-Новгор., II, 1163. Спас на Куксе, Влад. г., II, 1156. Спас на Новом – Моск., II, 1019. Спас-Ядринский-Коломенский, I, 473. Сретен.-Богород.-Владим. – Нерехтский, II, 649. Сретен.-Богород.-Задонский, I, 59. Сретен.-Богород.-Карачунский, Ворон. г., II, 655. Сретен. – Богород. – Переяславский, II, 654. Сретен.-Богород.-Санаксарская, Тамб. г., II, 644. Сретен.-Кашинский, II, 1206. Сретен.-Михаилова пустынь, Влад. г., II, 926. Сретен.-Московский, II, 1205. Сретен.-Нила-Сорск., Новг. г., I, 337. Сретен.-Псковский, II, 1207. |
| 65. Б 66. В 65–66. Из Охридского Апостола XII в. Григоровича (Моск. Публ. Муз. 1695) для нижнего овала, другая для верхнего. Эти чудовищные придачи, не целого зверя, а только головы его, к архитектонике византийской фигурной буквы должны быть приняты в расчет при определении происхождения и характера заглавных букв нашего Остромирова Евангелия; см. у г. Бутовского табл. XI–XIII. Теперь остается сказать об узорах змеиных, которые по изданию г. Стасова являются здесь впервые и приняты не в буквах, а в двух простых орнаментах – 14, 16 – и в заставках у г. Стасова взята (рис. 67) 67. Заставка из Охридского Апостола XII в. Григоровича (Моск. Публ. Муз. 1695) только одна с двумя змеиными головами –2 –; но в рукописи еще есть другая, в которой из-за сплетений, наполняющих всю заставку, вверху ее и внизу, по змее: 68. Заставка из греч. Евангелия 1199 г. (Моск. Синод. Библ., 278) с обеих сторон высовывают они свои конечности, налево торчат два хвоста, а направо две головы, лист 56. Здесь еще болгарского в змеином орнаменте не следует видеть, так как он сближается с теми византийскими заставками, в которых сплетениятоже состоят из змеиных голов с хвостами, например, (рис. 68), в греческой рукописи 1199 г. в Синодальной Библиотеке 79 . Другая из двух принятых г. Стасовым заставок, без змей, ничего особенного не представляет, в стиле византийских решеток из сплетенных ремней. В заключение я не могу не выразить крайнего своего сожаления, что г. Стасов не взял из этой рукописи один в высшей степени замечательный орнамент, непотому, чтоб он характеризовал местный болгарский стиль (из-за этого, вероятно, он и не принят в издание), а потому, что предлагает одну особенность, вообще чуждую славянской орнаментации раннего времени, но очень распространенную на Западе. В этой черте вижу я не влияние западное, а указываю в ней на признак неисчерпаемого богатства средств, какими могли располагать писцы наших южных соплеменников, точно также, как выше я обратил внимание на ирландскую спираль. Опущенная г. Стасовым буква Б, лист 56 об., состоит из столбика, вдоль разделенного вертикальной линией, а по середине охваченного перемычкой в одно кольцо; верхняя покрышка выведена прямой линией, на конце с загнутым вниз клином. Но особенно важна нижняя часть буквы. Бойкой рукой выведен овал для брюшка ее из тонкой линии, которая потом, дав косой обрез столбику, спускается далеко вниз легким овалом, содержащим в своей дуге вырезанную фестонами листву, и затем тянется вниз без всяких усложнений одна, сама по себе. Нечто подобное можно найти и в нашей письменности позднейших времен; но в XI или XII вв. такую игру голой линииможно встретить только в западных инициалах. Во всяком случае, надобно признать, что описанная мною буква Б была замышлена в том же пошибе, что и принятая у г. Стасова (рис. 69) буква В –21 –, |
| Помимо этих общих замечаний против римско-католического учения у Феофана есть опровержение отдельных пунктов вышеупомянутых сочинений Циховского и Беллярмина: весь его трактат «об исхождении Св. Духа» испещрен полемическими замечаниями против последних (хотя цельного и систематического) опровержения этих сочинений у него нет). Против Циховского делаются замечания на страницах: 841, 846. 944, 991, 1016 – 1020, 1034, 1044, 1080, 1121, 1156, 1159, 1160 – 1161, 1165, 1166–1667, 1174, 1177, 1178, 1182, 1186, 1193, 1194, 1199, 1205–1206 и 1207, причем на стр. 1199 (в § 313) сочинение «Tribunal» прямо называется по своему заглавию 392 . Вышеупомянутый трактат Беллярмина: de processione Spiritus Sancti a Filio“ 393 цитуется под общею формулою: lib. II de Christo с. (N) « на страницах: 939, 967, 981, 1033, 1039, 1043, 1072, 1076, 1081, 1091 и 1133. На всех этих страницах и еще кроме того на страницах: 827, 841, 940, 1034, 1040, 1166, 1173 – 1174, 1181, 1186 и др. делаются замечания против этого трактата, так что из 11 глав последнего каждая глава, по крайней мере в некоторых своих частях, подвергается опровержению. При опровержении Феофан указывает и приводимые для доказательства поврежденные места отеческих творений. Таких мест указывается у Циховского одно 394 , а у Беллярмина – до 17-ти 395 . Из приводимых Беллярмином (в XXV гл.) в пользу римско-католического учения 15 свидетельств из восточных отцов – 11 мест, как поврежденные, опровергнуты в 14-й главе Феофанова трактата, а из приводимых им (в XXIV гл.) 15 свидетельств из западных отцов в 15-й главе Феофанова трактата доказана поверженность 6-ти мест 396 . Из всего сказанного в данной главе следует, что Феофан в отношении учения об исхождешнии Св. Духа является безусловно полемизирующими с западными богословами, он не находит возможным стать в какое либо примирительное с ними положение, тогда как в отношении постановки умозрительной стороны общего учения о Св. Троице он оказывается подражателем их. Эта неодинаковость отношений Феофана объясняется, конечно, тем обстоятельством, что в первом случае он имеет дело с догматом, точно определенным в православной церкви и не дающим православному богослову ни малейшего повода к колебанию, а во втором случае имеет дело с такою стороною вероучения о Троице, которая в православной церкви не имеет обязательного для богослова точного изложения. |
| Как наследник престола и правитель приморской обл. Зета (совр. Черногория, прилегающие районы Юж. Далмации и Сев. Албании), бывшей в кон. X - нач. XI в. самостоятельным гос-вом, упоминается в договоре Немани со Сплитом ок. 1190 г. (см.: Le ny. S. 206) и в сообщении о строительстве в 1195 г. ц. св. ап. Луки в Которе ( Джурич. С. 82). Ок. 1195 г. получил в управление области Топлица и Хвосно в материковой Сербии (Рашке). В 1196 г. Неманя отрекся от власти и под влиянием внешнеполитических обстоятельств провозгласил своим преемником 2-го сына Стефана, женатого на дочери визант. имп. Алексея III Ангела . В. не захотел стать вассалом младшего брата и стремился, во всяком случае после смерти отца в 1199 г., вести самостоятельную политику, опираясь на католич. патрициат приморских городов, поддержку Венеции, Венгрии и папского престола (в 1199-1203 В. состоял в переписке с папой Иннокентием III , с к-рым обсуждал возможность церковного подчинения Риму - см.: Codex diplomaticus regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae/Ed. T. Smiiklas. Zagabriae, 1904. Vol. 2. 310) и опыт управления Зетой. О соперничестве между братьями косвенно свидетельствует отсутствие сведений о разделе владений Немани в грамоте, выданной Стефаном Первовенчанным в 1200-1202 гг. мон-рю Хиландар, и в древнейших житиях св. Симеона Сербского, написанных его сыновьями Саввой и Стефаном. Конфликт перерос в военное противостояние, на раннем этапе к-рого вел. жупану Стефану удалось, вероятно, занять большую часть владений старшего брата - это подтверждают земельные пожалования Стефана Хиландарскому мон-рю в Зете, упоминаемые в грамоте 1200-1202 гг. К лету 1202 г. при помощи венг. кор. Имре В. захватил большую часть Рашки, в выходной записи Вуканова Евангелия В. назван вел. жупаном, владычествующим «Срьбьсковь землею и Зетсковь страновь и поморьскыми грады и Нышевьскими предели», при этом В. признавал себя вассалом Венгрии. Но он, видимо, не смог найти поддержку у рашских вельмож, к-рым не нравилась его провенг. и униатская политика, поэтому его верховное правление продолжалось не более года и он был вынужден вернуться в Зету. Война между братьями длилась с переменным успехом еще неск. лет, нанося большой ущерб стране. Только к нач. 1208 г. св. Савве удалось на время примирить противников, когда по их просьбе он перенес из Хиландара в Сербию мощи св. Симеона. В. встречал процессию с Афона со священной династической реликвией в своих владениях в Хвосно и сопровождал до мон-ря Студеница . 19 февр. 1208 г. В. принял участие в торжественной церемонии положения мощей в монастырском соборе. В память об этом событии в Студенице над ракой с мощами св. Симеона появилась фресковая ктиторская композиция с портретами всех сыновей Немани; изображение В. сохранилось. |
| Какое же имя стерто? Без сомнения, имя того князя, который и вообще, и по особенному отношению к церкви Нередицкой, напоминал о Всеволоде, и который княжил уже после Всеволода. Какого Всеволода? Из всех Всеволодов, княживших в Новгороде, один Всеволод первый, выше вспомянутый сын Мстислава Володимировича, внук Владимира Мономаха , заслужил себе у новгородцев добрую память. Князь, с которым его сравнили в написи, должен был княжить уже после него, т. е. после 1136 года, и вместе с тем иметь особенное значение для Нередицкой церкви, быть, как должно заключать по изображению, строителем этой церкви. Летописные сказания позволяют угадать имя этого князя. Каменная церковь Нередицкая строена один только раз, и именно князем Ярославом Владимировичем, княжившим в Новгороде в 1182–1199 гг. В древней Новгородской летописи написано об этом так: под 6706 год, (1198): «В тоже лето заложи церковь камяну князь великий Ярослав, сын Володимира, внук Мстиславль, во имя святого Спаса Преображенья Новгород на горе, а прозвище Нередице. И начаша делати месяца июня в 8. на св. Федора, а концяша месяца сентября; – под 6007 годом (1199): В то же лето испьсаша церковь св. Преображения на Городищи=в Нередицах». Очень естественно было при расписании храма дать на его стене место лику этого князя Ярослава Владимировича предпочтительно перед всеми другими князьями. К нему одному и может относиться это изображение: он один мог быть изображен в таком положении, как видим его на образе перед Спасителем, с храмом в руке. Оставшийся кончик стертого имени князя не оспаривает этого заключения: уцелевшие черты буквы, написанной перед последнею буквою этого имени ъ, суть остатки буквы в (=въ). Перед нею в начале строки как раз столько места, сколько нужно для шести букв: росла. Но был ли Ярослав Владимирович в то время, когда написался его лик, т. е. в 1199 году, в таких летах, как изображен в Нередицком храме, с такою бородою. Сколько именно лет было Ярославу Владимировичу в 1199 году, по летописям, неизвестно; тем не менее, в них есть данные, по которым можно узнать приблизительно его возраст во время расписания Нередицкого храма. Отец его, Владимир Мстиславич, родился в 1131 году, женился в 1150 г., умер в 1171 году; из братьев его только один был старше его, именно Мстислав, а два других, Ростислав и Святослав, были моложе. Из этого видно, что Ярославу Владимировичу в 1199 году ни в каком случае не могло быть менее 29–30 и более 48 лет. В такие лета могла быть у него такая борода, какая написана в Нередицкой церкви? Нет, следовательно, и в этом отношении препятствия думать, что изображенный в этой церкви князь есть Ярослав Владимирович. Есть только возможность предполагать, по проседи в бороде, что в 1199 году Ярославу Владимировичу, скорее, было значительно более 40 лет, чем менее. |
|
|
