| Диавол любит эти минуты. Они – его рук дело. В лучшем случае, когда видит, что человек – мужественный борец и имеет стойкое сердце, он только советует ему развлечься, внушая, что тот не иначе может избавиться от своей тоски и уныния, как отправясь к другу, к близкому человеку, в гости, в театр, наконец. (Мирских он часто, даже при легкой скуке, посылает в театр, кино, клуб и т. п.) В худшем же случае, когда добьется того, что под гнетом уныния душа человека склоняется к полному отчаянию и безнадежию, толкает на самоубийство. Но как бы то ни было, слушать его, конечно, нельзя. Мы будем говорить о первом, чаще встречающемся случае. Преп. Синклитикия, мысль которой я развиваю, учит, что в это время надо не уступать врагу, а насильно ломать себя и подвизаться против него молитвой и псалмопением 75 . По – видимому, странное средство – из многих вещей выбирать именно ту, которая опротивела, но это средство единственное! Иначе враг не отойдет. Разве только тогда, когда мы одну страсть променяем на другую. Перепродадим себя другому бесу – например блудному. Тогда уныние отойдет, и, хотя бы мы были в одиночестве, нам не будет скучно. Человек найдет для себя дело... Лучше ли ему будет от этого – пусть каждый решит сам. О некоторых бесовских искушениях. О болезнях «Много коварных сетей у диавола, – говорила мать Синклитикия. – Не успел поколебать душу бедностью – он уловляет ее богатством. Не одолел ее оскорблениями и поношениями – вооружается на нее похвалами и славою. Не возмог обольстить душу удовольствиями – он покушается сокрушить ее невольными трудами. Если человек побеждает диавола крепостью телесною, диавол посылает на него болезни» 76 . Любой из нас может попасться в одну из этих сетей или даже во все сразу. Кто внимательно следит за своими помыслами и желаниями, а равно старается исследовать, «откуда ветер дует», то есть при находящем искушении допытывается, что явилось причиной последнего и кто виноват в том, он ли сам или соблазн со стороны пришел, – тот, при наличии определенного опыта, вскоре начнет познавать, что за многими внешними вещами невидимо для глаз, но видимо для сердца скрывается мохнатая лапа врага рода человеческого. Даже за один день трезвения, или, грубо выражаясь, внимательной «слежки», человек отметит у себя последовательность самых невероятных помыслов, к которым он как будто и не причастен. Все равно что со стороны на них смотрит. То ему обидно, что у него во всем нехватка, и отсюда поднимается ропот; если же посчастливилось получить деньги, созываются гости, покупаются вещи, шьются ненужные обновы. Вот пришли домашние от обедни (может быть, даже от св. причастия), не поспел самовар, и нас за это бранят, и нам обидно, хотя мы ясно видим, что брань не к месту; но вот, наоборот, все у нас готово, «ни сучка ни задоринки», нас хвалят, и мы не можем сдержать улыбки. И не видим, как бес записывает про нее в свою «записную книжечку», чтобы после нашей смерти предъявить нам «счет» (обвинение в тщеславии) на мытарствах. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 1 голос: 5.0 из 5) «Привет, дочка! Был очень рад получить от вас с мамой новые весточки. Вы меня прямо балуете – каждую неделю шлете по письму, а то и по два… Написанные родной рукой строки греют душу сердечным теплом и домашним уютом, словно возвращая из затянувшейся командировки в родимый дом. Поэтому я не очень люблю письма электронные. В них за скорость и удобство приходится платить вот этим самым теплом и ощущением близости. Постараюсь не отставать и отвечать на каждое послание — и тебе, и маме. Рад, что у Светозара зажила, наконец, лапа. Всегда стараюсь выкинуть в ближайшую урну осколки бутылок, когда они валяются на дороге. Знаю, что и ты поступаешь также. А вот в траве эти сверкающие холодные мины часто не видны. Впредь будь внимательна и осторожна, отпуская собаку с поводка. Не переживай по поводу экзамена. Это только кажется, что ты все забыла и ничего не помнишь. Ты у нас умница, училась весь год хорошо, а учителей твоих я знаю – они просто так четверки-пятерки ставить не будут. Так что, выше нос, все у тебя получится! Хотя готовиться, конечно, надо. С добрым волнением, теплом и даже с некоторой ностальгией, хотя и не без легкой отцовской тревоги прочитал строки, в которых ты делишься впечатлениями о знакомстве с юношей, который стал за тобой ухаживать. Чувствуется, что ты действительно испытываешь к нему симпатию. Зная свою дочь, не сомневаюсь, что молодой человек благовоспитан, не лишен достоинств, скорее всего, не глуп и при этом – очень надеюсь — свободен от тех порочных недостатков, которыми – увы – столь часто заражены люди всех возрастов. Вместе с тем, даже очень хорошие люди, даже будучи исполнены самых высоких и благородных побуждений, нередко, а даже, прямо скажем, более, чем часто теряют разум от чувств и совершают ошибки, которые невозможно исправить. Поэтому мне нужно с тобой поговорить, дочка. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы мы вели этот разговор, сидя рядышком и попивая наш любимый травяной чай, а еще лучше выехать за город, встретить закат у костерка, послушать сверчков и напечь картошки. |
| Он снова подошел к собаке и легонько стукнул ее по морде. Она куснула сетку своими старыми, сточенными зубами, но не двинулась с места. Он ударил ее сильнее, она вцепилась в проволоку – ему пришлось рвануть сетку на себя. Удар следовал за ударом, пока наконец священник не понял, что собаке стоило бы огромных усилий сдвинуться с места. Она не могла ни увернуться от его побоев, ни оставить кость. Ей приходилось терпеть, и она терпела, сверкая на него желтыми, затравленно-злобными глазами. Тогда он решил действовать по-другому: проволочная сетка стала чем-то вроде намордника, которым он защитился от собачьих зубов, и схватил кость. Одна лапа прижала ее, но тут же отпустила. Он бросил сетку и отскочил назад. Собака попыталась кинуться за ним, но упала на пол. Победа осталась за священником: кость была у него в руке. Собака даже на зарычала. Священник оторвал зубами кусок и стал жевать сырое мясо. В жизни ему не доводилось есть ничего вкуснее, и теперь, наслаждаясь едой, он пожалел собаку. Он подумал: вот столько съем, а остальное отдам ей. Он сделал мысленную отметку на кости и снова рванул зубами. Тошнота, мучившая его долгие часы, начала исчезать, оставляя после себя просто чувство голода; он ел и ел, а собака следила за ним. Теперь, когда их распря кончилась, она, видимо, смирилась; ее хвост начал вопрошающе, с надеждой постукивать по полу. Священник дошел до своей отметки, но ему показалось, что голод, который он чувствовал до этого, был у него только в воображении, а вот сейчас – настоящий. Человеку нужно больше, чем собаке; он оставит вот этот последний кусочек. Но он съел и его – в конце концов у собаки есть зубы, она сгложет и кость. Он бросил ее собаке под нос и вышел из кухни. Он еще раз обошел пустые комнаты. Сломанный рожок для обуви, пузырьки из-под лекарств, сочинение об Американской войне за независимость – ничто не могло сказать ему, почему они уехали. Он вышел на веранду и сквозь дыру в половице увидел, что на земле между кирпичными столбиками, которые предохраняли дом от муравьев, валяется книга. Как давно он не видал книг! Эта книга, потихоньку плесневевшая под верандой, была как обещание, что все обойдется и прежняя жизнь будет идти своим чередом в городских домах с радиоприемниками и книжными шкафами, с постелями, постланными на ночь, и скатертью на обеденном столе. Он опустился на колени, и достал книгу, и вдруг понял, что, когда эта долгая борьба кончится и он перейдет через горы, через границу штата, жизнь еще может порадовать его. |
| – Вы ответите за вашу провокацию! — зашипел Хохрин. — Собрание закрыто! Расходитесь! Да, за это выступление я расплатилась сполна. Уж и написал он «турусы на колесах» в очередном доносе! Я, оказывается, препятствовала энтузиастам, желавшим помочь Красной Армии, и призывала к саботажу. Если бросить камень, то сначала он летит с большой скоростью, почти параллельно земле, затем скорость его убывает, и он по дуге приближается к земле, куда падает почти вертикально и, немного покатившись, замирает. В эти февральские дни 1942 года я была уже на той части траектории, которая круто идет вниз. …Первым долгом я направилась в контору, ведь нужно было сказать, что я ушла с работы! Иначе моя невыполненная норма ляжет на плечи Миши и Вали, и они не только не получат пирогов с брусникой, но и основная пайка будет им урезана. Я сказала, что заболела, у меня жар и мне было плохо, что бригадир отправил меня, пока я еще держалась на ногах. Хохрин сидел, ссутулясь, за своим письменным столом и барабанил скрюченными, как паучья лапа, пальцами. Ни один мускул не дрогнул на его лице. – Ступайте обратно, Керсновская, возвращайтесь на работу, — проскрипел его лишенный выражения голос, — и не прекращайте работу, пока норма не будет выполнена… Вечером, когда открылся магазин, я вместе со всеми пошла в очередь за пайкой. Когда подошла моя очередь, продавец Щукин сказал мне: – Для вас пайки нет! Хохрин вычеркнул вас из списка на получение хлеба. Да! Могильная плита захлопнулась. Выхода нет. Впереди — смерть. Мейер Барзак мог валяться в ногах у Хохрина и целовать его сапоги, я нет. Весь этот день 26 февраля я лежала пластом в каком–то лихорадочном полузабытьи. Но вот в пустой барак вошли какие–то тени. Сон?! Нет, это женщины. Здешние, суйгинские. Они подходят, крестятся, кланяются земным поклоном. Я слышу отдельные фразы, хоть не разбираю, кто и что сказал: – Ты умираешь, Фрося, ангельская твоя душа! Ты за правду стояла, жалела нас и деток наших… Господи! Буди милостив к рабе Твоей Афросинии! Пошли ей легкую кончину и жизнь вечную во Царствии Небесном! Однако женщине срамно быть похороненной в мужском обличии, и мы принесли тебе всё, чтобы обрядить в могилу. Вот тут и медные пятаки, чтоб глаза закрыть; вот кто что может тебе на заговенье, а вот и свечка восковая… |
| — Первого апреля! — закричал юноша в завитках. — Вы необыкновенно угадливы-с. Был вечер. Над уездным городом N. сгущались сумерки, хотела выплыть луна… ну, и всё там как следует. Вот-с, в самые поздние сумерки, втихомолочку, и я выплыл из своей квартиренки, — простившись с моей замкнутой покойницей бабушкой. Извините, господа, что я употребляю такое модное выражение, слышанное мной в последний раз у Николай Николаича. Но бабушка моя была вполне замкнутая: она была слепа, нема, глуха, глупа, — всё что угодно!.. Признаюсь, я был в трепете, я собирался на великое дело; сердчишко во мне билось, как у котенка, когда его хватает чья-нибудь костлявая лапа за шиворот. — Позвольте, monsieur Ползунков! — Чего требуете? — Рассказывайте проще; пожалуйста, не слишком старайтесь! — Слушаю-с, — проговорил немного смутившийся Осип Михайлыч. — Я вошел в домик Федосея Николаича (благоприобретенный-с). Федосей Николаич, как известно, не то чтобы сослуживец, но целый начальник. Обо мне доложили и тотчас же ввели в кабинет. Как теперь вижу: совсем, совсем почти темная комната, а свечей не подают. Смотрю, входит Федосей Николаич. Так мы и остаемся с ним в темноте… — Что ж бы такое произошло между вами? — спросил один офицер. — А как вы полагаете-с? — спросил Ползунков, немедленно обращаясь, с судорожно шевельнувшимся лицом, к юноше в завитках. — Итак, господа, тут произошло одно странное обстоятельство. То есть странного тут не было ничего, а было, что называется, дело житейское, — я просто-запросто вынул из кармана сверток бумаг, а он из своего сверток бумажек, только государственными… — Ассигнациями? — Ассигнациями-с, и мы поменялись. — Бьюсь об заклад, что тут пахло взятками, — проговорил один солидно одетый и выстриженный молодой господин. — Взятками-с! — подхватил Ползунков. — Эх! Пусть я буду либералом, Каких много видел я! если вы тоже, как вам попадется служить в губернии, не погреете рук… на родном очаге… Зане, сказал один литератор: Мать, мать, господа, родная, родина-то наша, мы птенцы, так мы ее и сосем!.. |
| И вот, поскольку эти отношения асимметричны, из этих асимметрий следует исходить. И, поскольку мы говорим на русском языке в России, в Москве, в столице России, а не на иврите в Израиле, то, наверное, надо начинать с того, что еврейский народ, как это и было с самого начала, должен приспосабливаться к тому, как жить здесь, а не русский народ приспосабливаться к евреям . Оно понятно и естественно. И вообще желательно, для того, чтобы вести конструктивный разговор, всегда каждому надо начинать с себя, как всегда и делают нормальные, разумные люди. А с себя начинать - мы имеем ряд моментов, не всегда корректных, потому что... Первое: ну, бросается в глаза! Я возвращаюсь к ансамблю Александрова. Когда я вижу [актера] Дугласа в его лучшие годы, я хочу быть евреем. Когда я вижу по телевизору, опять же, раввина Шаевича, я не хочу быть евреем, потому что существует в любом клубе такое понятие, как " фэйс-контроль " , и не каждого пускают куда-то. И, когда человека двигают в президенты, то смотрят, на кого он похож. Потому что в наше время хавроньку двигать в президенты трудно, должна быть какая-то приличная вывеска. И я думаю, я смею придерживаться такого мнения, которого не смею никому навязывать, что когда назначается главным раввином России Берл Лазар из Америки, который говорит по-русски с большим акцентом, ( восточно-американским с поправкой на еврейский), обладающий соответствующей внешностью хасида, не в самом лучшем смысле (эти толстые очки и так далее, и так далее и ничего от Дугласа...), то это, разумеется, не может не провоцировать в среде всех, кто не ощущает себя стопроцентным евреем, восприятия этого человека как человека чужеродного. " Да он говорить-то по-русски не умеет, о чём Вы говорите?! " . И вот " когтистая лапа американского сионизма правит русскими евреями в России " . Вот ассоциация, которая возникает при появлении в телевизоре Берл Лазара, и нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать, я так думаю. А, что, нельзя было другого выбрать, который лучше выглядит? Я так думаю. |
| Я выпишу из его дневника, представляющего из себя сплошной кошмар и описание нудной, отчаянной пустоты, в которой задыхалась душа, не хотящая окончательно погрязнуть в грубом пороке и стремившаяся в общем к свету, хотя и не желавшая воспользоваться «загробными идеалами» и таинствами невидимого мира, – я выпишу из дневника несколько строк, из которых видно, что этот мир был около этого человека, в то время как он его отрицал. Вот он пишет (все больше по ночам): «Мне с некоторых пор кажется, особенно когда я сижу один в комнате, что сзади кто-то крадется и хочет всадить мне нож в спину. Руководясь, кажется, этим чувством, я каждый раз запирал дверь к себе в комнату. Помню, полгода тому назад мне казалось, когда я сидел вечером и занимался, что кто-то сейчас кинет голышом 23 в окно и разобьет мне голову». Интересен дневник не в психологическом отношении, хотя он и сильно насыщен с этой стороны, но в мистическом: несмотря на совершенно позитивное 24 воззрение автора, через весь дневник можно проследить систематическое преследование и неуклонно последовательное нападение на него невидимого врага. Очень долго, тонко, хитро и искусно диавол сплетает около него целую сплошную громадную сеть, из которой наконец ему нельзя было выбраться. Для автора дневника жизнь его самого казалась идущей бессистемно, бесцельно, он постоянно искал пути и дороги хоть к какому-нибудь определенному концу, но к какому – неизвестно, а на самом деле демон, постоянно ходивший за ним по пятам, очень обдуманно все делал, систематично и отнюдь не бесцельно он вел к тому концу, к которому тот пришел. Через все страницы просвечивает эта темная с когтями лапа, ясно видимая только при свете евангельской истины и духовного рассуждения, а не рассматриваемая под углом зрения обычной логики или научных, хотя бы и философских, данных. Так вот точно фотографическая пластинка со снятым только что на ней изображением, если вынести ее на свет, останется как была, неизменной, и неизвестно, заключает ли она на себе какой-либо рисунок или нет; если же ее подвергнуть действию известных солей, и никаких других, то тотчас проявит содержащий на себе рисунок явственно... В данном случае не нужно больших духовных познаний, чтобы произвести эту мистическую химическую реакцию и проявить скрытую страшную картину... |
| Животное провело в ловушке два дня 17 сентября. ПРАВМИР. В Тюменской области спасли трехмесячную дикую рысь, которая попала в капкан в лесу, сообщает Znak.com . Люди, обнаружившие животное, вызволили его из капкана. Рысенок провел в нем два дня, рассказал ветврач Максим Алексеев, к которому привезли детеныша. В клинике обследовали животное под наркозом. У него была опухшая лапа и обломанные молочные зубы — рысенок пытался разгрызть капкан. В лапе обнаружили трещину. Рысенку назначили лечение и вакцинацию после чего он отправился в новый дом под Тюменью. Посмотреть эту публикацию в Instagram Публикация от Алексеев Максим Анатольевич (@alekseev_maksim) 16 Сен 2020 в 11:09 PDT В местном Госохотуправлении сообщили, что спасителям животного, если они оставят его у себя, может грозить штраф в тысячу рублей по статье 7.11 КоАП РФ (Пользование объектами животного мира без разрешения). Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 7 февраля, 2024 2 февраля, 2024 3 апреля, 2024 28 марта, 2024 9 марта, 2024 14 февраля, 2024 9 февраля, 2024 9 февраля, 2024 7 февраля, 2024 7 февраля, 2024 2 февраля, 2024 3 апреля, 2024 28 марта, 2024 Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе 12 |
| Кроме того, у Княжон были еще серые костюмы из английского трико с черными полосками: это были осенние костюмы, которые они носили и летом в плохую погоду. Мы отпороли на них пуговицы и также пришили драгоценности, также обернув их ватой и черным шелком». 62. 24 кусочка свинца, 2 пули от револьвера системы Нагана и одна стальная оболочка от такой же пули. Форма кусочков свинца весьма характерна. Свинец растапливался в огне, и, охлаждаясь затем, сохранил неправильную форму застывшей массы. Пустая оболочка от пули – закопчена. Из нее вытек свинец под действием огня. 63. Человеческий палец и два кусочка человеческой кожи. Экспертиза определила: 1. Палец представляет собой две фаланги: ногтевую и среднюю, Вероятнее всего, это указательный палец. 2. Этот палец принадлежит, по всей вероятности, руке человека, знакомого с маникюром, и имеет вид выхоленный. 3. Экспертиза более склонна признать, что этот палец – женщины, имевшей тонкие длинные пальцы. 4. Он отделен по линии межфалангового сустава. Края сустава и кожи представляются ровными. Поэтому экспертиза предполагает, что палец, скорее всего, отрезан каким-либо острым режущим предметом. 5. Палец принадлежит взрослому человеку средних лет. 6. Оба кусочка кожи отделены от руки человека, но от какой именно части руки и какой именно, определить не представляется возможным. 64. Труп собаки самки. Собака была найдена 25 июня 1919 года на дне открытой шахты. Благодаря низкой температуре в шахте труп хорошо сохранился. Правая передняя лапа сломана. Череп пробит, отчего, по заключению врача, и произошла ее смерть. Гиббс показал: «У Анастасии Николаевны была маленькая собачка какой-то японской породы. Это была очень маленькая собачка с длинной шерстью. Окрас ее был черно-рыжий… Ее отличительные приметы были вот какие: у нее были большие круглые глаза; зубы ее были обнажены и постоянно виднелись, язык у нее был длинный и висел изо рта, не помню, на какую сторону. Кличка ее была Джемми. Такие собачки – очень маленькие, и их часто носят на руках. Принадлежала она Анастасии Николаевне, любили эту собачку они все, а в особенности Императрица. Я сегодня видел собачку у шахты. Я утверждаю, что эта собачка, которую я видел у шахты, и есть Джемми. Я обратил внимание и на ее шерсть, и на форму глазных впадин, и на зубы. Это безусловно она». |
| Потом он глубоко вздохнул. Осел, чья лапа была в такой опасности, смотрел на убитую гадюку нежным, светящимся взором. И Дориан смотрел на нее с чувствами, которых не мог ни подавить, ни понять, пока не припомнил, что недавно сравнил этот лес с Эдемом. Пока он был занят такими речами и мыслями, с ним и вокруг него что-то случилось. Он писал об этом сотни раз, читал тысячи, но никогда этого не видел. Сквозь гущу ветвей сочился слабый жемчужный свет, намного более таинственный, чем свет луны. Он входил во все двери и окна леса, смиренно и тихо, как человек, пришедший на свидание. Вскоре его белые одежды сменились золотыми и алыми; и звался он рассветом. Птицы пели над головой своего певца, но старания их пропали втуне. Когда певец увидел наяву, как ясный дневной свет рождается над лесом и дорогой, с ним произошло нечто удивительное. Он стоял и смотрел, несказанно дивясь, пока свет не достиг всей своей сияющей силы, и сосны, папоротники, живой осел, мертвая змея не стали четкими, как в полдень или на картине прерафаэлита. Четвертое состояние духа упало на него с небес. Он схватил осла под уздцы и повел его по дороге. – К черту! – крикнул он весело, как петух, запевший в соседней деревне. – Не всякий убьет змею. – И он прибавил задумчиво: – Доктор Глюк ни за что бы не убил. Идем, ослик! Нам не хватает приключений. Всякая радость, даже грубый смех, начинается с того, что мы найдем и сразим что-нибудь явственно дурное. Теперь, когда он убил змею, дикий лесной край стал веселым. Одним из недостатков его литературного круга было то, что естественные чувства носили в нем книжные имена; но он и впрямь перешел из состояния Метерлинка к состоянию Уитмена, из состояния Уитмена – к состоянию Стивенсона. Он не притворялся, когда мечтал о златоперых птицах Азии и пурпурных полипах Тихого океана; не притворялся и сейчас, когда искал смешных приключений на обычной английской дороге. Не по ошибке, а по несчастью первое его приключение стало и последним и оказалось слишком смешным, чтобы посмеяться. |
|
|
