| Этот римский сотник был первым из язычников, который исповедал Иисуса Христа Сыном Божиим. Римский сотник Гордий кесарийский был привлечен суду во время великого гонения на христиан в 303 г. Его уговаривали, чтобы он отрекся от Иисуса Христа и этим спас бы свою жизнь. На все это он отвечал: «Я вспоминаю того первого сотника, который стоял у креста Христова и познал Его божественное величие из тех чудес, которые там совершились и который не побоялся открыто исповедать свою веру пред разъяренными иудеями в словах: «Воистину Он был Сын Божий!» Сказав это, он осенил себя крестным знамением, мужественно и радостно претерпел смерть ради Христа. Будем и мы чаще вспоминать об этом сотнике-язычнике. Пусть поэтому все поругатели и отрицатели Евангелия, все сомневающиеся и неверующие услышат от нас одно и то же радостное исповедание: «Истинно Человек этот был праведник; воистину Он был Сын Божий!» Но чтобы это исповедание было внутренним и сердечным, для этого мы должны принести искреннее покаяние. Евангелист говорит: «И весь народ, сшедшийся на зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь». Здесь случилось еще одно удивительное событие, которого мы меньше всего могли ожидать в этот час, на этом месте и от этого народа. До сих пор эта ослепленная толпа следовала за своими начальниками. Они отвергли своего лучшего и вернейшего Друга и предали Его язычникам. С ненавистью и поруганиями влекли они Его к суду и осуждению, с ненавистью и поруганиями они смотрели на Его страдания и смерть. Их не тронули Его последние слова, которые Он сказал с креста. Теперь же, когда совершились эти величественные и могущественные знамения в час Его смерти; теперь, когда солнце померкло на небе, земля содрогнулась, скалы расселись и гробы святых отверзлись; теперь только открылись их глаза и они узнали свою великую вину, которую они приняли на себя, теперь сознали, что они совершили ужасное злодеяние. Теперь вспомнили они о том, как этот Человек, теперь распятый, любвеобильно поучал их, как Он оплакивал их город, как Он исцелял их больных, утешал их в скорби, благословлял их детей, помогал им в несчастьях. |
| В тяжкие годины испытаний и бедствия, это было знамя, высоко развивавшееся над пораженным Израилем, видное ему из самых далеких мест его заточения и изгнания, зовущее его к себе, ободряющее его славным прошлым, знамя его национального единения, его надежд и веры. «На реках Вавилонских там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе!» пророчески говорит псалом... В уме еврея, на языке еврея, Сион был не только славою и твердынею Израиля, но еще местопребыванием Иеговы, синонимом его собственной силы и славы. Этим коротким звуком Израиль словно отождествлял с собою своего Покровителя-Бога. В таком смысле воспевал Сион и царь-псалмопевец, и поздние пророки, вдохновенные обличители грехов народа своего... Выберите для образца из псалмов Давида его восхваления Сиона рассеянные в разных стихах: «Велик Господь на Сионе, и высок Он над всеми народами!» «С Сиона, который есть верх красоты, является Бог». «Тебе Боже, принадлежит хвала на Сион, Ты стяжал издревле эту гору Сион, на которой Ты вселился». «В Селиме жилище Его и пребывание Его на Сионе». «Ибо созиждет Господь Сион и явится во славе Своей». В римские времена, когда Израиль издыхал в предсмертных судорогах и освещал свою смерть порывами великого геройства, при Маккавеях и Елеазарах, Сион и без всякого переносного значения считается неприступнейшим оплотом Израиля, и имя его чаще всего заменяет имя Иерусалима. Нередко Сион находится в одних руках, а крепость Акра, или Мориа, заключавшая в себе храм Соломона, и защищавшаяся тогда цитаделью Антония, как Сион замком Давида, в других руках. Тогда, конечно, Сион был обнесен стеною, самою высокою и крепкою изо всех Иерусалимских стен. Напротив того, часть Иерусалима к северу от Яффских ворот, так называемая Гареб, полная когда-то садов и кладбищ, где теперь находится храм Гроба Господня и самые торговые и многолюдные кварталы христиан, где в евангельские времена было лобное место для казни, и загородный сад Иосифа Аримаеейского, – в первые века христианства находилась вне крепостной стены. |
| О том, почему так ценно для нас время земной жизни, что испытывает душа, расставаясь с телом, о мытарствах и о том, что собственно такое жизнь и что такое смерть в православном понимании, рассказывает в первой беседе нового цикла портала « Православие.ру » «Путь всей земли» протоиерей Олег Стеняев. Дорогие друзья, я рад вас всех приветствовать! Сегодня мы будем говорить о ценности земной жизни (не удивляйтесь), о смерти, о мытарствах, о частном суде, о загробной участи человека. В наше время происходит отход от основ классической христианской теологии, особенно в США и Западной Европе: некоторые богословы-новаторы проповедуют мнения, которые никогда не были известны православному богословию , или – хуже того – повторяют древние ереси, осужденные святыми отцами и на Церковных Соборах . Святитель Иоанн Златоуст: «Диавол для того убеждает думать, что нет геенны, чтобы ввергнуть в нее» Сторонникам апокатастасиса (от греч. ποκατστασις – «восстановление»; это учение о всеобщем спасении) рекомендую чаще вспоминать слова святителя Иоанна Златоуста : «Диавол для того убеждает некоторых думать, что нет геенны, чтобы ввергнуть в нее. Напротив, Бог угрожает геенной и ее приготовил, чтобы мы, зная о ней, так жили, чтобы не впасть в геенну» . Поэтому для нас очень важно вернуться именно в русло классического христианского православного богословия. Священномученик Ириней Лионский писал: «Ибо заблуждение не показывается одно само по себе, чтоб, явившись в своей наготе, оно не обличило само себя, но, хитро нарядившись в заманчивую одежду, оно достигает того, что по своему внешнему виду для неопытных кажется истиннее самой истины» . О ценности земной жизни В Библии сказано: «Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Еккл. 11, 9). Иногда меня как священника спрашивают: – Когда для человека наступает точка невозврата? До какого порога дойдя, он уже не может вернуться к Богу? |
| По Божией милости благ всякого рода у нас много, для воздаяния же за них мы имеем только одно молитву и благодарение. Думаю, что если и целую жизнь продлим свое собеседование с Богом, пребывая в благодарении и молитве, то воздаяние наше будет так же малоценно, как если бы мы еще не позаботились положить ему начало. Святитель Григорий Нисский (17, 386). Всякое благо, какое имеем, и всякое добро, какое делаем, есть Божии и от Бога. Поэтому на нас лежит долг благодарить Его за все, за всякое благо, получаемое от Его щедрой десницы, явное или неявное; за всякое доброе деяние или подвиг, за всякую победу над врагами нашего спасения, как нам заповедано: " За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе " . (1 Фес. 5, 18). Позаботься же возгревать в себе чувства благодарения к Богу с момента пробуждения во весь день и засыпай со словами благодарности на устах, потому что ты погружен в Божии благодеяния, в числе которых и самый сон. Преподобный Никодим Святогорец (64, 229). Все, что имеешь, считай полученным не от других людей, но от Бога и Ему воздавай благодарность. Преподобный Авва Исаия (34, 86). Принесите, смертные, благодарение Сыну, избавившему нас от рабства, в котором содержала нас смерть за наши грехи. Он запретил смерти, спустился в ад, извел умерших из гробов. Кто в состоянии воздать Ему за благость Его к нашему смертному роду? Преподобный Ефрем Сирин (28, 502). В благодарность Богу должны мы приносить все, что имеем, потому что не имеем столько, сколько должны. Что принесем достойного Тому, Кто выше всякого воздаяния? Преподобный Исидор Пелусиот (52, 334). Если бы мы имели в себе по тысяче душ, не следовало ли бы положить все за Господа? Впрочем, и таким образом мы не сделаем ничего достойного Его благодеяний (42, 176). Мы не в состоянии достойно возблагодарить Господа. Но наш долгприносить посильную благодарность и непрестанно прославлять Господа словом и добродетельной жизнью. Святитель Иоанн Златоуст (38, 237). Как же возжечь в себе чувство благодарения Богу и всегда хранить его? Рассмотри все благодеяния Божии к роду человеческому и к тебе самому. Чаще вспоминай их. И если есть у тебя сердце, оно не сможет не возносить благодарных песен к Богу. Примеры найдешь в молитвах и писаниях святых. Преподобный Никодим Святогорец (64, 230). |
| Александр Недоступ: Если бы мы были глубоко верующими — думали бы о смерти чаще То, что лишь четверть православных регулярно вспоминают о смерти, говорит о том, что наше православие — неглубокое. 11 октября, 2011 То, что лишь четверть православных регулярно вспоминают о смерти, говорит о том, что наше православие — неглубокое. Пожилые люди вспоминают о смерти существенно чаще, чем молодежь, однако несколько реже признаются в страхе перед ней. Молодежь же, напротив, думает о смерти реже, но со страхом. Бедные боятся смерти больше, чем богатые. Среди православных, о грядущем «последнем часе» регулярно вспоминают только 25%, но боятся смерти они чаще остальных. Таковы результаты всероссийского опроса, проведенного социологической службой «Среда». Их комментирует Александр Недоступ, доктор медицинских наук, профессор Первого Московского государственного медицинского университета имени И.М. Сеченова. Александр Недоступ 76% людей, не думающих о смерти объясняется нерелигиозностью нашего общества. «Память смертная» — выражение, как известно, — сугубо религиозное. Нерелигиозные люди не думают о будущей жизни, для них все начинается и кончается этим миром. И потому они гонят от себя мысль о смерти: надеяться им, в общем, не на что. То, что лишь четверть православных регулярно вспоминают о смерти, говорит о том, что наше православие — неглубокое. Мы совсем недавно пережили такую богоборческую страшную эпоху, что, конечно, не можем считать себя такими христианами, которыми дОлжно быть. Если бы мы были глубоко верующими – думали бы о смерти чаще, проще, спокойнее. Как поколение «бабушек», которые лет за двадцать до ухода готовили «смертную одежду». Безусловно, все-таки боясь смерти, они воспринимали ее как реалию духовного измерения. Для современного поколения смерть — это – в лучшем случае что-то неведомое, в худшем – базаровский лопух на могиле, которым все и кончится. Эгоцентризм, мысли о себе в современном обществе поразительны. А религиозность – в христианском понимании – прежде всего любовь. Какая тут любовь, если молодое поколение воспитывают, что цель жизни – успех. Уже озвучиваются мысли, чтобы в школах был урок «Как стать успешным». Раньше были уроки «Почему я люблю Родину», «За что я люблю маму»… «Память смертная» никак не вписывается в контекст того, к чему сегодня призывают общество. |
| Сергей Ениколопов: Проблема преодоления смерти всегда существовала в человеческой истории Американские ученые проводили исследования, на тему того, как люди представляют смерть. И не для всех она соответствует привычному в России образу старухи с косой. Было много людей, представляющих ее обольстительной красавицей, некоторые (довольно большая группа ответивших) говорили, что смерть видится им в виде клерка с кейсом. 11 октября, 2011 Американские ученые проводили исследования, на тему того, как люди представляют смерть. И не для всех она соответствует привычному в России образу старухи с косой. Было много людей, представляющих ее обольстительной красавицей, некоторые (довольно большая группа ответивших) говорили, что смерть видится им в виде клерка с кейсом. Пожилые люди вспоминают о смерти существенно чаще, чем молодежь, однако несколько реже признаются в страхе перед ней. Молодежь же, напротив, думает о смерти реже, но со страхом. Бедные боятся смерти больше, чем богатые. Среди православных, о грядущем «последнем часе» регулярно вспоминают только 25%, но боятся смерти они чаще остальных. Таковы результаты всероссийского опроса, проведенного социологической службой «Среда». Их комментирует Сергей Ениколопов, кандидат психологических наук, доцент кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В.Ломоносова. Сергей Ениколопов 23% опрошенных часто думают о смерти – на самом деле это не маленький показатель. В современной психологии есть целая концепция, построенная на том, что человек – единственное существо, которое понимает, что оно – смертно. Поэтому наша психика (и не только) выстраивает защиты. Одна из них – то, что можно перевести на русский язык как самоуважение, понимание своей ценности. Когда человек стремится делать что-то – или хорошее, доброе, или – злое, но чтобы окружающие его запомнили. Добро может быть и бытовым не обязательно высоким – воспитание собственных детей, помощь ближним, написание каких-то трудов… Вторая защита – культура в широком смысле этого понятия (в том числе религиозная культура), где как раз обсуждаются способы преодоления смерти. В том числе преодоление или через самореализацию, или через религиозное ее понимание как перехода в другую жизнь. Проблема преодоления смерти всегда существовала в человеческой истории. |
| Но ее смерть (все чаще в сообщениях тележурналистов проскакивают намеки на «искупительную жертву») покрыла все. Когда говорят о Диане как о великой благотворительнице, мне вспоминается один совсем недавний эпизод. В начале лета она приехала в Боснию с благотворительной акцией помощи пострадавшим от войны детям. Как сообщило НТВ, планируя поездку, Диана заявила, что ноги ее не будет в сербской части Боснии: она поедет только в мусульманско-хорватскую федерацию и будет оказывать помощь детям только там. Что же, можно вполне представить себе, что наивная английская принцесса поверила всему тому потоку клеветы, который изливался на сербов и Сербию в мировой прессе. Но при чем же тут дети? Даже если бы сербское правительство и армия несли всю полноту ответственности за развязывание гражданской войны, то разве дети Республики Сербской пострадали от нее меньше? Чем же так провинились перед принцессой сербские дети, что они оказались недостойными ее благотворительного внимания? Вряд ли принцесса Диана до такой степени не понимала, что она творит. А коль скоро понимала, значит, выполняла определенный заказ и предпринимала продуманные политические акции. Но тогда при чем тут благотворительность? Каждая эпоха творит своих героев и своих святых. Принцесса Диана была вознесена на верхнюю ступеньку пьедестала нашего времени. Она стремилась к тому, чтобы быть там, наверху, у всех на виду. В конце концов это ее и убило. Мне очень жаль трагически погибшую молодую женщину с несчастной, исковерканной судьбой. Но я не могу не привести слов мудрой русской женщины из Адыгеи, которые она произнесла, отвечая на вопрос корреспондента известной телекомпании: «Жаль ее, конечно. Но сидела бы она с мужем, никуда бы не ездила, не каталась бы по разным местам, так и сейчас была бы жива». Смерть принцессы несколько затмила последовавшую на следующий день на другом конце света смерть другой всемирно знаменитой женщины. В отличие от первой это была естественная и совсем не неожиданная смерть. Скончавшаяся была очень пожилым человеком, тихо угасшим после долгой и плодотворной жизни. |
| Эта публикация была столь заметным явлением в духовной литературе, что «Беседу», по праву, причислили к жемчужинам богословской мысли, украшающим отечественное предание. Вошла «Беседа» составной частью и в знаменитое творение Сергея Александровича Нилуса «Великое в малом» (Царское Село, 1905), посвящённое молитвенным подвигам монашествующих Саровской и Дивеевской обителей. С живым интересом читались современниками писателя и другие его книги: «Сила Божия и немощь человеческая» (Сергиев Посад, 1908), «Святыня под спудом» (Сергиев Посад, 1911), «На берегу Божьей реки. Записки православного» (Сергиев Посад, 1916) и «Близ есть, при дверех» (Сергиев Посад, 1917). Ныне все книги С.А.Нилуса переизданы» 343 . «Преодолевшими символизм» назвал их Жирмунский— акмеистов, к которым воспылал такою неприязнью Блок. И понятно: они утверждали совершенно противоположный принцип мировосприятия и отображения бытия в творчестве. Георгий Иванов вспоминал: «После 1905 года вкусы русской «передовой» публики начали меняться. Всевозможные «дерзания» её утомили. После громов первых лет символизма хотелось простоты, лёгкости, обыкновенного человеческого голоса» 344 . Таким голосом и заговорили акмеисты. Появление акмеизма связывается в истории литературы с созданием в Петербурге «Цеха поэтов» (1911—1914), в который входили Н.Гумилёв, С.Городецкий, А.Ахматова, О.Мандельштам, Г.Адамович, Г.Иванов и др. Н.С.Гумилёв, один из вождей акмеизма, утверждал (в статье «Наследие символизма и акмеизм», 1913): «Для внимательного читателя ясно, что символизм закончил свой круг развития и теперь падает. И то, что символические произведения уже почти не появляются, а если и появляются, то крайне слабые даже с точки зрения символизма, и то, что всё чаще и чаще раздаются голоса в пользу пересмотра ещё так недавно бесспорных ценностей и репутаций, и то, что появились футуристы, эгофутуристы и прочие гиены, всегда следующие за львом. На смену символизма идёт новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова «акме»— высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм (мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между объектом и субъектом, чем то было в символизме. В кругах, близких к акмеизму, чаще всего произносятся имена Шекспира, Рабле, Виллона и Теофиля Готье. Подбор этих имён не произволен. Каждое из них— краеугольный камень для здания акмеизма, высокое напряжение той или иной его стихии. Шекспир показал нам внутренний мир человека, Рабле— тело и его радости, мудрую физиологичность, Виллон поведал нам о жизни, нимало не сомневающейся в самой себе, хотя знающей всё,— и Бога, и порок, и смерть, и бессмертие, Теофиль Готье для этой жизни нашёл в искусстве достойные одежды безупречных форм. Соединить в себе эти четыре момента— вот та мечта, которая объединяет сейчас между собой людей, так смело называющих себя акмеистами» 345 . |
| Смерть, подводя итоги всем жизненным явлениям, укрощая всякую вражду и злобу, разрешая все противоречия, спасая от нестерпимого, не только осмысливает, но и освящает жизнь. Все мы знаем, что вместе со смертью в дома наши входит торжественное умиротворяющее настроение. Метерлинк говорит, что если бы люди чаще вспоминали о смерти, то они относились бы к жизни и друг другу с большей нежностью, осторожностью и вдумчивостью. О смерти еще Баратынский говорил (далее целиком цитируется «Смерть» Баратынского. – К. И.) Все великое к жизни приходит к нам вратами жертвенной смерти. И всякий, кто, смертельно тоскуя, изнемогая в непосильной борьбе со злом в нашей жизни, самовольно приближает к себе великую разрушительницу бедствий нетерпимых, бросает в душу нашу великий и правый укор безобразию и злу нашей жизни. Жертвенною смертью преобразится мир, смертью и искусством. Этими двумя одинаково, потому что искусство своим возвышающим и очищающим влиянием на жизнь воистину подобно смерти» (Сологуб Ф. Искусство наших дней (1915)//Сологуб Федор. Творимая легенда: В 2 т. М., 1991. Т. 2. С. 204–205). 15. О теме смерти у Лермонтова см. заметку К. А. Кедрова в разделе «Мотивы»: Лермонтовская энциклопедия/Ред. В. А. Мануйлов. М., 1981. С. 310–311. 16. О теме смерти у Пушкина см., в частности: Кибальник С. А. Мотив противостояния смерти в песне пушкинского Вальсинагама («Пир во время чумы»//Семиотика культуры. III Всесоюзная летняя школа-семинар 15–20 сентября 1991 г.: Тезисы докладов. Сыктывкар, 1991. С. 18–21. См. там же статью А. Ф. Белоусова «Из истории русской кладбищенской поэзии: Стихотворение К. Случевского «На кладбище» (С. 7–10). Ср.: Бицилли П. Смерть Евгения и Татьяны//Современные записки. Париж, 1937. Т. 64. С. 413–416. И. Е. Репин Репин Илья Ефимович (1844–1930) – русский художник, писатель-мемуарист. Участник Товарищества передвижников. С 1899 г. жил в Куоккале (поселок Репино Ленинградской области), с 1918 г. – в имении «Пенаты». Им написаны воспоминания, многочисленные статьи о своих современниках, о природе и назначении искусства; лучшие из них собраны в книге «Далекое и близкое» (подготовлена к печати автором в 1915 г., издана в 1937 г., переведена на многие языки). «Становление художника, познающего нравственные и эстетические начала жизни и искусства, – такова основная тема мемуаров Репина… Репин – прозаик необычайно пластичен, эмоционален и экспрессивен» (Подольская И. И. Репин//Краткая литературная энциклопедия. М., 1978. Т. 9. С. 658). В сборнике «Новое о Репине» цитируются строки письма Репина к Н. Я. Абрамовичу, участнику сборника «Смерть» (М., 1908): «Хотя я не обещал, но потом кое-что написалось на тему «Смерть» (С. 21). |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 8 голосов: 4.5 из 5) 9. Акмеизм. Творчество Н.С. Гумилёва «Преодолевшими символизм» назвал их Жирмунский — акмеистов, к которым воспылал такою неприязнью Блок. И понятно: они утверждали совершенно противоположный принцип мировосприятия и отображения бытия в творчестве. Георгий Иванов вспоминал: «После 1905 года вкусы русской «передовой» публики начали меняться. Всевозможные «дерзания» её утомили. После громов первых лет символизма хотелось простоты, лёгкости, обыкновенного человеческого голоса» . Таким голосом и заговорили акмеисты. Появление акмеизма связывается в истории литературы с созданием в Петербурге «Цеха поэтов» (1911 — 1914), в который входили Н. Гумилёв, С. Городецкий, А. Ахматова, О. Мандельштам, Г. Адамович, Г. Иванов и др. Н.С. Гумилёв, один из вождей акмеизма, утверждал (в статье «Наследие символизма и акмеизм», 1913): «Для внимательного читателя ясно, что символизм закончил свой круг развития и теперь падает. И то, что символические произведения уже почти не появляются, а если и появляются, то крайне слабые даже с точки зрения символизма, и то, что всё чаще и чаще раздаются голоса в пользу пересмотра ещё так недавно бесспорных ценностей и репутаций, и то, что появились футуристы, эгофутуристы и прочие гиены, всегда следующие за львом. На смену символизма идёт новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова «акме» — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм (мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между объектом и субъектом, чем то было в символизме. В кругах, близких к акмеизму, чаще всего произносятся имена Шекспира, Рабле, Виллона и Теофиля Готье. Подбор этих имён не произволен. Каждое из них — краеугольный камень для здания акмеизма, высокое напряжение той или иной его стихии. Шекспир показал нам внутренний мир человека, Рабле — тело и его радости, мудрую физиологичность, Виллон поведал нам о жизни, нимало не сомневающейся в самой себе, хотя знающей всё, — и Бога, и порок, и смерть, и бессмертие, Теофиль Готье для этой жизни нашёл в искусстве достойные одежды безупречных форм. Соединить в себе эти четыре момента — вот та мечта, которая объединяет сейчас между собой людей, так смело называющих себя акмеистами» . |
|
|
