| Военком изучает повестку. – Значит так. Вы учились на физфаке, прошли курс на военной кафедре и летние сборы. После чего всем выпускникам в 1969 г. было присвоено звание младшего лейтенанта. Правильно? – Так точно. – А теперь подошёл срок для очередного воинского звания. Надо принести характеристику с места работы. – Я учусь. – Значит, с места учёбы. Жду. До свиданья. В растерянности выхожу на улицу. Такой дурдом мог быть только в нашей стране. Прямо как в песне Галича: «Вот иду я, размышляю не спеша: то ли стать мне президентом США, то ли взять, да и окончить ВПШ?». Но в каждом сумасшествии есть своя система, и надо играть по её правилам. Еду в академию, откуда меня «взяли» пять дней назад и где я числюсь «без вести пропавшим». Стучу в кабинет инспектора. – Можно? – Входите. (А мне слышится – «введите!».) Есть расхожая фраза: «Ни один мускул не дрогнул на его лице». Здесь как раз тот самый случай. – По какому вопросу? (Он-то думает, что я отчисляюсь из академии и пришёл забрать документы.) – Мне нужна характеристика. – Это ещё зачем? – Мне присваивают очередное воинское звание. Минутное замешательство; в голове протоиерея прокручиваются все мыслимые варианты: такого в его богатой практике ещё не было. На лице – непроницаемая маска: «Зайдите завтра». Написать характеристику – дело нехитрое, но многоопытный инспектор берёт «тайм-аут» для «согласования в сферах». На следующий день получаю на руки свой «психологический портрет» – на официальном церковном бланке, с крестами и печатью. Дословно строки этого шедевра не помню, но стиль передаю точно: «Отрок сей зело благочестив и богобоязнен. В учёбе прилежен, молитвы знает твёрдо и осмысленно. Богослужения посещает неопустительно. Заслуживает присвоения очередного воинского звания». Объективности ради замечу, что в тексте отсутствовала обязательная по тем временам фраза: «Политику партии и правительства понимает правильно». (Аналог в гитлеровской Германии: «Беспощаден к врагам рейха»). ... Вхожу в кабинет военкома. Не отрываясь от писанины, он берёт мою бумагу и, пробежав глазами, хочет положить её в стопку прочих. Но тут его «переклинивает»; рука водит пером всё медленнее. Офицер отодвигает «текучку» в сторону и, нацепив очки, углубляется в чтение моей характеристики. А дальше, как в песне: «Потом начальник папки полистал и, побледнев, воскликнул тихо: точно!..». Правда, тут не до восклицаний: случай-то неординарный. |
| Это же касается и мигрантов из Азии и Северной Африки, направляющихся сегодня в «развитые» низкопассионарные страны Запада (с поправкой на глобализацию). С точки зрения этнологии, это вполне закономерно: по Гумилёву последний пассионарный толчок был азиатским (18 век). Он прошел дугой от Японии через Китай, Сев Индию, Иран и Сев. Африку – почти по широтному направлению (см. карту), с последующим дрейфом пассионарности на север и юг от этой линии. У нас этот дрейф затронул Среднюю Азию и отчасти Кавказ. Именно поэтому через 150 - 200 лет (скрытый, инкубационный п-д фазы подъема) в Большой Азии все забурлило. Сегодня многие азиатские народы находятся уже в акматической фазы этногенеза (продолжающейся около 300 лет), где уровень пассионарности максимальный. Это – первая причина повышенной пассионарности наших ближайших соседей с юга. Вторая причина – внутренняя. Если взять этносы Средней Азии, то их современные этногенезы, в большинстве своем, начинаются позже русского (великоросского – с 13 в.). Например, узбеки складываются в современный этнос с 15 века, следовательно, они моложе русских на 200 – 250 лет. Отсюда вытекает, что сегодня они находятся в акматической фазе, и их надлом еще впереди. (Примечание. Надо отличать культуру, которая может быть старой, и этнос, который может родиться заново или радикально обновиться, сохранив при этом старое имя; пример – таджики.) Добавим к этому меньшую урбанизацию данных регионов, большую патриархальность и однородность этих народов (отсюда и сплоченность диаспор). С точки зрения этнологии, на наших глазах срабатывает закон сохранения энергии: высокая пассионарность направляется в зону меньшего сопротивления. Как это было, например, у русских в их акматическом 17 веке, когда они завоевали и освоили огромную территорию Сибири, населенную немногочисленными низко- и средне-пассионарными народами. Серьезное сопротивление там оказали сибирские татары и, особенно, енисейские кыргызы, война с которыми продолжалась 75 лет (!), после чего, в 1703 г. большая их часть убежала от сибирских казаков на территорию современной Киргизии. Замечу, как коренной сибиряк, по матери, что у потомков сибирских казаков и первопроходцев (челдонов) уровень пассионарности до сих пор выше среднего, поскольку этот признак наследуемый и размывается медленно. Однако, общий уровень, увы, уже не тот (несколько волн переселенцев, ссыльно-каторжные и пр.). |
| Далее следует известный уже нам отзыв о «Словарях» м. Евгения (стр. 418–421 п. соч.), заканчивающийся словами: «Таким образом, в м. Евгений сколько изумляет собою обширность сведений его, столько же поражает бездействие размышляющей силы, часто и резко выказывающееся» 720 . – Приведенный отзыв Филарета о нашем преосв. историке несколько сродни приходится отзыву М. П. Погодина, высказанному им в 1842 г., – но высказанному гораздо сдержаннее, не так жестко, ближе к истине и с большим уважением к заслугам и личности м. Евгения. Вот этот отзыв. «Рассматривал материалы, собранные преосв. Евгением во время управления его Вологодского епархиею, для здешней истории неровной и гражданской, статистики его времени. Вот был человек, который не мог пробыть нигде ни одного дня без того, чтобы не ознаменовать его трудами на пользу истории. Новгород, Псков, Вологду, Киев. (Воронеж?) – он наградил плодами своей неутомимой деятельности. Это был один из величайших собирателей, которые когда-либо существовали. С собою не брал он ни откуда ничего. Где что собрал, там то и оставил, приведя в порядок, переметив, означив, откуда что и как взято. Это был русский Миллер. Замечу еще особенность в его уме и характере: необыкновенная положительность, без примеси малейшей идеальности. Это был какой-то статистик истории. Он, кажется, даже не жалел, если где чего ему не доставало в истории; для него было это как-будто все равно. Что есть – хорошо, а чего нет, нечего о том и думать. Никаких рассуждений, заключений» 721 . Таким образом, и архиеп. Филарета, и Погодин хотят видеть в м. Евгение только историка-фактопоклонника, протоколиста, не всегда, при том, точного (ему-де ничего не стоило опустить несколько фактов!), и прскрасного архивариуса; оба одинаково отказывают ему в исторической критике, а его сочинения считают каким-то беспорядочным складом, фактического материала, не очищенного и не освещенного этою критикою, оба же (особенно преосв. Филарет) вовсе замалчивают современные Евгению обстоятельства и в частности тогдашнее состояние науки русской истории, так много объясняющее и извиняющее в трудах нашего высоко-преосв. |
| Хотел бы также обратиться и к тем, кто критически воспринимает выраженную сегодня позицию Министерства образования, Русской Православной Церкви, традиционных российских религиозных конфессий, к тем, кто обвиняет нас в попытках клерикализации светской школы, навязывании обязательного изучения религии (даже не религиозной культуры), тем, кто этого совсем не желает, в «противодействии прогрессу общества и процветанию человечества». Господа оппоненты! В том, о чем мы говорим сегодня, есть глубокая верность отечественным педагогическим традициям российской школы, российского образования. Так что мы будем и далее свидетельствовать об истинности и искренности наших намерений. Мы представляем в этом вопросе, в этом процессе не корпорацию религиозных служителей, руководство или клириков Русской Православной Церкви (аналогично можно сказать и о других религиозных организациях, общинах), а людей, народ, граждан нашей страны, которые заинтересованы в духовно-нравственном образовании и воспитании своих детей в школе. Такие люди есть, и их немало. Напомню, что еще в 2010 году в опросах родителей о преподавании религиозных культур в школе высказывалось больше половины родителей (54%), а около 20% — по всем годам обучения. А за преподавание только один учебный год — как раз всего 1% родителей. Тогда же и более 80% детей выразили желание продолжать изучать религиозную культуру после 4-го класса. Напомню, что за последние годы количество желающих изучать Основы православной культуры выросло более чем на 5%. Неизменный интерес выражают родители и к другим религиозным культурам. Вот это и есть самое главное! А все это время, с начала эксперимента до сего дня мы не могли ничего ответить на вопрос: а что дальше? Предвидя упреки, о которых сказал выше, замечу, что мы никому не навязываем веру. Такой же позиции, уверен, придерживаются и наши собратия — лидеры и представители других традиционных религий России. Наша цель, если хотите, — это подлинная демократия в образовании и подлинная мировоззренческая свобода. |
| Теория Льва Гумилёва о современном состоянии России Если этнос сильный и здоровый, то антисистеме в нём угнездиться трудно. Если же больной или слабый (старый), то антисистема развивается в его теле как раковая опухоль. Это характерно, в первую очередь, для кризисных фаз надлома (болезнь среднего возраста, 150 – 200 лет) и обскурации (медленное умирание этноса, 100 – 200 лет). Такими антисистемами, отмечал Гумилёв, в старину были сообщества гностиков, манихеев, исмаилитов, богумилов, альбигойцев и др. Исмаилиты – это антисистема в шиитском исламе, манихеи – в нескольких религиях, остальные – в христианстве. Все эти организации, в большинстве – секты, объединяло одно – жизнеотрицание. То есть, категорическое неприятие действительности, которая зачастую считалась лишь иллюзией. Гумилёв писал: «То, что манихеи называли Светом, гностики – Плеромой, каббалисты – Эн-Соф (Беспредельное и Бесконечное Ничто), а некоторые схоласты – “Божественным мраком”, ныне описано в теоретической физике, как вакуум, похищающий фотоны (частицы света), т. е. выполняющий функции средневекового Люцифера». Вот вам пример связи науки и религии! Замечу, что Лев Николаевич, будучи великим ученым, был глубоко верующим человеком. Теперь – главное! Люди, включенные в наиболее радикальные антисистемы, до такой степени не любили окружающий мир, что объявляли всё материальное злом и порождением «Мрака». Они считали, что чистая душа «мучается в тисках материи» (манихеи). Чтобы освободить душу, нужно было уничтожить материю! То есть – жизнь! Вступившие в секту люди, подчеркивал Гумилёв, освобождались от всех традиционных ценностей и моральных ограничений. Ложь и предательство становились для посвящённых нормой поведения . Им разрешалось всё – убивать людей и природу, разрушать храмы и дворцы, уничтожать произведения искусства и иконы. Можно, а у гностиков даже было необходимо, убивать самих себя! Ибо тела людей тоже материальны. Антисистемщики получали полную свободу разрушать, что было для них «радостно и приятно», но при этом они полностью теряли личную свободу. Строгая дисциплина подчиняла их Учителю, Старцу, Организации. |
| Голоса, порицающие таким образом монашество, часто кроме того сливаются с другими, которые поучают современное общество приблизительно так: берегите человеческую природу, как она есть и давайте простор свойственным ей влечениям. Иначе вы будете только портить свою природу и насиловать ее стремления. Не имея возможности разбирать здесь подобные возражения против монашества и значение их перед судом христианства, замечу лишь, что они очень напоминают то, что высказывали о монашестве еще язычники под очевидным влиянием языческого взгляда на жизнь, как на погоню за удовольствиями и как на какой-то вечный праздник, Ливаний, наприм., в своей речи в защиту языческих храмов, для опровержения значения монашества указывал, что оно усматривает добродетель в печали и ношении траурных одежд. Жизнь, посвященная покаянию и вне обычных удовольствий, к которым столь часто примешивается влияние греха, казалась язычникам глупостью. Между тем христианство в условиях теперешней жизни вследствие присутствия в ней греха требует покаяния, которое содержит в себе момент печали. Оно признает блаженными плачущих, а не смеющихся... ( Мф.5:4 ; Лк.5:21 , и 25) 154 . Только через христианскую печаль, как хорошо показывает и жизнь подвижников, человек доходит и до переживания настоящих радостей бытия 155 . К этому, конечно, стремятся и современные отрицатели идеи монашества, но по ошибке и духовной неопытности готовы принимать вместо них просто удовольствия, соединенные с забвением христианского смысла жизни, обыкновенно повергающие человека в пучину рабства и безволия. По поводу ходячих в обществе мнений о монашестве нередко прямо припоминается замечание Московского митрополита Филарета в одном из его слов в день памяти преп. Сергия: «Гордость мира не позволяет ему признаться, что он оставлен (лицами подобными св. Сергию) как недостойный, и потому он старается уверить тех, которые легковерно его слушают, что он сам как ни к чему не способных отвергает тех, кто оставляет его, или что они, оставляя его добровольно, оставляют безрассудно. Но истина и опыт говорят вопреки ему, что не столько он их отвергает, сколько они оставляют его, и что он безрассуден и несправедлив, поскольку отвергает их, а не они поскольку удаляются от него» 156 . |
| Это всегда замечали друг у друга оппонирующие стороны, гораздо реже – у себя. Баптистский теолог Г.А. Гололоб считает, что «Некоторые православные обвинения в их адрес основаны на предрассудках» по той причине, что «встречная критика со стороны православных часто не учитывает специфичности отечественных протестантов» 20 . Если и в самом деле принять во внимание эту специфичность, то, пожалуй, мы её действительно не всегда учитываем. В то время как православные проповедники и публицисты традиционно отождествляют русский протестантизм с западными миссиями, восточные баптисты неустанно повторяют почти во всех своих публикациях последних 10–15 лет, что это не так. Например, ректор Московской Теологической семинарии Г.А. Сергиенко в своём докладе на конференции Российского Евангельского альянса «Христианская община 1го и 21-го веков» (Москва, 2.04.05 г.), в § 2.8. говорил: «Мы с готовностью заимствуем иностранные гимны, но это не наша песня. Мы мало сделали для того, чтобы петь песню, написанную нами. То же самое относится к богословию. Образно говоря, мы говорим с «англо-американо-немецким акцентом». Наше богословие играет по «нотам», написанным другими людьми» 21 . Или вот такой пассаж известного публициста (в 2004г. перешедшего из баптизма в лютеранство) Вл. Солодовникова: «Вестернизация российского баптизма стала притчей во языцех далеко не сегодня. Мне пришлось написать на эту тему немало статей. 22 Именно поэтому у меня нет больше желания анализировать всем известные вещи. Замечу только, что вестернизация выталкивает баптистов – несомненно, людей русской культуры – в объятия пост-модернистской однополярной и эклектичной псевдокультуры, центром которой является «зеленый рубль» (современная версия библейского золотого тельца) с сопутствующей макдональдизацией сознания. Вестернизационные процессы направляют баптизм в объятия либерализма, который уже проявляется в одежде, стиле поведения и самое главное – в мышлении многих верующих ЕХБ. А каким может быть это мышление, когда свыше 90 процентов книг, выпускаемых баптистскими издательствами, американские!?» 23 . Всемерное стремление отслеживать и подчёркивать особенность восточного баптизма, должна быть оценена со стороны православных богословов как добрая тенденция. Украино-Российский баптизм стоит на перепутье самоидентификации. О чём красноречиво свидетельствуют доклады конференции «Особенности российского баптизма: богословие и практика», прошедшей 11 октября 2008г. в Москве. Более того, на утверждении автохтонности и самобытности русского баптизма докладчики не остановились. Михаил Черенков, представитель ассоциации «Духовное возрождение», выступил с докладом «Украинский и российский баптизм: общее и особенное», в котором выделил веские отличия и между названными формами баптизма. Итак, унификация методов полемики с западными исповеданиями и механическое перенесение их в русскоязычное поле дискуссии уже не только не приносит плода, но и вызывает возмущение со стороны оппонентов. |
| Упоминание о причинении вреда другому чрез волхвование содержится и в Чине Таинства Исповеди в Большом Требнике. Уже не приходиться говорить о десятках примеров действенности магии, содержащихся в житиях святых. Впрочем, для либералов этот источник вообще не считается не только авторитетом, но хотя бы заслуживающим хоть какого-то уважения. Ведь если для о. Андрея недостоверно житие святых Киприана и Иустины (написанное, замечу, императрицей Евдоксией в начале V века на основании подлинных документов), которое подтверждалось уже святителем Григорием Богословом (24 слово), то неудивительно, что и касательно современности он доверяет только своим теориям. Знаменитые слова «если моя теория противоречит фактам – тем хуже для фактов», во всей красе проявляется и в этом вопросе. Не удержусь, чтобы не заметить, что и знаменитая (и отвергаемая о. Андреем) история о превращении женщины в лошадь, описанная в житии преп. Макария Великого с точки зрения исторической доказательности засвидетельствована едва ли не лучше, чем большинство событий церковной истории IV века. Ведь помимо самого жития (согласно рукописной традиции написанного святителем Сарапионом Тмуитским – конец IV в.), об этом чуде упоминает Лавсаик еп. Палладия, Руфин, «Достопамятные сказания». И Палладий, и Руфин лично общались и самим преподобным Макарием, и с многими очевидцами этого чуда. Так на каком основании мы должны не верить очевидцам, а доверять теориям либералов конца XX века? Нам лично приходилось сталкиваться с тяжелыми последствиями либеральных теорий, которым верят больше чем реальности. Так недавно ко мне подошел один человек, у которого была следующая проблема. Он общался с одной девицей, которая ему не нравилась. Однажды он решил с ней расстаться, и на прощанье девица угостила его чаем. После этого в нем появилась к ней странная тяга. Разумом она ему не нравилась, но при этом его к ней тянуло. Они поженились, а потом она его бросила. Но на этом страдания молодого человека не кончились. Он стал в прямом смысле сохнуть. Его мышцы стали высыхать, причем обследования не нашли этому естественных причин. В панике несчастный обратился за помощью к священнику. Но тот, ссылаясь на труды о. Андрея заявил, что никакой «порчи» не существует и потому он не должен волноваться. Конечно, от такого высказывания проблемы у этого человека никуда не делись, и он обратился к колдуньям. Естественно, что состояние его только ухудшилось. Лишь после Таинства Исповеди и Соборования ему стало легче. Перед нами очевидный пример действенности магии на крещенного человека, который не защищен Причастием. Но самое для нас удивительное – это позиция священника, который предпочел отвергать реальность ради теории. |
| Нетрудно заключить, что на культурном поле инициатива захвачена явлениями вроде вышеописанного, и достаточно агрессивная инициатива. Эта агрессия имеет все признаки идеологического ангажемента, по-своему парализующего творческую свободу, и на противоположном полюсе порождает столь же идеологизированную моралистическую реакцию, выдающую себя за христианскую, за церковную. Решившийся на риск веры художник оказывается под воздействием двух экстремальных идеологий, покушающихся на интимное ядро его души. Другими словами, конфликт веры и творчества, ощущение двойной несвободы — от устрашающего “духа века сего” и от требований противостоять ему чисто внешним образом, — возникает в лоне такой цивилизации, где сами источники живой веры пересохли и засорились. Свою без- или антирелигиозность художник пытается эксплуатировать как модный (уже давно старомодный) вызов, при этом профанируя дар, если таковой у него имеется, а свою религиозность — использовать как идеологическое оружие против современности вместо творческой победы над ней. Если бы меня спросили, кто сегодня достойно выдержал испытание, внеся живую искру своей веры в сферу своей творческой свободы, я бы осеклась в смущении. Сначала я собиралась назвать два-три — почему-то женских — имени, но потом решила, что их носительниц я скорее “подставлю”, обременив грузом слишком тяжкого представительства. Вместо утаенного позитива замечу с огорчением, что, любя прозу Нины Горлановой и ценя талант Светланы Василенко, я не могу признать проклюнувшуюся у них откровенную либо стилизованную христианскую дидактику за победу искусства. В “домене Искусства” вера — это источник света, по-новому группирующий детали на художественном полотне, так что открывается в нем сокровенное, — а не выход за пределы этого полотна в область чудес и поучений. Тем не менее, я по-прежнему уверена, что уж кому-кому, а художнику без Бога не до порога, и что, если суждено нашему культурному эону продолжиться, то именно просвеченное верой искусство вытянет современную культуру из довольно-таки застойной ямы. |
| 56 Emden, Gaskugeln. Anwendungen der Mechanishe Wörmetheorie auf kosmologische und meteorologiscbe Problem, 1907, 14 Кар., §§ 3, 14, u. а. Замечу кстати, что развиваемая Эмденом теория попеременным «пульсаций”, сопровождавшихся то возникновением, то исчезновением свечения первичной туманности, дает, пожалуй, возможность до известной степени ответить и на то: в каком смысле можно было бы решить вопрос о том, что следует понимать в Библии под «утром» и «вечером» первых трех дней творения (ср. Сильвестр, «Опыт прав. дог. богословия», т. 3, 1898, стр. 111). 58 Краткий обзор всех этих теорий можно найти в книжке Мултона: «Эволюция солнечной системы», 1908. 59 Само собой очевидно, впрочем, что необходимость придумывания различных «изначальностей», проходящая красной нитью через все космогонические гипотезы, уже есть не что иное, как или чистейший агностицизм, или же молчаливое признание некоего изначального творчества, назвать которое истинным именем мешает лишь прочно укоренившийся шаблон научной мысли. Типичным образцом очень простого и решительного суждения об одной из «изначальностей» может служить следующее, в сущности ничего не говорящее и не объясняющее, мнение Геккеля о происхождении движения (вторая мировая загадка Дюбуа Раймонда): «Движение есть такое же постоянное и первичное свойство субстанции, как и ощущение» («Миров. загадки», перев. под ред. проф. Шимкевича, 1907, стр. 249). 60 Интересно отметит, кстати, что именно циановые соединения представляют собою в высшей степени ядовитые вещества, безусловно гибельные для всякой жизни. 62 Леман, «Жидкие кристаллы и теории жизни» 1908. См. также Ш. Морен, «Физические состояния материи», 1912, гл. 7. 67 Ed. . Hartmann, Das Problem des Lebens, 1906, SS. 238, 266 и пр. Ср. также Франсэ, цит. соч. стр. 55. Книга Гартмана ценна еще и предпосылаемым ей очень обстоятельным обзором целого ряда научных взглядов, приведших от Дарвина к современному неовитализму. 68 Это учение, известное под названием панспермизма, выдвинулось в 20-х годах прошлого столетия (Гюйон де Монливо), а затем получило развитие у Рихтера в 60-х годах, и, наконец, нашло себе даже столь могучих сторонников, как лорд Кельвин. См. Аррениус, Образов. миров, гл. 8; Вселенная, 1912, стр. 16–17. Заметим, впрочем, что учение о панспермии, как и многое на свете, далеко не ново: его высказывал, по словам св. Иринея, еще Анаксагор, и во всяком случае во времена св. Иринея (2 в.) оно было уже известно. См. сочин. св. Иринея, перев. Преображенского, 1900, стр. 145 (Abv. наег. 2, 14, 2). |
|
|
