| Яма нередко упоминается в тексте Б. как место, где содержат пленника или преступника. В метафорическом плане яма — знак несчастья, испытания, постигшего человека: «Разинули на нас пасть свою все враги наши. Ужас и яма, опустошение и разорение — доля наша» ( Плач3:46–47 , см. также Ис.24:16–18 ). Бытующее в современной речи выражение «быть в яме» сохранило то же значение — оказаться в крайне затруднительном положении. В соответствии с этим «рыть яму кому- либо» означает действовать с намерением погубить или заставить страдать человека: «Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему» ( Иов.6:27 ); «Яму вырыли мне гордые, вопреки закону Твоему» ( Пс.118:85 , ср. 93:13). Столь же многозначно понятие «яма» в составе хорошо известной пословицы: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь». В тексте Б. она выражает идею воздаяния. Злые намерения, действия, направленные во вред другому человеку, по непреложному закону оборачиваются против их инициаторов: «Вот, нечестивый зачал неправду, был чреват злобою и родил себе ложь; рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил: злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя» ( Пс.7:15–17 ); «Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их. Познан был Господь по суду, который Он совершил…» ( Пс.9:16–17 ). В этом для Псалмопевца основа миропорядка: «…они без вины скрыли для меня яму — сеть свою, без вины выкопали ее для души моей. Да придет на него погибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель» ( Пс.34:7–8 ), и далее: «Приготовили сеть ногам моим; душа моя поникла; выкопали предо мною яму, и сами упали в нее» ( Пс.56:7 ). В книге Притчей Соломона, книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, книге Екклесиаста это выражение дается как формула и содержит все признаки пословицы: «Кто роет яму, тот упадет в нее, и кто покатит вверх камень, к тому он воротится» ( Притч.26:27 ); «Совращающий праведных на путь зла сам упадет в свою яму, а непорочные наследуют добро» ( Притч.28:10 ); «Кто бросает камень вверх, бросает его на свою голову, и коварный удар разделит раны. Кто роет яму, сам упадет в нее, и кто ставит сеть, сам будет уловлен ею» ( Сир.27:28–29 ); «Кто копает яму, тот упадет в нее…» ( Еккл.10:8 ). Не сотвори себе кумира |
| Поэтому в сей книге некоторые мысли высказаны только для рассмотрения их, другие удовлетворяют уму; одни принадлежат духу человека колеблющегося и еще преданного удовольствиям мира сего; другие, согласные с умом, предлагаются для того, чтобы удержать душу от этих удовольствий. Так, Соломон говорит в сей книге: вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих (Еккл 5.17); а гораздо ниже прибавляет: лучше ходить в дом плача, нежели ходить в дом пира (Еккл 7.2). Если хорошо есть и пить, то лучше, по-видимому, ходить в дом пира, нежели в дом плача. Отсюда видно, что первое говорится от лица несовершенных, а последнее прибавляется от разума. Излагая разумные причины, он далее показывает и пользу, какую получает человек в доме плача: сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше понеже сие конец всякому человеку, и живый даст благо в сердцы его (Еккл 7.3), т. е. в доме плача указывается конец всех людей, и живой размыслит, что с ним будет. Опять там написано: веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. (Еккл 11.9), и немного спустя прибавлено: потому что детство и юность — суета яко юность и безумие удовольствия суета (Еккл 11.10). Если он обличает как суету то, к чему прежде, по-видимому, побуждал, то ясно показывает, что первые слова сказаны как бы от лица плотского человека, а последний прибавлены по суду истины. Так выражая прежде удовольствие плотских людей, преданных заботам, возвещает, что хорошо есть и пить, тоже самое потом, по суду разума, отвергает, когда говорит, что лучше идти в дом плача, нежели в дом пира; также и о веселии юноши в юности его предлагает как бы от лица плотских людей, а потом, после объяснения мысли, и юность и веселие называет суетою. Точно также наш проповедник предлагает мысль от лица несовершенных умом, когда говорит: потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета! (Еккл 3.19), ибо, по разуму, он предлагает другую мысль, говоря: какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить перед живущими? (Еккл 6.1,8). |
| И вновь, как это уже и раньше было, ничего не найдя вечного, остающегося человеку от трудов своих, наш странствующий философ сник и, опустив руки, согласился с умеренным счастьем обывателя. Еккл. 5:17 Вот ещё, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля. Еккл. 5:18 И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий. Еккл. 5:19 Недолго будут у него в памяти дни жизни его; потому Бог и вознаграждает его радостью сердца его. В толковании на Еккл. 3:12–13 мы уже рассуждали вместе с Соломоном на эту тему. Бессилие философа вновь привело его к счастью благочестивого обывателя. Такое счастье – это дар Божий . Философ похваляет этот дар, но в том-то и беда, что сам он этим даром не обладает, хотя временами пытается утешить себя и других подобных себе искателей восхвалением этого дара. Раши, как это свойственно иудейской экзегетике, не стремится вникнуть в философские муки Соломона, но возводит слова Екклесиаста о земном счастье к более возвышенному счастью исполняющего свой религиозный долг иудейского праведника. Есть и пить и наслаждаться добром ( Еккл. 5:17 ), согласно Раши, означает «заниматься Торой, которая суть приятие доброе, благое ( Притч. 4:2 ), и не копить богатство великое, но довольствоваться долей, которая дана ему, ибо это – его доля» 5, 17–19]. И далее: « И власть ему дал есть от того при жизни и брать свою долю после его смерти. То есть, Он [Бог. – Г. Ф.] даёт ему возможность заниматься Торой и заповедями при его жизни, чтоб ему вознаграждение получить после смерти» [там же]. Св. Григорий Чудотворец противопоставляет бессмысленное накопление богатств неправедным путём, о чём Екклесиаст говорил ранее ( Еккл. 5:9–16 ), праведному достатку, нажитому честным трудом: «Но вот что благо и не должно быть отвергнуто: Божий дар есть то, что человек может в радости наслаждаться своими трудами, принявши Богом данные, а не похищенные сокровища» 5]. |
| Восхваляемая Екклезиастом радость не есть нечистая, но нечто такое, что человек находит только в отношении к Богу, и радость Екклезиаста недоступна нечестивым. Потому что этой радости человек не может достигнуть чрез стремление к неумеренным удовольствиям, как это изображено выше ( Еккл.2:1–10 ), но в том только случае, если дух человека обращен к Богу, и он принимает ее как божественный дар любви. Эту радость Бог дает не по произволу, но залог её заключается в нравственных условиях человека, потому что только человеку, который Ему угождает, Он дает мудрость, знание и радость. Тот, кто угождает Богу, прямо назван праведным, благочестивым, тогда как во втором полустишии противупоставлен грешник. Замечательно здесь сопоставление: мудрость и радость. Видно, что радость, о которой здесь говорится, Екклезиаст рассматривает как родственную с мудростью; это чувство гармонии, которое порождается жизнью, управляемой мудростью. Но эту самую мудрость, без которой нет истинной радости, Екклезиаст рассматривает как дар Божий, который дается в удел только боящемуся Бога человеку. – Из других мест этого рода еще яснее открывается чистота блага (tov), восхваляемого Соломоном. „Познал я, – говорит он, – что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это – дар Божий.“ ( Еккл.3:12–13 ). Здесь, видимо, одобряется не другая какая, как та деятельность, которая направлена к добру и облегчает и споспешествуется чистой радостью и умеренным наслаждением от трудов в жизни. И между тем как эта радость поставляет человека в спокойное светлое состояние духа, она пробуждает в нем чувство собственной силы, укрепляет его в трудах жизни и она есть основание гармонического, удовлетворенного состояния духа и всякой полезной и благочестивой деятельности. Другие такие же места о земном благе ( Еккл.5:17–19; 8:15; 9:7 ; далее Еккл.11:9, 10 ) довольно сходны, даже по выражению, между собой. – Для нашей цели важны еще следующие изречения: „Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй“ ( Еккл.7:14 ). |
| Еккл.1:15 . Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. В этом стихе объясняется причина безрезультатности человеческой деятельности. Последняя не в состоянии изменить существующий порядок, исправить все недостатки и несовершенства во внешней природе и в природе человека, пересоздать ту и другую. Еккл.1:16 . Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. Если все дела и стремления человеческие ничтожны и безрезультатны, как дым, как погоня за ветром, вследствие неустранимых недостатков и несовершенств мира, то, само собою, понятно, что исследование их мудростью и самая мудрость не могут дать нравственного удовлетворения человеку. Под выражением «больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом» некоторые толкователи разумеют не царей, так как до Соломона был лишь один царь в Иерусалиме – Давид, а, вообще, израильтян. Однако, предлог «над» (al) заключает в себе понятие господства и может указывать, следовательно, лишь на царей иерусалимских. Екклезиаст приписывает себе обладание мудростью, как религиозным и нравственно-практическим познанием, и, вообще, знанием, как теоретическим, научным постижением вещей. Еккл.1:17 . И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; Еккл.1:18 . потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Екклезиаст на собственном опыте убедился, что приобретение мудрости и знания оказалось такой же суетой, такой же погоней за ветром, как и всё в человеческой жизни. Оно не только не доставило ему счастья, но, напротив, увеличило его страдания, показав всю призрачность человеческих надежд, всю безрезультатность человеческих стремлений, обнажив ничтожество всего земного. Читать далее Источник: Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета : В 7 т./Под ред. проф. А.П. Лопухина. - Изд. 4-е. - Москва : Даръ, 2009./Т. 3: Исторические книги. Учительные книги. - 960 с./Книга Екклезиаста. 656-700 с. Вам может быть интересно: |
| Св. Григорий Чудотворец : «Мудрость же, если она оказывается в человеке, видна даже по лицу, так как она освещает стяжавшего её; как и напротив, бесстыдство изобличает того, в ком оно вселилось, как достойного ненависти, с первого же взгляда» Переложение Екклесиаста, 8]. Св. Афанасий Великий рассуждает о Софии нетварной, зиждительной, относя её к Логосу, и о Софии тварной, то есть об отпечатке Премудрости Божией в творении. По принципу общения свойств премудрость нетварная усвояет себе иногда нечто присущее тварной, и наоборот, премудрость тварная возводит к своему архетипу – Премудрости нетварной. Св. Афанасий приводит из Писания различные примеры наличия премудрости в тварях, в том числе вспоминает, как «и Екклесиаст говорит: мудрость человека просветит лице его ( Еккл. 8:1 )» На ариан слово второе, п. 79]. Блж. Иероним переводит: Кто как мудрый, и кто знает разгадку слова? И высказывает мысль, что Соломон «косвенно говорит и о себе, что никто не был так мудр, как он, и никто не знал решения загадок, и что мудрость… больше всех людей дарования умственные отображала на лице его» 8, 1]. О, если бы это помогло ему в поисках его! Далее блж. Иероним, как и другие отцы, относит слова Екклесиаста ко всем людям, причастным божественной мудрости. Мудрость человека отображена на лице его, «а всякий еретик и защищающий ложное учение бесстыден лицом» [там же], как семьдесят толковников переводят поеледние слова Екклесиаста: И бесстыдный по лицу своему ненавистен будет . Философ-царь знает, что есть слово царское , и чувствует он его не только с позиции царской, но и с позиции подданных царя. Еккл. 8:2 С лово царское храни ради клятвы пред Богом. Еккл. 8:3 Не спеши уходить от лица его, и не упорствуй в худом деле; потому что он, что захочет, все может сделать. Еккл. 8:4 Где слово царя, там власть; и кто скажет ему: «что ты делаешь?» Верноподданные дают клятву пред Богом в верности царю, а потому слово царское храни . Соломон утверждает божественное происхождение земной власти, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены ( Рим. 13:1 ). |
| В этих словах мы действительно узнаем Божию Премудрость, т. е. совечное Отцу Слово, создавшее Себе в девственном чреве дом — тело человеческое, и к этому телу, как члены к главе, присоединившее Церковь; заклавшее жертвы мучеников; приготовившее трапезу из вина и хлебов, в которых проявилось и священство по чину Мельхиседека; призвавшее безумных и бедных смыслом: ибо, по слову апостола, «избрал немощное мира, чтобы посрамить сильное» (1Кор. 1:27). Однако же этим немощным Оно говорит далее: «Оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума» (Притч. IX:6). Быть же причастным трапезе Его и значит начать жить. Ибо и в другой книге, которая называется Екклесиаст, когда говорится: «Нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться» (Еккл. VIII:15), что другое имеется в виду, как не то, что относится к причастию той трапезе, которую предлагает из тела и крови Своей этот Посредник Нового завета, священник по чину Мельхиседекову? Ведь эта жертва заменила собою те жертвоприношения Ветхого завета, которые совершались как сень будущего. Это дает нам понять и в тридцать девятом псалме голос того же Посредника, Который говорит: «Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши» (Пс. XXXIX:7). Вместо всех тех жертв и приношений 1риносится и раздается причастникам тело Его. Что сам Екклесиаст в изречении о еде и питье, которое часто повторяет и на которое заставляет обратить особое внимание, разумеет не яства, доставляющие плотское удовольствие, он довольно ясно показывает, когда говорит: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира». И несколько далее: «Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселия» (Еккл. VII:2, 4). Но в особенности я считаю нужным напомнить из этой книги то, что касается двух градов, одного дьяволова, другого Христова, и царей их, дьявола и Христа. «Горе тебе, земля, — говорит Екклесиаст, — когда царь твой отрок, и когда князья твои едят рано! Благо тебе, земля, когда царь у тебя из благородного рода, и князья твои едят вовремя, для подкрепления, а не для пресыщения!» (Еккл. |
| 5, 17); а гораздо ниже прибавляет: Благо ходити в дом плача, нежели ходити в дом пира (7, 3). Если хорошо есть и пить, то лучше, по-видимому, ходить в дом пира, нежели в дом плача. Отсюда видно, что первое говорится от лица несовершенных, а последнее прибавляется от разума. Излагая разумные причины, он далее показывает и пользу, какую получает человек в доме плача: понеже сие конец всякому человеку, и живый даст благо в сердце его, и живой размыслит, что с ним будет. Опять там написано: Веселися, юноше, в юности твоей (Еккл. 11, 9), и немного спустя прибавлено: яко юность и безумие (удовольствия) суета (ст. 10). Если он обличает суету, то к чему прежде, по-видимому, побуждал, то ясно показывает, что первые слова сказаны как бы от лица плотского человека, а последние прибавлены по суду истины. Так, выражая прежде удовольствие плотских людей, преданных заботам, возвещает, что хорошо есть и пить, то же самое потом, по суду разума, отвергает, когда говорит, что лучше идти в дом плача, нежели в дом пира; также и о веселии юноши в юности его предлагает как бы от лица плотских людей, а потом, после объяснения мысли, и юность и веселие называет суетою. Точно так же наш проповедник предлагает мысль от лица несовершенных умом, когда говорит: якоже случай сынов человеческих, и случай скотский, случай един им: якоже смерть того, тако и смерть сего, и дух един во всех, и что излише имать человек паче скота (Еккл. 5, 19); ибо, по разуму, он предлагает другую мысль, говоря: кое изобилие (человеку) мудрому паче безумного? понеже нищ позна ходити противу живота (Еккл. 6, 8)» . Учитывая эти четкие объяснения, предложенные свят. Григорием, перейдем к рассмотрению оспариваемых текстов. Первый из них находится в главе 3 и является выводом из попыток человека найти правду на падшей земле. И если рассматривать человека без учета вечности, то положение его безнадежно, ибо внешне нет никаких различий между ним и животными. Смерть пожирает и тех, и других. «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. |
| Празднословие рождается от свободного времени и неожидания будущего. Ибо если бы мы боялись наказания, то вожделели бы Царства и никогда бы не празднословили, тем более что есть Господня заповедь, что мы дадим отчет во время Суда о праздном слове (Мф. 12:36), ибо [оно] то, что пользы душе не несет, то есть праздное слово. Посему нужно понуждать себя воздерживаться, чтобы не давать места праздно словию. Поскольку кто легко побеждается малым, тот неизбежно поработится и великому; тот, кто такую [заповедь как нечто малозначущее] презирает, тот и великому от Господа противится. [Col. 1541] Посему следует всяким хранением хранить сердце и тело, говорить должным образом и целесообразно, особенно тем, кто считается наставником и предводителем мирян, чтобы не услышать им: Как же ты, уча другого, не учишь себя самого? (Рим. 2:21). Ибо празднословие — признак безумия, как и писано в Притчах: Сыне, не ревнуй мужем злым, ниже возжелай быти с ними (Притч. 24:1). И продолжает, говоря: Уста же непокровенная творят нестроение (Притч. 26:28); Безумный умножает словеса (Еккл. 10:14). И вновь:Многоречивый опротивеет, и кто восхищает себе право говорить, будет возненавиден (Сир. 20:8); От многословия не избежиши греха: щадя же устне, разумен будеши (Притч. 10:19). И опять-таки: Ни другу ни недругу не рассказывай о чужих жизнях, и далее:и, если это тебе не грех, не открывай (Сир. 19:8). Говорит же и Иов своим друзьям: О, если бы вы только молчали! это было бы вменено вам в мудрость (Иов. 13:5). И: блажен человек, который не погрешал устами своими (Сир. 14:1); и опять-таки:Обуздывающий язык будет жить мирно, и ненавидящий болтливость уменьшит зло (Сир. 19:6). Заповедует же и Екклесиаст:Словеса уст премудраго — благодать, устне же безумнаго — потопят его (Еккл. 10:12); Безумный умножает словеса (Еккл. 10:14). И продолжает: Любяй же живот свой, щадит своя уста (Притч. 16:17). Так же и Апостол: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф. 4:29). Посему, имея, возлюбленные, столько свидетельств, со всяким усердием отступим от бесполезного, а лучше сказать — душевредного празднословия, постоянно помышляя о страшной угрозе Господа, говорящего: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12:36). Ему же слава во веки. Аминь. |
| Как некрасовские мужики пошли на розыск к попу, к купцу, к боярину, к министру государеву и так далее искать, кому на Руси жить хорошо, так и наш философ пошёл искать высший смысл, божественный итрон этой жизни. Рано начал он это хождение, ещё в юности. И первой, к кому направил он свои стопы, была премудрость, прекрасная, сияющая небесными лучами премудрость. Еккл. 1:16 Говорил я с сердцем моим так: вот я возвеличился и приобрёл мудрости больше всех, которые были прежде меня под Иерусалимом, и сердце моё видело много мудрости и знания. Еккл. 1:17 И предал я сердце моё тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это – томление духа. Еккл. 1:18 Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. А началось всё так. Прошёл напряжённый день. На высоком холме в Гаваоне с утра до вечера горел огонь главного в стране жертвенника. Тысяча тельцов и овец были закланы руками священников и сожжены Богу Ягве. Дым разъедал глаза, далеко разносил ветер запах гари. Сияло лицо молодого царя, возлюбившего Бога. Но вот всё угомонилось. Юный Соломон спал. И явился ему во сне Ягве, умилостивленный жертвами, и сказал: – Проси, что дать тебе. Не долгую жизнь, не богатство, не победу над врагами попросил себе царственный юноша. Он попросил себе разума, чтобы уметь судить посредь многочисленного народа Божия, он попросил себе божественную Хокму 20 , Премудрость Божию. И попросил её не для того, чтобы много знать, но чтобы различать, что добро и что зло для управления народом Божиим. И дал ему Ягве сердце мудрое и разумное, так что подобного (ему) не было прежде (его), и после (его) не восстал подобный (ему) ( 3Цар. 3:3–15 ). Утомившись, заснул в Гаваоне отрок малый , а пробудился великий мудрец, хакам 21 Израиля. Уже не отрок, через десятилетия царь Соломон превосходил всех царей земли… мудростью. И все (цари) на земле искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрости его, которую вложил Бог в сердце его ( 3Цар. 10:23–24 ). Мудрость Соломона была не человеческого происхождения. Об этой мудрости свидетельствует Агада: " Он был мудрее всех людей . Над всеми царями был страх его… Он притчи разъяснял, давал постигать сокровенное, поведывал тайны глубины беспредельной. Имя его гремело среди властелинов, среди мудрых – подвиги его. Цари приходили на лицо его глядеть, слова мудрости жадно слушать из уст его. К нему, праведному и чистому, ведающему таинства небесные, посылали вельможи в слуги и служанки сыновей и дочерей своих… Ему был дан великий ключ ко всем вратам мудрости и разума сердечного. Он разумел язык птиц и животных, и зверей полевых» с. 111, Таргум Шени]. |
|
|
