| По мере приближения Конца Истории являются на маковках Святой Церкви новые, доселе почти невиданные, розовые лучи грядущего Дня Немеркнущего. Свящ. Павел Флоренский . «Столп и утверждение Истины». Приоткрывая нам дверь в святыню первохристианского богослужения, апостол Павел в 14-й гл. 1 Послания своего к Коринфской церкви учит, что обладающие благодатным дарованием молитвенного разговора на незнакомых языках, или «говорящие тайны духом» (2), должны «молиться и о даре истолкования» (13), ибо «если я приду к вам и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением» (6). «Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу» (28). Эти слова об «истолковании» напомнил мне один человек, когда мы говорили с ним о духовном наследстве о. Павла Флоренского. Начало понимания Флоренского – это для многих может сделаться началом познания Церкви. Но общее понимание в богословской и философской образованности, при наличии колючей проволоки научной терминологии вокруг его работ, делают их почти недоступными для современного читателя. Уходит в потоке времени и облик его из памяти его знавших и любивших. Продолжается, и в еще большей степени, чем при его жизни, обеднение школьного богословия и затемнение понятия Церкви – то, против чего прежде всего направлялась его не всегда понятная мысль. Все это заставило меня попытаться передать и личный облик и учение о. Павла применительно к темам или письмам его основной книги. Эту работу я могу только начать: мало сил, знаний и возможностей для такой работы, мало материала, особенно биографического. Но боюсь откладывать, «искупующе время». Передам, что смогу, а потом буду уж не писать, а поджидать личной встречи и с ним, и со всеми, от кого сердце получало тепло, свет и радость. «Воскреснут мертвии, и восстанут сущии во гробех, и вси земнороднии возрадуются» (канон Великой Субботы). 1. Основные данные Приступивший к чтению основной работы о. Павла Флоренского – «Столп и утверждение Истины» – видит, что много из написанного в ней писалось в расчете на людей, уже одолевших Канта и «Критику отвлеченных начал» Вл. Соловьева, что она вводит его в область метафизики и отвлеченного знания. Кроме того, автор, будучи по образованию прежде всего ученым-математиком, и в этой работе часто использует данные этой науки. Его математические работы вообще идут параллельно с богословскими. В 1916 году, в самый разгар своей богословской деятельности, он печатает в «Богословском вестнике» «Приведение чисел» – математическое обоснование числовой символики. Недавно мне рассказывали, что один молодой человек хотел поступить на математический факультет только для того, чтобы «понимать Флоренского». |
| Рубрики Коллекции Почему рядом с евангелистом Иоанном изображают орла? 1 мин., 21.10.2021 Поделиться После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий… и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр 4:1–8). Это отрывок из Апокалипсиса, одной из самых таинственных книг Библии. Записал это видение святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Христа. На этих строчках и основывается наше представление о тетраморфе — ангельском существе о четырех лицах. В христианском богословии каждое из этих лиц связывается с одним из четырех евангелистов. Матфей (ангел) рассказывает о Христе-человеке, Его земном воплощении; Марк (лев) — о царском достоинстве Спасителя; Лука (телец) — о священническом, жертвенном служении Мессии; Иоанн (орел) — о Боге Святом Духе, Утешителе, Который пришел после Вознесения и пребывает с нами до сегодняшнего дня. Такое определение в русской церковной традиции закрепил Большой Московский Собор 1666 года. Оно основано на богословских трудах святого Иеронима Стридонского, но как на Западе, так и на Востоке такое толкование было не единственным. К примеру, старообрядцы придерживаются системы другого западного отца, святого Иринея Лионского. Так что не удивляйтесь, если увидите, что на иконе Иоанна Богослова за его плечом будет изображен не орел, а лев! Кстати, в октябре дни памяти двух из четырех апостолов-евангелистов: Луки (31) и Иоанна (9). Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Закрыть Парижское богословие и неообновленчество Светлой памяти священника Даниила Сысоева ( † 20 ноября 2009) 19.11.2010 1101 Время на чтение 6 минут 20 ноября исполняется год со дня убиения священника Даниила Сысоева - постоянного автора журнала «Благодатный Огонь». «Бывает нечто, о чем говорят: " смотри, вот это новое " ; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1, 10). Эти печальные слова премудрого Соломона невольно приходят на ум, когда случается наблюдать полемику, развернувшуюся вокруг деятельности неообновленцев. Мне приходилось неоднократно сталкиваться с людьми, пострадавшими от обновленческой ереси, и надо заметить, что большинство стрел, метаемых в сторону свящ. Г. Кочеткова и столешниковских глашатаев «обновленного Православия с человеческим лицом», не достигают своей цели, ибо «стреляющие» не метят в самое сердце этой ереси. Возмущение православной общественности обрушивается или на русский язык богослужения, или на изгнание из храма непричащающихся, или на подчеркнутый элитаризм и экуменизм этих общин. Но при этом практически не замеченной остается т. н. «парижская» подоплека этого явления, т. е. влияние «парижской школы богословия». Например, на знаменитой конференции «Единство Церкви», проходившей в 1994 году, представители Свято-Тихоновского Богословского института усиленно пытались отмежевать кочетковщину от учений оо. А.Шмемана и Н.Афанасьева - этих столпов «православного» модернизма. Свящ. Г. Кочеткову приписывалась «честь» создания некоего собственного учения, тем самым подогревая его претензии на роль самозванного пророка. Все это напоминает недавнюю историю, когда, на заре перестройки, Сталин осуждался как отступник от заветов Ленина и идеалов коммунизма. Действительно, в некоторых мелочах идеи российских неообновленцев и их практика отличаются от рецептов, прописанных парижской школой богословия. Но это лишь следствие земного несовершенства, не дающего (к нашему счастью!) идеям воплотиться в реальной жизни во всей своей красе. Однако сердцевина и у западного, и у российского церковного модернизма одна: отвержение святоотеческого Предания во всей его полноте. И как следствие - отвержение современного устройства Церкви или как устаревшего, или же как отошедшего от апостольских истоков. «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф. 7, 16-18). Этот критерий, данный Спасителем, отметает все попытки оправдать «парижан», ведь плоды церковного модернизма у всех перед глазами. |
| Посылая Апостолов на проповедь, Господь говорил: «Идите, научите все народы» ( Мф.28:19 ). Он не ограничил их в способах учения. Не написано, чтобы создавать иконы. Но не написано, и чтобы писать книги. История не отмечает момента, когда началось иконопочитание. Это потому, что оно было в церкви всегда. Наши иконы, это – торжественное свидетельство обо всем, что видела церковь от воплощения Господа Иисуса Христа, и до сего дня. Потому что все, о чем говорит Евангелие, действительно происходило в определенное время и в определенном месте. Бог поистине стал Человеком, и – вот Его человеческий облик, который видели, и который попытались запечатлеть и сохранить. Вот так младенец Иисус лежал в яслях, в кормушке для скота. Вот так Он крестился от Иоанна в Иордане. Вот так Он въезжал на ослице в Иерусалим. Вот так Он был распят на кресте. Вот так вознесся на небо. Вот так пришел впоследствии, чтобы взять на небо душу Своей Пречистой Матери. Как же эти изображения должны волновать сердце и укреплять веру! Господь говорил ученикам: «Ваши же блаженны очи, что видите» ( Мф.13:16 ). Были христиане и до Христа, которые, как говорил о них Господь, только «желали видеть», «и не видели» ( Лк.10:24 ). И все же их вера была такова, что они «побеждали царства, творили правду», «заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча». «Другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу». Они тоже свидетельствуют о Божией славе, о торжестве Православия. Это их имеет ввиду Апостол, когда говорит: «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и в терпении будем проходить предлежащее нам поприще». А ведь для нас это «облако свидетелей» еще больше: для нас встают в памяти еще и бесчисленные свидетели последних двух тысячелетий! И наши иконы, это наше боевое, походное знамя, которое всегда впереди. Это – видимое свидетельство нашей веры. Это – изобразительное предание нашей церкви. Но знамя победы только тогда – знамя победы, когда оно в руках радостных победителей, а не в руках уныло отступающей толпы. О молитве среди не молящихся. Суббота вторая Великого поста. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Вот пишет Сергей Худиев о том, как он видит расклад сил в конфликте на Донбассе – а в ответ его обвиняют в предательстве «священной памяти» погибших в Великой Отечественной и отказывают в праве называться христианином. Оставим, что какими бы похожими ни казались два вооруженных конфликта – тогда и сейчас – необходимость связывать их в одно целое через семь десятилетий еще нуждается в серьёзном обосновании. Но как ни обосновывай – Великая Отечественная война, конечно, очень важное и значительное событие мировой и русской истории, но это всё же не война архангела Михаила с Сатаной до начала времен, а одна из многочисленных войн человечества, коих было множество и, боюсь, будет еще немало. И придавать этой войне значение религиозного символа, по отношению к которому человек достойный любви, отличается от человека любви недостойного, – значит недопустимо расширять границы священного, переносить Божественное достоинство на творение рук человеческих. Заповедь апостола «Дети, храните себя от идолов» дана в конце пятой главы Послания Иоанна. Но в послании нет ничего о поклонении статуе Юпитера или гению Императора – эти проблемы начались у христиан позже. Послание посвящено многократным повторениям, что братьев своих надо любить, а не ненавидеть. Потому что «кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза», и потому что «всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей». И что ничто из того, что в мире, христианину любить не следует, ибо «мир проходит, и похоть его». Мир проходит – со всеми его военными победами, политическими раскладами, культурными ценностями и правами. Ставить их между собой и братьями, отказывать в любви живым людям ради эфемерных реалий, которые сегодня есть, а завтра сменятся более актуальной повесткой дня, – это и значит служить идолам. Социальные институты, экономические достижения, правовые концепции и прочие творения рук человеческих есть в большинстве случае благо: порядок всё же лучше хаоса. Но поклонение им с религиозным чувством приводит не к тому, что эти вещи становятся святы – они приводят к тому, что поклоняющийся им становится язычником. |
| А враг застилает в их сознании преступность таких вычислений, выкрадывает из их памяти непреложные словеса Самого Господа Иисуса Христа: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» ( Деян. 1:7 ). «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» ( Мф. 24:36 ). По Евангелию от Марка, Господь сказал еще сильнее: Он добавил слово: «ни Сын», то есть, дня и часа Пришествия Своего не знает, по человечеству Своему, конечно, даже и Он Сам, Сын Человеческий ( Мк. 13:32 ). «Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время» (стих 33). «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (стих 37). Вот почему апостол Павел не находил нужным даже писать об этом Солунянам: " Сами вы, – говорит, – достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью» ( 1Сол. 5:2 ). После таких ясных, не подлежащих никаким перетолкованиям слов Самого Господа кто же смеет делать попытку с точностью определять время Пришествия Его? Нам указаны Господом признаки близости сего события, и довольно с нас. Мы видим, что слова Господа исполняются: Его Евангелие проповедуется всем народам земли; о Нем, Христе Спасителе всего человечества, знают уже почти все племена и народы. Но исполнилось ли число тех, кто из сих народов должен войти в Царствие Божие, – кто это знает? Один Он, Всеведущий... Подумать только: уже ли старый Китай с его полумиллиардом жителей-идолопоклонников даст Богу только ту ничтожную горсточку верующих и спасаемых во Христе, какая теперь есть там?.. Не говорю о других племенах и народах. С другой стороны, иудеи на наших глазах порабощают себе мир. Мы видим, что они уже поработили его в финансовом, торговом отношении, захватили печать, даже науки. Они уже учредили себе особое международное правительство, собирают своего рода парламент в Америке, мечтают о своем царе, по-нашему – антихристе. И опять кто знает, не близится ли царство этого величайшего и последнего врага Божия на земле? Опять ведает един Всеведущий. |
| Однако в православном каноне празднование дня памяти этого святого связано с легендарным событием, произошедшем, по преданию, полвека спустя после его мученической кончины, в правление императора Юлиана Отступника. По его приказу все продукты, продававшиеся на рынках Константинополя, стали окроплять жертвенной кровью, тем самым практически лишая христиан пропитания — решение вполне в духе этого экзальтированного императора-декадента, испытывавшего болезненное любопытство к оккультизму. Стремясь вернуть империю к язычеству, он не находил общего языка ни с языческими жрецами, ни с простыми людьми, которым его оккультные опыты казались опасным колдовством. Поэтому Юлиану хватило здравого смысла, пользуясь властью, не прибегать к прямому насилию над христианами, которых к тому времени среди горожан Азии и Сирии, Египта и Африки, Балкан и Италии было большинство. Он знал, что ответом на прежние гонения были мученичество и исповедничество и умножение числа христиан. Ученик блаженного Августина Павел Орозий писал: «Преследуя христианскую религию скорее хитростью, нежели открытым насилием, он старался побуждать людей больше наградами к тому, чтобы те отвергли Христа и приняли культ идолов, нежели принуждать пытками». Он увольнял христиан из армии и с государственной службы, лишил христианских клириков привилегий, дарованных им Константином, велел возвратить язычникам отобранные у них храмы, вернул из ссылки осужденных христианами еретиков, чтобы расколоть Церковь изнутри. Юлиан не запрещал христианам исповедовать свою религию, не подвергал их репрессиям за саму веру, но убийства христиан языческой чернью оставлял безнаказанными. Так что поставить константинопольских христиан перед выбором — умереть с голоду или фактически принять участие в языческом жертвоприношении — вполне в его характере. «…чтобы не соблазнить брата моего» Казалось бы, ну и что? Ведь утверждает же апостол Павел, что пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое (1 Кор 6:13), а об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого (1 Кор 8:4), и пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем (1 Кор 8:8). |
|
|
