| Западное христианство пришло на эти земли гораздо позже, после Кревской унии 1385 года 1 . Первый костел, строительство которого подтверждается документами, был возведен в Гродно в XVI веке. Распространению римо-католичества и переходу в него знати, что автоматически влекло и ополячивание, способствовали Люблинская государственная уния 1569 года 2 и Брестская церковная уния 1596 года 3 . В результате этих событий в XVII веке православные храмы оказались у греко-католиков. Когда в 1795 году после третьего раздела Речи Посполитой Гродно вошел в состав Российской империи, на этой территории не было ни одного православного храма. В XIX веке началось активное строительство православных храмов, униатские храмы возвращались Православной Церкви. Большой костел в центре города — Пресвятой Девы Марии, так называемый Фара 4 Витовта, — был передан православным, реконструирован, освящен в честь Софии Премудрости Божией и стал кафедральным собором. Вполне возможно, на этом месте в древности был православный храм с княжескими захоронениями. Взорвали этот собор во время хрущевских гонений в 1961 году. До 1914 года епархия была обширной, она насчитывала 356 приходских храмов, а с приписными, домовыми, гарнизонными и часовнями — более 600. В состав епархии входили такие теперь уже самостоятельные епархиальные центры, как Брест и Белосток (сейчас в составе Польши). В 1915 году, во время Первой мировой войны, православное духовенство и часть населения эвакуировали из Гродно. В 1921 году эти территории вошли в состав Польской республики — Второй Речи Посполитой, и так продолжалось до 1939 года. Сложно дать однозначную оценку этому недолгому периоду: с одной стороны, началась политика ревиндикации, то есть отнятия храмов, окатоличивания, ополячивания православных, однако данные гонения не шли ни в какое сравнение со сталинскими репрессиями в тот же период в СССР. В 1939 году Западная Беларусь вошла в состав СССР, а после начала Великой Отечественной войны и нацистской оккупации Беларуси немцы присоединили эти земли к Восточной Пруссии. Правящим архиереем в то время был владыка Венедикт (Бобковский), который носил титул архиепископа Белостокского и Гродненского, Экзарха Белорусской Православной Церкви в Восточной Пруссии. Архиепископ Венедикт вошел в историю как принципиальный сторонник сохранения церковного единства восточнославянских народов и убежденный противник белорусского автокефального движения. В 1944 году, при приближении советских войск, он был эвакуирован на Запад и вместе с другими белорусскими иерархами, не желая быть в подчинении у представителей белорусских эмигрантских политических и общественных организаций, вошел в состав РПЦЗ. |
| 9 февраля 1918 г. Добровольческая армия выступила из Ростова в 1-й Кубанский («Ледяной») поход на Екатеринодар. Численность ее составляла 3683 бойца и 8 орудий, а с обозом и гражданскими лицами – свыше 4 тыс. 25 октября 1918 г. армия перешла от добровольной к мобилизационной системе, а 26 декабря вошла в состав Вооруженных сил на Юге России. ...в Религиозно-просветительном совете государственного объединения. – Очевидно, имеется в виду религиозно-просветительский отдел «Совета государственного объединения России» (СГОР) или «Совета общества государственного объединения России» – это политическая организация, позиционировавшая себя внепартийной и внеклассовой. СГОР был образован в ноябре (н. ст.) 1918 г. в Киеве. В него вошли государственные, общественные, политические деятели дореволюционной России – бывшие сановники и депутаты Государственной думы, члены Государственного совета, Сената, земских и городских учреждений, представители промышленности, торговли, а также иерархи Церкви. СГОР являлся сторонником воссоздания единой России и установления в ней свободного сословно-представительного устройства общества, основанного на принципах широкого участия всего населения в выборе представительных учреждений страны, проведения широких социальных реформ, направленных на улучшение положения малоимущих слоев населения. Целью своей деятельности организация провозглашала исключительно духовное и национальное возрождение русского народа, объединение различных общественно-политических, духовных и культурных сил страны перед лицом большевистского террора, для чего считала необходимым создать единый представительский орган объединяющихся организаций – особый совет (отсюда его название). Этот совет должен избрать бюро для текущей работы. В обращении председателя совета к Деникину от 31 октября (13 ноября) 1918 г. говорится, что в состав совета вошли: «1) бюро совещания членов законодательных палат; 2) церковный собор; 3) группа сенаторов; 4) группа земских деятелей; 5) группа городских деятелей; б) группа торговли и промышленности; 7) финансово-банковская группа; 8) совет земельных собственников». Под «церковным собором», возможно, следует понимать членов Всероссийского Поместного Собора. |
| Активно поддерживал представителей «прогрессивного» духовенства, в частности Б. В. Титлинова , либерального профессора Петроградской ДА. Для «незамедлительной организации свободной церковной печати», соответствующей «современному церковно-общественному течению мысли», Л. организовал незаконную передачу синодального печатного органа - «Всероссийского церковно-общественного вестника» в ведение редакционной коллегии Петроградской ДА во главе с Титлиновым. Бесцеремонное вмешательство в церковные дела, диктаторские манеры и крайне эмоциональный стиль поведения привели к конфликту обер-прокурора с большинством членов Синода во главе с первенствующим Киевским митр. сщмч. Владимиром (Богоявленским) . После протеста Синода в связи с незаконными действиями в отношении «Всероссийского церковно-общественного вестника» Л. добился издания Временным правительством указа от 14 апр. 1917 г. об освобождении от присутствия в Синоде всех его членов, кроме Финляндского архиеп. Сергия (Страгородского ; впосл. патриарх Московский и всея Руси), и о назначении новых членов, многие из к-рых были известны своими либеральными взглядами. 29 апр. новый состав Синода по инициативе Л. принял решение о созыве в ближайшее время Поместного Собора для «коренных изменений в порядке управления Российской Церкви». Был образован Предсоборный Совет, в состав к-рого вошел и Л. Еще до созыва Собора предполагались «некоторые изменения во всех сторонах церковной жизни», прежде всего введение на всех уровнях церковного управления выборного начала. Был организован созыв епархиальных съездов духовенства и мирян. В ряде епархий спешно проводились выборы, руководство епархиальными съездами захватывали группы «прогрессивно» настроенных священно- и церковнослужителей, противопоставлявших себя правящим архиереям. В результате мн. иерархи, в к-рых видели противников реформ, оказались отстранены от управления епархиями, что Л. считал своей заслугой: «Я боюсь равнодушия, а всякий бунт приветствую; я исполняю волю народа, я гоню архиереев, ибо народ этого требует». Л. содействовал организации и проведению в Москве в июне 1917 г. Всероссийского съезда демократического духовенства и мирян, особо настояв на недопущении на него архиереев: «...присутствие епископов внесет не единение в церковную жизнь, а только еще большее разъединение, ибо современный епископат потерял всякое доверие, всякий авторитет». |
| Предположенный к созыву первый Поместный Собор русской Церкви представляет особую важность – между прочим – ив том отношении, что условия, при которых он фактически будет осуществлен, послужат основанием организации дальнейших русских церковных соборов; поэтому определение сих условий требует чрезвычайной внимательности и осторожности. Основным вопросом при созыве первого русского Поместного Собора является вопрос о составе последнего. Состав Собора Будучи членами Церкви, верующие составляют единое тело её, которое, по словам одного православного канониста-иерарха (еп. Далматинского Никодима), «только тогда будет здорово и будет преуспевать, когда все члены его будут иметь полную жизненную силу и когда между ними будет правильная общественная связь и единство. Без сего единства всех членов Церкви, без совместного действия их по собственному произволению в пользу общего блага, неизбежно должен пострадать хотя какой-нибудь из членов, и, наконец, самая цель Церкви не будет достигнута. Согласно с сим, необходимо является потребность, чтобы каждый член Церкви, без различия своего положения в ней, содействовал по силам и способностям своим общему делу, ради которого существует и сама Церковь , и, следовательно, это содействие входит в обязанность как иерархии, так и верующих мирян». Восточные патриархи в послании своём учат, что как народ без клира, так и клир без народа не составляют Церкви. Указанное начало внутреннего взаимодействия и проникало собой всю жизнь древнехристианской Церкви. Представители церковного авторитета и христианский народ, как это видно из памятников древнехристианской Церкви, находились между собой в самых близких и тесных отношениях; миряне составляли живую и деятельную силу Церкви, бывшую в гармоническом единении с иерархией. Единение это выражалось прежде всего в совместном участии в соборах. В состав первого церковного Собора, кроме апостолов, входили «старцы» (пресвитеры) и «всё множество», «вся Церковь » (Деян., XV). В соборах II века против монтанистов принимали участие вообще верующие. |
| Создание «Д. р.» вытекало из общего направления церковной политики Петра I, к-рую он формулировал как «исправление духовного чина». Она заключалась в ликвидации патриаршей системы управления Церковью, устранении возможности оппонирования царю со стороны Церкви, результатом чего явилось снижение влияния Церкви на общество. Идейным источником «Д. р.» послужили протестант. теории о верховенстве светской власти в духовных делах. На их основе архиеп. Феофан выработал обоснование прав российского царя как верховного блюстителя «правоверия и всякого в Церкви святой благочиния», имеющего власть над Церковью, подобно герм. протестант. князьям, распространявшим свою светскую и одновременно духовную власть на принадлежащие им территории. Кроме того, архиеп. Феофан исходил из положений популярной тогда в Зап. Европе теории «естественного права», правовых концепций «полицейского государства», к-рые не оставляли Церкви и вере самостоятельного места в обществе. Церковь рассматривалась как один из инструментов достижения «общего блага», как элемент гос. системы воспитания, образования подданных и контроля над ними. Текст «Д. р.» местами приближается по форме к политическому трактату, содержит резкую критику прежних порядков церковного управления и образа жизни духовенства. В «Д. р.» определен состав Синода - 12 чел., в т. ч. 3 архиерея, а также архимандриты, игумены и протопопы. Его возглавлял президент (председатель). Однако, согласно манифесту от 25 янв. 1721 г., в Синод входили президент, 2 вице-президента, 4 советника и 4 асессора, т. е. всего 11 чел. На практике состав и структура неоднократно менялись. При этом все члены Синода, включая президента, имели равные голоса, каждый из них подлежал суду Синода. Президент лишь символически представлял собой первоиерарха, а на практике не отличался по своим правам от др. членов Синода. Являясь высшим адм. и судебным органом Русской Церкви, Синод не обладал властью патриарха, действовал от имени царя, получал от него к исполнению указы и повеления по всем церковным делам. Вошедшая в «Д. р.» присяга членов Синода мало отличалась от присяги военных и гражданских служащих, обязывала высших церковных иерархов быть «верными, добрыми и послушными рабами и подданными» царя, делать все, что служит к укреплению самодержавной власти. Так, члены Синода обязывались объявлять о любых полученных ими сведениях «о ущербе... Его Величества интереса, вреде и убытке». Царь считался «крайним судией» Духовной коллегии и именовался, в частности, «христом Господним». В 1901 г. Синод отменил эту форму присяги. |
| Кем должен быть созван собор, кто определит его состав и кем будет выработана его программа? Мы не можем оглядываться всегда на практику древних вселенских соборов, так как мы живем в совершенно иных исторических условиях. Что было раньше, то в настоящее время неповторимо, и нам надо вырабатывать новую практику применительно к новым условиям жизни. Автор склоняется к мысли, что следует предоставить особое положение и особые полномочия среди православных иерархов константинопольскому патриарху. Возможно, что это было бы наиболее легким выходом, но практически он как раз наименее осуществим: вряд ли на это пойдут в настоящих условиях поместные церкви. Кажется, что правильнее тот путь, на который вступил сам константинопольский патриарх: предварительные совещания глав отдельных поместных церквей. На этих совещаниях (просинодах) главные иерархи должны уже сами прийти к соглашению, кому из них будет поручено созвать собор и выработать программу. Возможно, что созыв собора будет поручен константинопольскому патриарху, но не исключена возможность, что такое совещание облечет этим правом какое – нибудь другое лицо или изберет специальный орган. Древние вселенские соборы были главным образом епископскими. Только на VII вселенском соборе получили окончательно право представительства монахи. Если не считать участия императорской власти (а оно происходило в ином совершенно порядке), то нужно признать, что миряне на соборах не были представлены. Каков же должен быть состав будущего вселенского собора и, особенно, какова должна быть роль мирян на соборе? Ссылаясь на ряд фактов церковной истории и на примере московского собора 1917–1918 гг. автор приходит к заключению, что мирянам должно быть отведено соответствующее место на соборе. Можно ли согласиться с этим заключением? Мне кажется, что необходимо различать временное решение вопроса об участии мирян от чисто принципиального. Двойное представительство на соборе знаменует разъединение церковного общества, в котором проявляются разные группы с разными интересами. Такая дифференциация есть довольно поздний факт церковной истории. Впервые она намечается только в Константиновскую эпоху. В свете учения о церкви и о епископате как представителе церковных общин это отделение мирян и клира не может рассматриваться иначе, как нарушение мистического единства всех во Христе. Естественным представителем общины является епископ. Одновременное представительство от разных групп церковной общины указывало бы, что епископ перестал выявлять все интересы и желания своей церкви. Из этого принципиального решения, конечно, не следует еще, что будущий собор должен иметь чисто епископальный характер. Такой собор не сможет преодолеть то разъединение, которое произошло в церковном обществе, а скорее еще усилит его. Современные условия церковной жизни требуют временного отказа от принципиального решения. Не следует только временное решение возводить в принцип. |
| Кем должен быть созван собор, кто определит его состав и кем будет выработана его программа? Мы не можем оглядываться всегда на практику древних вселенских соборов, так как мы живем в совершенно иных исторических условиях. Что было раньше, то в настоящее время неповторимо, и нам надо вырабатывать новую практику применительно к новым условиям жизни. Автор склоняется к мысли, что следует предоставить особое положение и особые полномочия среди православных иерархов константинопольскому патриарху. Возможно, что это было бы наиболее легким выходом, но практически он как раз наименее осуществим: вряд ли на это пойдут в настоящих условиях поместные церкви. Кажется, что правильнее тот путь, на который вступил сам константинопольский патриарх: предварительный совещания глав отдельных поместных церквей. На этих совещаниях про синодах главные иерархи должны уже сами прейти к соглашению, кому из них будет поручено созвать собор и выработать программу. Возможно, что созыв собора будет поручен константинопольскому патриарху, но не исключена возможность, что такое совещание облечет этим правом какое-нибудь другое лицо или изберет специальный орган. Древнее вселенские соборы были главным образом епископскими. Только на 7-м вселенском соборе получили окончательно право представительства монахи. Если не считать участия императорской власти (а оно происходило в ином совершенно порядке), то нужно признать, что миряне на соборах не были представлены. Каков же должен быть состав будущего вселенского собора и особенно, какова должна быть роль мирян на соборе. Ссылаясь на ряд фактов церковной истории и на пример московского собора 1917—1918 г., автор приходит к заключению, что мирянам должно быть отведено соответствующее место на соборе. Можно ли согласиться с этим заключением? Мне кажется, что необходимо различать временное решение вопроса об участии мирян от чисто принципиального. Двойное представительство на соборе знаменует разъединение церковного общества, в котором появляются разные группы с разными интересами. Такая дифференциация есть довольно поздний факт церковной истории. Впервые она намечается только в Константиновскую эпоху. В свете учения о церкви и об епископате, как представителе церковных общин, это отделение мирян и клира не может рассматриваться иначе, как нарушение мистического единства всех во Христе. Естественным представителем общины является епископ. Одновременное представительство от разных групп церковной общины указывало бы, что епископ перестал выявлять все интересы и желания своей церкви. Из этого принципиального решения, конечно, не следует еще, что будущий собор должен иметь чисто епископальный характер. Такой собор не сможет преодолеть то разъединение, которое произошло в церковном обществе, а скорее еще усилить его. Современные условия церковной жизни требуют временного отказа от принципиального решения. Не следует только временное решение возводить в принцип. |
| Но ещё более, чем место, для будущего Собора будет иметь значение, и значение важнейшее, состав его членов, каковым обстоятельством обусловятся как характер и направление его деяний, так и выработка окончательных его решений и постановлений. В этом отношении особливое значение будет иметь не только, так сказать, иерархический состав членов, но и характер убеждений и взглядов отдельных личностей. Ввиду сего вопрос о составе Собора надобно разрешать с особой осторожностью и предусмотрительностью. а) Епископы. Нет сомнения, что на церковном Поместном Всероссийском Соборе должны, согласно канонам Церкви, участвовать все епархиальные архиереи, как правящие главы своих Церквей, ведающие и знающие церковную жизнь на самом месте. Но некоторые и из викарных епископов могут быть весьма полезными и необходимыми для Собора: это – лица, известные своей учёностью, деятельностью миссионерской, просветительной и учебно-воспитательной, или же как руководители религиозно-просветительных братств и обществ. Таковых викариев знает и, несомненно, вызовет на Собор сама высшая церковная власть. б) Монашество. Для полноты же церковного представительства, для возвышения авторитета и величия Собора в глазах всего народа должны быть приглашены на него и представители православно-русского монашества. Так было и в истории некоторых соборов вселенского периода. Монашество и ныне оказывает глубочайшее влияние на народ и пользуется величайшим его уважением: народ был бы удивлён, если бы не видел участия в Соборе этих светочей православного аскетизма. Некоторые обители русской Церкви пользуются исключительною славою и уважением среди народа. Представители этих-то знаменитейших и важнейших обителей (игумены и архимандриты) и должны участвовать в Соборе, тем более что будущий Собор, касаясь самых разнообразных сторон церковной жизни, несомненно, коснётся жизни монастырей и деятельности монашествующих. В этом отношении, под влиянием запросов современной жизни, настоятельно требуют своего разрешения вопросы об усилении аскетической строгости жизни в монашестве и о развитии его общественной, благотворительно просветительной деятельности. В таком или ином разрешении сих вопросов необходимы голос, знание и опыт самих руководителей монашества. Вместе с сим представляется необходимым участие в Соборе представителей учёного монашества, главным образом из среды духовно-учебной. Они принесут Собору свою долю пользы, во-первых, учёными своими знаниями, а во-вторых – опытом учебно-воспитательным в разрешении вопросов по преобразованию духовно-учебных заведений. Высшая церковная власть по своему усмотрению и выбору вызовет из этой среды лиц особенно известных, с уже установившейся репутацией. |
| 1) Для того, чтобы возбудить жизнедеятельность епархиальных соборов, необходимо значительно расширить область дел, подлежащих их ведению, нужно восстановить всё то, что первоначально благоприятствовало их деятельности, и устранить всё то, что остановило их рост и вызвало равнодушие к ним духовенства; нужно дополнить состав их допущением мирян. Допущение мирян в состав епархиальных и Поместных Всероссийских Соборов вызывается, прежде всего, требованием истинных интересов самой Церкви, как полножизненного тела Христова, единства всех членов его. В делах чисто церковных ни каноны, ни церковная практика не исключают права мирян на участие в обсуждении дел веры, христианской нравственности. Тем более не может быть ограничения в праве голоса в вопросах экономических (церковно-хозяйственных и общественно-благотворительных) – здесь участие мирян является делом простой справедливости и житейского благоразумия. Духовенством заведены свечные заводы, эмеритальные кассы, приюты для престарелых, школы для своих детей, куда доступ детям иносословных ограничен 10%-ной нормой, и т. д. Почти все эти епархиальные учреждения, при небольшом пособии из личных средств духовенства, заведены и поддерживаются на средства церквей или на прибыль от свечных заводов, которые в свою очередь устроены на средства церквей. А потому в управлении всеми такими учреждениями духовенства должны принимать участие и миряне, как составляющие вместе с иерархией Церковь , которой принадлежат эти средства. Способ избрания на епархиальный собор должен быть тот же самый, который указан для избрания на Всероссийский Собор. Необходимо, чтобы представители на Собор избирались на церковно-окружных собраниях посредством закрытой баллотировки или подачи записок, причём заранее не нужно предрешать, кого выбирать; пусть каждый член собрания выскажется самостоятельно и по совести, кого он считает наиболее способным настоять на выработанной программе пожеланий всего округа. Псаломщики (и диаконы) могут избирать представителем от себя и священника. Срок депутатских полномочий – трёхлетний. |
| Используя добрые отношения с К-польской Патриархией и мн. болг. иерархами, М. пытался способствовать решению греко-болг. церковного конфликта - т. н. болгарской схизмы, вызванной учреждением в 1872 г. Болгарского Экзархата (см. в ст. Болгарская Православная Церковь ). М. видел в этом конфликте столкновение панэллинистической идеи, поддержанной Королевством Греция и лишавшей К-польскую Патриархию возможности пойти на компромисс, и болг. национализма, сторонники к-рого стремились включить в состав Экзархата как можно больше территорий. Он признавал, что создание Экзархата не было каноническим, т. к. произошло по решению не Матери-Церкви, а османского султана, но при этом допускал, что К-поль мог поставить в епархиях с болг. населением митрополитов-болгар. В целом он поддерживал деятельность Экзархата, но считал, что в его состав должны войти только территория Княжества Болгария и Вост. Румелия. М. считал, что главная роль в освобождении балканских славян должна принадлежать России. Еще во время учебы в Киеве он познакомился со мн. российскими дипломатами, общественными и церковными деятелями, представителями аристократии, с большинством из них поддерживал переписку. В многочисленных письмах он часто объяснял позиции Сербии по различным политическим вопросам, сообщал о положении в гос-ве, просил решить к.-л. вопросы или оказать помощь. Благодаря его усилиям Россия приветствовала принятие новой Конституции Сербии (1869). В 1871 г. М. сопровождал кн. Милана Обреновича в Ливадию, где тот, несмотря на дипломатический протокол, прежде встретился с российским императором, а не с османским султаном. Неск. лет М. добивался устройства в Москве Сербского подворья, торжественное освящение которого состоялось 30 нояб. 1874 г. при храме святых Кира и Иоанна на Солянке. Деятельность подворья способствовала укреплению российско-серб. отношений. М. был членом Славянского благотворительного общества (создано в 1858 в С.-Петербурге), после начала антитур. восстания в Боснии и Герцеговине и Балканского кризиса 1875-1878 гг. активно участвовал в работе тайного Главного комитета по освобождению сербов Османской империи, был председателем Главного комитета поддержки восстания (Белград, 1875), Комитета защиты христиан в Турции, почетным членом Лиги помощи христианам Турции и председателем Красного Креста Сербии. Для работы в Международном комитете помощи беженцам из Боснии и Герцеговины (основан в 1875) он пригласил хорват. католич. епископа Йосипа Юрая Штроссмайера. М. занимался сбором средств и направлением добровольцев для участия в восстании в Боснию и Герцеговину. В 1876 г. М. ездил в С.-Петербург, чтобы добиться выделения Сербии кредита и командирования рус. офицеров для инструктирования серб. военных. После Берлинского конгресса и аннексии Боснии и Герцеговины М. пытался защитить интересы ее православных жителей и передать участникам конгресса меморандум христ. лидеров этого региона. |
|
|
