| ани года». Евангелие 1118–28 года мною сличено, прежде всего, с ныне принятым Славянским Евангелием, изданным в 1856 году в малом формате. Страстные же Евангелия сличал я со страстными же, изданными особою книжкою в 1749-м году. Потом сличено оно было с тремя Евангелиями, писанными на пергамене, хранящимися в Воскресенской библиотеке под 2,3 и 4-м 1 , одним, писанным на бумаге на Афоне, болгарским наречием, не позже 1420г. 2 , и пергаменным, хранящимся в Воскресенской ризнице, писанным в 1468 г. в Новгороде хлебным ключником архиепископа св. Ионы, значащимся при сличении под 6-м. Наконец, сличено оно было с Остромировым Евангелием 3 . И всё, чем отличается разбираемое Евангелие от ныне принятого Славянского текста, мною выписано при сличении. Только слова, часто повторяемые, я опускал. Таковы слова: година и часъ, книгчи и книжницы, миръ съ и миръ, вьсь миръ и миръ, писани и книгы, ради и дл, збьныи и збомъ, ми и мн, мир и мирови, въходити и вълзати, въскрешати и въставати, съвпрошатис и сътзатис. Из сличения, мною сделанного, видно, что в Новгороде переписчики Евангелий придерживались двух редакций. Первой редакции держались писцы Остромирова Евангелия, Евангелия под 4-мъ и 6-мъ и Афонского Евангелия под 5-м во многих местах; а второй редакции – писцы Евангелия 2 и 3-го и разбираемого Евангелия. К первой редакции, как можно судить по сличению Евангелия Мстиславова на Св. Пасху с Остромировым, сделанному г. Шевыревым, можно отнести и Мстиславово Евангелие. Поэтому, мне кажется, все-таки весьма справедлива мысль нашего знаменитейшего, глубокоученейшего пастыря Церкви, Высокопреосвященного Митрополита Московского Филарета, что остаток трудов св. просветителей Кирилла и Мефодия есть Остромирово Евангелие. А Мстиславово Евангелие, как списанное с Остромирова, но полнее апракос, есть остаток же, только полнее, тех же трудов св. Кирилла и Мефодия. И разбираемое Евангелие в тексте почти не разнится от Остромирова Евангелия, кроме слов, уясняющих прежние неясные слова, и переводимых с Греческого на Русский, которые были не переведены. Подробное сличение, мною составленное, показывает, чем отличается разбираемое Евангелие от прочих Евангелий. |
| 1341 Полные издания сочинений: Studio Monah. Orat. Ben. Pouget et Martianay Par. 1693–706. 5. vol. f. denuo castig. aucta, illust. stud. D. Vallarsii Veronae 1734–41. XI. f. Studo de Migne, Paris. 1845. T. 1–11. 1342 Praef. in Evang. Тоже Августин: quae (latina versio) in diversis codicibus ita varia est, ut toleravi vix possit, et ita suspecta, ne in graeco aliud inveniatur, ut inde aliquid praeferriaut probari dubitetur. Epist. 88. ad. Heron. 1343 Августин Epist. 97. ad Hieronimum: Ideo autem desidero interpretationem tuam de 70. ut tanta latinorum interpretum, qui qualescunque hoc ausi sunt, quantum possnmus, imperitia caveamus, сл. de doctr. christ. 2, 11,15. 1344 Флекк недавно, во время ученого путешествия по Европе, нашел части Евангелия Марка и Матвея – перевода италийского, именно в рукописи 5 века, принадлежавшей Боблийскому монастырю, а ныне хранящейся в Туринской королевской библиотеке. Флек издал для сличения, как найденный им древний перевод, так и новый. Wissenschaftliche Reise durch Italien, Sicilien und Franckreich 2. B. 3. Abth. Leipz 1837. Августин говорил о переводчиках: verborum tenaces cum perspicuitate sententiae. Правда, мысль ясна в сем переводе, но только для знакомого с греческим языком. Иначе ясны и напр. след. слова: Evangelium cata Matthaeum. Diliges proximum tibi et odibis inimicum tibi. Omne regnum divisitum adversus se deseritur et omnis civitas aut domus dimissa adversus se non stabit. Ошибки почти на каждой строке, и по местам вовсе не видно смысла. Quod enim proderit homini, si lucre fecerit totum mundum deprimentum (?) et (?) animam suam... Inservit eos in mentem? aleum (?) solus cum solis et commutata est sicura (?) ejus ante ipsis. Впрочем, этот перевод по буквальной близости своей к греческому тексту – драгоценность для нынешнего времени. Собрания древнего италийского перевода: Biblia sacra latinae versionis antiquae S. vetus Jtalica-studio Petri Sabatier, Remis 1793. 3 vol. f. Evangelium quadruplex latinae versionis antiquae in lucem editum a Jos. Blanchino. Romae 1749. 2. vol. f. |
| Когда речь стала известна в Москве и за границею, Шумахера начали терзать известиями о ее успехе: Теплов писал ему, что речь понравилась при дворе, Эйлер писал ему из Берлина, что это образцовое произведение в своем роде. То же значение образца красноречия имело и другое похвальное слово Ломоносова – Петру Великому, произнесенное в 1755 году. Произнесши образцовую речь, оратор опять уходил в лабораторию, где занимался составлением красок и стекол для мозаики. «По регламенту Академии наук, – писал он, – профессорам должно не меньше стараться о действительной пользе обществу, а особливо о приращении художеств, нежели о теоретических рассуждениях; а сие больше всех касается до тех, которые соединены с практикою, каково есть химическое искусство. Того ради за благо я рассудил, во-первых, изыскивать такие вещи, которые художникам нужны, а выписывают их из других краев и для того покупают дорогою ценою». Что и другое требование регламента относительно теоретических рассуждений не было забыто, доказательством служат известные исследования Ломоносова, принадлежащие описываемому времени: «О причинах теплоты и холода», где автор выводил явления теплоты из вращательного движения частиц в телах; «Об упругости воздуха», «О химических растворах»; сюда же должно отнести «Слово о пользе химии» и «Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих». Последнее сочинение особенно замечательно. Узнавши об открытиях Франклина относительно электричества, Ломоносов сам повторил его опыты и составил целую теорию воздушных электрических явлений, которая во многих пунктах сходится с теориею Франклина и во многих превышает ее. Знаменитый ученый-современник Эйлер отозвался о сочинении Ломоносова, что оно «обнаруживает в авторе счастливое дарование к распространению истинного естествоведения, чему образцы, впрочем, и прежде он представил в своих сочинениях. Ныне таковые умы весьма редки». Отзывы такого авторитета, как Эйлер, заставляли даже Шумахера признаваться, что у Ломоносова «замечательный ум и отличное пред прочими дарование, чего не отвергают и здешние профессора и академики. Только они не могут сносить его высокомерия». |
| В каком-то смысле, ситуация с колливадами – это лишь повторение истории с исихастами XIV в.; поскольку обе группы, каждая по своему, выступали против чуждой духовности, свойственной Западной, и против европеизации, отстаиваемой «унионистами» (unionists) и западниками на Востоке. Колливады придавали особое значение вопросу богослужения, поскольку установили, что именно здесь, в духовной области, которая способствует сохранению единства православных людей, проблема отстранения особенно ощутима. Они были стронниками участия в таинствах Церкви, сопровождаемого вместе с тем духовной бранью. Они выступали за точное соблюдение церковного устава (typicon) для поддержания духовного равновесия и за изучение святоотеческих трудов, формирующих святоотеческий, т.е. церковный, ум. Вот почему именно колливадам мы обязаны сохранением апостольской-святоотеческой преемственности в Церкви: умной молитвы, практики исихазма, подвижничества и личного опыта – этих постоянных и неизменных составляющих сущности Православия. Приверженность к Типикону породила обвинения в буквоедстве. Тем не менее, это была лишь любовь к уставу и Традиции... У этой группы афонских исихастов (колливадов) были свои лидеры: Неофит Кавсокаливитис (1713-1784), с 1749 г. – ректор Афонской школы на Святой Горе, инициатор движения колливадов; после изгнания со Святой горы, по неизвестным причинам пре4ратил свое активное в нем участие. Трудился, в основном, в области образования, занимая пост ректора на Хиосе примерно в 1760 г., Адрианополе – в 1763 г., нынешнем Бухаресте (Румыния) – в 1767 г., Бравско – в 1770 г. и снова в Бухаресте – 1773 года до самой смерти. Оставил после себя ряд важных работ, среди которых есть несколько, посвященных церковному праву. Святой Макарий (1731-1805), потомок знаменитой византийской семьи Нотарас, родился в Коринфе, был Митрополитом Коринфским – 1765 по 1769 г. Являлся «вдохновителем» движения; не только побуждал св. Никодима писать, но и обеспечивал его материалами для работы. Последние годы жизни провел на острове Хиос, где умер 16 апреля 1805 г. и вскоре стал почитаться святым. |
| Только преждевременная смерть спасла Шварца от преследований правительства. Новиков также осуждал несправедливости русской государственной и церковной жизни. В 1792 г. по приказу Екатерины II он был заточен в Шлиссельбургскую крепость и только через четыре с половиной года, после смерти императрицы, был освобожден Павлом I. Заточение подорвало физические и умственные способности Новикова. В 1790 г. Екатерина Великая сослала в Сибирь также и Радищева, другого знаменитого критика несправедливостей русской жизни. После ее смерти Радищев был освобожден Павлом Г. Радищев (1749–1802) был человеком высокой культуры. Императрица Екатерина послала его вместе с одиннадцатью другими молодыми людьми изучать юриспруденцию и смежные науки в Лейпцигском университете. В этом университете Радищев провел 6 лет. Он был знаком с социальными и философскими теориями Руссо, Локка, Монтескье, Гельвеция, Лейбница и Гердера. Радищев выступал против самодержавия, а крепостное право вызывало в нем негодование. Свои взгляды Радищев особенно ярко выразил в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую был сослан в Сибирь. Книга Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии» имеет философское значение. Она состоит, из четырех частей. В первых двух частях автор излагает свои материалистические взгляды на бессмертие, стремясь доказать, что материальные основы в такой мере относятся к духовному процессу, в какой духовная жизнь зависит от тела. Отсюда он делал вывод, что уничтожение тела должно повлечь за собой уничтожение духовной жизни. В третьей и четвертой частях своего произведения Радищев, опровергая эти утверждения, говорит, что нельзя «…усомниться более, чтобы душа в человеке не была существо само по себе, от телесности отличное… Она такова и есть в самом деле: проста, непротяженна, неразделима среда всех чувствований и мыслей…». Не будь такого единства, «…человек сего мгновения не будет ведать, тот ли он, что был за одно мгновение. Он не будет ныне то, что был вчера». Он не мог бы «…ни вспоминать, ни сравнивать, ни рассуждать…» . |
| В последние годы жизни писатель, на которого обрушивается новая волна нападок, вынужден был искать обходных путей - он пишет вариации русских и башкирских народных сказок, работает над сатирической пьесой на тему американской действительности (с аллюзиями на СССР ) «Ноев ковчег». 5 января 1951 г. писатель умер в Москве от туберкулеза, которым заразился от сына, выпущенного из лагеря. В этот день, в 1955 году, также скончался видный советский историк Евгений Викторович Тарле. Он родился 27 октября 1875 г. В 1896 г. окончил историко-филологический факультет Московского университета. В разные годы работал в Московском, Петербургском (позднее - в Петроградском и Ленинг радском), Юрьевском, Казанском университетах. В 1930-34 гг. был репрессирован. Работы Тарле отличались богатством фактического материала, глубиной исследований, блестящим литературным стилем. Основные труды: «Рабочий класс во Франции в эпоху революции» (т. 1-2), «Континентальная блокада», «Наполеон», «Талейран». Накануне и в годы Великой отечественной войны Тарле написаны работы «Нашествие Наполеона на Россию», о Нахимове, Ушакове, Кутузове, закончено исследование «Крымская война» (т. 1-2). Участвовал в подготовке коллективных трудов - «История дипломатии», учебников для вузов. В 1942, 1943, 1946 гг. был удостоен Государственной премии СССР. Почетный член многих зарубежных исторических обществ. Завтра, 6 января , мы вспоминаем видного государственного и военного деятеля, сподвижника Императрицы Екатерины Великой Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского, скончавшегося в 1807 году. А.Г.Орлов-Чесменский родился 24 сентября 1737 г. в семье новгородского губернатора. В 1749 г. он стал солдатом лейб-гвардии Преображенского полка. К 1762 г. дослужился до сержанта. Приняв активное участие в дворцовом перевороте 1762 г., Орлов был щедро награжден землями и крестьянами, чином генерал-майора и титулом графа новой Императрицей Екатериной Великой. Хотя формально Орлов не занимал крупных постов в правительстве, он всегда имел доступ к Государыне, а следовательно, и возможность влиять на государственные дела. |
| В 1750 г. ректором семинарии становится иеромонах Иоасаф Миткевич. Он возобновил курс богословия, который преподавал сам. Через четыре года, 15 июля 1754 г., Тимофей Савельевич Соколовский закончил курс обучения и оставлен при семинарии учителем риторики 61 . За весь четырнадцатилетний период пребывания в семинарии Тимофей, как замечает один из ученых его жизнеописателей митрополит Евгений (Болховитинов) , “всегда (был) в числе учеников, наипаче преуспевавших” 62 . В ведомости за 1747 год “о учениках школы греческой, кто как с них выучился и с какой школы”, ученик “школы философии” Тимофей Савельев отмечен: “изрядно выучился”, а в разрядном списке успевающих он значился под 5 63 . Об усердии и стремлении Тимофея к знаниям свидетельствует тот факт, что изучению греческого языка, необязательного предмета в числе семинарских наук, он посвящал свободные часы, посещая вторично после двухгодичного изучения риторический и философский курсы (1744–1749). Архиепископ Стефан, назначая Тимофея Соколовского учителем греческого языка, отметил в нем “как в ученическом, так и в учительском звании прилежное рачение, также и добропорядочное житие” 64 . Насколько искусным оказался Тимофей Соколовский в знании греческого языка, можно судить по следующим обстоятельствам: во-первых, Тимофей одновременно совмещал обязанности ученика и учителя, а во-вторых, он довольно быстро подготовил себе преемника по семинарской кафедре, своего ученика Феодора Сотского, который впоследствии стал видным официальным переводчиком с греческого языка при Св. Синоде 65 . Прекрасному знанию греческого языка, глубокому пониманию Священного Писания , всестороннему знакомству с святоотеческой письменностью – всеми этими сокровищами святитель Тихон обязан исключительно своему пребыванию в семинарии. По мере развития духовных сил перед Тимофеем, терпеливым и трудолюбивым, постепенно открывалась вся глубина тогдашнего богословского образования. Трудолюбие и терпение, эти христианские добродетели русской души, были неотъемлемыми чертами святителя Тихона еще в раннем детстве. В школе же, под влиянием благоприятных условий, они стали господствующими качествами его личности. Хотя в его время, даже “в самой семинарии, воспитавшей святителя, преобладала над всем схоластическая ученость, когда между словом и делом, между мыслило и действительностью не было ничего почти общего, когда о многом и очень хорошо говорили, но очень мало или же совсем ничего не делали” 66 , святитель умел стать выше этого. Он постепенно возвышался, умудрялся и обогащался духовыми познаниями, и поэтому ему были совершенно чужды схоластика, расхождение слова и дела. |
| Уничтожение внутренних таможен и работы по Уложению отмечены Ломоносовым в надписи на иллюминацию 5 сентября 1754 года: Россия, вознося главу на высоту,. Взирает на своих пределов красоту.. Чудится в радости обильному покою,. Что в оной утвержден, монархиня, тобою,. Считая многие довольства, говорит:. Коль сладкое меня блаженство веселит!. Противники к моим пределам не дерзают,. И алчны мытари внутрь торгу не смущают!. Стал тесен к злобе путь коварникам в судах. О трудах Ломоносова, ученых и поэтических, о том, что Ломоносов – первый талант в России, ее честь, слава царствования, – об этом императрица знала через Шувалова. Сам Ломоносов говорит об этом в известном стихотворном письме своем к Шувалову «О пользе стекла»: «А ты, о Меценат, предстательством пред нею,. Какой наукам путь стараешься открыть,. Пред светом в том могу свидетель верный быть.. Тебе похвальны все, приятны и любезны,. Что тщатся постигать учения полезны.. Мои посильные и малые труды. Коль часто перед ней воспоминаешь ты!» Но стоять на такой высоте, на какой стоял Ломоносов, очень тяжело в обществе, где наука и литература в младенчестве, где скудно воспитание таланта, где нет разделения занятий, где человек, выдавшийся своим талантом, должен делать один много разных дел. Сам Ломоносов в похвальном слове Елисавете упомянул, чего дочь Петра Великого должна требовать от русских членов созданной им Академии: «Не описаны еще дела моих предков, и не воспета по достоинству Петра великая слава». Вот первые требования, которые заявляет Елисавета у Ломоносова, – написание русской истории и поэмы, содержанием которой должны быть деятельность величайшего героя русской земли. Но кто же исполнит эти требования? Разумеется, первый литературный талант времени Ломоносов, и Шувалов требует, чтоб Ломоносов занялся русскою историею, и сама императрица изъявляет на то свою волю. Ломоносов стал добросовестно приготовляться к новому труду, собирал по источникам древнейшие известия о славянах; Шувалов торопил. В мае 1753 года Ломоносов писал ему: «О первом томе российской истории по обещанию моему старание прилагаю, чтоб он к новому году письменной изготовился. Ежели кто по своей профессии и должности читает лекции, делает опыты новые, говорит публично речи и диссертации и вне оной сочиняет разные стихи и проекты к торжественным изъявлениям радости, составляет правила к красноречию на своем языке и историю своего отечества и должен еще на срок поставить, от того я ничего больше требовать не имею и готов бы с охотою иметь терпение, когда бы только что путное родилось». |
| Проходил и 1754 год, а «История Российская» не появлялась. Шувалов напомнил о труде, о его важности, писал, что если другие занятия мешают, то их можно и оставить. Ломоносов отвечал в самом начале 1755 года: «Я бы от всего сердца желал иметь такие силы, чтобы оное великое дело совершением своим скоро могло охоту всех удовольствовать, однако оно само собою такого есть свойства, что требует времени. Коль великим счастием я себе почесть могу, ежели моею возможною способностью древность российского народа и славные дела наших государей свету откроются, то весьма чувствую. Могу вас уверить в том заподлинно, что первый том в нынешнем году с Божиею помощью совершить уповаю. Что ж до других моих в физике и в химии упражнений касается, чтобы их вовсе покинуть, то нет в том ни нужды, ни же возможности. Всяк человек требует себе от трудов успокоения; для того, оставив настоящее дело, ищет себе с гостями или с домашними препровождения времени картами, шашками и другими забавами, а иные и табачным дымом, от чего я уже давно отказался затем, что не нашел в них ничего, кроме скуки. И так уповаю, что и мне на успокоение от трудов, которые я на собрание и на сочинение российской истории и на украшение российского слова полагаю, позволено будет в день несколько часов времени, чтоб их вместо бильярду употребить на физические и химические опыты, которые мне не токмо отменою материи вместо забавы, но и движением вместо лекарства служить имеют, а сверх сего пользу и честь отечеству, конечно, принести могут едва меньше ли первой». Шувалов помог Ломоносову в получении значительного населенного имения для заведения и поддержания фабрики разноцветных стекол, и когда меценат по этому поводу высказал опасение, не ослабит ли обеспеченное состояние многообъемлющей деятельности Ломоносова, то последний отвечал ему: «Высочайшая щедрота несравненные монархини нашея, которую я вашим отеческим предстательством имею, может ли меня отвести от любления и от усердия к наукам, когда меня крайняя бедность, которую я для наук терпел добровольно, отвратить не умела. Я всепокорнейше прошу ваше превосходительство в том быть обнадежену, что я все свои силы употреблю, чтобы те, которые мне от усердия велят быть предосторожну, были обо мне беспечальны; а те, которые из недоброхотной зависти толкуют, посрамлены бы в своем неправом мнении были, и знать бы научились, что они своим аршином чужих сил мерить не должны, и помнили б, что музы не такие девки, которых всегда изнасильничать можно: они кого хотят, того и полюбят. Ежели кто еще в таком мнении, что ученый человек должен быть беден, тому я предлагаю в пример, с одной стороны, Диогена, который жил с собаками в бочке и своим землякам оставил несколько остроумных шуток, а с другой стороны, Невтона, богатого лорда Боила, который всю свою славу в науках получил употреблением великой суммы; Вольфа, который лекциями и подарками нажил больше пятисот тысяч и, сверх того, баронство». |
| Первая поездка состоялась в окт.-нояб. 1748 г. вместе с мясником Иоанном Оанчей из Фэгэраша. Сведения об этом сохранились в письме О. М. (1-я пол. 1749) серб. митр. Карловацкому Павлу (Ненадовичу) , в к-ром буд. мученик выразил стремление правосл. румын из трансильванских дистриктов Сибиу, Мьеркуря-Чук, Себеш, Орэштие и Добра войти в окормление Карловацкой митрополии Сербской Церкви ( Dragomir. 1920. Vol. 1. P. 89). В письме (12 янв. 1749, Сибиу) венскому правительству губернатор Трансильвании Й. Халлер фон Халлерштайн и губ. католич. советники сообщали, что на территории, где в 1744 г. проповедовал «псевдомонах Виссарион» (сщмч. Виссарион (Сарай)), заверявший крестьян в том, что существует имперская резолюция, позволяющая отказаться от унии, после возвращения О. М. и Иоанна Оанчи из Вены вспыхнули волнения. 23 дек. того же года ок. 100 крестьян приехали в Сибиу, чтобы вручить свой меморандум и просить губернатора представить им резолюцию. 28-29 дек. им зачитали резолюцию на румын. языке и дали по ней объяснения. Иоанн Оанча и его соратник (неизв.) были заключены в тюрьму на 2 года за подстрекательство к расторжению унии (Despre Biserica românilor. 2009. P. 197), О. М. бежал в Банат вместе с крестьянами-пастухами из окрестностей Сибиу. В протоколе заседания придворной комиссии (15 янв. 1749, Вена), делегированной для рассмотрения трансильванских вопросов, содержится детальный разбор меморандума, врученного О. М. императрице. Согласно протоколу, конфликт возник на почве того, что правительство игнорировало право сохранения исконной веры, к-рое благодаря присутствию в Брашове, Фэгэраше и Сибиу богатых правосл. греч. торговцев правосл. население этих городов получило в 1701 г. от вводившего унию имп. Леопольда I (Ibid. Р. 198). Протоколы допросов крестьян из Юж. Трансильвании за янв., февр. и март 1749 г. демонстрируют усилия О. М. организовать движение сопротивления правосл. верующих (Ibid. Р. 201-211). О 2-й поездке О. М. и его соратников в Вену весной 1749 г. сохранились сведения во мн. |
|
|
