| Нек-рые поселения, возникшие в Х - 1-й пол. XII в., оказались заброшены или перенесены в др. места. Основным типом сельского поселения стала малая деревня. В сельской местности сузился ассортимент бытовых вещей, уменьшилось количество предметов из цветного металла, исчезла значительная часть привозных вещей и металлических украшений костюма, ранее служивших знаками высокого социального положения. В 1-й пол. XIII в. в большинстве древнерус. областей исчезли курганные погребения и грунтовые могильники, сохранявшие память о язычестве и о связанном с ним типе общественных отношений. Появились кладбища у приходских церквей. В сельском ландшафте заметны и прогрессивные элементы. Так, поселения возникли на водоразделах и на широких территориях после расчистки там лесов. В центре и на севере Др. Руси расселение охватывает зоны, ранее не освоенные как сельскохозяйственные угодья. Выросла их площадь, увеличилось число сельских поселений и жителей, появилось разнообразие в устройстве поселений и организации хозяйства. Недостаток пахотных земель в освоенных зонах, потребность увеличения пищевых ресурсов, связанная с ростом населения, неэффективность традиц. систем землепользования, климатические изменения и др. причины заставляли консервативное средневек. общество идти на перемены в расселении и землепользовании. XIII-XIV века отмечены существенным похолоданием и увеличением годовой нормы осадков, о чем свидетельствуют летописи (1230) и данные дендрохронологии (1-е десятилетие, 20-30-е и 70-80-е гг. XIII в.). Во 2-й пол. XIII-XIV в. жители давно освоенных районов, интенсивно эксплуатировавшихся в период температурного оптимума, столкнулись с дефицитом ресурсов пищи, истощением почв, недостатком строительного леса, исчезновением отдельных видов диких животных. Военный удар 1237-1240 гг. совпал с эпохой внутренних сдвигов в древнерус. обществе 1-й пол. XIII в., обострил и ускорил их течение, но не был единственной причиной происшедших изменений. Материальные и природные ресурсы, служившие основой стремительного подъема Др. Руси в X-XII вв., к XIII в. во мн. были исчерпаны, стереотипы хозяйствования и социальные механизмы не обеспечивали экономического роста, сократились объемы дальней торговли, изменились традиц. формы сельского расселения, часть жителей Др. Руси была вынуждена перейти к более скромному потреблению. Через 100-150 лет были освоены новые источники роста и найдены способы восстановления рус. культуры, генетически связанной с традицией Др. Руси. |
| Изучение чеш. актов, начатое во 2-й пол. XVIII в. (Ф. М. Пелцл), продолжилось в 1-й пол. XIX в. (Ф. Палацкий, 1836; Гулаковский, 1852). В 1836-1903 гг. издавался «Codex diplomaticus et epistolaris Moraviae» (А. Бочек). С 1855 г. выходили «Regesta diplomatica nec non epistolaria Bohemiae et Moraviae», основанные К. Я. Эрбеном и продолженные Й. Эмлером (регесты документов за 600-1346). Крупнейшей фигурой в чеш. Д. был ученик Эмлера Г. Фридрих (1871-1943). В 1904 г. он основал сер. «Codex diplomaticus et epistolaris regni Bohemiae» (документы 806-1310 гг., издание продолжается). Акты XIV в. печатал в 20-х гг. В. Грубый в сер. «Archivum coronae regni Bohemiae». В 1919 г. Фридрих создал Архивную школу в Праге (Vysoká škola archivna, позднее Štatna škola archivna), где велась интенсивная разработка Д. (печатный орган - «Èasopis archivní školy»). Изучением актов занималось также Немецкое научно-культурное об-во (Deutsche Gesellschaft der Wissenschaft und Künste) (работы Г. Зачека). Др. видные дипломатисты 1-й пол. XX в.: М. Опоченская, В. Войтишек, Ю. Добиаш, К. Стлоукал, Ф. Чада, Б. Кубичкова-Чадова, З. Кристен. Словац. Д. стала развиваться в тесной связи с чешской после 1918 г., когда она выделилась из венг. Д. После второй мировой войны чехословацкая Д. испытала влияние советской историографии (труды Б. Д. Грекова, Л. В. Черепнина). З. Фиала поставил вопрос о функции акта как об определяющем факторе его бытования. Проблему функции акта разрабатывал также Й. Шебанек. Он и С. Душкова продолжили публикацию актов в рамках «Codex diplomaticus...» Фридриха (их трудами издание доведено до 1278). Основываясь на методике Зиккеля, Шебанек и Душкова внесли большой вклад в изучение канцелярского происхождения королевских актов XIII в. Чешским королевским актам XIV в. посвящены исследования И. Главачека, епископским актам - работы Я. Бистржицкого. Др. специалисты 2-й пол. XX в.: в Чехии - Я. Пражак, Й. Спевачек, В. Вашку, М. Благова, Я. Крейчикова, Г. Йорданкова, Л. Сулиткова; в Словакии - Я. Жудель, Я. Новак, Л. Медвецкий, Р. Марсина, Д. Леготская, Ю. Рогач и др. В Братиславе издается «Codex diplomaticus et epistolaris Slovaciae». Изучаются королевские, епископские и городские акты, городские и поземельные записные книги («земские доски»), история канцелярий. Имеются учебные пособия и обобщающие труды (Жуделя и др., 1956; Пражака, Шебанека и Душковой, 1959; Марсины, 1971, 1973; Леготской, 1972, 1988; учебник «Чешская дипломатика до 1848 г.», 1971). Основные центры изучения и преподавания Д.- университеты в Праге, Брно, Оломоуце и Братиславе. Венгрия |
| XVI в., РГБ. Ф. 173. IV. 54, содержащий только текст до 1015 г.). Оба извода содержат почти идентичный текст новгородской летописи, отражающий события кон. XI - нач. XIV в., однако изводы различаются в части за XI в. Младший извод имеет продолжение о событиях XIV - 1-й пол. XV в. Ряд уникальных известий за XI и XIV вв. содержат также новгородско-софийские летописи, в целом представляющие сводческую работу уже XV в. Три памятника содержат тверское Л. с кон. XIII в. и на протяжении всего XIV в.: Рогожский летописец - свод, сохранившийся в единственной рукописи 2-й четв. XV в. (РГБ. Ф. 247. 253); Тверской сборник (Тв.), известный в 3 списках XVII в. (к Твери имеет отношение только текст с 1284 г.; более ранние статьи восходят к ростовскому своду 1534 г., который в свою очередь имел источники, близкие к новгородским и новгородско-софийским летописям), а также тверской летописный фрагмент за 1314-1344 гг., обнаруженный А. Н. Насоновым в рукописи XVII в. (ГИМ. Муз. 1473). История Л. XI-XV вв. во многих моментах может быть уверенно реконструирована на основе сравнительно-текстологического метода, анализа вставок, дублировок и внутренних т. н. швов, выявления языковой гетерогенности и др. методов. В то же время остается немало дискуссионных или не вполне проясненных вопросов. Важнейшие из наиболее ранних сохранившихся летописных кодексов (Лаврентьевский, Радзивиловский, Московско-Академический, Ипатьевский, Хлебниковский) в части до 10-х гг. XII в. содержат почти идентичный текст, начинающийся словами: «Се повести времяньных лет...» и получивший поэтому в науке название «Повесть временных лет» (ПВЛ). Этот свод состоит из обширной недатированной части (рассказывающей о расселении народов после потопа, географии Вост. Европы, происхождении Киева, визите св. ап. Андрея Первозванного на Русь и др.) и погодных статей с 852 (6360) г. по 10-е гг. XII в. (конкретный момент, когда заканчивается ПВЛ и начинаются ее продолжения, является предметом дискуссии). Статьи ПВЛ за IX-X вв., очевидно, написаны ретроспективно, на основании устной традиции и визант. |
| Неск. грамот адресованы Новгородскому владыке или в них упомянуто его имя; обычно это грамоты, связанные с владычным судом или содержащие просьбу о заступничестве 672 (1160–1180), 725 (1180–1200), 968 (1_я пол. XIV в.), 756 (2_я пол. XIV в.), 244 (1400–1410)). Целиком сохранилась грамота 963, адресованная Новгородскому архиеп. Симеону (1416–1421), найденная при раскопках Владычного двора в Детинце в слое 1-й четв. XV в. Это челобитная жителей Ошевского погоста (ныне с. Ашево в Псковской обл.) о поставлении попа и освящении престола. Написанная на обеих сторонах большого берестяного листа целая грамота 689 (1360–1380) представляет собой отчет душеприказчика о проведенных им расчетах по завещанию и о подготовке сороковин по умершему. Имя завещателя не названо, однако указанные в тексте суммы весьма значительны, что предполагает высокий ранг покойного. На основе сопоставления текста грамоты и ее даты Янин предположил, что речь в грамоте идет о завещании архиеп. Новгородского свт. Василия Калики, умершего от чумы в 1352 г. Неск. целых грамот XII в. 605, 657, 682, 717) содержат немало подробностей о монастырском быте. Исключительным в их ряду является письмо 605 (1100–1120). Это дружеское послание мон. Ефрема к брату во Христе Исухии. В грамоте содержится одно из первых упоминаний церковного звона на Руси.Три целиком сохранившиеся грамоты 657, 682, 717), датированные 2-й пол. XII в., представляют собой переписку монахинь. Судя по содержанию писем, это были монахини Варварина мон-ря, к-рый находился поблизости от усадеб Людиного конца, где были найдены грамоты. На одной из усадеб Троицкого раскопа в слое 2-й пол. XII в. найден самый большой во всем фонде берестяных грамот комплекс документов (37 экз.), написанных одним почерком. Их автором оказался некий Яким, чье имя обозначено в 2 его письмах 979, 989). Им же написана и рассмотренная выше запись тропаря 977). Неск. грамот Якима представляют собой однотипные короткие записки, в которых указана стоимость различных предметов церковного и монастырского обихода: клобука, водмола (грубого домотканого сукна) для монашеской одежды, «древяного масла» (елея).Он же ведал запасами пергамена. Эти и нек-рые др. грамоты Якима со всей определенностью показывают, что он имел отношение к монастырским делам. Возможно, Яким распоряжался монастырской казной и выдавал определенные суммы на необходимые для мон-ря предметы. Не исключено, что он выступал также в роли квалифицированного писца. |
| минускуле удвоенное О в форме лежащей восьмерки, как без точек, так и с точками/точкой внутри , к-рое используется в формах двойственного и мн. ч. слова «око» и в формах слов «два», «оба», а также в др. случаях; О с прямым или косым крестом в середине , к-рое используется в слове «окрест» и др. Заимствованные из южнослав. письменности графемы входят в рус. полуустав в 10-х гг. XV в. (детальный анализ их употребления и перечень памятников, в к-рых они представлены, см.: Гальченко. 2001. С. 368-369, 383-437). Появление графемы ранее, в Чудовском Новом Завете , исследователи связывают с подражанием непосредственно греч. минускулу. Наглядной иллюстрацией семантического критерия употребления таких графических типов является «О мультиокулярное» в слове [ ] в Буслаевской Псалтири 1489 г. (РГБ. Ф. 304.I. 308. Л. 244 об.), где декоративное О состоит из 10 «О очных». К сер. XVI в. графемы вышли из употребления. В памятниках южнослав. эпиграфики с кон. X до кон. XV в. использовались 3 варианта начертания буквы О: круглый, петлеобразный и с заостренным верхом и низом. При этом круглый вариант чаще встречается в надписях Боснии и Герцеговины. В новгородских берестяных грамотах с XI до сер. XV в. преобладало узкое начертание с заостренным верхом и низом . C XI до сер. XIV в. грамоты дают его модификации с верхним покрытием (или верхней засечкой) - и с плоским верхом . В XII в. появилась модификация с прямой линией вместо правой дуги, этот вариант распространился в XIV - 1-й пол. XV в. . Со 2-й пол. XII в. наблюдается расширенная модификация узкого О (шириной с И, Н) . Широкое О получило распространение с XIV в. . С кон. XIII в. встречается «очное О», преимущественно широкое , значительно реже наблюдается узкое «очное О» ( Зализняк. 2000. С. 180-181). В скорописи XV в. написание О по сравнению со своим полууставным овальным прототипом практически не менялось; форма овала варьируется от узкой до расширенной . В XVI в. в великорусской и белорус. скорописи наряду с традиц. овальным и более округлым вариантами распространялась модификация О каплевидной или петлеобразной формы, заостренная в верхней части . |
| Лит.: Беляев И. Д. Михаил Александрович, вел. кн. Тверский//ЧОИДР. 1861. Кн. 3. Отд. 1. С. 1-44; Ключевский. Древнерусские жития. С. 177-180; Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876. С. 145-178, 376-377; Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Сев. Руси в татарский период, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 479-484; Колосов В. И. Михаил Александрович, кн. Тверской и Микулинский. Тверь, 1900; Димитрий (Самбикин), архиеп. Тверской патерик. Каз., 1907. Тверь, 1991р. С. 8, 173-180; Пресняков А. Е. Образование Великорус. гос-ва. Пг., 1918. С. 192-194, 201-204, 206-214, 299-306, 309-313, 318-320, 327-328, 364-366; Ильин М. А. Тверская лит-ра XV в. как ист. источник//Тр. МГИАИ. 1947. Т. 7. С. 18-68; Клибанов А. И. Свободомыслие в Твери в XIV-XV вв.//Вопросы истории религии и атеизма. М., 1958. Вып. 6. С. 239-247; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой//Куликовская битва: Сб. ст. М., 1980. С. 32-35, 68-102; он же. Формирование гос. территории Сев.-Вост. Руси в X-XIV вв. М., 1984 (по указ.); он же. Права и власть великих и удельных князей в Тверском княжестве 2-й пол. XIII-XV в.//Слав. мир: Общность и многообразие. Тверь, 2009. С. 221-224; Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь, 1994 (по указ.); Кучкин В. А., Флоря Б. Н. Княжеская власть в представлениях тверских книжников XIV-XV вв.//Римско-константинопольское наследие на Руси: Идея власти и полит. практика. М., 1995. С. 191-194; Чернышов А. В. Очерки по истории Тверского княжества XII-XV вв. Тверь, 1996. С. 182-196; Горский А. А. Москва и Орда. М., 2003 (по указ.); Конявская Е. Л. Очерки по истории тверской лит-ры XIV-XV вв. М., 2007 (по указ.); она же. «Отъ слова честь» великому князю тверскому//Анфологион: Власть, об-во, культура в слав. мире в Ср. века: К 70-летию Б. Н. Флори. М., 2008. С. 235-248. (Славяне и их соседи; 12); она же. Тверь в лит. памятниках периода независимости княжества: Власть и народ//Слав. мир: Общность и многообразие. Тверь, 2009. С. 230-236; Беспалов Р. А. О письме Ольгерда патр. Филофею//ДРВМ. 2015. 2(60). С. 49-62. |
| История региона в XV - сер. XVI в. является предметом дискуссии. Устоявшееся представление о нахождении территории совр. П. о. в составе Казанского ханства в сер. XV - сер. XVI в. было в 1998-1999 гг. оспорено В. В. Первушкиным и С. Л. Шишловым. Они сформулировали концепцию о существовании на этой территории политического образования Темниковская Мещера во главе с потомками Чингисида Бехана (2-я пол. XIV в.). Центрами являлись г. Сараклыч (до кон. XIV - нач. XV в.; оставлен из-за эпидемии), Каньгушское городище (непродолжительное время) и г. Темников (с 1-й пол. XV в.). По мнению авторов концепции, судя по жалованным грамотам вел. князей Московских и царей (с 1547) местным князьям, Темниковская Мещера добровольно вошла в состав Русского гос-ва в 1-й четв. XVI в., а Беханиды до нач. XVII в. сохраняли контроль над значительной частью своих владений в качестве служилых князей. При этом сам г. Темников после его переноса в 1536 г. на новое место управлялся рус. воеводами и стал центром обширного Темниковского у. С. В. Кузьминых После взятия рус. войсками Казани (1552) территория региона оказалась разделенной между 4 уездами, находившимися в ведении Приказа Казанского дворца: Алатырским, Кадомским, Шацким и Темниковским (в его Замокшанский стан вошла большая часть совр. П. о.). Темниковский воевода контролировал в XVI - 1-й пол. XVII в. вновь присоединяемые территории, которые к 40-м гг. XVII в. простирались в юго-вост. сторону почти до Саратова. Регион в то время был покрыт огромными пространствами лесов и ковыльными степями («дикое поле ковыла»). Активное освоение региона началось в кон. XVI - нач. XVII в. с запада и северо-запада. Его особенностью являлось строительство засечных черт - Керенской, Верхнеломовской, Нижнеломовской, Пензенской (получили название от поставленных на них первых городов и острогов), к-рые выполняли свою защитную роль вплоть до нач. XVIII в. Так началось освоение территории современных Спасского, Наровчатского, Нижнеломовского и Вадинского районов. |
| может быть установлена связь с продукцией конкретных древнерус. скрипториев. Так, серб. Ватиканское Евангелие-апракос (Vat. Slav. 4), переписанный тем же писцом (Будилом) Карейский типик в свитке (Ath. Chil. AS 132/134) и хиландарское Евангелие 8 в письме и орнаментике обнаруживают знакомство их создателей с рукописями княжеско-епископского ростовского скриптория 1-й пол. XIII в. ( Турилов А. А. К истории ростовского владычного скриптория XIII в.: Старые факты и новые данные//Хризограф. М., 2007. Вып. 3: Средневек. книгописные центры: Местные традиции и межрегиональные связи (в печати)). Нет, однако, оснований считать этот аспект влияния наиболее ранним в сравнении с остальными и относить его к 60-м гг. XII в., как это сделал Мошин, исходя из предложенной им предельно ранней датировки Мирославова Евангелия ( Мошин. 1998. С. 68-69). Опыт изучения 2-го южнослав. влияния кон. XIV - 1-й пол. XV в., от к-рого сохранился массовый синхронный материал, наглядно свидетельствует, что изменения в графике письма относятся к числу второстепенных и в силу этого не самых ранних проявлений книжно-лит. связей (см.: Турилов А. А. Восточнославянская книжная культура кон. XIV-XV в. и «второе южнославянское влияние»//ДРИ. 1998. Сергий Радонежский и худож. культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 323-324, 329, 333-334; Гальченко М. Г. Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Др. Руси: Избр. работы. М.; СПб., 2001. С. 325-382, 386-404; 1-88). Стремясь представить картину 1-го восточнослав. влияния максимально полно, Мошин обратился к южнослав. книжной орнаментике XIII в. Он отказался от традиц. к тому времени тезиса В. Н. Щепкина о (восточно)болг. происхождении «технического» варианта тератологического стиля ( Щепкин В. Н. Болонская Псалтырь. СПб., 1906. М., 2005р. С. 50-60; он же. Русская палеография. М., 1967. С. 67-71) и высказался в пользу первичности рус. тератологии по отношению к южнославянской ( Мошин. 1998. С. 74-77), поддержав тем самым гипотезу, предложенную ранее В. Борном. |
| И. Титаны Возрождения. Л., 1976; Медведев И. П. Византийский гуманизм XIV-XV вв. Л., 1976, 19912; Брагина Л. М. Итальянский гуманизм: Этические учения XIV-XV вв. М., 1977; она же. Социально-этические взгляды итальянских гуманистов: (2-я пол. XV в.). М., 1983; она же. Итальянский гуманизм эпохи Возрождения. М., 2002; Горфункель А. Х. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М., 1977; он же. Философия эпохи Возрождения. М., 1980; Ревякина Н. В. Проблемы человека в итальянском гуманизме 2-й половины XIV и 1-й половины XV в. М., 1977; она же. Человек в гуманизме итальянского Возрождения. Иваново, 2000; Heidegger M. Brief über den «Humanismus»// Idem. Wegmarken. Fr./M., 19782. S. 311-360; Herders Werke. Briefe zu Beförderung der Humanität. B.; Weimar, 1978. Bd. 5. S. 43-237; Баткин Л. М. Итальянские гуманисты: Стиль жизни и стиль мышления. М., 1978; он же. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М., 1989; он же. Леонардо да Винчи и особенности ренессансного творческого мышления. М., 1990; Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978; Дворжак М. История итальянского искусства в эпоху Возрождения: В 2 т./Пер. с нем., коммент.: И. Е. Бабанов. М., 1978; Немилов А. Н. Специфика гуманизма Северного Возрождения//Типология и периодизация культуры Возрождения. М., 1978. С. 39-51; Иванов Вяч. Кручи: О кризисе гуманизма//Собр. соч.: В 4 т. Брюссель, 1979. Т. 3. С. 365-382; Кузнецов Б. Г. Идеи и образы Возрождения. М., 1979; Гуманизм и религия. Л., 1980; Леви-Стросс К. Три вида гуманизма// Он же. Структурная антропология. М., 1980. С. 234-237; Эстетика Ренессанса: Антология: В 2 т. М., 1981; Культура эпохи Возрождения и Реформация: [Докл. конф. М., 1979]. Л., 1981; Cilson E. Humanisme et Renaissance. P., 1983; Аверинцев С. С. Античный риторический идеал и культура Возрождения//Античное наследие в культуре Возрождения. М., 1984. С. 142-154; Ракитская И. Ф. Политическая мысль итальянского Возрождения: гуманизм конца XIV-XV вв. Л., 1984; Итальянский гуманизм эпохи Возрождения: Сб. |
| В 1054 г. Посемье вошло в состав Переяславского княжества. В 1094 (или 1095) г. Курск стал центром Курского княжества (до сер. XII в. существовало с перерывами). В кон. XI - сер. XII в. переяславские и черниговские князья с переменным успехом вели борьбу за Курск и Посемье. В кон. 50-х гг. XII в. этот регион окончательно вошел в состав Чернигово-Северской земли. Во 2-й пол. XI-XII в. Посемье подвергалось нападениям половцев . Особенно тяжелые последствия имело вторжение, предпринятое половецкими ханами после неудачного похода новгород-северского кн. Игоря Святославича в 1185 г. В 1-й четв. XIII в. произошло возвышение Курского княжества. На территории Посемья помимо Курска в домонгольский период существовали города Рыльск (первое летописное упоминание в 1152 г.), Липовечск (предположительно на месте городища Старый Город), возможно, Ольгов (точное местоположение не установлено), а также неизвестные по имени города, располагавшиеся на месте Ратского, Липинского, Б. Горнальского и Гочевского городищ (с последним ряд исследователей связывает летописный Римов). Во 2-й пол. XII в. основан княжеский стол в Рыльске, в XIII в.- в Липовечске. В 1239 г. Посемье было разорено монголо-татарами во время нашествия Батыя. В 1275 г. разорению монг. войском, возвращавшимся из похода на Литву, подверглась Курская округа. В кон. XIII в. Курск, утративший к этому времени статус столицы княжества, был окончательно разрушен. В 1289-1290 гг. князья Олег Рыльский и Святослав Липовечский выступили против ордынского баскака Ахмата, что стало причиной очередного разорительного похода монголо-татар. В XIV в. на землях бывш. Курского княжества существовало особое административно-территориальное образование, напрямую подчиненное властям Золотой Орды,- «Курская тьма». В этот период своего расцвета достиг крупный русско-ордынский город (возможно, Ратун), располагавшийся на месте Ратского городища. Во 2-й пол. XIV в. (предположительно после похода литов. кн. Ольгерда на Левобережье Днепра в 1362) курские земли были освобождены из-под власти Золотой Орды и включены в состав Литовского великого княжества . В результате русско-литов. войны 1500-1503 гг. Посемье вошло в состав Московского великого княжества . В 1-й четв. XVI в. в составе Русского гос-ва существовало Рыльское удельное княжество, ликвидированное в 1523 г. |
|
|
