| Между антинойскими подвижницами отличалась особенно высокой духовной жизнью старица амма (мать) Талида. Она уже восемьдесят лет пребывала в подвижничестве, когда виделся с нею Палладий. С нею жило шестьдесят девственниц. По ее наставлениям они проводили жизнь постническую и чистую. Они все так уважали и любили ее, что ворота монастыря их не затворялись, как в других монастырях. Одна любовь и уважение к воле аммы удерживали их в стенах обители, и они крепко хранили чистоту души и тела для вечной славы. В ушах и сердцах их постоянно звучали слова апостола, переданные им аммой. поступайте достойно звания, в которое вы призваны со всяким смиренномудрием кротостью и долготерпением, снисходя дпуг другу любовью, стараясь сохранить единство духа в союзе мира (Ефес. 4, 1–3). Амма Талида достигла невозмутимой чистоты душевной. «Когда пришел я к ней и сел, — говорит Палладий, — она села подле меня и положила на мои плечи свои руки, с изумительным упованием на Христа, сохраняющего чистоту ее помыслов». Что это за бесстрастие Талиды? Не свойство ли одряхлевшего организма? О нет, в мире бывают старики и старухи 80 лет такие, что в их членах сильно играет нечистый грех. С другой стороны, один жил в пустыне с детства, но, когда в первый раз увидел на дороге женщин, сказал отцу своему: «Вот те самые, которые приходили ко мне ночью в скит». Авва Антоний говорил: «Думаю, что тело имеет движение естественное, прирожденное ему, но оно не действует, когда душа не хочет, и бывает движение без похоти. Есть и другое движение, происходящее от питания и разгорячения тела пищею и питьем. Происходящий от них жар крови производит нечистые возбуждения в теле. Потому и сказал апостол: не упивайтесь вином, в немже есть блуд (Еф. 5, 19); равно и Господь в Евангелии сказал ученикам: внемлите, да не когда отягчают сердца ваша объядением или пьянством (Лк. 21, 34). В подвижниках бывает и иное движение — от коварства и зависти диавола». Приложите эти слова к Талиде, и увидите истину. Восходивший с земли на небо говорил о себе, что до разлуки с телом он не считает себя свободным от опасности: но вместе с тем воля, крепкая благодатью, ныне и вчера одерживает победы и над естественными движениями испорченной плоти и по временам уходит с земли на небо. |
| Питирим пришёл вТавенский женский монастырь и просил у настоятельницы дозволения видеть всех сестёр. Он был высоко уважаем за прославленную добродетель и долголетнее подвижничество в пустыне, и ему не могли отказать в его просьбе. Все монахини, кроме Исидоры, были представлены Питириму; но, не видя именно той, которая была указана ему Ангелом, он просил позвать остальных, и на ответ, что все перед его глазами, сказал: неправда, – он не видит между ними именно той, которая была указана ему Самим Богом. Тогда ему объявили, что нет только одной безумной. «Приведите её, отвечал он, и позвольте мне говорить с ней». Исидора, может быть предчувствуя, по внушению свыше, долженствовавшее случиться с ней, столь противное её глубокому смирению, сперва не хотела повиноваться, так что её привели почти силой. Когда увидел он голову Исидоры, покрытую тряпкой, он пал к ногам её с словами: «благослови меня, «амма» (мать)». Так называли подвижниц высокой духовной жизни. Она также пала к ногам его и сказала: «ты благослови меня». Невообразимо было удивление всех сестёр, при виде великого Питирима у ног безумной! «Отец, говорили они, не унижайте своей святости, ведь это безумная». «Вас, а не её, Бог лишил разумения, отвечал он им строго, я вижу это потому, что вы не поняли до сих пор её достоинств: она амма и вам и мне» (так называются там духовные матери): авва прибавил: «да пошлёт мне Бог милость в день судный быть с совершенствами безумия её». Тогда, не имея возможности не признать высокой добродетели сестры, которую столько и так долго унижали, все бросились к ногам Питирима, прося простить их невежество духовное, и каждая чистосердечно исповедала виновность свою перед Исидорой. Я насмехалась над ней, говорила одна; а я смеялась над покрывалом её, говорила другая; третья со скорбью сознавалась: я обливала её помоями. А я, несчастная, говорила четвёртая, так была дерзка, что сыпала в ноздри её горчицу. Каждая искренно открывала свою вину. Питирим молился о них Богу, да простит им грехи их, и после продолжительной беседы с Исидорой отправился обратно в пустыню. Уважение, которым окружили с этой минуты святую смиренницу, внимание, с каким замечали каждое её действие, каждое её слово, беспрерывные раскаяния и извинения в прежнем с ней обращении, тяготили смиренную Исидору, и она тайно скрылась из обители; после того осталось неизвестным, где окончила она жизнь для принятия венца вечной славы. |
| 31 Иманыны яхшылыгъындан тынчыланы сыйындыргъан къагьба Рагьав бойсынмагъанлар булан оьлмеди. 32 Дагъы да не деп айтайым? Гедеонну, Баракъны, Самсонну, Ефтанны, Давутну, Самуйылны ва пайхаммарланы гьакъында айтмагъа заманым къалмас. 33 Иманыны яхшылыгъындан олар пачалыкълардан уьст гелдилер, адилликни болдурдулар, ваъда этилген затланы алдылар, арсланкъапланланы авзуларын япдылар, 34 Гючлю отланы сёндюрдюлер, къылычдан къутулдулар. Оланы гючсюзлюгю гючге айланды, олар урушларда гючлю болдулар ва тыш уьлкели асгерлени къуваладылар. 35 Къатынлар оьлюмден тирилген къардашларын къайтарып алдылар. Оьзгелени оьлюп къалгъанча къыйнай эдилер. Амма яхшы яшавда тирилмек учун, олар азатлыкъны гери урдулар. 36 Бирлерин мысгъылладылар, оьзгелерин къамучу булан тюйдюлер. Оьзгелери, шынжырлар булан да бугъавланып, туснакълагъа ташлангъан эдилер. 37 Бирлерин таш урушгъа тутдулар, башгъаларын бичип эки бёлдюлер, бирдагъыларын къылыч булан оьлтюрдюлер. Оьзгелери уьстюне къой ва эчки терилер де къаплап айландылар, тарчыкълыкъгъа тарыдылар, азап гёрдюлер ва хорландылар. 38 Шо адамлагъа бютюн дюнья лайыкълы болмаса да, олар дангылларда, тавларда, анакъларда ва къакъаларда айлана къалдылар! 39 Иманыны яхшылыгъындан оланы барысы да Аллагьны разилигин къазанды, амма оьзлеге ваъда этилген затны алмадылар. 40 Неге тюгюл де, Аллагь бизге деп не буса да бир яхшы муратны гёз алгъа тутду: олар камилликге янгыз бизин булан етишмеге герек. 12 Аллагь бизге авлетлерине йимик янаша 1 Айланабызны кёп къадарда шо шагьатлар къуршагъан. Шо саялы бизге пуршав этеген бары да затгъа арт берейик, бизин есир этип къоягъан гюнагьдан чыгъып къутулайыкъ ва белгиленген ёлгъа чыдамлы кюйде тюшейик. 2 Исагъа айрылмагъан кюйде гёз къаратайыкъ. Иманыбызны аввалы ва ахыры Одур. Гележекдеги къуванч учун О хачдагъы биябур оьлюмню къабул этди, гьали буса Аллагьны онг ягъында олтургъан. 3 Гюнагьлыланы ягъындан Оьзюне бакъгъан якъда шончакъы душманлыкъгъа Чыдагъанны гьакъында ойлашыгъыз чы. Шо сизге гючсюз болмай ва ругьдан тюшмей токътама кёмек этежек. |
| Этот аскетический принцип присутствует во всех религиях, где есть инициации или практика подвижничества. Буддистские тексты тут гораздо радикальнее христианских: “То же самое тело красавицы для трех существ разное: для собаки – это пища, для любовника – существо, для монаха – падаль” . А теперь вспомним, что общая особенность всей традиционной литературы во всех культурах, во всех странах, во всех веках состояла в том, что литература (как и политика, как и культура) была мужской. До нас почти не дошло свидетельств о духовной жизни и богословской мысли женщин—христианок. Нам известны лишь отдельные изречения так называемых амм (вот у нас мама, а в Египте амма: авва – это отец, а амма – мать). Мы знаем всего несколько их удивительных изречений. В основном же церковная литература прошлого – это литература мужская. И поэтому советы мужчины—игумена тиражировались, а аналогичные советы игуменьи ( " аммы " ) оставались лишь в устном предании, не выходя за стены женской обители. Оттого у не—церковных книжников и создалось впечатление, будто Церковь что—то имеет против женщин как таковых. В философию и догматику эти аскетические советы все же у христиан не переходили. В качестве доказательства я хотел бы предложить сравнение двух текстов. Один принадлежит Будде. “Взгляните на девушку в пору ее расцвета по 15—му или 16—му году. Не кажется ли эта сверкающая, ослепительная красота великолепной в эти мгновения? А между тем прекрасное, манящее и желанное в этой блестящей красоте и есть не что иное, как мучение телесности. Взгляните на то же существо в другую пору ее жизни, по 80—му году: всмотритесь, какая она разбитая, согбенная, иссохшая, на клюку опирающаяся, едва плетущаяся, бессильная, выцветшая, беззубая, облысевшая, с дрожащей головою, морщинистая, темными пятнами покрытая… Вот вам ничтожество телесности! А потом, братия, взгляните на ту же сестру недугующую, тяжко страждущую, загрязненную испражнениями, поднимаемую и обслуживаемую другими. А потом взгляните на тело той же сестры на одре смертном, через день, два, три после кончины ее, как оно вздулось, почернело, предалось тлению. А потом взгляните на скелет с обрывками мяса, залитый кровью, сдерживаемый связками… Ну, что же братья? Куда же делась та сияющая, прежняя красота? куда исчезла? и как сменилась жалким, безобразным претящим ничтожеством телесного? (Терагата,60) . |
| Амма Феодора поведала: некоторый инок, одолеваемый множеством скорбей, сказал сам себе: «Уйду отсюда». С этими словами он начал обувать сандалии и внезапно увидел в углу келлии другого человека, который также обувался и который сказал ему: «Из-за меня ли ты выходишь отсюда? Вот, во всяком месте, куда: бы ты ни пошел, я уже буду прежде тебя». Амма Феодора ( 82, (370 ). Тот, перед Кем трепещет всякая тварь небесных, земных и преисподних, содержимых под властью диавола, Кто дал нам власть попирать диавола, Тот благоволил сорок дней и сорок ночей продолжать пост и потом быть искушенным от диавола. Имел ли в. посте нужду Бесстрастный? Упокоению всех труждающихся должно ли было утруждаться? Для чего жаждал многообильный Источник, претворивший воду в вино, источающий реки живых вод из чрева верующих в Него? Конечно, Он хочет этим показать нам пример и образец жития, чтобы, упражняясь в том же, мы избавились от злокозненности диавола и достигли вечного Царства Христова. Преподобный Ефрем Сирин ( 27, 278 ). Если после Крещения приразится к тебе враг света и искуситель (а он приразится, ибо приражался к Слову и Богу моему, обманувшись внешним покровом, приражался к сокрытому Свету, обманувшись видимостью), ты имеешь чем победить его. Не страшись подвига: противопоставь воду, противопоставь Духа; этим угасятся «все раскаленные стрелы лукавого» ( Еф. 6, 16 ). Ибо здесь. Дух ... " раздирающий горы» ( 3Цар. 19, 11 ); здесь вода ...угашающая огонь. Если искуситель представит тебе нужду (как дерзнул и Христу) и потребует, чтобы камни превратились в хлебы, возбуждая тем голод, окажись знающим его намерения, научи его тому, чему он еще не доучился: противопоставь ему слово жизни, которое есть Хлеб с Неба, дарующий жизнь миру. Если искушает тебя тщеславием (как и Христа, возведя на крыло храма и сказав: бросься вниз ( Мф. 4, 6 ) в доказательство Божества), не низлагай себя превозношением. Если это приобретет, не остановится на том – он ненасытен, на все простирается; обольщает добром и заканчивает лукавством – таков способ его брани. Даже и в Писании сведущ этот душегубец: из одного места скажет: написано о хлебе; из другого: написано об Ангелах... О, умудренный на зло, для чего не договорил и последующего (я твердо помню это, хотя и умолчишь ты), что ограждаемый Троицей, наступлю на тебя, аспида и василиска, и буду «наступать на змей и скорпионов» ( Лк. 10, 19 )? Если же станет преодолевать тебя ненасытностью, в одно мгновение времени и зрения показывая все царства, как ему принадлежащие, и требуя поклонения, – презри его, как нищего, и с надеждой на печать (Крещения и Миропомазания) скажи: «Я сам образ Божий, не погубил еще небесной славы, как ты через превозношение; я во Христа облекся, во Христа преобразился Крещением ты поклонись мне». И враг, как твердо знаю, побежденный и посрамленный этими словами, как отступил от Христа – первого Света, так отступит и от просвещенных Им Святитель Григорий Богослов ( 13, 279 ). |
| Питирим пришел в Тавеннский женский монастырь и просил у настоятельницы дозволения видеть всех сестер. Он был высоко уважаем за прославленную добродетель и долголетнее подвижничество в пустыне, и ему не могли отказать в его просьбе. Все монахини, кроме Исидоры, были представлены Питириму, но, не видя именно той, которая была указана ему Ангелом, он просил позвать остальных и на ответ, что все пред его глазами, сказал, что это неправда, он не видит между ними именно той, которая была указана ему самим Богом. Тогда ему объявили, что нет только одной безумной. «Приведите ее, — отвечал он, — и позвольте мне говорить с нею». Исидора, может быть предчувствуя, по внушению свыше, долженствовавшее случиться с нею, столь противное ее глубокому смирению, сперва не хотела повиноваться, так что ее привели почти силой. Когда увидел он голову Исидоры, покрытую тряпкой, он пал к ногам ее со словами: «Благослови меня, амма (мать)». Так называли подвижниц высокой духовной жизни. Она также пала к ногам его и сказала: «Ты благослови меня». Невообразимо было удивление всех сестер при виде великого Питирима у ног безумной! «Отец, — говорили они, — не унижайте своей святости, ведь это безумная». «Вас, а не ее Бог лишил разумения, — отвечал он им строго, вижу это потому, что вы не поняли до сих пор ее достоинств: она амма и вам и мне (так называются там духовные матери)». Авва прибавил: «Да пошлет мне Бог милость в День Судный быть с совершенствами безумия ее». Тогда, не имея возможности признать высокой добродетели сестры, которую столько и так долго унижали, все бросились к ногам Питирима, прося простить их невежество духовное, и каждая чистосердечно исповедала виновность свою пред Исидорой. «Я насмехалась над нею», — говорит одна. «А я смеялась над покрывалом ее», — говорит другая. Третья со скорбью созналась: «Я обливала ее помоями». «А я, несчастная, — говорила четвертая, — так была дерзка, что сыпала в ноздри ее горчицу». Каждая искренно открывала свою вину. Питирим молился о них Богу, да простит им грехи их, и после продолжительной беседы с Исидорой отправился обратно в пустыню. Уважение, которым окружили с этой минуты святую смиренницу, внимание, с каким замечали каждое ее действие, каждое ее слово, беспрерывные раскаяние и извинения в прежнем с нею обращении тяготили смиренную Исидору, и она тайно скрылась из обители. После того осталось неизвестным, где окончила она жизнь для принятия венца вечной славы. |
| Дивный тут был и епископ Анфий. Когда он был монахом, вёл весьма строгую жизнь; а когда стал епископом, хотел вести такую же строгую жизнь и среди мира, но не мог. Повергаясь пред Богом, говорил он: неужели по причине епископства отступила от меня благодать? И было ему открыто: «нет, но тогда ты был в пустыне, там не было ни одного человека – и Бог помогал тебе, а ныне ты в мире – и люди помогают тебе» 35 . На восточном берегу Нила стоял город Антиноя, а напротив Антинои – Гермополь, ныне, с VII века, Аншунейм. На восточном берегу продолжавшиеся Аравийские горы испещрены пещерами: это древнейшие каменоломни и гробницы. И здесь-то были Фиваидские уединения, прославленные делами христианских подвижников и подвижниц. Они начинались от нынешней Мингэты и тянулись далеко на юг. В Шейх–Абаде, возле исчезнувшей Антинои, в мечети показывают гробницу Антинойского епископа Аммона, подписавшегося под определением собора 394 года 36 . По известию Палладия, в Антиное было 12 женских обителей, где вели жизнь богоугодную. Между Антинойскими подвижницами отличалась особенно высокой духовной жизнью старица амма (мать) Талида 37 . Она уже восемьдесят лет пребывала в подвижничестве, когда виделся с нею Палладий. С нею жило шестьдесят девственниц. По её наставлениям, они проводили жизнь постническую и чистую. Они все так уважали и любили её, что ворота монастыря их не затворялись, как в других монастырях; одна любовь и уважение к воле аммы удерживали их в стенах обители, и они крепко хранили чистоту души и тела для вечной славы. В ушах и сердцах их постоянно звучали слова Апостола, переданные им аммой: «поступайте достойно звания, в которое вы призваны, со всяким смиреномудрием и кротостью, и долготерпением, снисходя друг другу любовью, стараясь сохранить единство духа в союзе мира» ( Еф.4:1–3 ). Амма Талида достигла невозмутимой чистоты душевной. «Когда пришёл я к ней и сел, – говорит Палладий, – она села подле меня и положила на мои плечи свои руки, с изумительным упованием на Христа, сохраняющего чистоту её помыслов». |
| А затем, в конце 1950-х годов, мать Тамара была принята матушкой Тамарой на Святой Русский Елеон, где проживает и ныне. Несмотря на то, что в 2014-м году мать Тамару, по воле Божьей, поразил тяжкий недуг, и до сего времени она находится на одре тяжкой болезни, матушка по-доброму вспоминает светлые годы насельничества на Святом Русском Елеоне и своих великих учителей. Конечно, слова благодарности матушка отдает игуменье матушке Тамаре. Этот человек будет всегда особой святыней для русских арабок, проживающих и подвижничающих на Елеоне 55–60 и более лет. Матушку Тамару ее арабские подопечные всегда называли по-арабски – «Амма», то есть «Мама» Весь ее облик, поведение и сущность говорили о ее избранности Самим Богом для Святого Русского Елеона. Матушку Тамару ее арабские подопечные всегда называли по-арабски – «Амма», то есть «Мама». Со слов матери Тамары и других старых русских арабок, матушка Тамара никогда не позволяла себе унизить или оскорбить насельницу, пользуясь своим высоким положением игуменьи. Она исправляла недостатки в поведении той или иной насельницы, только разговаривая с ней наедине, как настоящая мать, либо исправляла тем, что давала насельнице, позволившей себе неподобающие вещи, прочитать указующие цитаты из той или иной книги святых отцов Церкви. А какой аскетической скромностью отличалась матушка Тамара! Став монахиней, она полностью забыла, что она Великая княгиня императорской крови, и создала себе крайне скромный быт из простейших вещей, среди которых были деревянный переносной умывальник и деревянные ложка и тарелка. Матушка Тамара полностью преобразила духовную и материальную жизнь монастыря, привлекла православных арабок к насельничеству, укоренила русские православные традиции, обучала сестер грамоте, привлекла местное православное арабское население к материальной поддержке обители, находила европейских спонсоров для материальных преобразований на Елеоне. Само ее поведение среди сестер было образцово-показательным. Мать Тамара вспоминает, как бесшумно шла матушка в своей мантии через весь собор к своему игуменскому креслу, боясь задеть кого-либо из сестер или молящихся неосторожным движением или толкнуть. |
| 4 Rufinos Aquileiensis/Historia Monachorum; Aegypt.mon. hist. in ecclesiae graec. monum. 3, 175. «Venimus ad civitatem quondam Thebaidis», – говорит Руфин, говоря об Оксиринхе. 5 Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1845 (далее – Достопамятные сказания. – Ред.). 6 Аммиан Марцеллин. Деяния в тридцати одной книге. Lib. 22. «В Фиваиде много городов; славнее других Гермополь, Коптос и Антиноя, которую имп. Адриан построил в честь любимца своего Антиноя». По основателю своему Антиноя называется Адрианополем. Так и св. Амон под определениями собора 394 г. подписался: «Амон Адрианопольский», тогда как Феофил, архиеп. Александрийский, писал послание к Амону, еп. Фиваиды. О епископах Фиваиды см.: Le Quien . Oriens christianus in quatuor patriarchates digestus, in quo exhibentur Ecclesiae patriarchae caeterique praesules totius Orientis. 3 vols. Paris, 1740. V. II (далее – Le Quien. Oriens christianus. – Ред .). Норов называет еп. Амона, которого гробница стоит в мечети, мучеником (Норов А.С. Путешествие по Египту и Нубии в 1834–1835 гг.: В 2 ч. СПб., 1840). Но это не согласно с действительностью. Аммон епископ, скончавшийся мученически при Диоклитиане, был епископом Лятополя или Асны ( Le Quien . Oriens christianus). 7 В русском переводе Лавсаика ( Палладий Еленопольский . «Лавсаик» , или Повествование о жизни святых и блаженных отцов. СПб., 1850 (далее – Палладий Еленопольский. «Лавсаик» . – Ред.)), как и в латинском, Амматалида. Это ошибка: два слова, нарицательное и личное, соединены в одно. Амма – мать, обыкновенное коптское название уважаемым подвижницам. У Палладия Питирим о св. Исидоре: «Она и вам и мне Амма» и Палладий прибавил: «Так называются там духовные матери» (см.: Палладий Еленопольский. «Лавсаик» ). У Гераклида (гл. 48) Талида названа Аматою. У Лю- дольфа Амат – раба Амата, Вагед – раба единственного, т. е. Сына Божия ( Ludolfi . Ad soam historiam aethiopicam commentaries). 9 По старинному славянскому переводу: «ризу нову или мантию или ослоги никогдаже взяти восхоте». |
| После этого отступления передаю эхо из Киева, да и не одно. В 1879 году, 21 апреля, в первый день Пасхи, достоуважаемая игуменья Киевофроловского монастыря амма Парфения письмом приветствовала меня с этим светлым праздником. Помещаю здесь подлинное письмо ее даже ради семи литографированных на нем видов киевских. 191 Христос Воскресе. Преосвященный Владыко, Милостивейший Архипастырь и Незабвенный Наш Отец! Приношу Вашему Преосвященству от всей души и сердца всерадостный и благожелательный привет с Великим днем Воскресения Христа Спасителя Нашего и вместе с сим молю вспомянуть когда-либо мое недостоинство во вседейственных молитвах Ваших; я же ежедневно в моей грешной молитве прошу Господа ниспослать Вашему Преосвященству благодать, милость и утешения Святого Духа, неотъемлемые злобой человеческой. Только тот способен понять тяжесть гнета людского, кто на себе испытал его и уразумел значение молитвы Царя пророка: «да впаду убо в руце Божии; в руце же человечестии да не впаду». 192 Но Господь, Господь Помощник Ваш, кто озлобит Вас?!... Не проходит дня, чтобы мы с казначеей моей, тоже приветствующей Ваше Преосвященство, не воспоминали вас с сокрушением и любовью в беседах наших, да и многие, многие говорят, что лишились теперь отца и покровителя малых и уничиженных. Припадая к архипастырским стопам Вашего Преосвященства, всеблагоговейно лобызая их и моля осенить нас архипастырским благословением Вашим, с безграничной преданностью и высопочитанием пребываем Вашего Преосвященства Милостивейшего Архипастыря и Незабвенного Отца, всенижайшие послушницы: Игуменья Парфения. Монахиня Елеазара. 21 апреля Флоровский монастырь. NB. В этом письме игуменья упомянула о злобе человеческой и о гнете людском. Она подразумевала жестокость митрополита Филофея, по которой он меня удалил из Киева, а ее переместил из новых, хорошо отделанных ей, покоев в прежние, которые она занимала, когда была казначеей монастыря переместил под тем предлогом, что ив этих прежних покоев она лучше-де могла наблюдать за монахинями, тогда как отсюда вовсе не видать их. Об этом напрасном гнете она со слезами говорила мне, когда я посетил ее в октябре 1878 года. Кстати, припоминаю, что ей не нравится и преемник мой, преосвященный Иоанн из вдовых попов. «Он сельский попик, не более», промолвила мне престарелая амма. |
|
|
