| Обращали на себя внимание работы признанного в мире крупнейшего отечественного специалиста по истории Франции времени Жанны д’Арк Владимира Ильича Райцеса (1928–1995) 1468 ; И.П. Медведева по проблемам византийской дипломатики и права 1469 ; О.Г. Чайковской о клюнийской реформе 1470 ; ряд статей и монографий, посвященных средневековым ересям 1471 . Профессор Московского университета Елена Васильевна Федорова, продолжая линию, начатую O.A. Добиаш-Рождественской, подготовила монографию «Введение в латинскую эпиграфику» (M., 1982), где, среди прочего, анализируются особенности христианских латинских надписей древности и Средневековья. Особняком стоят исследования поэта, переводчика, эссеиста и хореографа Валентина Яковлевича Парнáха (псевдоним; настоящая фамилия – Парнох; 1891–1951), который опубликовал в 1930 г. на французском языке книгу «Инквизиция» – собрание монографических статей и переводов (с испанского, португальского и иврита) произведений преследовавшихся инквизицией поэтов-евреев 1472 . Из ближайших к нам по времени историко-церковных исследований отметим также специальные исторические и источниковедческие исследования, посвященные феномену Кельтской Церкви 1473 , и работы по вопросам христианизации Ирландии и Шотландии 1474 ; публикации В.Р. Ваврика по проблемам католическо-православной унии 1475 и труды В.Л. Задворного по различным аспектам истории Католической церкви 1476 ; переводы и исследования Д.Е. Афиногенова по истории иконоборческого периода 1477 . И.Ю. Ващева изучает процесс становления особой системы исторических представлений в Византии на рубеже древности и Средневековья в связи с проблемой восприятия и осмысления первыми христианами собственного исторического прошлого и всей истории человечества, поставленной отцом византийской историографии Евсевием Памфилом 1478 . Архимандрит Кирилл (Говорун) в своей диссертации (PhD), подготовленной в Дарэмском университете (Великобритания), дает широкую экспозицию христологических споров VII в. (в ходе которых в богословский дискурс были введены понятия действия-энергии, а также воли и природных свойств) на основе богословского наследия Максима Исповедника , Анастасия Синаита , римских пап Мартйна, Агафона и др., а также документов Латеранского собора 649 г. и VI Вселенского собора (к сожалению, эта работа встретила пока интерес лишь западного издателя) 1479 . Выпускник исторического факультета МГУ диакон A.B. Занемонец, с 2002 г. проживающий и работающий в Израиле, посвятил ряд исследований проблеме восприятия в Византии условий и смысла Флорентийской унии 1480 . |
| 25 Περ δ τ τς κκλησας μν θα εγνωμονως συγκαταβναι μν μετ το ποστλου βουλμεθα... 26 Περ γρ τν διαφορν τν τοιοτων θμων ο χαλεπς χομεν ξ λαθς βουλσεως τε κα διακpσεως βλαβς οκονομεν. 27 Это письмо напечатано Палацким (в Fontes rerum Austriacarum Abth. II, Bd. XX, n. 38, p. 51– 53) и перепечатано у нас в цит. соч. в приложении А, где – кстати – следует исправить вкравшуюся опечатку: вм. даты числа месяца в вышеуказанном послании греч. церкви «18 января» напечатано 15 января (тоже и в оглавлении). 29 Agnoscimus praestantissimum esse vitae humanae artificium et magisterium imitari opera et facta primitivae ecclesiae. Deus siquidem... accendit in cordibus nostris fidem evangelii domini et servatoris nostri Jesu Christi, ut imitemur actiones primitivae ecclesiae et populo fideli administraremus venerabile sacramentum corporis et sanguinis domini sub utraque specie, quae fides cum ardeat in nobis, ducit nos in agnitionem et amorem dei, qui ex abysso suae misericordiae sine fine efficit in nobis, ut possimus re praestare quae praecipit. 30 (Ille homo peccati adversarius)... non solum extollit sese supra omne quod est deus, sed adorari quoque vult in loco sancto templi sedens et sese ostentans tamquam esset deus. 31 Nam consolati estis nos literis vestris plenis amore atque favore ineredibili in Constantinum magistrum et doctorem in Christo Jesu dilectum fidelem amicum et coadjutorem et Legatum nostrum. 32 Sint itaque gratiae aeterno deo pro tam inefabilli dono illius, quia gratia tanti muneris citra nostrum laborem a finibus terrae ad nos perlata est. 33 Это письмо издано Гёфлером (в «Geschichtschreiber...» III, 176–7, п. 2) и перепечатано в приложении к нашему цит. соч. на стр. 572–3. 37 Это еще было до объявления флорентийской унии, которое последовало 12 декабря 1452 г., но – после бегства в Рим патр. Григория III Маммы, сторонника унии. 38 Именно в начале послания, где посылаемое приветствие адресовано: «высокой общине города Праги (τ φηλοττ κοιντητι τς πλεως Πpγας) и благородным мужам и храбрым начальникам, воеводам, князьям и баронам; и духовным мужам, учителям (т. е. докторам=διδασκλοις=в лат. пер. doctoribus) и всем предстоятелям, а также гражданам и должностным лицам, равно всем и каждому где бы то нибыло находящимся в загорных краях, православным, как мы слышим, и истинной веры Иисуса Христа исповедникам, которые увидят это писание материнской заботливости (...pθοδξοις ς κοομεν, κα τς ληθος ’Ιησο Χpιστο πστεως μολογητας, τος τν γpφην τατην τς μητpικς πpνοιας θεωpαουσιν...)» |
| Если же Сын – Виновник (Духа) понятием ипостаси, то поскольку Его ипостась иная от ипостаси Отца, иным, в сравнении с Отцем, будет и Виновник и иное Начало. Итак, две ипостаси будут Виновниками, а этим и два Начала будут на лицо. 55 . Изводительная сила в Отце и Сыне, согласно латинянам, являющаяся тождественной в Них, конечно, является принадлежащей существу и естеству; между тем, ея не достает Духу Святому, ибо Он не изводит никакое иное Лицо. Но так как обладающие той же силой необходимо являются имеющими и то же существо, согласно богословам Отцам, то и, напротив, не обладающие той же, принадлежащей естеству, силой, – необходимо вытекает, что и не то же имеют естество; и, таким образом, Дух Святый, будучи чужд общей принадлежащей естеству силы, чужд – и общего естества, которое имеют Отец и Сын. Но мы знаем, что Святая Троица, как – единосущна, так и – единосильна, и как единую силу (Трех) Лиц мы возвещаем, так – и единое существо; и сказав много, мы прощаемся с этими новыми духоборами. 56 . Личными свойствами Отца, согласно богословам Отцам, являются: нерожденность, рождение (Сына) и изведение (Св. Духа). Итак, если одно из этих личных свойств, именно – изведение, является – общим и для Сына, согласно латинянам, а Дух Святый не обладает ни одним из этих свойств, то, следовательно, Отец имеет большую общность с Сыном, нежели – с Духом Святым, и по необходимости вытекает, что и большее различие Он имеет с Духом Святым, нежели – с Сыном. И что латиняне поставят в вину македонианам, когда и сами они откровенно являются духоборами? Второй документ, относящийся к этому периоду, это, как мы выше сказали, “Исповедание Веры св. Марка Ефесского ”, которое Святитель написал во Флоренции и готовился подать Императору Иоанну Палеологу во время тех внутренних собраний, которые греки имели между собой по вопросу заключения Унии с Римом. Историю сего документа, как и слова св. Марка об его “Исповедании Веры” мы привели полностью выше, и здесь нет нужды нам повторяться. Это “Исповедание Веры” преимущественно посвящено тому же догматическому вопросу, что и “Силлогическия Главы”, т. |
| Между тем, о. Иванцов, выступая в своей книге ярым апологетом александрийской школы, не мог не сказать при встрече с личностью Кирилла много такого, о чем нам говорить не было никакой нужды, например, о том, что объяснения Кирилла важны в «философском отношении», «смелы и свободны». Затем, о. Иванцов, в особенности, недоволен тем, что мы говорим об «унии», объединившей александрийцев и антиохийцев тотчас после III вселенского собора. Здесь его недовольство вращается около самого слова «уния», которое напоминает много неприятных страниц из церковной истории: унию лионскую, флорентийскую и, может быть, юго-западную унию. «Уния есть, своего рода, религиозная сделка, компромисс между идеями и убеждениями, не согласными между собою по существу дела». «Православие, по существу своему, не допускает сделок и компромиссов с не православием , потому, уний в православной церкви не бывает», поучает наш критик (233). Но он забывает, что уния унии рознь. Сам о. Иванцов допускает нечто, вроде компромисса между Афанасием и арианами, к концу его жизни, когда говорит, например: «уже и сам Афанасий, непоколебимо всю жизнь стоявший против всяких уступок арианизму со стороны православия, в последние годы своей жизни признал, что времена переменяются, и обстоятельства требуют иного отношения к делу (уступок?), сравнительно с тем, какое поддерживалось им прежде» (194). К этому нужно прибавить, что Афанасий требовал, чтобы приходившие от арианской ереси к церкви, исповедовали никейскую веру, но не требует, однако же, чтобы таковые непременно принимали и слово: «единосущный», если оно кажется им сомнительным, и не отказывает им в наименовании «братий» (III, 166). Уния александрийцев и антиохийцев после III вселенского собора имела, в некоторых отношениях, такой же характер. Уния их заключалась не в том, чтобы православные отказались при этом от чего-нибудь, в угоду не православным. Например, православные ни в чем не уступили Несторию. Было очень много антиохийцев, которые боялись тех выражений в сочинениях Кирилла, в которых он слишком сильно утверждал мысль о соединении естеств во Христе, причем, как будто бы, страдало учение о целости двух естеств в Богочеловеке. |
| и составили свой сеймик, пригласив на него и ученых католиков, которые могли бы в глаза им сказать потребные речи» (ч. 3. Гл. 8). Таким образом, еще в 1577 г., в первом своем сочинении об унии Скарга уже довольно ясно начертал ту программу, которой следовали впоследствии иезуиты при действительном введении унии . Это сочинение Скарги, послужившее прототипом для всех других таких же сочинений, написанных потом иезуитами и униатами, и отличавшееся, по крайней мере кажущеюся, историческою ученостию и красноречием, могло производить глубокое впечатление на русских, почти вовсе не знакомых с церковною историею. И автор не без основания рассчитывал на успех своей книги, посвящая и рекомендуя ее князю Константину Острожскому. Но надежды Скарги не исполнились. Князь Константин не совратился его книгою сам и не захотел способствовать чрез нее совращению других, а пожелал, чтобы на нее было написано опровержение. К сожалению, не находя, вероятно, между православными ученого человека, он поручил это дело какому-то антитринитарию Мотовиле . Мотовило не упустил случая поместить в своем опровержении и свои еретические мысли. Курбский, которому князь Константин прислал и книгу Скарги, и книгу Мотовилы, будучи крайне недоволен последнею, отослал ее назад и старался сам, насколько мог, писать небольшие сочинения против иезуитов и распространять между православными. Так, к княгине Чарторыйской он писал: «Посылаю тебе вместо малого подарка лист, нами написанный, которым мы отчасти отвечали против дерзновения иезуитов, обороняя наше правоверие... давай тот лист читать и списывать правоверным, ибо в том нужда» . Да и самая «История Флорентийского Собора», весьма краткая, но изложенная с православной точки зрения, написана Курбским, может быть, против такой же истории, помещенной в книге Скарги, но изложенной с римской точки зрения . Нашлись между русскими и такие, которые скупали экземпляры книги Скарги и жгли их, по крайней мере, в этом уверял сам Скарга при втором издании своего сочинения в 1590 г. |
| Подобных статей в тексте привилея Владислава III не было. Анализ отдельных норм и привилегий показывает, что на практике права, предоставлявшиеся православной Церкви под властью папы, были более скромными. Владислав III подтверждал права православных епископов судить подчиненное им духовенство и вести бракоразводные дела. В данном положении не было ничего нового, поскольку такое право было предоставлено, например, Ягайлом Перемышльскому епископу грамотой 1407 г. Новым был запрет государственным чиновникам разных рангов вмешиваться в церковный суд или присваивать себе его функции. Заслуживает внимания и содержащееся в этой части привилея предписание не устранять существующие обычаи, даже если они и не соответствуют принятым (очевидно, в католическом мире) порядкам. Указанные пункты привилея, характеризуя размеры полученных православной Церковью прав, дают представление и об условиях, в которых протекала ее деятельность, и заставляют вспомнить о жесткой позиции польского епископата по отношению к Флорентийской унии. В заключительной части грамоты содержалось подтверждение прав Церкви на все «издавна принадлежащие ей земли». Здесь также не было ничего нового по сравнению с привилеем Ягайла. Но в грамоте эта норма была дополнена и подтверждением прав Церкви на земли, к настоящему моменту ею утраченные, «во владении каких бы лиц и на какой бы из земель и поветов они ни находились». В привилее не шла речь ни о включении православных епископов в состав сената, ни о предоставлении православному духовенству «privilegium fori», ни о праве выбора епископов клиросами — капитулами. Таким образом, реальное содержание грамоты было более скромным, чем вступительная декларация, но определенные выгоды православным этот документ давал и мог бы привлечь на сторону унии какую-то часть православного общества. Вопрос состоял в том, в какой мере удастся провести положения рассмотренного документа в жизнь. Одной письменно выраженной воли короля было недостаточно. Молодой монарх, находившийся за пределами Польского королевства, имел ограниченные возможности для воздействия на происходившее в стране. Заинтересованный в поддержке папского престола Владислав III в 1-й половине 40-х гг. неоднократно призывал польское духовенство признать Евгения IV, но его обращения не были услышаны . Что же касается позиции тех групп, которые содействовали выдаче документа, то они отнюдь не занимали господствующего положения в государстве: среди польского епископата люди, вроде Бискупца, были исключением и после смерти Ягайла он был фактически отстранен правящей группировкой от участия в большой политике. «Русские» феодалы, даже принявшие католичество, как Грицко из рода Кирдеев, также не были главными политическими фигурами в жизни населения «русских» земель в Польском королевстве. |
| Рим реагирует на просьбу польского короля пока лишь обещанием, что в случае принятия Унии митрополитом Михаилом тот получит во владение Киево-Печерскую лавру. 1 июня 1595 г. составляются уже официальные артикулы прошение к папе за подписями митрополита и четырех епископов, с которым и отправляются в Рим Ипатий Владимиро-Волынский и Кирилл Луцкий (Терлецкий). Вот главные из этих артикулов в упрощенном изложении: 1 . Св. Дух исходит от Отца через Сына. 2 . Все православные литургии и прочие богослужебные традиции сохранить без перемен, в том числе: 3 . Евхаристию совершать под двумя видами, как и раньше. 4 . О чистилище не спорим, «но желаем следовать учению Церкви» [какой?]. 5 . Можно принять новый календарь, но Пасхалию сохранить по старому, так же и те праздники, которых нет у латинян, например Богоявление. 6 . Сохранить женатое духовенство. 7 . Епископами могут быть только русские или греки. 8 . Епископы поставляются не Римом, а русским митрополитом, который, хотя и будет ездить за ставленной грамотой в Рим, но посвящаться будет на месте Собором русских епископов. 9 . Епископы должны иметь место в сенате наравне с латинскими. 11 . Не допускать греческих прещений и епископов в Речь Посполитую. 12 . Не разрешать переход из греческого обряда в латинский. 20 . Церкви и монастыри греческого обряда да не обращаются в латинские. 21 . Коллегии и братства, если перейдут в Унию, должны быть подчинены епископам [!]. 26 . Некоторые «из наших» отправились в Грецию жаловаться «на нас» и занять в Речи Посполитой должности выше «нас». Пусть король польский не допускает их в свои пределы. Итак, снова все богословские вопросы обходятся. Говорится только эзоповым языком о филиокве и чистилище с явным согласием принять и по этим вопросам то, что постановит папа Римский. Но и на этот документ Рим не дал своего письменного согласия. Перед лицом папы обоим епископам были вручены латинские тексты римской архиерейской присяги, которую они должны были зачитать, стоя перед папой на коленях, и после прочтения латинского текста Символа Веры с филиокве были перерукоположены в епископов Католической Церкви. Их исповедование веры включало полное признание Флорентийской унии, утверждение, что полная истина содержится только в римской вере, и признание ими всех традиций, обрядов и таинств римо-католичества. Только месяцем позже, в январе 1596 г., папа дал краткий устав Униатской Церкви, позволяющий ей сохранять те свои предания и обряды, которые не противоречат учению Римской Церкви. Все остальные пункты автономии, собственного избрания епископов и митрополитов и пр. – были полностью проигнорированы Римом. Таким образом, оба епископа вернулись архиереями восточного обряда, но без каких-либо гарантий сохранения самого этого обряда. |
| Стоит привести полное изложение этого условия: «Ut autem,— говорят владыки,— eo maior penes nos maneat auctoritas, ovibusque nostris maiori venerationi et obseruantiae simus, petimus, metropolitanum et episcopos ritus nostri ad senatum sacrae regiae Maiestatis admitti, multis et iustis de causis. Siquidem eandem dignitatem, officium et characterem cum ritus Romanae Ecclesiae episcopis gerimus. Deinde cum aliquis nostrum super dignitate senatoria in senatu iuramentum praestabit, poterit et super obedientia summo pontifici debita idem iuramentum praestare, ne forte in posterum tale dissidium contigat, quale post obitum Isidori metropolitae Kiwiensis fuit; idque eam ob causam, quod cum episcopi ritus nostri nulla iusiurandi obligatione tenerentur, maximoque locorum intervallo disiuncti essent, facile ab unione, in synodo Florentina conclusa, disciverunt. Sed cum quisque illorum iuramento senatorio obligatus fuerit, difficile est, ut aliquis de dissidioo et dissensione moliri quidcunque audeat [Чтобы у нас сохранялась полная власть и овцы наши могли бы больше почитать и уважать нас, мы просим, чтобы митрополит и епископы нашего обряда были приняты в сенат его священного королевского величества, ибо на это имеются многие веские причины. Ведь мы обладаем теми же достоинствами и саном, что и епископы Римской Церкви. Далее, если кто-нибудь из нас будет приносить сенаторскую присягу, то можно будет взять с него и присягу на верность верховному понтифику, чтобы потом не прийти к такому расколу, какой случился после кончины мирополита Киевского Исидора. А произошло это по той причине, что епископы нашего обряда, не будучи обязанными приносить присягу и разделенные большими расстояниями, с легкостью отступили от унии, заключенной на Флорентийском Соборе. Если же сенаторская присяга для них будет обязательной, то трудно будет кому-либо решиться затеять что-нибудь, связанное с расколом или разногласием (лат.)]». Об этих «съездах покутных», которые составляли тогда между собою владыки и на которых замышляли поддаться папе и подписывались на унию, сохранились современные свидетельства виленских бурмистров, радцев и лавников (Вилен. археогр. сборн. 7. 40 и виленского духовенства (А. З. Р. 4. 90 Автор Антиррисиса также говорит, что совещания владык об унии происходили в разных местах, то в Литве, то в Короне, и там владыки давали и свои подписи на унию, но что настоящая их грамота, или соборное послание, к папе составлена в Бресте 12 июня 1596 г. (s. 86 |
| Османская государственность зарождалась в пестрой этно-конфессиональной среде Малой Азии в тесном контакте с окружающими народами и религиями. Сам ислам в той форме, в которой он бытовал у турок XIV–XV вв., имел весьма «неортодоксальный» характер. Большое влияние на него оказал малоазийский суфизм, носивший синкретический характер и испытавший определенные христианские воздействия. 279 В эпоху завоевания Балкан османы, как писал В.В. Бартольд, «отнюдь не были религиозными фанатиками,... их государи причисляли себя к членам веротерпимых дервишских орденов. и в своих походах [они] пользовались услугами христиан, не заставляя их принимать ислам». 280 Известно, что в борьбе с Византией османы задействовали балканских богомилов и иудеев. 281 В рядах самих православных находилось достаточное число людей, симпатизировавших османам. Византия, Болгария и Сербия к тому моменту ослабели настолько, что им оставалось только выбирать, кому покориться: мусульманскому Востоку или католическому Западу. Среди византийской знати существовала пролатински настроенная группировка, стремившаяся найти защиту от османского натиска у западноевропейских держав. Но за это надо было платить переходом в унию, то есть признанием латинских догматов и подчинением церкви главенству папы. Такое соглашение, заключенное на Флорентийском соборе 1439 г., вызвало упорную оппозицию со стороны основной массы византийского духовенства и народа. Как заявил греческий митрополит Марк Эфесский на Флорентийском соборе: «Не хотим... ни помощи латинян, ни их унии! Лучше достанемся туркам, чем латинянам!» 282 Османская элита успешно сыграла на одинаковом у мусульман и православных чувстве враждебности к латинскому Западу и искусно стимулировала византийское туркофильство. Так, например, после завоевания Болгарии в конце XIV в. османы упразднили Тырновский патриархат и передали его приходы под власть константинопольского патриарха, жившего еще в чужом государстве, которое только через полвека будет присоединено к Османской державе. 283 Православные митрополиты в османских землях получали условные земельные держания – тимары, подобно представителям господствующего класса. 284 |
| Лит.: PLP. Bd. 2. N 2706; (иностр. работы о В. до 1964 г. см. в ст.: Labowsky L. Bessarione//Dizionario biographico degli Italiani. R., 1967. Vol. 9. P. 686-697); Садов А. И. Виссарион Никейский: Его деятельность на Ферраро-Флорентийском Соборе, богосл. соч. и значение в истории гуманизма. СПб., 1883; Хартман Г. М. Значение греч. культуры для развития итал. гуманизма//ВВ. 1959. Т. 15. С. 100-124; Удальцова З. В. Борьба визант. партий на Флорентийском Соборе и роль Виссариона Никейского в заключении унии//ВВ. 1950. Т. 3. С. 106-132; она же. Философские труды Виссариона Никейского и его гуманистическая деятельность в Италии//ВВ. 1973. Т. 35. С. 75-85; она же. Жизнь и деятельность Виссариона Никейского//Там же. 1976. Т. 37. С. 74-97; Clough C. H. Cardinal Bessarion and Greek at the court of Urbino//Manuscritta. 1964. Vol. 8. P. 160-171; Bernandinellos S. I testi Bessarionei d. metafisica di Aristotele//RSBN. 1968. Vol. 15 (N. S. Vol. 5). P. 127-145; Gill J. East and West in the Time of Bessarion//Ibid. P. 3-27; idem. Was Bessarion a Conciliarist or an Unionist before the Council of Florence?//OCA. 1977. Vol. 204. P. 201-219; Mioni E. Bessarione bibliofilo e filologo//RSBN. 1968. Vol. 15 (N. S. Vol. 5). P. 61-83; Vlachos T. N. Bessarion als päpstlicher Legat in Venedig im Jahre 1463//Ibid. P. 123-125; Moraux P. D " Aristote à Bessarions. Québec, 1970; Miscellanea marciana di studi bessarionei. Padova, 1976; Labowsky L. Bessarion " s Library and the Biblioteca Marciana: Six Early Inventories. R., 1979; Neuhausen K. , Trapp E. Lateinische Humanistenbriefe zu Bessarions Schrift «In Calumniatorem Platonis»//JÖB. 1979. Bd. 28. S. 141-165; Monfasani J. Bessarion Latinus//Rinascimento. 1981. Vol. 21. P. 165-209; idem. Byzantine Scholars in Renaissance Haly: Cardinal Bessarion and Other Emigrés. Aldershot, 1995; Lampsidis O. L " «éloge de Trébizonde» de Bessarion//JÖB. 1982. Bd. 32. S. 121-127; Медведев И. П. Уникальный архивный документ за подписью Виссариона Никейского//ВВ. 1986. Т. 46. С. 157-163; он же. Болонская грамота Виссариона Никейского в архиве ЛОИИ СССР АН СССР//ВВ. 1986. Т. 47. С. 134-144; он же. Византийский гуманизм XIV-XV вв. СПб., 1997; Лазарев В. Н. История визант. живописи. М., 1986. Т. 1. С. 187, 267; Т. 2. Табл. 597; Bessarionne e l " umanesimo: Cat. d. mostra/A cura di G. Fiaccadori. Napoli, 1994. |
|
|
