| «Слышите, — изрек Господь после этой притчи,— слышите, что говорит судья неправедный... Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» Два положения можно вывести из этих слов Христа. Первое — что, желая получить что-нибудь от Господа, надо вопиять к Нему «день и ночь». Второе — что не надо отчаиваться в молитве, несмотря на то, что Господь «медлит» с защитой. О неотступности молитвы опытнейший известный петербургский почивший отец протоиерей Алексей Петрович Колоколов так наставлял духовных детей своих: «Вы ищете помощи Богоматери? Так идите в Казанский собор и, стоя пред чудотворным ликом с таким чувством, как если бы вы стояли воочию пред Самою Богоматерью, говорите Ей: “Владычица, Ты должна помочь мне, потому что я не отступлю от Тебя. Я приду к Тебе с моей просьбой и завтра, и послезавтра, и буду ходить всякий день, весь год, и буду ходить многие годы. Я не отойду от тебя, пока не получу желаемого”». Ведь то, что предлагал тут отец Алексей, есть то же самое, что делала женщина притчи с судьей неправедным, с тою разницею, что женщина имела дело с бессердечным корыстолюбивым и подкупным человеком, тогда как пред молящимися Богоматери стоит Та, Которой Христос на Кресте заповедал заботиться о людях, как о детях Своих. Христос сказал, что если кто, имея веру с горчичное зерно, скажет горе: «передвинься и бросься в море» — и при этом не усумнится в сердце своем, то исполнится слово его. Среди преданий о великих аскетах сохраняется рассказ, что человек, дышавший великой верой, рассказывал о силе веры, и во время рассказа, когда дошел до слов о горе: «и если горе этой сказать: передвинься», — гора заколебалась, так что ему пришлось другим словом остановить гору. Хранится другое предание о том, как некая блудница, с верою помолясь, воскресила мертвеца. В наши дни, примером молитвы, которая доходит до Бога и творит чудеса, был отец Иоанн Кронштадтский. Тот, кто видел его молящимся, тот не забудет этой молитвы. Воочию предстоя перед Богом, он как бы наступал на Него, уже не прося, а требуя исполнения молитвы своей, как наступала на Христа жена Хананейская со своею неотступною просьбою; хватался за ризы Христовы, как схватила их некогда жена кровоточивая, и не выпускал их. |
| «Слышите, — изрек Господь после этой притчи, — слышите, что говорит судья неправедный… Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» Два положения можно вывести из этих слов Христа. Первое, что, желая получить что-нибудь от Господа, надо вопиять к Нему «день и ночь». Второе — что не надо отчаиваться в молитве, несмотря на то, что Господь «медлит» с защитой. О неотступности молитвы опытнейший известный петербургский почивший о. протоиерей Алексей Петрович Колоколов так наставлял духовных детей своих. «Вы ищете помощи Богоматери. Так идите в Казанский собор и, стоя пред чудотворным ликом с таким чувством, как если бы вы стояли воочию пред самою Богоматерью, говорите Ей: «Владычице, Ты должна помочь мне, потому что я не отступлю от тебя. Я приду к тебе с моей просьбой и завтра, и послезавтра, и буду ходить всякий день, весь год, и буду ходить многие годы. Я не отойду от тебя, пока не получу желаемого». Ведь то, что предлагал тут о. Алексей — есть то же самое, что делала женщина притчи с судьей неправедным, с тою разницею, что женщина имела дело с бессердечным корыстолюбивым и подкупным человеком, — тогда как пред молящимися Богоматери стоит Та, Которой Христос на кресте заповедал заботиться о людях, как о детях Своих. Христос сказал, что если кто, имея веру с горчичное зерно, скажет горе: «передвинься и бросься в море», и при этом не усумнится в сердце своем, то исполнится то слово его. Среди преданий о великих аскетах, сохраняется рассказ, что человек, дышавший великой верой, рассказывал о силе веры, и во время рассказа, когда дошел до слов о горе: «и если горе этой сказать: передвинься», — гора заколебалась, так что ему пришлось другим словом остановить гору. Хранится другое предание о том, как некая блудница, с верою помолясь, воскресила мертвеца. В наши дни, примером молитвы, которая доходит до Бога и творит чудеса, был о. Иоанн Кронштадтский . Тот, кто видел его молящимся, тот не забудет этой молитвы. Воочию предстоя перед Богом, он как бы наступал на Него, уже не прося, а требуя исполнения молитвы своей, как наступала на Христа жена хананейская со своею неотступною просьбою; хватался за ризы Христовы, как схватила их некогда жена кровоточивая, и не выпускал их. |
| Другое важное разночтение касается текста Господней молитвы. Ряд списков Евангелия в Лк.11:2 вместо слов: да приидет Царство Твое, содержат: да приидет Дух Твой Святый на нас и очистит нас. Такого чтения придерживались Тертуллиан и святитель Григорий Нисский . Первому следовали Ориген и Кирилл Александрийский . На древность этого разночтения косвенно указывает Маркион, попытавшийся в своей редакции Евангелия учесть обе традиции: да приидет Святой Дух Твой, да приидет Царство Твое. Аутентичность этого варианта подтверждается стихом из этой же главы: Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него ( Лк.11:13 ). Подателем Духа является Бог-Отец. То, что в тексте молитвы, данной Сыном, на втором месте после прославления Отца стоит прошение о ниспослании Святого Духа, раскрывает суть этой молитвы, как молитвы Троичной. Прошение о ниспослании Духа Святого встречается и в Ветхом Завете ( 3Ездр.14:22 ), но обязательность этого прошения для всех верующих подразумевает наступление новой реальности, когда обладание Духом Святым является уже не уделом немногих пророков, но необходимым духовным опытом каждого верующего. Дух Святой очищает человека, готовя его к вхождению в божественную жизнь. Только евангелист Лука называет Дух Святой перстом Божиим, что видно из сопоставления параллельных с ев. Матфеем мест: Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие ( Мф.12:28 ); Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие ( Лк.11:20 ). Таким образом читатель отсылается к ветхозаветным параллелям, прежде всего Исх.8:19 , где сказано, что Моисей творил чудеса “перстом Божиим”. Тем самым Господь указывает на Себя как на Того, пришествие Которого предсказывал Моисей как “подобного мне” ( Втор.18:15 ). “Перст Божий” упоминается в Ветхом Завете еще трижды: в Исх.31:18 и Втор.9:10 , где говорится, что скрижали Завета были написаны перстом Божиим, и в Пс.8:4 (небеса были сотворены перстами Божиими). По толкованию блаженного Феофилакта, евангелист “Духа называет «перстом» для того, чтобы ты знал, что как перст одного существа с целым телом, так и Дух Святой единосущен со Отцом и Сыном” 20 . |
| Приготовление к молитве Святые Отцы Церкви учат нас тому, что вставая на молитву, человек должен приготовить себя. «Не забывай приготовить себя, прежде чем станешь на молитву, чтобы не быть человеком, искушающим Господа», – говорит Авва Дорофей . В чем же состоит это приготовление к молитве? – Надо прежде молитвы примириться с ближними своими, простить друг другу взаимные согрешения, вырвать из своего сердца жало, занозы обид, огорчений, какие еще живут в этом сердце. Господь наш Иисус Христос говорит: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» ( Мф. 5:23–24 ). Господь хочет, чтобы не только тот, кто молится, спасал свою душу, но чтобы и брат, который озлоблен, не погиб для жизни вечной. Апостол Иоанн говорит так: «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» ( 1Ин. 4:20 ). Мертвый ничего сделать не может. И мертвый духовно, не имеющий любви к ближнему, не может предстоять как должно с молитвой перед лицом Божиим, потому что в сердце его нет любви. Есть еще второе условие успешности молитвы, которое мы нередко забываем. Когда мы встаем на молитву, надо иметь сознание своей греховности, своего недостоинства. Ведь мы – грешники. И в начале молитвы мы должны прежде всякого прошения с сокрушенным сердцем просить себе у Господа прощения в грехах наших. Господь Иисус Христос сказал нам: «Что вы зовете Меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю» ( Лк. 6:46 ). И неудивительно поэтому, что Господь так часто не внемлет молитвам нашим, если мы без покаяния во грехах своих дерзаем обращаться ко Господу со словами: «Господи, помилуй!» Ведь если слова этой молитвы мы и произносим, то что кроется в глубине грешного нашего сердца? Мы как бы говорим так: «Помоги мне, Господи, но я не имею решения или даже намерения прекратить оскорбление Твоего святого имени своими грехами. Исполни Ты о чем я прошу, но я не имею желания исполнить Твою волю». |
| Еще есть некое старое правило, говорящее о том, что желательно читать молитвы не на память, а по молитвослову. В чем здесь дело? Святые отцы замечали: при таком чтении бывает, что нас вдруг задевает какое-то слово, и в этом случае останавливаешься. Объясняют они это тем, что ангел-хранитель молится вместе с нами и хочет о чем-то нам напомнить, на что-то обращает наше внимание. И в этом отношении чтение молитв по молитвеннику для нас лучше, чем чтение наизусть. Как ни странно, опыт показывает: наизусть отбарабанишь молитву – и все, а когда читаешь, то чувствуешь вот эту связь с ангелом-хранителем. Иногда люди спрашивают, можно ли исключить из молитвы слова, которые вводят их в смущение. Например, в «Отче наш» содержится просьба о том, чтобы Бог судил нас точно так же, как мы судим других. Удобное это прошение? Отнюдь нет. Потому что мы сами не очень любим прощать другим их согрешения. И получается, что в этой молитве мы просим Бога отнестись к нам точно так же, как мы относимся к согрешившим против нас, чтобы он и нам не прощал наши грехи. Исключите эти слова из молитвы. Что изменится? На мой взгляд, в словах «и прости нам согрешения наши» есть некий оттенок, как бы говорящий: «Господи, я не могу простить, но знаю, что если буду об этом человеке молиться, то рано или поздно у меня изменится к нему отношение и у меня появятся силы его простить». Если я исключаю эти слова, то выходит, что я не желаю этого. И у меня получится противопоставление себя Богу. У Льюиса есть классификация людей на две группы – одни говорят: «…да будет воля Твоя», а другим уже Бог говорит: «…да будет твоя воля». И вот здесь – «да будет воля Твоя» и «да будет воля моя» – и пролегает это противопоставление. Когда мы вычеркиваем что-то из молитвы – это своеволие. И получается, что тогда вся молитва теряет смысл. Потому что если мы отказываемся подчиняться Богу и собираемся жить так, как хотим, «по воле своей», то мы и не вправе рассчитывать на Его помощь. Протоиерей Игорь Иудин, клирик Дивеевского Свято-Троицкого подворья г.Нижнего Новгорода: «Когда каешься, не прячься за церковнославянскими словами» |
| Вспомните разные места в Евангелии: люди гораздо большего, чем мы, духа не осмеливались принять Христа. Вспомните сотника, который просил Христа исцелить своего слугу. Христос сказал: " Я приду " , но сотник ответил: " Не надо – скажи только слово, и слуга мой исцелеет " . Так ли мы поступаем? Обращаемся ли мы к Богу, говоря: " Не делай Свое присутствие явным, ощутимым для меня; достаточно, чтобы Ты сказал слово, и совершится то, что должно; пока мне не надо большего… " Или вспомните Петра в лодке после большого улова рыбы: он упал на колени и сказал: " Оставь меня, Господи, я человек грешный! " Он просил Господа уйти из его лодки, потому что, может быть, впервые испытал смирение; а пережил он чувство смирения, потому что внезапно прозрел величие Христа. Случается ли это когда-либо с нами? Когда мы читаем Евангелие и перед нами встает неотразимая красота и слава образа Христова, когда мы молимся и нас охватывает чувство величия и святости Божией, говорим ли мы когда-нибудь: " Я недостоин, чтобы Ты пришел ко мне " ?.. А что сказать о тех случаях, когда мы должны понимать, что Он и не может прийти к нам, потому что нас-то нет, чтобы Его принять; мы хотим получить что-то от Него, а вовсе не Его Самого. Можно ли это назвать отношениями? Так ли мы относимся к друзьям? Ищем ли мы того, что дает дружба, или любим самого друга? И в какой степени это же верно по отношению к Господу? Теперь подумаем о молитвах, ваших и моих; вспомним, как сильна, горяча, глубока бывает молитва, когда молишься о ком-то, кого любишь, или о чем-то важном для тебя. Сердце открыто, всё наше существо собрано и сосредоточено в молитве. Значит ли это, что весь смысл этой молитвы, вся ее сила – во встрече с Богом? Нет; это значит только, что для тебя важен предмет твоей молитвы. Потому что когда после такой горячей, глубокой, напряженной молитвы о любимом человеке или по поводу тревожных обстоятельств мы переходим к следующей теме, которая не так глубоко нас затрагивает, и мы остываем – что изменилось? Бог ли охладел или отошел в сторону? Нет, это просто значит, что вдохновение и напряженность нашей молитвы родились не от Божьего присутствия, не от моей веры в Него, моей тоски по Богу, чуткости к Нему, а лишь от того, что мое сердце болеет о ком-то, о чем-то – но не о Боге. |
| Очень важная, потрясающе важная вещь сказана Христом. Нужно просто представить себе, что Он обращается не только к отцу, но и лично ко мне, верующему обывателю. Все возможно верующему — то есть мне, верующему, возможно все. И все слова Евангелия, которые Христос говорит Своим ученикам и которые касаются совершенно невообразимых, абсолютно неосуществимых вещей, относятся в этот момент ко мне. Например: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17: 20). Все возможно верующему! Или: Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16: 17–18). Все возможно верующему! Верующему какому — который верует в знамения и чудеса? Который читает утренние и вечерние молитвы ради дисциплины церковной? Или здесь говорится о какой-то другой вере? И вдруг отец больного мальчика понимает, о чем идет речь! Он догадывается, что это должна быть настоящая, удивительная, проникновенная, непоколебимая вера в Божественную Личность, в прочную связь с Ней и совершенное упование в надежде, возлагаемой в этот момент на Бога. И он чувствует, что на такую веру никто из людей не способен, но только она имеет смысл. Верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9: 24) . В двух этих случаях странной молитвы — не совсем молитвы — отцы могли кричать от сердца, приносить любые обеты, отдать любые пожертвования, если надо, жизнь свою положить за здоровье сыновей — но сперва их вера лежала в области не Бога, а Божьего: «Можешь ли Ты сотворить чудо? Могу ли я поверить в то, что Ты сотворишь чудо?» И все же они не остались на первой стадии, не остановились на ней. Вторая стадия — вера обращена лично к Самому Богу: «Ты мне нужен, Бог, прежде всего! Прежде всего Ты приди ко мне. Мне важно, кто Ты есть на самом деле!» Такая вера — очень весомая, очень тяжелая. И мне кажется, что первый образ молитвы — и вообще понятие того, зачем мы молимся Богу, — лежит в этой области. |
| 6 . И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, 7 . Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы; всесожжения их и жертвы их будут благоприятны на жертвеннике Моем, ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов. В гл. II, 3 тот же пророк Исаия изрекал пророчество: „и пойдут многие народы и скажут: приидите и взойдем на гору Господню“.... И здесь, очевидно, пророк, просветляемый все высшими откровениями, видит, что после пришествия „Отрока Господня“ (XLII, 1 и все след. главы) изреченное прежде пророчество облекается в более определенные формы. Он видит, что к „святой горе“ приходят иноплеменники из всех народов, и притом каждая душа человеческая, приходящая к Богу, должна служить сама Господу, любить Его, быть рабою Его, хранить себя от осквернения субботы и твердо держаться завета Господня. Над каждым человеком, приходящим к Господу, совершается особое чудо милосердия и любви, над каждым „верующим в имя Его“ ( Ин. 1:12 ). Это не избрание целого народа Израильского, на которого было возложено хранение завета Моисеева и пророчеств, вещавших о грядущем Искупителе, это-призвание всего человечества, призвание без различия народностей, языка, цвета кожи, всех людей, каждого порознь к Господу, с обетованием, что Он всех достойных приведет на святую гору Господню и дарует им радость в доме молитвы Его. Что под именем этим нельзя понимать храма Иерусалимского, то очевидно из самого факта разрушения его, и притом Сам Господь ( Ин. 4:21,23–24 ) сказал, что „наступает время, когда и не в Иерусалиме будут поклоняться Отцу в Духе и истине“.. Господь притом ( Мф. 21:13 ), указывая на читаемый нами 7 стих этой главы Исаии, ставил на вид Иудееям, что написано: „дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников“. Поэтому пророчество Исаия, изрекавшее, что „дом Господень наречется домом молитвы для всех народов“, должно было иметь обширнейшее значение и обнимать собою весь мир Христианский, т. |
| Отсюда и решение вопроса о мерах смысла и его признаках. Если состоялось на деле то, о чём мы просим в словах: «…сами себя и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим», – то далее на таковых исполняется сказанное: «…это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл» (Откр 14. 4). Путь этот даётся индивидуально и точно в обстоятельствах времени. «Всему своё время время сажать и время исторгать насаждённое время разбрасывать камни и время собирать камни время молчать и время говорить» (Еккл 3. 1–7). Каждое действие или бездействие приобретает ценность только в том случае, если оно выражает волю Божию на этот час и на этом месте. Человеку нужно лишь попасть в этот Божественный поток бытия и не выпадать из него. Только там Божественный свет, который во тьме светит и тьма не в силах поглотить его (Ин 1. 5). Там же и все плоды духовные: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал 5. 2). – Как быть, если не успеваешь утром вычитать молитвенное правило, а вечером уже и сил нет молиться? Можно ли произвольно сокращать молитвы, молиться на улице, в транспорте, своими словами и не в той последовательности, которая задана традицией? – Заповедь о молитве категорична: «непрестанно молитесь» (1 Сол 5. 17). Но заповедь эта широка, так как обнимает пространство от земли до неба – от молитвы одними словами до молитвы духовной и сверхъестественной. Знание немногих принципов, как известно, заменяет знание многих правил. В этой связи полезно всегда помнить цель молитвы, а именно – восстановить в своих исконных правах ум в составе нашей природы. Права же его царственные по отношению к чувствам, к воле и к телесной жизни, поскольку именно ум дан Творцом человеку как орган Богообщения. Потеряв Бога в грехопадении, ум оказался пленённым земным рассудком. «Рече безумен в сердце своём: несть Бог» (Пс 13. 1). Действительно, крайняя степень потери ума – иметь такое понятие. Молитва же – единственное средство восхождения от безумия к уму, от противоестественного состояния к естественному. Образец последнего – праотец Енох, который «ходил пред Богом и не стало его, потому что Бог взял его» (Быт 5. 21), и который явится вместе с пророком Илией во времена антихриста, чтобы обличить его (Откр 11. 3). |
| Неудержимое стремление к невидимому, но возлюбленному Господу, которое порождается от самоотвращения, возжигает молитву, при которой ум уже не обращается к самому себе 1359 . Человеческий дух погружается в молитву ко Христу, которая очищает его от страстей и привязанности к материальным предметам 1360 . Он выходит за пределы тварного и ассимилируется с единым Богом 1361 . Скорбь разрушает узы его земного бытия и вводит человеческий дух в свободное пространство Небес. Дыхание вечности передает человеку опыт бесстрастия и чувство освящения всего его бытия 1362 . Крайнее напряжение покаяния превращается в молитву отчаяния. Страх вечной погибели преобразует всего человека в молитву 1363 . Эта молитва естественным образом приводит к духовной чистоте, при которой молящийся переживает светоносную действительность Святого Духа. В этом состоянии «и для Бога, и для самого себя он предстает в полной обнаженности своего существа» 1364 . Здесь описание опыта Старца совпадает с учением святого Максима Исповедника о первом предельном состоянии чистой молитвы, которого достигают только аскеты-делатели, не пришедшие еще в меру созерцателей. Они из страха и благой надежды освобождают ум от всех вещей мира и вводят его в чувство присутствия Божия. Предстоя перед Ним, они без отвлечения пребывают в молитве 1365 . Сообразуясь с волей Святого Бога, человек достигает чистоты ума, которая характеризует состояние чистой молитвы. В монашеской традиции монах освобождается от тяжелого груза земных попечений и входит в область божественной воли через подвиг послушания и отсечение собственной воли. Благодаря этому он познает неоценимый дар чистоты ума в Боге 1366 . Старец усматривает первое описание чистой молитвы в словах апостола Павла: «Знаю человека во Христе, который... восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» 1367 . Главными элементами этой молитвы являются отсутствие ощущения тела и, следовательно, материального мира, восхищение в бесконечность Небес и неописуемость состояния. |
|
|
