| Пятое: Господь, Сын Божий, открыл перед людьми и для людей Царство Небесное. От времен праотца Адама это Царство было закрыто для людей. Потому прозорливые пророки, которым дано было видеть небеса Божии, видели на небесах только Бога Саваофа и Ангелов Божиих, но не людей. Ведь начиная с Адама люди отвернулись от Бога и пошли своими путями на поиски истины и счастья. Что они нашли? Самсару, карму, гадес и шеол. И вместо одного истинного Бога нашли тысячи лжебогов. Вместо одной Святой Троичности во единстве нашли несвятую и разъединенную триаду каких-то ставших компаньонами богов. Но нигде не нашли они Бога как милостивого Отца, нигде Сына Божия, страдающего за людей, чтобы соделать их сынами Божиими, нигде не нашли Духа святости, истины и единства и, наконец, нигде не нашли светлого Царства Небесного, Царства жизни и радости, где Ангелы с сынами человеческими ликуют и в радости славословят Создателя и Отца своего. Знаешь ли, Феодул, кому Спаситель обещал дать ключи от Царства Небесного? Простым людям, рыбакам галилейским, как Он и сказал Петру: и дам тебе ключи Царства Небесного (Мф. 16 , 19). И дал ключи от неслыханного и нечаянного Царства Небесного простецам, которые, как дети, целомудренно и сердечно Его приняли, в Него поверили, за Ним пошли и за Него жизнь свою положили. Но не дал эти благословенные ключи ни йогам индийским, ни магам египетским, ни пифиям дельфийским, ни философам греческим, ни богатеям римским, ни мандаринам китайским, ни фарисеям еврейским. Почему? Потому, что они верили в себя, а не в Бога. И потому, что плечами своими заслонили двери Царства Небесного, сами в него не входили и другим не дали войти. Вот почему, Феодул мой. Приукрашенная ложь Где небеса? Мир знал только о подземном аде, о скорбном шеоле, в котором души продолжают жить, точнее существовать, без самой малейшей радости и веселия. И боги языческого мира обитают не на небесах, но или в аду, или на горах, в водах и в облаках. Они лишь настолько считались счастливее людей, что могли, будто бы, подняться из ада по собственной воле на землю, в воздух, на свет этого физического мира. Одни лишь ветхозаветные пророки были удостоены узреть в видЕниях живые небеса с Господом Богом и воинствами ангельскими. Однако эти величественные и живые небеса Божии были предназначены только для Бога Саваофа и Его бестелесных и бесчисленных воинств, но никак не для людей. Каких там людей! Пророки лишались сил от страха и, как Даниил и Иезекииль, падали на землю при одном только виде небесного света и славы Господней [ 1 ]. А великий Исаия, увидев небеса, горько заплакал от страха: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами,- и вот, Царя Господа видел своими глазами (ср.: Ис. 6 , 5). |
| Невидимое и есть гадес 2 , аид, ад; временное существо, как ограниченное, конечное, означает смертное; а человек может себя представить лишь под условиями пространства и времени, то есть лишь смертным, каков он и есть в настоящем своем положении. С движением человек открывает пространство; посредством одного зрения пространство не могло быть открыто: зримое есть только предполагаемое. Опытом, деятельностью человек узнал ширь пространства; казавшееся близким, то, что как будто можно было схватить рукою, отодвигалось все дальше по мере движения. Опытом, неудачными попытками человек открыл дальность неба, дальность звезд, то есть свою малость, ограниченность. Во всей деятельности человека есть непрерывность, единство: от первого, самого первого человека, с которого началось удаление неба, манящего к себе, до Магеллана, не нашедшего на земле дороги к небу, до попыток Бланшара, Шарля и их мифических предшественников 3 нельзя не видеть все одно и то же: далеко еще не оконченное движение, так как движение не достигло еще всего зримого и предполагаемое не стало еще осязаемым. Пространство и время, эти необходимые формы знания, обусловливаются движением и действием: пространство есть сознание пройденного, дополненное представлением по пройденному о том, что еще не пройдено. Такое представление составилось, необходимо, при движении, обусловленном сознанием смертности: потому-то непройденное и есть царство умерших (в представлении, конечно), а пройденное – область живущих. Время же есть не только движение, но и действие, делающее возможным самоё движение. Формы так называемой трансцендентальной эстетики (по Канту), то есть пространство и время, не предшествуют, следовательно, опыту, а являются вместе с движением и действием; но насколько пространство недоступно нашему движению, а время не есть наше действие, настолько же оба они – проекты. Сознавая и называя себя ограниченным, конечным, временным, кратковременным, слабым, зависимым (то есть не имеющим в самом себе причины бытия), случайным, не необходимым, человек, очевидно, думал и говорил только о смертности, определял и уяснял себе смертность; ибо эти определения и составляют самые категории мышления, в которые входит все мыслимое и вне которых нет ничего мыслимого; так что человек, если он сознательно пользуется разумом, не может забыть о смертности; он думает только о ней. |
| Святой Юстиниан откликнулся на эту просьбу. Уроженец Италии Либерий, имевший звание римского сенатора и патриция, человек преклонных лет, но сохранивший полководческие способности, незадолго до этих событий овладевший Сицилией, был назначен командующим войсками. На боевых кораблях войска направились в сторону Испании. Высадившись, армия Либерия легко овладела Картахеной, Малагой, Кордовой, Севильей. У стен Севильи произошло генеральное сражение, одержав победу в котором, имперские войска вышли к Атлантическому океану. Открывалась перспектива гибели Вестготского королевства. Перед лицом грозящей катастрофы был совершен очередной государственный переворот. В 554 году Агила был убит, и заговорщики провозгласили королем вестготов Атанагильда. Став королем, Атанагильд, еще недавно просивший помощи у императора, решил повернуть фронт против своих вчерашних союзников. Под его командованием вестготы дали отпор армии Либерия, перешли в контрнаступление и отвоевали часть территории, ранее занятой ромеями. После этого был заключен мирный договор, согласно которому Испания была разделена между империей и королевством вестготов. Империи был возвращен юг страны с такими крупными городами, как Картахена, Кордова, Севилья, Малага, Ассидон, Гиспал и Гадес, расположенный на Атлантическом побережье. Население этой части Испании было монолитно православным – малочисленные здесь ариане покинули ее, перебравшись в те пределы, на которые простиралась власть вестготского короля. Таким образом, Вестготское королевство было отрезано от стратегически важной зоны Гибралтарского пролива, или, как его тогда называли, Геркулесовых столпов, которые запирали вход в Средиземное море. При Юстиниане Римская империя, восстановленная в своей целостности, вновь простиралась от Атлантического побережья до междуречья Тигра и Евфрата Оба берега пролива, европейский и африканский, перешли под контроль империи. Юг Испании составил одну из ее провинций. Как и во времена древних принцепсов, Римская империя , восстановленная в свой целостности, вновь простиралась теперь с запада на восток от Атлантического побережья до междуречья Тигра и Евфрата, уступая, правда, империи времен Траяна по меридиональной протяженности. За годы правления святого Юстиниана территория империи выросла более чем вдвое. |
| Громом и молнией он поражал демонов мрака и засухи и посылал людям благодатный дождь. Слово Зевса было законом. Он являлся карателем людей: он требовал умилостивительных жертв. Как Зевс властвовал над небом и землей, так брат его Посейдон был владыкой морей. На колеснице из раковины с трезубцем в руках он носился по волнам. Как Зевс потрясал грозовые тучи, так Посейдон производил волны на море и беспощадно разбивал о скалы корабли людей, оскорбивших его чем-нибудь. Другой брат Зевса – Гадес или Аид, считался владыкою подземного царства, куда, по смерти людей, сходили их души. Под землей, в глубине преисподней, находились чертоги Аида. Сильнейшим из богов после Зевса считался вечно юный сын его, красавец Аполлон. Как бог солнца, он разъезжал по небосклону на колеснице, запряженной белыми конями. Из серебряного лука метал он стрелы – солнечные лучи. Ими он прогонял ночной мрак демонов тьмы; ими же он поражал во гневе преступных людей, ниспосылая на них засуху, голод и мор. Аполлон подавал также плодородие полям, корм и плодовитость стадам. Вот каковы были некоторые из богов Греции. Греки верили в существование их, тогда как этих богов на самом деле не было. Против такого-то рода несуществующих, мнимых богов и их изображений раздавался глагол Божий, возвещаемый устами Его посланников. Продолжим теперь речь об иконах. Бог Отец изображается на иконах в вид старца, Сын Божий – в виде младенца, или же мужа средних лет, Дух Святой – в виде голубя. Такого рода изображения делаются на основании Священного Писания. За 550 лет до Р. X., св. пророку Даниилу было такое видение: «видел я, говорит пророк Божий, что поставлены были престолы и возсел (на престоле) Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его, как чистая волна» ( Дан.7:9 ). Изображение Бога Отца ни в каком случае нельзя назвать идолом, во-первых, потому, что Бог Отец есть личность действительно существующая; о существовании Его многократно свидетельствовал Сын Божий; во-вторых, на иконе Он воспроизводится в том виде, в каком Ему угодно было обнаружить Себя перед пророком Божиим. |
| «Неумолимый», Гадес бог подземного мира, обрисован очень мало. Рядом с Гадесом поставляется Персефона, должно полагать, как его супруга. Однажды вместо Гадеса выступает подземный Зевс и Персефона оказывается около него. Сестрою кронидов является Гера, супруга владыки богов. Плод их союза Арей и Гефест. Зевс не любит Арея, он находит в нем несимпатичные черты его матери, и может быть, как отзвук этого отношения у Овидия (Fast. 5, 229 и след.) представляется, что Гера родила его без отца, оплодотворившись чрез прикосновение к чудесному цветку. Арей – бог войны, он любит войну ради войны, любит бешенство военной бури. Он помогает троянам, обещает помочь и ахейцам. Как средневековой кондотьер, он равнодушен к тому, за кого воевать, лишь бы воевать. Выражаясь языком современной психологии, о нем можно сказать, что он – персонификация баталлического чувства. Его брат – Гефест. Он – бог огня, божественный обделыватель металлов, кузнец. У него сильные руки, но он хром. Зевс некогда за ногу сбросил его с Олимпа на Лемнос (Илиад. 1, 560 и след.). Может быть он хром от этого. По-другому месту из Илиады (XVIII, 395–397) можно заключать, что он родился хромым. В одиссее Гефест это прямо утверждает (VIII, 311). Различно объясняют смысл этой хромоты: и философски, и исторически. Хромая походка Гефеста символизирует, говорят, колеблющееся пламя. Бог огня, говорят, представляется хромым, потому что у многих народов первоначально приготовление огня поручалось хромым и больным. Гефест – муж, а Арей – возлюбленный Афродиты. В эпосе великого певца здесь как бы осмеивается близко известный нам порядок вещей: в мужья выбирают лиц деловитых, в возлюбленные – военных. Афродита – дочь Зевса и Дионы (Диона – женская, пассивная сторона Зевса). Афродита называется кипрской, чем утверждается существование у ней неэллинских культов. Из потомства Зевса особенно выделяются Афина и Аполлон. Не выяснено, что значит слово Афина. Было много городов, носящих название Афин, их всех затмили Афины аттические. |
| Патрокл не навсегда стал неуязвимым, и Ахиллес не навечно был избавлен от чувства голода вследствие того, что в ноздри первого и на грудь второго лилась бессмертная жидкость. Боги бессмертны в телесном виде. Их телесный вид человекоподобный, они только несравненно прекраснее человеков. Они могут принимать различный вид, но их, так сказать, естественные или нормальные формы суть человеческие. Таков сам Зевс, его супруга Гера и таков весь сонм Олимпа. И даже, если кому из богов присущ какой-либо недостаток телесный, он является тоже бессмертным и вечным. Так Гефест оказывается хромым. Эпитеты «волоокая Гера», «розоперстная Эос», «светлоокая Афина» показывают, что у каждого божества есть свой навсегда определенный вид. Боги не стареются, но они и не растут. Вечнорожденные боги в сущности неизменяемы. Изменчивость их призрачна. С чем они явились от века, с тем и пребудут вечно. Мы говорили, что теогония Гомера имеет вневременный характер. Это подтверждается между прочим тем, что возможность дальнейшего теогонического процесса по-видимому не допускается эпосом, а между тем если боги рождали и рождались в прошедшем, то почему этому порядку не продолжаться и в будущем. Зевс живет с Герой супружеской жизнью, почему же этот союз перестал давать плоды? Арей вступил в любовную связь с Афродитой, почему эта связь остается без последствий? Все содержание гомеровского эпоса устраняет мысль о возможности рождения нового бога. Штат богов навсегда определен на Олимпе. Около Зевса в этом штате, но неизмеримо ниже его стояли два его брата-крониды: Посейдон и Гадес. Посейдон у Гомера называется Ποσειδων. Некоторые производят это имя от ποτι, т. е. πσις – питье и Δν, Δς==Ζευς, тогда Посейдон оказывается Зевсом пресной воды, а греки знали и Зевса морского (νλιος). В эпосе Посейдон играет важную роль, но не вообще, как бог водной стихии, а главным образом как бог, близко принимающий к сердцу судьбу действующих в эпосе лиц. Троян он ненавидит, Одиссея преследует, циклопам – своим детям покровительствует. |
| 54 Ничто не мешает видеть в т. наз. предваряющей благодати (gratia praeveniens) действие ангела-хранителя, который является посредником благодатного влияния. Вообще, в богословском учении о благодати должно быть отведено место воздействий ангелов, чего доселе не делается. 55 Этот метафизический момент отъятия и приумножения, предуказанный в своей онтологической необходимости Словом Божьим, не является исчерпывающим всей эсхатологии. Последняя содержит и дальнейшие тайны (хотя бы указанного ап. Павлом «спасения как бы из огня», в котором совершится окончательное раскрытие нетщетности труда ангелов и над грешниками). 56 Св. Василий Вел. замечает по этому поводу: «посему и апостол, зная, что ангелы приставлены к людям как бы детоводителями и воспитателями, призывает их во свидетели» (О Святом Духе, гл. 13). 57 Это не касается вопроса о происхождении человеческой души (гипотезы креационизма или традуционизма). Душа наша во всяком случае имеет в себе божественное начало, которое вселяется в человека (в этом и состоит его рождение). При этом вселении и имеет место посредствующее, служебное участие ангелов-хранителей. 58 Поэтому злостные самоубийства, которые вообще, как бунт против жизни, являются хулой на Духа Святого животворящего, являются особо тяжким грехом против ангела-хранителя, отвержением его любви и попечения. 59 В общей приточной форме это показано в притче о богатом и Лазаре: «умер нищий, и отнесен был ангелами на лоно Авраамово» ( Лк. 16, 22 ). Замечательно, что эта истина была ведома и языческому миру. У Платона читаем: «говорят, что умершего ведет демон (δαμων) каждого, который дан ему при жизни, приводит его в некоторое место, откуда нужно собравшимся после научения отправиться в гадес». (Phaidon, 130). 60 «Егда имать ми судити Судия и Бог мой и осудити ми осужденного от совести, прежде оного суда не забуди раба твоего, руководителю мой» (Кан. анг. хр., п. 7, тр. 2.). «Егда поставятся престолы, и книги разгнутся, ветхий делами сядет, и судятся человецы, и ангелы предстанут, и земля восвосколеблется, и вся ужаснутся и вострепещут, тогда твое человеколюбие на мне покажи и избави мя от геенны, Христа умоляяй» (п. 8, тр. 2). «Егда трубный страшный глас имать мя от земли воскресити на суде, близ мене стани тогда тих и радостен, надеждею спасения отъемля мой страх» (п. 8, слава). |
| В этом, как мне кажется, и заключается разгадка экспедиции в Синоп с целью перенесения оттуда статуи Гадеса. BouchéLeclerq и другие сторонники туземного происхождения Сараписа совершенно отрицают рассказ древних авторов о Синопе, полагая, что последний представляет собой лишь искажение египетского Sen-Hapi, то есть, «жилище Аписа», и только желание греческих писателей объяснить непонятное для них слово создало легенду о ночном видении Сотера и царском посольстве на берега Понта с целью приобретения статуи неведомого бога. Это толкование, выставленное впервые Brugsch’oм в Geogr. Inschr. встретило возражение со стороны LehmannHaupt’a (op. cit. 352), который вполне, как мне кажется, верно указывает, что в данном случае исследователями допущена путаница понятий: живой Апис никогда не отождествлялся с Сараписом и недаром иероглифо-демотическая транскрипция Sen-Hapi передана по-гречески, как Απιεον, – очевидно, что место пребывания обоготворённого быка не имело никакого отношения к культу Сараписа. Гипотеза Brugsch’a и Bouché-Leclercq’a кажется мне неприемлемой также потому, что если мы отбросим рассказ о Синопе, то представится вопрос, какова же была в таком случае роль Птолемея в —611— деле распространения культа Сараписа? Чем объяснить широкую популярность этого божества в греческом мире? Мне кажется, что в данном случае нет решительно никаких оснований отвергать свидетельство Тацита и Плутарха, которые прекрасно объясняют возникновение этого греко-египетского культа, как результат желания царя эллинизировать местный пантеон путём отождествления Озириса-Аписа с наиболее пригодным для этой цели национально-эллинским богом. Таковым являлся Гадес, божество загробного мира, в котором египтяне скорее могли узнать своего Осириса-Аписа, чем в каком-то загадочном Šarapsî. Если мы отбросим собственно легендарную часть древней традиции 2423 , как то сон царя, чудесное вмешательство бога во время пребывания посольства в Синопе, необыкновенно быстрое прибытие корабля со статуей в Александрию и т. |
| Ритуальные акты, произнесение молитв, жертвенные возлияния и кровавые жертвоприношения могли совершать родовые старейшины, главы семейств, лица, облеченные властными полномочиями, но существовали также жрецы, иеревсы, и жрицы, для которых принесение жертв, чтение молитв и священных гимнов, уход за храмом, хранение и содержание храмового имущества составляли служебные обязанности. Иногда от жрецов, и чаще от жриц, требовалось временное или пожизненное целомудрие. Жрецы пользовались почетом в народе, жречество могло быть пожизненным и даже наследственным, но оно не составляло замкнутой касты, подобно египетскому жречеству. Будучи публичными чиновниками по характеру своей деятельности, жрецы отчитывались о ней перед народным собранием и другими органами полисной власти. Семейные события также сопровождались культовыми актами: после рождения сына на дверном косяке помещали оливковый венок, при рождении дочери – кусок шерсти. На пятый день жизни ребенка обносили вокруг домашнего очага. Перед бракосочетанием молитвы и дары приносились Гере, Артемиде, Афродите, Урану, Гее, Зевсу Телейосу (Всемогущему), мойрам и нимфам. У дверей брачного чертога пелись священные гимны – эпиталамии. Греки верили в бессмертие души, но загробную жизнь в Аиде представляли мрачной. Греческое наименование царства мертвых – аид, гадес, от имени владыки этого царства Аида, послужило для христиан наименованием ада. В более древнюю эпоху, в героический век дорийского завоевания, покойников сжигали, в эпоху архаики кремацию стало вытеснять погребение останков в земле. Долг похоронить близкого почитался священным, и пренебрегшие им потомки или родственники навлекали на себя, по верованиям греков, проклятие. Но тело умершего считалось нечистым, и похоронить его надо было до рассвета, чтобы не оскорбить богов зрелищем трупа. На священном острове Делосе совершенно воспрещалось погребать умерших. Погребальные обряды в разных полисах отличались друг от друга. В Афинах у дверей дома, где был покойник, ставили кружку с водой, останки тщательно обмывали и натирали благовонными мазями, облачали в белые одежды, в уста влагали обол, чтобы покойник уплатил его Харону, и клали тело на носилки. Затем совершался плач по усопшему. На следующий день тело выносили на кладбище и там предавали земле или кремировали. Заканчивались погребальные обряды пиршественной тризной. В честь погибших в море или умерших в чужой стороне воздвигались кенотафы – пустые могилы. На 3й, 9й и 30й день после погребения в память об усопшем совершались жертвенные приношения хтоническим божествам – возлияния молока и меда. |
| Возражая против частого преувеличения ценности поста, Климент Александрийский цитирует слова Павла: царство Божье не в еде и питье и не в воздержании от вина и мяса, но в праведности, мире и радости в Святом Духе. §102. Отношение к мертвым См. гл. VII о катакомбах. Благочестивая забота живых людей о дорогих их сердцу усопших коренится в благороднейших инстинктах человеческой природы, она встречается среди всех народов, древних и современных, даже среди варваров. Отсюда общий обычай сопровождать похороны торжественными обрядами и молитвами и закреплять за могилами статус священности и неприкосновенности. Нарушение покоя умерших и разграбление могил считалось святотатством и наказывалось по закону 722 . Никакие традиции и законы не считались среди египтян, греков и римлян более священными, чем те, которыми охранялись и защищались тени усопших, не способных повредить никому из живущих. «В народе распространено верование, – говорит Тертуллиан , – что души не могут попасть в Гадес, не удостоившись погребения». Покойный Патрокл является во сне своему другу Ахиллесу и просит его позаботиться о своем скорейшем захоронении: [v]Cnuшь, Ахиллес! неужели меня ты забвению предал? [v]He был ко мне равнодушен к живому ты, к мертвому ль будешь? [v]O! погреби ты меня, да войду я в обитель Аида! [v]Дyшu, тени умерших, меня от ворот его гонят [v]U к теням приобщиться к себе за реку не пускают; [v]Tщemho скитаюся я пред широковоротным Аидом 723 . Христианство усилило эту заботу об умерших и дало ей прочное обоснование в виде учения о бессмертии души и воскрешении тела. Юлиан Отступник объяснял быстрое распространение и влияние этой религии тремя причинами: благотворительностью, заботой о мертвых и искренностью 724 . После гонений при Марке Аврелии христиане Южной Галлии были весьма опечалены, потому что разъяренные язычники не позволили им похоронить тела их братьев 725 . Иногда для того, чтобы устроить похороны, продавалась церковная утварь. В разгар войны, голода и чумы христиане считали своим долгом хоронить не только своих братьев, но и язычников. |
|
|
