| 182 Приняв традиционную точку зрения (см. 6 глава, примеч. 8), согласно которой ангелы обладают неизменным характером (добрым или злым), формирующимся в результате единственного изначального свободного выбора, мы должны предположить, что они делают этот выбор, зная, что Бог наделил их ограниченной властью над Своими созданиями, и что их свободный выбор характера предполагает выбор того, как они будут использовать эту власть. 183 Для тех, кто знаком с современными философскими работами, посвященными проблеме зла, будет понятно, что я выбрал в качестве примера олененка, гибнущего в лесном пожаре, потому что именно этот пример преобладает в такого рода сочинениях. Этот пример был предложен Уильямом Роу (Rowe W. The Problem of Evil and Some Varieties of Atheism//American Philosophical Quarterly, 1979 , vol. 16 , p. 335 – 341 ) в качестве иллюстрации явно бессмысленного зла. В нескольких местах я укажу благие цели, которым служит страдание олененка. 184 Замечу, что сложность процесса выведения не снижает вероятность истинности самого заключения, в то время как сложность постулированных гипотез делает их менее вероятными. 186 Если относительно этого моего примера вы подумали, что знание о результате принятия цианида может быть получено при наблюдении воздействия принятия сходных с ним химических веществ, то я могу сформулировать аргумент в более общем виде. Некоторые люди должны были случайно принять какой-то похожий яд раньше. 187 Третий способ (помимо нормального индуктивного умозаключения и обеспечения людей таким знанием в форме базисных убеждений), с помощью которого Бог мог бы дать нам знание последствий наших действий, состоит в том, что Он мог бы Сам сказать нам об этом, притом сделать это таким образом, чтобы не было никаких сомнений в том, что это Он говорит с нами. Но это сделало бы Его присутствие настолько очевидным для нас, что возникли бы все неудобства, которые я буду вскоре обсуждать, излагая «аргумент от сокрытости», равно как и лишило бы нас возможности рационального умозаключения и исследования. |
| Это го-ворится в 15-е лето твоего игуменства, и то, о чем не было упоминания в течение 160 лет, ныне благодаря твоей любви говорится во всеуслышание (се же речеся, в ei. лето твоего игуменства, еще не бысть помяновениа. р. и ? лет, ныне же твоеа ради любве оутаеннаа слышана быша)». Я сделал такую обширную выписку и при том в переводе на современный язык для того, чтобы несколько подробнее остановиться на этом важном для нас месте Поликарпова сказания. Прежде всего замечу, что в первой фразе приведенного отрывка «отец наших Антониа и Феодосиа» стоит вместо «отца нашего Антониа», подобно тому как в другом, приведенном выше, месте, к имени Антония присоединено впоследствии имя Феодосия. Это ясно из следующей фразы: «аще толико светило оугасе небрежением». Отсюда видно, что Поликарп выражает удивление тому, как это забылись подвиги и чудеса Антония: слова «оугасе небрежением» показывают, что это, то-есть, очевидно забвение Антония, произошло по небрежению, допустившему исчезновение, сокрытие его жития. В Житии Антония, по словам Поликарпа, кратко рассказаны житья древнейших преподобных черноризцев печерских, но подробнее именно тех, о которых он сказал прежде, то есть, тех подвижников, жития которых были написаны Поликарпом раньше других. Теперь мы не можем сказать, какие именно жития разумеются при этом Поликарпом, так как ничто не доказывает, что теперешний порядок сказаний Поликарпа в Кассиановских или другой порядок их в Арсениевской редакции Патерика – первоначальный 11 ). Может быть, рассматриваемый отрывок должно понимать, как окончание послания Поликарпа к Акиндину, при чем в этом послании были рассказаны жития только древнейших (прежде на знаменаных) подвижников печерских. В таком случае дошедшая до нас редакция этого отрывка изменила кое-что в первоначальном тексте Поликарпа, а именно вместо слов: «аще бых ти написал» (слов непонятных, так как в тексте нет второй части условного предложения), там стояли, может быть, слова: «написах же ти»; вместо «но аще повелит твое преподобство написати» – «но яко же повеле»... |
| На вопрос, почему он выбрал Сьерра-Леоне, батюшка отвечает так: «Я считал, что мы должны начать именно что с нуля». В центре эпидемии. Православная миссия в Сьерра-Леоне «Надеюсь, что через несколько недель эпидемия пойдет на спад, но сейчас мы находимся на пике опасности. Медсестры и врачи сбежали из больницы. Очень мало клиник, куда можно пойти, чтобы получить хоть какую-то помощь, если у вас нет большого количества денег», – сообщил он на днях по телефону, позвонив из Фритауна. Он говорит, что не знает никакой другой страны, которая бы страдала так сильно столь долгое время и от внутренних войн, и от голода – а теперь еще от смертельного вируса: «Сьерра-Леоне стала эпицентром бедствия довольно неожиданно. До этого ареалом распространения вируса была Гвинея. Но толпы людей постоянно переходят через границу в поисках помощи и возвращаются обратно… Так болезнь пришла и к нам. Этот вирус – невидимый убийца, удар которого чувствуешь, но не знаешь, когда и откуда он пришел. Это бедствие хуже гражданской войны. Тогда хоть можно было, услышав взрывы, убежать и спрятаться, враг был виден, и можно было предпринять хоть что-то… Теперь же мы совершенно не знаем, что делать. Замечу также, что в трех наиболее страдающих от лихорадки Эбола странах хуже, чем где-либо, работает система здравоохранения. Лучшая больница здесь примерно того же уровня, что деревенский медпункт в Америке! Серьезной сложностью является и отсутствие какого-либо образования у населения. Им невозможно объяснить, что такое лихорадка Эбола! Я за три месяца до вспышки начал говорить об этой угрозе, призывая принять меры предосторожности: постоянно мыть руки, стараться не касаться других людей, носить перчатки, если это возможно, принять простые профилактические меры, а они только смеются… Потом начали называть меня “отец Эбола”… У о.Фемистокла была возможность покинуть Сьерра-Леоне, но, разумеется, он ею не воспользовался Другая проблема – черная магия. Заразившиеся люди вместо того, чтобы пойти к врачу в какую-нибудь более-менее современную больницу и получить ту помощь, которую ему только могут здесь оказать, идут к местному лекарю-колдуну, который, конечно же, ничем ему помочь не в силах. В конце концов пациент умирает и заражает всех вокруг, включая и самого “врача”… Доверия врачам нет вообще никакого, особенно западным докторам. Это распространено даже среди очень образованных местных. Они думают, что врачи их убьют, пусть даже они и давали клятву Гиппократа. |
| Simon Crisp. Sacrality, Authority and Communality as Essential Criteria for an Orthodox Bible translation//The Messenger 6 (2008). Pp. 3-12. Комментарии ( 4): игумен Арсений (Соколов) 29 июля 2011г. 19:43 Спасибо автору за интересную статью. Перечитывание и реинтерпретация одного и того же текста широко распространены не только на уровне Библия-постбиблейская интерпретация , но и внутри самого Писания. Ключевые тексты и темы постоянно перечитываются и реинтерпретируются уже внутри ВЗ, не говоря уж о НЗ, который во многих своих частях - мозаика из ветхозаветных цитат и аллюзий, прилагаемых к новозаветному учению и наполняемых новым смыслом. Даже при " иконическом " отношении к Писанию читатель не может не понимать, что под одним слоем " иконы " находится ещё не один слой. Подлинного чтения и актуализации не бывает без (ре)интерпретации. И если уже внутри Писания - от книги к книге - мы встречаем чрезвычайно сложную мозаику постоянно " перечитываемых " текстов и тем, то что говорить о двух тысячелетиях постбиблейской христианской (и иудейской) интерпретаций? Перед переводчиком Библии стоит неимоверно сложная задача: органически синтезировать библейскую традицию и современную культуру. Поэтому он должен быть глубоко укоренён в обеих этих реальностях. И чем дальше мы отстоим от библейских времен, тем эта задача становится всё менее выполнимой: всё сложней перекидывать мостик от древности к современности. Задача библейского переводчика-христианина - помочь современному человеку расслышать в Священном Писании слово Божие, звучащее для него сегодня на понятном ему языке, причём не девальвируя самого библейского послания и не искажая его. Андрею Сергеевичу и всем современным русским библейским переводчикам мы, читатели, должны сказать спасибо за этот их титанический труд. Андрей Десницкий 29 июля 2011г. 19:49 Спасибо, о. Арсений, за добрые слова, и я вполне согласен с этими мыслями. Замечу только, что охватить всё сразу - невозможно. Искусство перевода в том и состоит, по большому счету, чтобы правильно оценить ситуацию и выбрать, что именно мы готовы потерять в данном конкретном случае, а что будем обязательно сохранять. |
| О, сладостна мечта, дщерь ночи молчаливой, Сойди ко мне с небес в туманных облаках Иль в милом образе… где переход к дактилической цезуре, после двух мужских, музыкально мотивирован,— и любопытным образом повторен в совсем новом зачине окончательной версии: Подруга нежных муз, посланница небес, Источник сладких дум и сердцу милых слез, Где ты скрываешься… У другого поэта я бы счел такую одинаковость основного ритмического узора случайной; здесь я скорей склоняюсь к мысли, что музыканту захотелось сохранить этот именно «изгиб», вполне пригодный для первых тактов сонатины. И в этой же первой «Мечте» есть такие цезуропевучие стихи, как «Одетый ризою прозрачной, как туманом», и такие, этим пением подчеркивающие звуковую выразительность предцезурного слова, как «И смерть угрюмую цветами увенчал». Замечу, что «угрюмую» звучит здесь сильнее, чем «смерть», как будто пришедшийся на эпитет нажим смычка смертельность смерти втиснул в ее угрюмость. Позже Батюшков весьма охотно в такие нажимы эпитеты помещал, влагая в них тем самым больше звукосмысла, чем в определяемые ими существительные. Забегая вперед, привожу тому в пример стихи, навеянные ему «Неистовым Роландом» (1, 42) в предзакатный год его наивысшего мастерства: Девица юная подобна розе нежной, Взлелеянной весной под сению надежной: Ни стадо алчное, ни взоры пастухов Не знают тайного сокровища лугов, Но ветер сладостный, но рощи благовонны, Земля и небеса прекрасной благосклонны.» Делаю паузу, чтобы читатель успел насладиться чистотой и совершенством пасторальной этой мелодии, сотканной из как будто по их собственной благодати певучих, а не только, как они сами говорят, нежных и сладостных слов. Но поют они все-таки силою предцезурных дактилических эпитетов первой, третьей, четвертой и пятой строк, которой противостоит уравновешенная, стоячая певучесть второй и шестой, — спокойствие тонике подобной, с ударением совпадающей цезуры. Не стану следить за каждым — ямбическим — шагом Батюшкова на пути к самым насыщенным созданиям его: двум «подражаниям», Байрону (1819) и Ариосту (1821), приведенным мною и напечатанным в «Северных цветах», второе в 26-м, первое в 28-м году, и двум другим стихотворениям, оставшимся современникам вовсе не неизвестными, «Ты просыпаешься, о Байя…» (1819, впервые напечатанному в 1857 году) и четвертому, «Подражанию древним» (1821, опубликованному, вместе с пятью другими в 1883-м). К вершинам этим можно причислить и совсем другое по тону «Ты знаешь, что изрек,/Прощаясь с жизнью седой Мельхиседек», вероятно написанное в том же прощальном 1821 году, когда тем не менее написано было и второе «подражание», с его предвещающим Козьму Пруткова финалом: |
| Замечу еще несколько различий между русскими и греками в литургических особенностях, в богослужебных и паралитургических действиях и в отношении к ним верующего народа: Так перед великим входом греческий архиерей кланяется в царских вратах народу и просит у него прощения, а затем благословляет. Этот обычай духовно необычайно прекрасен, но у русских он не сохранился. Их епископы не просят прощения у народа перед великим входом и не благословляют его. Считается, что просить прощения в этот момент - дело священников. Но с другой стороны, греческие епископы никогда не преподают благословения народу вне богослужения и ограничиваются протягиванием руки, чтобы ее целовали, благословение же считается актом литургическим, неуместным вне храма. Для русского же православного и благочестивого народа получить архиерейское благословение по окончании Литургии почти также важно, как само богослужение. Это можно заметить в современной нам России, где огромные толпы народа собираются при выходе из храмов и просят у епископа благословения. Это может быть объясняется тем, что у греков епископ сам раздает антидор и тогда ему целуют руку, что заменяет благословение, тогда как русские берут антидор сами. Наконец серьёзнейшее различие в литургическом сознании между греками и русскими выражается в том, что греки (я говорю, конечно, о греках благочестивых) всегда идут к Божественной Литургии натощак, независимо от того, будут ли они причащаться или нет, тогда как русские считают, что это нужно только при причащении; иначе же можно и позавтракать перед тем как идти к Литургии, чтобы иметь больше сил. Это не мешает им брать антидор, что считается неблагочестивым афонскими монахами. Я хотел бы теперь сделать некоторые выводы из рассмотренного. Должен сказать, что это нелегко. Богослужебные особенности, которые мы рассмотрели, сложны и часто противоречивы. Иногда дело идет о простых обычаях безо всякого определенно значения, выражающих не более чем черты национального характера (как " почитание епископа " в русском народе). |
| Еще раз напомню свое увещевание ко всем, кто любит Бога и заботится о своем спасении. Пусть они, не медля, испытают это прекрасное делание и обыкновение, и тогда не найдется у них слов, чтобы возблагодарить Бога за Его милость, которую Он оказывает всем, хотя бы немного потрудившимся в этом делании. Я говорю так для того, чтобы таковые люди возымели дерзновение и не смущались, не малодушествовали, когда столкнутся с небольшим сопротивлением или утомлением. У современных старцев, с которыми я общался, в миру было много учеников, мужчин и женщин, состоящих в браке и безбрачных, которые от состояния новоначальных, при содействии благодати и по благоутробию Христову, взошли на более высокую ступень, «ибо легко в очах Господа – скоро и внезапно обогатить бедного» ( Сир. 11, 21 ). Поэтому я уверен, что нет более простого, легкого и почти для всех достижимого духовного искусства, чем эта короткая молитва «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», приносящая столь разнообразную пользу и преуспеяние в современной житейской неразберихе среди великого смущения, отказа от духовной жизни и неверия. Даже когда человек сидит, движется, делает что-то или, еще не встав, находится в кровати, и вообще, где бы он ни был, что бы ни делал, – ему надлежит произносить сию коротенькую молитву. Она содержит в себе и исповедание веры, и призывание Бога, и покаянное воздыхание, и надежду, – позволяя ценой малого труда и незначительных усилий исполнить вселенскую заповедь «непрестанно молитесь» и достичь результатов такого исполнения во всем их необъятном величии. К какому бы слову наших Отцов или дивным их житиям мы ни обратились, почти никогда не столкнемся с тем, чтобы какая-то иная добродетель удостоилась подобных похвал, чтобы ее с таким терпением и ревностию воплощали в жизнь, как если бы она одна заключала в себе сильнейшее средство к преуспеянию во Христе. Замечу, что я здесь не ставлю себе задачей превознести до небес или расписать сию царицу добродетелей, поскольку, что бы я ни сказал, я скорее принижу ее достоинства. Цель моя – побудить и воодушевить каждого верующего к деланию молитвы, чтобы каждый впоследствии учился на собственном опыте, ибо я сказал о молитве очень мало. |
| 532. В первом изд.: нее. 533. Текст в угловых скобках, отсутствующий в издании 1928 г., дается нами по принадлежащему А. Ф. Лосеву полному изданию перевода трактата Прокла («История античной эстетики», т. III, с. 517). 534. Замечу, что я не касался также чисто математических теорий числа у Прокла, излагаемых мною в другом месте, да и мало подходящих к отвлеченно и диалектически философскому характеру изложения в «Inst, theol.». 535. Так как мною подготовлено особое терминологическое исследование по Плотину, то сейчас нет настоятельной нужды приводить соответствующий аппарат. Большинство из плотиновских, как и вообще античных, терминов почти не переводимо ни на какие новоевропейские языки, если не махнуть рукой на передачу их специфически античного содержания. Наибольшую трудность представляют термины εδος, εδωλον, μορφ, δναμις, πστασις. «Эйдос», строго говоря, нужно было бы так и оставить без перевода, как равно и «эйдол»,— настолько специфично содержание этих терминов. Кое-где я так и делаю. Но я согласен, чг термин этот для всякого, кто чужд современной феноменологии, звучит дико и почти безобразно. Кое-где я передавал «эйдос» как вид и «эйдол» — как «образ». Но это — ничего не стоящие, совершенно условн переводы. «Ипостась» я также оставлял почти без перевода, заме " -только иной раз — исключительно ради внешних стилистических целей «ипостась» через «ипостасийное бытие» . Δναμις у меня везде ция», хотя часто это значит нечто весьма специальное, напр. «значение», «сила» и т. д. Везде в таких случаях перевод может иметь только условное значение и для понимания этого перевода необходимо подробное терминологическое исследование философии Плотина. 536. У Мюллера формально точнее, но по смыслу бледнее, чем у Буйе Мюллер (344): «So erzeugen wir mit dem Abbilde eines jeden auch ein Bild des Zahl»; . He надо забывать, что πστασις, φστημι < субстанция, пребывать субстанциально (греч.).> у Плотина — технический термин. Подобное сведение технического термина на общераспространенное в языке неглубокое понятие мы находим у всех трех переводчиков и в других местах. |
| Вот как художественно изложен материал раздела «Тайная» археологическая экспедиция А.Н.Авдонина и Г.Т.Рябова». «В августе 1976 года в Свердловске лауреат Государственной премии, помощник министра внутренних дел СССР и киносценарист Г.Т.Рябов представлял свою картину «Рожденная революцией». Во время этой поездки, Рябов познакомился со знатоком истории Екатеринбурга, кандидатом геолого-минералогических наук А.Н.Авдониным. Обоих чрезвычайно интересовал один сюжет - подробности расстрела и захоронения царской семьи. Они решили объединить усилия и найти место этого захоронения. Свой поиск они начали с изучения книги следователя Н.А.Соколова «Убийство царской семьи», фотографий и карт, опубликованных в прессе. По письму Министра внутренних дел СССР Н.А.Щелокова Рябов получил в Управлении милиции по Свердловской области современную секретную топографическую карту местности Ганиной ямы. Г.Т.Рябову удалось также разыскать детей Я.М.Юровского. От адмирала в отставке А.Я. Юровского в 1978 году он получил копию так называемой «записки Юровского», в котором было указано место захоронения: «Коптяки в 18 верстах от Екатеринбурга. К северо-западу от железной дороги проходит на 9-й версте, между Коптяками и Верх-Исетским заводом. От места пересечения с железной дорогой погребены саженях в 100 ближе к Верх-Исетскому заводу». Замечу попутно, что ни оригинал, ни копия, ни хотя бы полный текст «записки Юровского» на выставке представлена не были. Ну, в общем-то правильно и в чем-то даже разумно, ведь историкам хорошо известен факт существования на белом свете не менее шести или семи подобных записок ...(5). А тут еще М.К. Касвинов по своими «Двадцать три ступени вниз» вносит в художественно-фантастические повествования о пресловутой «записке Юровского» собственный ржавый пятак, утверждая следующее: «Кроме того, автор располагал неопубликованными рукописями Я.М.Юровского: «Воспоминания» (январь 1934 года, 21 с.), «Записка коменданта Дома особого назначения в Екатеринбурге. Историку Н.М.Покровскому о казни Романовых (1920 г.), а также рукописью его сына А.Ю.Юровского «В дни Невьянского восстания в 1918 г.» (10 с.) и автобиографическими заметками М.А. Медведева, б.члена коллегии Уральской ЧК (декабрь 1962 г., 10 с.)». (6) |
| Побеседовать на эту тему с отцом Михаилом Богатыревым я решила, потому что знаю: это и его боль тоже… (в скобках замечу: отец Михаил по первому своему образованию юрист и работал в правоохранительных органах). Иерей Михаил Богатырев – Действительно, современная жизнь заставляет нас усомниться в том, что честность вообще кому-то нужна и как-то возможна. Но на самом деле вопрос о честности актуален всегда – для всех времен и всех народов. Честность всегда востребована. А то, что нечестно, всегда болит – у любого народа, общества, человека. Сегодня многие пытаются доказать, что христианство устарело, неактуально, не отражает действительности и т.д. Но мы сделали свой выбор, мы хотим быть христианами. Значит, мы должны помнить, что говорил о честности Спаситель. А Он в Нагорной проповеди говорил: «блаженны изгнанные за правду» (Мф. 5: 10). Надо только понять: это не о тех людях, которые кричат свою «правду» на каких-то митингах или выдают одно скандальное разоблачение за другим с единственной целью – взбаламутить общество и добиться каких-то своих целей. Это о тех людях, которые не могут неправду сказать, что бы им за это ни грозило: вот они на самом деле блаженны, то есть счастливы. И их жизнь для нас всех – идеал. Священное Писание говорит однозначно: лгать человек не должен. Ложь – это преступление человека перед самим собой: наиболее страдают от лжи даже не те, для чьих ушей она предназначена, а те, кто ее производит и продвигает «в массы». Совесть – это искра Божия, она действительно есть в каждом человеке; поэтому лгущий человек понимает, что он лжет. И в душе такого человека не может быть мира. Человек мучается, он нервничает, всё его существо трехсоставное – духовное, душевное, даже телесное – расстроено; проблемы нарастают как снежный ком. Совесть мешает, поэтому перед человеком встает задача: перестать ее слышать совсем. И эта задача оказывается выполнимой. Не нужно пытаться разделять личную честность христианина и честность в среде обитания. Это одно и то же Не нужно пытаться разделять личную честность христианина и честность в среде обитания. Это одно и то же. Из чего складывается нечестная среда? Из нечестных людей. А потом уже она давит на человека, заставляя его именно так и жить. Многие люди не обращают на это внимания, просто не задумываются об этом, живут, как живется. И в результате с честностью сегодня совсем плохо. Ложь, даже если все понимают, что это ложь, уже ложью назвать нельзя. Ее нужно называть, например, действиями по ситуации. Я недавно столкнулся с этим. Говорю: «Но ведь этот человек лжет!» – а мне в ответ: «Вы не понимаете, батюшка, это не ложь, это работа по ситуации». Вчера обещал, а сегодня ситуация изменилась. |
|
|
