| Может быть, во Франции могла бы возникнуть своя философия, положительная, если бы Боссюэтов галликанизм 163 не ограничился дипломатической формальностию, но развился полнее, сознательнее и внутреннее и освободил французскую образованность от умственного угнетения Рима прежде, чем она утратила веру. Начала этой возможной для Франции философии заключились в том, что было общего между убеждениями Пор-Рояля 164 и особенными мнениями Фенелона 165 . Ибо, кроме несходства с официальными понятиями Рима, между ними было то общее, что они стремились к развитию внутренней жизни и в ее глубине искали живой связи между верою и разумом, выше сферы наружного сцепления понятий. Пор-Рояль и Фенелон получили это направление из одного источника, из той части христианского любомудрия, которую они нашли в древних отцах Церкви и которую не вмещало в себя римское учение. Мысли Паскаля 166 могли быть плодотворным зародышем этой новой для Запада философии. Его неконченное сочинение не только открывало новые основания для разумения нравственного порядка мира, для сознания живого отношения между Божественным Промыслом и человеческою свободою, но еще заключало в себе глубокомысленные наведения на другой способ мышления, отличающийся равно от римско-схоластического и от рационально-философского. Если бы эти искры его мыслей соединились в общем сознании с теми, которые согревали душу Фенелона, когда он, в защиту Гюйон 167 , собирал учения святых отцов о внутренней жизни, то из совместного их пламени должна была загореться новая, самобытная философия, которая, может быть, могла бы спасти Францию от безверия и его последствий. Конечно, эта философия не была бы чистой истиной, потому что все-таки она оставалась бы вне Церкви, но она ближе подходила бы к ней, чем все рациональные умозрения. Но происки иезуитов разрушили Пор-Рояль с его уединенными мыслителями; с ними погибло и рождавшееся живительное направление их мыслей. Холодная, торжественная логика Боссюэта не поняла того, что было живого и теплого в уклонении Фенелона от официального мышления Рима, и с самодовольством принудила его авторитетом папы отречься от своих заветных убеждений из уважения к папской непогрешимости. Таким образом, самобытная философия Франции замерла в самом зародыше, и образованность французская, требовавшая какого-нибудь умственного дыхания, должна была подчиниться хохоту Вольтера и законам чужой философии, которая явилась тем враждебнее для религиозных убеждений Франции, что не имела с ними ничего общего. В Англии система Локка могла еще кое-как уживаться с верою, подле которой она вырастала, но во Франции она приняла характер разрушительный, перешла через Кондильяка 168 в Гельвеция 169 и распространением своим уничтожила последние остатки веры. |
| Антоний [Храповицкий], архиеп. Догмат искупления//Богословский Вестник. 1917, октябрь-декабрь. С. 287. 820 Антоний (Храповицкий) , архиеп. Полн. собр. соч. Т. II. СПб., 1911. С. 78. Мнение митр. Антония позднее получило независимую поддержку на Западе. См.: Winter A. Der andere Kant: zur philosophischen Teologie Immanuel Kants. Georg Olms Verlag, 2000. 846 «Попытки связать пасхальное зачало Евангелия, – пишет Антоний, – с учением Платона о Логосе или Разуме, или даже вывести первое из последнего, создали за границей уже целую, довольно нелепую литературу, которая нашла свое отражение в докторской диссертации кн. Трубецкого „Учение о Логосе“, где автор, или – точнее – переведенные им с немецкого авторы, стараются установить такую точку зрения, будто учение Платона о Логосе отразилось весьма сильно на иудейской апокрифической литературе, а эта последняя – на Евангелии; зависимость же этой литературы и Иоаннова Пролога от псалмопевцев и Соломона, живших задолго до Платона, г. Трубецкой вовсе не отмечает, или, точнее выражаясь, не знает о ней». – Антоний (Храповицкий) , еп. Полн. собр. соч. Т. III. Казань, 1900. С. 149. Возражения С. Н. Трубецкого на подобную критику содержатся в его статье «Мнимое язычество или ложное христианство? Ответ о. Буткевичу». – Трубецкой С.Н., кн. Собр. соч. Т. I. М., 1907. С. 149–173. 849 Под «французскими спиритуалистами» надо, вероятно, в первую очередь понимать Фенелона и мадам Гюйон, что могло бы свидетельствовать о непосредственном знакомстве Антония с кругом чтения русских мартинистов начала XIX века и святителя Филарета (Дроздова) . Однако мысли Антония о «западных исповеданиях» мало согласуются с таким предположением. 864 Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. С. 9. 866 Трубецкой С. Н. Ренан и его философия//Трубецкой С.Н., кн. Собр. соч. Т. I. М., 1907. С. 328. 868 «Книжки с таким революционным еврейским перчиком, – продолжает Антоний, – ходко шли по рукам гимназистов и гимназисток в 1906 году и следующих, и вместе с „Лигами свободной любви“ и „Огарками“ делали свое дело». – Антоний [Храповицкий], архиеп. О книге Ренана с новой точки зрения. Указ. изд. С. 4. |
| Ист.: Molinos M., de. Guía espiritual que desembaraza al alma y la conduce por el interior camino para alcanzar la perfecta contemplación y el rico tesoro de la interior paz. R., 1675; Idem/Ed. J. I. Tellechea Idígoras. Madrid, 1976 (рус. пер.: [Молинос М.] Духовный путеуказатель, служащий к отвлечению души от чувственных вещей и к приведению ее внутренним путем к совершенному созерцанию и ко внутреннему миру. М., 1784. 3 ч.); idem. Defensa de la contemplacíon/Ed. E. Pacho. Madrid, 1988; [Guyon J. M.] Moyen court et très-facile de faire oraison: Que tous peuvent pratiquer très-aisément et ariver par là dans peu de tems à une haute perfection. Grenoble, 1685. Lyon, 16862 (рус. пер.: [Гюйон Ж.-М.] Краткий и легчайший способ молиться, коим каждый легко может приобресть внутреннюю, сердечную молитву и достигнуть чрез то высокого совершенства. СПб., 1821, 18222); eadem. La vie de Madame J. M. B. de la Mothe-Guyon écrite par elle-même. P., 1790. 3 t.; eadem. Opuscules spirituels. P., 1790. 2 t.; Malaval F. Pratique facile pour élever l " âme à la contemplation. P., 1687; Bossuet J. B. Instruction sur les éstats d " oraison, où sont exposées les erreurs des faux mystiques de nos jours: Avec les actes de leur condannation. P., 1697; idem. Correspondance. P., 1909-1925. 15 t.; F é nelon F. Explication des maximes des saints sur la vie intérieure. P., 1697; Idem/Ed. A. Cherel. P., 1911; idem. Réponse inédite à Bossuet. P., 1901; idem. Explication des articles d " Issy/Ed. A. Cherel. P., 1915; idem. Correspondance/Ed. J. Orcibal e. a. P., 1972-2007. 18 t.; Terzago N. Theologia historico-mystica adversus veteres et novos pseudo-mysticos. Venetiis, 1764; Masson M., é d. Fénelon et Mme Guyon: Documents nouveaux et inédits. P., 1907; Albizzi F., degli. Oratione di quiete: Scrittura del cardinale degli Albizzi (12 apr. 1682)// Petrocchi. 1948. P. 147-157; Denzinger. Enchiridion. 201043. S. 598-601. N 2181-2192; S. 601-611. N 2201-2269; S. 618-622. N 2351-2374; Guibert J., ed. Documenta ecclesiastica christianae perfectionis studium spectantia=Dokumente des Lehramtes zum geistlichen Leben/Hrsg. S. Haering, A. Wollbold. Freiburg; Basel; W., 2012. S. 289-304. N 401-419; S. 318-398. N 436-504. |
| по франц. пер.: Recueil de divers traitez de théologie mystique, qui entrent dans la célèbre dispute du quiétisme. Cologne, 1699. P. 91-92). Малаваль почти всю жизнь провел в Марселе. В раннем детстве он ослеп, но с помощью секретаря учился по слуху, получил степени д-ра канонического права и д-ра теологии. В Марселе вокруг него сложился кружок последователей, практиковавших созерцательную молитву. Хотя Малаваль не был клириком, к нему как к духовному учителю обращались за советами миряне и духовные лица. Большую известность получило его соч. «Простой практический способ возвышения души к созерцанию» (Pratique facile pour élever l " âme à la contemplation), 1-я часть к-рого была анонимно опубликована в 1664 г., а 2-я - в 1670 г. (испр. и доп. изд.: Malaval. 1687; ср.: Dudon. Notes et documents sur le quiétisme III. 1912). Сочинение Малаваля было известно как Молиносу, так и Гюйон; т. о., его влияние является одним из объединяющих факторов для итал. и франц. направлений К. В нач. 80-х гг. XVII в., во время квиетистских споров по поводу учения Молиноса, Малаваль выступил в его поддержку; в письмах к римским друзьям и покровителям он побуждал их добиваться в Римской курии благоприятных для квиетистов решений ( Dudon. 1921. P. 139-141). В 1685 г. Малаваль познакомился с соч. «Краткий и легчайший способ молиться» Гюйон и дал ему высокую оценку. После осуждения Молиноса трактат Малаваля был внесен в Индекс запрещенных книг ; Малаваль подчинился этому решению и направил покаянные письма папе Римскому Иннокентию XI (1676-1689) и франц. кор. Людовику XIV (1643-1715). Впосл. апология собственных воззрений и нек-рых мнений франц. квиетистов, а также критика осужденных католич. Церковью положений Молиноса были представлены им в соч. «Письмо аббату Фореста-Колони» (Lettre de Monsieur Malaval à Monsieur l " abbé de Foresta-Colongue. Marseille, 1695). Несмотря на то что этот трактат вскоре после издания также был внесен в Индекс запрещенных книг, Малаваль не подвергался преследованиям. |
| Поскольку у них встречаются лишь нек-рые идеи буд. К., высказываемые в мягких и неоднозначных формулировках, их сочинения, по мнению большинства исследователей, никогда не были бы осуждены католич. Церковью, если бы их не стали использовать для обоснования своих взглядов квиетисты ( Pacho. 1986. Col. 2764-2765; Pourrat. 1947. P. 197-201; Knox. 1950. P. 244; Омэнн. 1994. С. 301-302). Фалькони, принадлежавший к ордену мерседариев , при жизни пользовался уважением за благочестие и не был заподозрен в к.-л. ереси. По большей части его труды на испанском языке были опубликованы посмертно; в 60-х гг. XVII в. стали появляться их переводы на итал. и франц. языки ( Dudon. 1921. P. IX-X). Наиболее важными являются 2 работы Фалькони, весьма популярные среди представителей К.: «Азбука наставления во Христе» ( Falconi J. Cartilla para saber leer en Cristo. Barcelone, 1637) и «Письмо служителя Божия в защиту способа молитвы в чистой вере» (1629; испан. оригинал не сохр.; 1-е известное изд. на итал. языке: Lettera scritta dal servo di Dio... Gio. Falconi... ad un religioso in difesa del modo d " oratione in pura fede. R., 1674). Молинос познакомился с сочинениями Фалькони в 60-х г. XVII в.; он особенно выделял «Письмо...», инициировал его переиздания и рекомендовал его своим последователям в качестве духовного руководства; Гюйон также знала «Письмо...» и ценила столь высоко, что опубликовала его французский перевод в качестве приложения к своему соч. «Краткий и легчайший способ молиться» ( Pourrat. 1947. P. 199). Основным содержанием письма является учение о «пассивной молитве», при которой молящийся в акте веры предает себя в руки Божии, достигая состояния «непрерывного созерцания». По словам Фалькони, молящийся призван при обращении к Богу «забыть свою душу и свою жизнь; все внешние и внутренние свои чувства предать в Его волю, чтобы Он управлял человеком по Своему желанию и для Своей цели, как во времени, так и в вечности». Результатом такого предания себя Богу являются «мир, покой, безмолвие»; воля человека перестает помышлять о любой вещи, «сколь бы благой и сколь бы высокой та ни была» (цит. |
| Не станем ни скрывать, ни умалять самих ошибок века: они были, и были ошибки действительно горькие и печальные, но и они послужат, да уже и послужили к концу столетия к оздоровлению мысли. В наследие от своего предшественника истекший век получил разложившийся рационализм философии энциклопедистов, быстро облетевшей Европу и затем выродившейся в мистический пиэтизм. Отклонение маятника вправо дает затем такое же отклонение влево: и мистицизм, как реакция против недавних увлечений вольномыслием энциклопедистов, получил сильное распространение в Европе: захватил он и высшие слои нашего отечества, и в лице г-жи Крюднер, г-жи Гюйон, фран-масонов отразился в умственных течениях и русского общества. Следующая, особенно заметная ступень в направлении умственной жизни века, – это идеализм Гегеля. В крайностях гегельянства все бытие низведено было на чистую идею, и между духом и материей, Творцом и творением, идеей и действительностью исчезли все отличия. Но реальные запросы мысли и жизни не могли быть подавлены отвлеченною теорией, и вот, как это странно, с одной стороны, под влиянием этих запросов, с другой стороны, в логическом развитии самого гегельянства – его крайняя левая, как выражаются историки философии, неожиданно вырождается в грубый материализм… Можно сказать, это последнее миросозерцание, упростившееся до крайности и спустившееся с верхов философии в самые низины толпы. Прошумело в Европе более всех других. Временно оно связало себя с успехами естествознания, получившего в наш век небывалое развитие, и, опираясь на открытия и изобретения в области материальной культуры, горделиво и самоуверенно предъявило претензию сказать последнее слово в области мысли. Необыкновенное, невиданное увлечение наукою охватило всю мыслящую Европу; но под влиянием материализма самая наука, приняв форму позитивизма, слишком сузила свою сферу и предъявила попытку совсем выбросить из своей области все вопросы, касавшиеся собственно духа человеческого; поколение, выросшее и воспитавшееся под влиянием этого миросозерцания, считало себя в праве безнаказанно отрицать все недоступное нашим внешним чувствам – религию, совесть, нравственность и проч.; уничтожение вопросов оно считало их разрешением, и свои ограниченные стремления и свои смелые верования оно резюмировало в спесивой фразе, которая свидетельствовала только об ограниченности: «В мире нет более тайн " … Трудно представить, какие чудовищные для нравственной и религиозной жизни человечества выводы были сделаны из открытий биологии и физиологии – из закона сохранения вещества, естественного подбора и борьбы за существование… Казалось, наступает крушение всех идеалов, и материализм, потворствуя чувственности, потакая низменным стремлениям толпы, будучи «дешевым миросозерцанием», доступным самой обыкновенной ограниченности, подорвет все высшие идеальные стремления. |
| Еще неизвестно, кто произнесет надгробное слово. Преосв. Иустин 18 предлагал ректорам 19 , оба отказались. Особенно неизвинительно академическому. Он считается бойким; тут-то и отличиться. Преосв. Иустин предоставил решить обер-прокуроку, не имея сам власти приказать, но имеет в виду, в случае крайности, поручить костромскому ректору Нафанаилу (бывшему нашему Савченку), который только и приехал на чреду в Новый год. Напишет как Бог пошлет, а произнесет слово и Киеву будет честь. Мы посмеялись с преосвященным его счастью. В завещании назначена бархатная ряса «викарному». Завещание это писано прежде нежели, он был викарным, но как имени не прибавлено, то Венедикт и не может объявить никакого притязания, не будучи теперь викарным. Впрочем, и на имя преосв. Иустина назначена одна трость с драгоценным камнем. Завещаний несколько, писанных в разное время. Из того, что в них есть назначение и «Винницкому» и, как выше сказано «Иустину» видно, что покойный продолжал завещавать до последних дней. Распределено все до мелочных вещей. Главная наследница, племянница, жена одного чиновника из Москвы. Впрочем довольно и вещей и денег (всего осталось около 100 тысяч рублей) назначено церкви и монастырям. Ордена завещаны племяннице, разумеется с обменом в кабинете на деньги прочее – церкви. Аарону 20 назначены вещи и деньги «за спасение жизни». Библиотека – семинарии; но в конце реестра книгам сделано замечание о 25-ти томах сочинений г-жи Гюйон, на французском языке (сказано), что с ними, по еретическому содержанию, особенно в толкованиях на Евангелие, следовало бы поступить так, как поступлено и с переводом их в русском языке (то есть сжечь на кирпичном заводе); впрочем, если угодно, можно оставить их и в библиотеке семинарской, но с тем, чтоб не давать для чтения ни ученикам, ни учителям, за исключением ректора. Как нас радует Бог в преосвященном Иустине! Недели через три по прибытии в Новгород, он приезжал сюда для свидания с митрополитом и прочими властями, и обедал у нас с прочей братией киевской. Я провозгласил тост за надежду скорого свидания и вот – увиделись, прежде чем ожидали. Жалуется на множество дел по консистории. Но назначим преемник покойному: тот вступит во всю власть и викарий будет облегчен. |
| Следовательно, человек вынужденно подчиняется общему порядку natura naturata и претерпевает в силу этого некие пассивные состояния или аффекты. См.: [Спиноза 1957, 529]. Этим пассивным состояниям, подчиняющим человека себе, может быть противопоставлена добродетель как способность действовать исходя из законов только внутренней природы человека. См.: [Спиноза 1957, 525]. Ее суть заключает в себе разум, являющийся модусом вечного Божественного разума и как таковой принадлежащий к natura naturans, то есть к активной, исходящей только из самой себя природе. Отсюда в свою очередь следует, что поскольку разум требует от нас только согласного с природой, постольку он требует, «...чтобы каждый любил самого себя, искал для себя полезного, что действительно полезно, и стремился ко всему тому, что действительно ведет человека к большему совершенству, и вообще чтобы каждый, насколько это для него возможно, стремился сохранять свое существование» [Спиноза 1957, 537–538]. Иными словами, он требует, чтобы мы жили добродетельно. Таким образом, разумная жизнь, блаженная жизнь и добродетельная жизнь «при наложении» совпадают, ибо понуждают человека искать высочайшей пользы для себя, откуда, в частности, вытекает, что добродетели «должно искать ради нее самой» [Спиноза 1957, 538]. При этом, хотя люди разнятся в силу претерпеваемых ими пассивно аффектов, они же и схожи, когда действуют исходя из своей разумной природы. Поэтому действующий разумно испытывает уважение к общему благу и стремится к нему, ибо оно состоит в общем для всех познании Бога: «Всякий, следующий добродетели, желает другим того же блага, к которому сам стремится, и тем больше, чем большего познания бога достиг он» [Спиноза 1957, 550]. Фенелоново учение, с одной стороны, представляло собой сознательную оппозицию Спинозе, с другой – непосредственно выросло из разбирательства мистического учения госпожи Гюйон. Пассивное созерцание квиетистов Фенелон приравнял к чистой любви, а последнюю увязал с проблемами нравственной мотивации и рефлексии. |
| По утверждению Гюйон, даже находясь вдали от них, она постоянно пребывала с ними в мистическом «безмолвном общении» и открывала им «волю Божию о них» ( Guyon. La vie. 1790. T. 2. P. 155). В письмах Гюйон и Лакомба встречается выражение «малая церковь», к-рое они употребляли применительно к общинам сторонников К. Т. о., даже если Гюйон не имела сознательного намерения противопоставлять К. католич. Церкви, у церковных властей были все основания считать К. не просто частной мистической теорией, но некой «новой религией» с собственными авторитетными учителями. Жанна Мария Гюйон. Гравюра. 1-я пол. XVIII в. По мере распространения и радикализации взглядов франц. квиетистов все большую активность проявляли их противники, разделявшиеся на 3 крупные группы. В 1-ю входили представители янсенизма , к-рые полностью отвергали основополагающую квиетистскую концепцию «приобретенного созерцания» и, следуя строгому августинизму, подчеркивали, что любое созерцание Бога может быть лишь даром благодати Божией, никак не зависящей от молитвенных и иных усилий человека. Янсенисты первыми во Франции выступили с критикой К., что во многом было связано с их хорошей информированностью об итал. антиквиетистских процессах. Живший в Риме с 1682 г. янсенист Луи Поль Дювосель (1641-1715) в письмах сообщал о процессе Молиноса неформальному идейному лидеру янсенизма Антуану Арно (1612-1694) и по его совету взялся за написание антиквиетистского соч. «Краткие размышления об учении Микаэля де Молиноса» ( Du Vaucel L. P. Breves considerationes in doctrinam Michaelis de Molinos. Cologne, 1688). Работа была завершена к сер. 1687 г., однако по настоянию Арно автор дождался выхода папской буллы с осуждением Молиноса и полностью привел ее в качестве приложения к трактату. Ведущий представитель янсенизма Пьер Николь (1625-1695) выступал против франц. предквиетизма в соч. «Трактат о молитве» ( Nicole P. Traité de l " oraison. P., 1679), в к-ром он специально отмечал, что квиетисты неверно интерпретируют мистическую теологию Хуана де ла Круса: по мнению янсениста, в подлинной кармелитской мистике «тьма самоотречения» есть лишь один из этапов движения к Богу, завершающегося единением с Ним, а не постоянное пассивное состояние мистика, как учили квиетисты. Подробный критический анализ всего богословия К. Николь осуществил в позднем соч. «Опровержение основных заблуждений квиетистов» ( Idem. Réfutation des principales erreurs des quiétistes. P., 1695). Негативное влияние К. на духовную жизнь Франции янсенисты описывали в распространявшихся ими рукописных листках «Церковные новости» (Nouvelles eccleésiastiques), где нередко встречались обвинения в том, что нек-рые клирики из числа квиетистов известны своим порочным поведением и это служит источником многих соблазнов ( Le Brun. 1986. Col. 2807-2809; Idem. 1972. P. 445-449). |
| Мы тоже живем в эпоху очередной перемены человеческого мировосприятия, связанной с распадом традиционного уклада жизни и с качественным скачком в научно-технической революции. Люди дезориентированы массовой идеологией, пытаются выжить как христиане. Конечно, «сепаратизм», который мы видим у людей типа Терстегена, может быть понят как эскапизм. Но в реальности это не бегство, а именно поиск глубины, основных церковных смыслов, который достигается в том числе и некоторым отстранением от внешнего. Западная мистика: ближе, чем кажется – Были ли в православной традиции направления, аналогичные пиетизму и квиетизму? – В русской традиции было перенимание опыта. В последние две трети XVIII века – первой четверти XIX века русская духовность обогащалась западной письменностью и западным опытом духовной жизни. Положившая начало пиетизму книга «Об истинном христианстве» уже упомянутого нами Арндта питала очень многих. Кроме Тихона Задонского, можно назвать святых Макария (Глухарева), Арсения (Мацеевича) и других. Квиетистская письменность была известна по произведениям мадам Гюйон [Жанна-Мария Гюйон (1648-1717) – французская писательница-мистик – ин. Е.], а в наибольшей степени – архиепископа Франсуа Фенелона. Известная молитва митрополита Филарета (Дроздова): «Боже, научи меня молиться, и Сам молись во мне», – это молитва Фенелона. Франсуа Фенелон …Прекрасное путешествие по океану бессмертной жизни избавило меня от всех моих желаний; Как дерево вырастает из семени, так и все болезни вырастают из желаний, Господи, я не знаю, что просить у Тебя. Только Ты знаешь, что мне нужно. Ты любишь меня так сильно, как я сам не смог бы любить себя. Отче, дай сыну Своему то, о чем он не просит, ибо не знает как. Порази меня насмерть или излечи, раздави меня или возвысь: Я восхищаюсь любым Твоим решением, даже не зная о нем. Я молчу; я предлагаю себя в качестве жертвы; я отдаю Тебе себя; Я не желаю ничего, кроме исполнения воли Твоей. Научи меня молиться. Сам молись во мне. (Франсуа Фенелон) – От наших полемистов можно услышать: «Западная мистика страстная». Но насколько мне удалось познакомиться с текстами Терстегена, они во многом близки к трудам наших мистиков, например, Симеона Нового Богослова. Мистика внеконфессиональна? |
|
|
